Злой и коварный демон Буратино. Часть I

Андрей Евгеньевич Белов, 2021

Данная книга, не имеющая ничего общего со сказкой "Золотой ключик, или Приключения Буратино" (ну или почти ничего), является сборником сатирических произведений о похождениях одного забавного демонического существа, в которых оно (существо) всякий раз измывается над очередной зазевавшейся жертвой самым изощренным способом, включая пытки заостренными предметами. Дабы не попасть в число жертв демона, автор настоятельно рекомендует всем ознакомиться с этой книгой и сделать соответствующий вывод, заключающийся в том, что любого человека, страдающего тем или иным пороком, неминуемо ждет наказание, следовательно, нужно в максимально сжатые сроки попытаться изменить себя в лучшую сторону, иначе длинный сучковатый нос, обработанный грубым драчевым напильником, упрется и в вашу спину, причинив вам невыносимые мучения, обещающие быть бесконечно долгими. До какого момента? Разумеется, пока мозги не обретут первозданный вид.

2. Метаморфоза

Маленькая ремарка: если за вами пришел демон — готовьтесь к самому худшему, потому что он от вас никогда не отстанет. Хоть лбом об стенку бейтесь, хоть сотрясайте воздух кулаками, все равно ни за что не избавитесь.

Хотелось написать откровенно про конкретного героя, обладающего типичными чертами нелепой натуры, что присуща большинству людей, склонных притягивать к себе различные неприятности. Но увы, герои сейчас пошли очень капризные: все им не так, все им не эдак; и чтобы не обидеть этого самого героя, придется опустить его настоящее имя. Пусть фигурирует в нашем рассказе под простым названием"Саша", не отличающимся особой притязательностью в силу легкости произношения.

Так вот, Саша был прилежным мальчиком — доучился в школе, можно сказать, хорошо доучился, не то что некоторые, потом пошел в институт. В институте он выделялся из толпы однобоких студентов глубочайшими познаниями в области прикладных филологических наук, экзамены сдавал на отлично, не курил, не пил, девушек сторонился, прямо скажем — вообще боялся их как огня и не подпускал к себе близко. Дома тоже было все нормально — родители попались хорошие, добрые, отзывчивые. Они любили Сашу, вследствие чего покупали ему каждое воскресенье чудодейственное сыпучее снадобье, ускоряющее ход мыслительных процессов, и наш герой поедал его, запивая молоком или кефиром, отчего в желудке происходило что-то страшное. Там урчало, бурлило, живот то сжимался, то наоборот, раздувался до ужасных размеров, и в итоге вся эта жуть поднималась по кишкам вверх, к груди, к горлу, а дальше Саша непроизвольно открывал рот. Да, он просто открывал рот и издавал длинную по своей сути серенаду отрыжек, вперемешку с иканием и извержением наружу жидкой пенящейся массы непонятного цвета. Саше нравилась такая метаморфоза, он тащился от нее и считал, что все так и должно происходить.

Еще хочется сообщить о том, что, помимо метаморфозы, Саша помогал родителям по дому, каждодневно проводя генеральную уборку прилегающих территорий, включающую в себя обязательную чистку ковров. А чистить ковры — не такая уж и простая штука, поэтому стоит на минутку отвлечься от первоначальной темы, касающейся непосредственно нашего героя, и ознакомиться с техническим руководством по уходу за ковровыми покрытиями, именуемым в узких кругах рукодельных хозяек"ковроведением". Делайте все как описано ниже, и да будет вам счастье.

Прежде всего нужно снять ковер со стены или отодрать от пола. Затем перенести его в ванну, достать нож и отскрести засохшие комочки метаморфозы. Дальше ковер нам уже не понадобится. Отнесем его обратно, чтобы водрузить на прежнее место, где ему самое место. Теперь вернемся в ванную к нашей метаморфозе. И что же мы видим? О, ужас! Она свалилась в раковину и намокла. Не отчаивайтесь, с Сашей тоже такое нередко случалось, и он нашел выход из столь затруднительного положения, а посему мы последуем его примеру, для чего нам понадобится раздобыть свежую газету. Ищем, значит, газету, и как найдем, идем с ней на балкон. Если погода солнечная, то все в порядке. Если же нет, остается сексапильно улыбаться и ждать, когда солнышко соизволит появиться на небе.

Итак, солнце появилось, мы раскладываем газету и отправляемся обратно в ванную комнату. Подходить к раковине надо осторожно, бесшумно, не то метаморфоза может проснуться и испугается. В итоге, как только вы оказались у раковины, вам следует на секунду замереть, а потом — раз, и резким движением руки схватить метаморфозу за хвост.

Для справки: хвост у метаморфозы не отваливается как хвост ящерицы, он имеет стационарные корни, соединяющиеся с хрящевыми суставами шейных позвонков.

