С моих слов записано верно

Андрей Пустогаров (2024)

Это только четвертая книга стихотворений Андрея Пустогарова, содержащая написанные им стихотворения почти в полном объеме, хотя стихи он пишет с начала 1980-х. Также нечасто Пустогаров печатался в периодических изданиях, хотя после публикации в «Дружбе народов» его стихотворение вошло в антологию ОГИ «Лучшие стихи 2012 года». Несколько стихотворений Пустогарова опубликованы, наряду со стихотворениями русских классиков, в том числе Тютчева, Бунина и Гумилева, в хрестоматии «Россия, Азия моя», изданной Духовным управлением мусульман Нижегородской области в 2006 году. Стихотворения Пустогарова переведены на сербский и украинский языки. Член Союза «Мастера литературного перевода». В 2023 году вышла книга «Поэзия на европейских языках в переводах Андрея Пустогарова», содержащая переводы около 300-т стихотворений, в основном XX века, в том числе европейских и американских верлибров.

Градижск

«как пророки бродят козы…»

как пророки бродят козы

и гогочет гусей легион

вянет облака белая роза

мальчик стадо выводит на склон

в степь доспехом гремит кукуруза

но когда созревает баштан

тает жизни обуза —

как поутру туман

в синий воздух гляди исподлобья

пей

обветшалого сада подобье

на подоле репей

Чумаки

зной и скрип

пить до самого донца

капли вытряхнуть в прах

ртутный шар заходящего солнца

закачать у вола на рогах

дым поднять в почернелое небо

заблудиться в извилистых снах

пока стройную звездную требу

будут петь у тебя в головах

Гора

Снова сокол скользнул надо мною.

Значит, юность проведать пора.

Пожелтев от тяжелого зноя,

там стоит среди степи гора.

В ней казацкие спрятаны скарбы

над извилистой узкой рекой.

Мягкой синью, наверное, Нарбут

написал эту осень такой.

А с горы разглядишь очертанья,

будто лук, напряженной реки.

И поедут холодною ранью

на Азов на возах чумаки.

Я развею печали по ветру.

Ежевикой заросший курган

жертву примет для черной Деметры

красной кровью разодранных ран.

Для чего? Чтоб в ковыльном просторе

до конца позабыли меня.

Чтоб мешалось тяжелое горе

с легким золотом звонкого дня.

Чтобы степь — без конца и начала,

горизонт — на рогах у волов.

Чтоб лазурь, будто песня, звучала

со словами, а после — без слов.

«это птица летит над вечерней водой…»

это птица летит над вечерней водой

это птица

видит месяца шрам молодой

и в осоку садится

это тайна — река рукава острова

желтых осыпей лица

на могилах трава

и заката зеница

и ужом заползает прибой

в камышей пограничье

чтоб взлетали над ним чередой

звезды крикнув по-птичьи

Кременчугское водохранилище

1. Подмыло старое кладбище

В это время зачем объявились здесь мы

среди жухлой травы, на ошметках зимы?

Рушит берег, нам места оставив в обрез,

эта серая ширь от земли до небес.

Достает до костей, размывая песок…

Эта топь у плотины мне выстудит бок.

Оживающим цветом глаз пои допьяна,

чтоб дальнейшее — тишина.

Празднуй миг отступленья зимы.

Как лохматый цветок, выходи на холмы.

2

Так под небом стареющим пусто,

вечер синей звездою запах.

Степь ветров волочит недоуздок

на истертых широких шляхах.

Хочет солнце в Днепре схорониться,

залегая, как рыба, на дно,

и летит красноногая птица,

чтоб вода превратилась в вино.

3

Ставни сомкнуты. Жар свирепеет

над горою. Сквозь щель,

зашипев, солнца желтые змеи

заползли к старику на постель.

Прямо в волны ныряет дорога,

и посыпались с кручи сады,

что же счастья сегодня так много

в распростертом сиянье воды?..

Слышишь — степь пересохла до хруста,

ночь лежит на боку в будяках,

солнца с кровью отхаркнутый сгусток

в оседающий выплюнув прах.

А над морем в лохмотьях заката,

в хриплом пепле ворон

кривобокая белая хата,

как горящий стоит Илион.

4

Вижу степь и бетонный коровник.

За горою скрывается Днепр.

И, охотника-сумрака кровник,

солнце роется в тучах, как вепрь.

Что ж так пусто в полях кукурузы!

Для чего ветродуйная жизнь

и лазурного неба обуза,

что обгрыз уже вечера слизень?

Волны берег кусают от злости,

подгрызая песчаный обрыв,

мне пророка червлёные кости

из могилы разъятой явив.

Что ж, пророчества красные тучи

разверни на просторе пустом,

прочерти знак багровый и жгучий

по щеке моей ветра хлыстом!