Значит, схватили мы метаморфозу за хвост и со всего размаху бьем ею себя по голове. Если услышите отчетливый металлический звон, то это значит, что метаморфоза потеряла сознание, а у вас выпал вставной зуб. Не нагибайтесь за ним. Лучше быстрее бегите сушить метаморфозу на солнышке, иначе она очнется, завизжит и вам опять придется бить ею себя по голове. Кстати, эффективней наносить удар по лбу, потому что на лбу у человека установлены очень крепкие лобные кости, следовательно звук получится более глухим и более тихим.

Так, на чем мы остановились? Ах, да…

Лежит метаморфоза на солнышке, греется. Нет, не на солнышке. Скорее, под солнышком, ведь внизу газета. Какая газета? Та, которую мы приготовили ранее. Когда? Да тогда, тогда! Не мешайте! Короче, лежит метаморфоза под солнышком и греется. Долго лежит, час, два, а может, и все три, но никак не меньше. В общем, как просушка метаморфозы приблизится к своему логическому завершению, смело берите ее за голову (она не укусит) и несите теперь уже не в ванную комнату, а на кухню. Да-да, вы не ослышались! Именно на кухню, поскольку там находится кофемолка.

Зачем нам кофемолка? Как зачем? Чтобы превратить метаморфозу в порошок. Кладем мы ее в кофемолку, жмем на педаль и — вуаля… Метаморфоза в мгновение ока превращается в порошок, да в такой приятный на ощупь, что его так и хочется слопать. Но не делайте этого! Это вас погубит. На место одной метаморфозы придут две, а потом три, и четыре… Они опять намокнут из-за вашего неумения, и вам придется выполнять всю работу заново. Лучше вспомните, если не трудно, что от нас требовалось? Правильно! Почистить ковер. Тогда, чего стоите? Срочно тащите его на кухню, расстелите на столе, возьмите кофемолку с порошком метаморфозы и высыпьте содержимое на ковер. Ой, ковер испачкался. Ну и здорово! Берите пылесос и вперед. Как говорится, кто не работает, тот не ест. Будьте уверены, через пять минут ковер приобретет первозданный вид.

Так вот Саша, а именно так зовут нашего героя, если кто забыл, очень любил убираться. Как-то убираясь в очередной раз (в этот день Саша убирался уже три раза), он наткнулся на очень подозрительную дверь. Дверь была подозрительной из-за того, что Саша никогда ее ранее не видел. На двери висела табличка с надписью"Туалет". Саша не знал, что это такое. Он всегда справлял свою нужду там, где застигался врасплох. Поскольку дверь находилась на его территории, заглянуть внутрь все же пришлось, хотя страху при этом было хоть отбавляй.

На унитазе восседал странный тип со спущенными штанами. В черной шляпе, черных ботинках и белой рубашке — он медленно читал выцветшую газету года эдак тридцать второго, при этом безмятежно покуривая длинную сигару. Почему медленно? Да потому, что к каждой реснице его глаз была привязана ниточка, а к каждой ниточке, привязанной к каждой реснице его глаз, была привязана бамбуковая соломинка, что значительно ухудшало движение зрачков, хотя и было сделано по техническим соображениям.

Стоп! Надо предупредить всех читателей, что дальше события будут развиваться на ментальном уровне, то есть мысли каждого персонажа, превзойдя возможности гипнотического транса, начнут транслироваться причудливым и витиеватым импульсом, порой превосходящим всяческие ожидания вопрошающего. В свою очередь, этот импульс наделит любого индивидуума способностью переноситься в новую эру телепатических коммуникаций, тем самым позволяя беспрепятственно взлетать на вершину Олимпа или кубарем скатываться вниз по наклонной, чтобы потом быть распластанным во времени и ощущать себя, словно на американских горках, а может даже еще круче. Кто знает, на что готова пойти вселенная ради общего благополучия, выраженного в пресловутых материальных ценностях грядущего поколения алчущих первопроходцев?

— Метаморфоза, — подумал вслух Саша, вытаращив от удивления глаза.

— Сам ты метаморфоза, — ответил странный тип, перелистнув страничку газеты.

Да, кстати, хочется сразу развеять ваши сомнения по поводу происхождения сего типа. Никакой это не тип, да и вовсе не человек. На самом деле, это демон! Да-да, вы не ослышались! Злой и коварный демон. Только очень старый. Такой старый, что у него постоянно течет из одного места, в результате чего жизнь бедняги проходит исключительно над керамическим ободом унитаза. Быть может, он тут сидит уже тысячу лет, и имя ему, как не сложно догадаться, Буратино.

Пожав плечами, Саша закрыл дверь и молча направился на кухню, потому что было воскресенье, а значит, настало время поглощать чудодейственное сыпучее снадобье с молоком или кефиром в придачу. Такой важный момент нельзя пропускать ни при каких обстоятельствах. Даже если с тобой пытается вступить в контакт ожившая метаморфоза. На то она и метаморфоза, чтобы вводить в заблуждение стороннего наблюдателя своей пустой болтовней.

Внезапно слуха Саши достиг до боли знакомый шум, который обычно появляется в момент выхода из желудка мощной струи сжиженного газа. Или чего-то еще более тяжелого и зловонного. Того, чем в приличном обществе не принято хвастаться, дабы не прослыть засранцем.