«по-над берегом после заката…»

по-над берегом после заката

мимо облака поля и хаты

теплым хлебом разломится гром

пыль запахнет дождем

чтоб в губах у осла и вола

голубая звезда зацвела

«полнолунья текло молоко…»

полнолунья текло молоко

и кувшин опрокинутый лета

иссякал но дышала легко

милость света

обещала она

после смерти погоду

вдруг очнешься от сна

средь степи на подводе

будешь ехать сквозь день

что склонился к закату

полнолуния сень

обретя как когда-то

Пастораль

вот бы кончить дела

нам до снега

выгорают на солнце поля

ослик тянет телегу

к Райке сын вдруг заехал на днях

рад-раденек

говорил что в больших городах

столько девок и денег

что на сердце испуг

только все это лажа

лучше станем с тобою мой друг

атрибутом пейзажа

Поезд

Деньги в дороге профукав,

сутки в окно просвистав,

что-то на станции Крюков

понял состав.

У половецкого брода

въехав на мост,

бросил на воду

тень его хвост.

Стали видны в отдаленье

пляж, ивняки и пролив,

раннего солнца раденье.

Господи, как Ты красив!

Господи, что это значит,

чем обернется для нас

лета степного удача,

длинной дороги рассказ?

Чумацкий Шлях^[9]

Днем так ярки небесные степи,

столько в них синевы, бирюзы.

Никогда не заметишь ты в небе,

как чумацкие едут возы.

Век живу, их нигде не встречая.

Я для них — перекатная голь.

Только ночью от края до края

за возами просыпана соль.

Пейзаж после битвы

Карл глядит на закат.

Днепр сверкнул, как секира.

Ты вернулся в прадедовский сад

на могилы Олега и Дира,

под тропу журавлей, и ковыль

шелестит ту же мантру,

а за морем запомнила пыль

легкий шаг Александра.

Звал на помощь и лапу, как лис,

грыз в капкане Мазепа,

но сильнее, чем доблесть, каприз

кочевого полтавского неба.

Карл спускается в лодку, бросая солдат,

зашептав: «Времена миновали»,

и по серой воде прочь уносит закат,

будто чашу Грааля.

А Мазепа тебе говорит:

степь схоронит,

выйдет месяц в поводыри,

ждут нас кони!

Радость

пришло войско сожгло деревню

где братья не знаю

я сижу в узкой прохладной яме

воду в ведра наливаю из крана

а струя журчит пузырится

и оранжевый и зеленый

мне подмигивают блики

я забыл 99 имен Бога

помню только одно Радость

«какому войску…»

какому войску

машешь акация

вслед

Сняли старую дверь

старая дверь краски чешуйки

ляг на нее

среди листвы облака

«летним вечером с крана в саду…»

летним вечером с крана в саду

никак ты не падаешь

капля

Язон

мы несли на плечах

по Ливийской пустыне

то что сделалось прах

то что было богиня

нынче осень чиста

ветра черные клочья

рощ обводят уста

очертанием ночи

когда луч на волне

кровью брызнет в экстазе

жизнь мерещится мне

силуэтом на вазе

Жара

Дощатые сомкнуты ставни,

и жмурится глиняный дом.

В июле становится главным

прохлада, а счастье — потом.

Замри же! Но муха дурная

настойчиво лезет в глаза

и, сладкие сны отгоняя,

жужжит золотая оса.

«Над колючею кручей трубя…»

Над колючею кручей трубя,

ветер вытряхнул рощу сегодня.

Над холодной водой сентября

хочешь, выйдем на сходни?

В голубой темноте скоро будет звезда,

берег тает.

Слышишь, сходни толкает вода,

будто рыбы настырная стая.

«Сойдешь с автобуса не там, где было надо…»

Сойдешь с автобуса не там, где было надо,

и под курганами бредешь, как сотню лет назад.

И в небе, где появятся Плеяды,

тускнеет красной полосой закат.

И дышит влагой тёмная земля.

Но я дойду, не заблужусь во мраке,

пока лесозащитной тополя

меня ведут — труда и братства знаки.

Снегопад

под святки вспомни обо всех

заговори со всеми

пусть спутается словно снег

над полем время

и лица как кино сквозят

в косых лучах под небесами

перекликаются блажат

трунят над нами

Чищу лопату

Теперь я всегда чищу лопату,

прежде, чем поставить ее в гараж.

Беру сухую ветку и соскребаю со штыка

чернозем или глину.

Так меня учила бабушка.

— Зачем? — говорил я.

— Под грязью лопата ржавеет.

— Проще будет купить новую.

Теперь мне все равно,

будет ли ржаветь грязная лопата

и сколько стоит новая.

В общем-то, мне наплевать и на чистоту.

Бабушки больше нет, и я делаю,

как она говорила.

Счастье

это счастье — ночью жечь на меже

костер из сухих стеблей кукурузы

рыжая шевелюра пламени

рыжие искры летят в черное небо

показываешь детям

это Кассиопея

это Орел

Лебедь

а там над верхушками больших акаций

в темном ветре Плеяды

это искры папа

наши искры

туда долетели

идемте спать

Примечания

9

Чумацкий Шлях (укр.) — Млечный Путь.