— Кто же тут так подло испортил воздух? — опять подумал вслух наш герой, одновременно прокручивая в голове детали недавней встречи. — Получается, я видел не метаморфозу. Получается, я видел реального человека, сделанного из плоти и крови — со всеми вытекающими отсюда неприятными подробностями.

По мере распутывания мозговых извилин из тугого узла, волосы на затылке Саши стали постепенно вставать дыбом. Осененный страшной идеей, он начал судорожно теребить подбородок, шептать какие-то слова и произносить нечленораздельные звуки, пока неожиданно для самого себя не перешел на крик:

— Это же Буратино! Да-да, тот самый Буратино, что проделывает дырку в сознании человека, доходит до его центральной нервной системы и начинает нудно играть на нервах, словно на расстроенной бандуррии, после чего человек превращается в безвольное существо, способное совершать ужаснейшие метаморфозы.

Окончательно осознав, кто находится в туалете, Саша рванул назад к двери, раскрыл ее одним молниеносным рывком и посмотрел на Буратино под другим углом точки зрения, не подразумевающей использование очевидных фактов в ином ключе, нежели как для описания текущей реальности.

Гул водопроводных труб в одночасье вселил в сердце героя небывалую тревогу, балансирующую между безумием и слабоумием. Демон же, в свою очередь, не обратил на Сашу никакого внимания. Даже наоборот, он продолжил чтение газеты с еще большим углублением в загадочные письмена.

— Я узнал тебя! Ты Буратино! — крикнул Саша.

— Ну и что? Что из того? — Буратино оторвался на минутку от упоительно чтения и уставился на Сашу своим заторможенным взглядом. Его лицо отразило метаморфозу длинного предлинного носа.

— Да как же это? Этого просто не может быть! Ты, наверное, моя самая ужасная галлюцинация?

— Нет-нет, пацан, я не галлюцинация! Я просто-напросто твоя личная метаморфоза! Да-да, именно личная, и никакая другая!

— Да как же это? Ты ведь Буратино! — заново затараторил Саша, брызжа слюнями. Его голос вместе с поджилками просто затрясся в импульсивном страхе своего ничтожного бытия, как не сотрясался никогда ранее. — Вот же длинный нос! И эти бамбуковые соломинки! Кто не знает о бамбуковых соломинках? Ну-ка, быстренько мне ответьте.

Вместо ответа, Буратино поднатужился, издал отвратительный звук и разбросал по всему туалету маленькие жидкие комочки коричневого цвета. Лицо Саши при этом стало походить на негатив божьей коровки. Брезгливо поведя носом, он поглотил от безысходности Буратинины газы, а Буратино, комкая на ходу газету, начал толкать следующую речь:

— Все, что ты видишь, все, что ты слышишь, все, что ты чувствуешь — происходит в твоей дурной башке. Нет смысла отпираться дальше. Повернись ко мне лучше спиной, приспусти свои взмокшие штанишки, и я засуну свой длинный-предлинный нос прямо тебе между булок.

Поняв, к чему его склоняют, Саша до такой степени перепугался и перенапрягся, что начал икать, рыгать и испускать газы одновременно.

— Экая метаморфоза, — подумал вслух Саша.

— Да не бойся, я смазал свой нос вазелином, поэтому он войдет в твой девственный узкий проход как по маслу. Ты даже пикнуть не успеешь.

Тут наш герой начал терять осознание. Подумать только, иметь интимную связь с самим Буратино. Подобное мало кому удавалось совершить. И вообще, истории пока неизвестны случаи половых извращений с деревянными людьми, поскольку в природе их существует ограниченное количество. Однако Саша не был таким уж сексопатологом. Он смотрел на вещи сквозь призму иллюзорной страны-мечты под названием Пацификдрямс (или Дрим, если принимать во внимание англоязычное происхождение данного слова), где по радуге катаются фиолетовый бегемоты, пьют студеную воду из колодцев и прыгают так высоко и пружинисто, что их зеленые штанишки остаются на земле, а сами они задевают головами пролетающие мимо облака из сахарной ваты. Еще там обитают остроклювые птицы с зеленым оперением, собирающие дождевых червей в небольшие кучки, чтобы потом набить за раз ими брюхо, правда это уже совсем другая история, о которой пойдет речь чуть позднее.

Что касается Саши, то он категорически не хотел вступать в половую связь с Буратино. Тем более, тот ему предлагал не лучший способ удовлетворения юношеского максимализма, сводящийся к банальному позыву плоти. Сашу больше прельщала скопофилия. То есть он любил наблюдать за процессом сношения разнополых или однополых особей, тихонько посапывая в сторонке, как будто его и не было вовсе рядом. Дескать, вы тут развлекайтесь, а на меня можете не обращать внимания.

В результате, наш герой наотрез отказался от предложения длинноносого гостя, сделав вид, что не услышал последнюю фразу.

— Ну что же ты не нагибаешься? — спросил Буратино.

— Я? Нет! Я не буду! — запротестовал Саша.

— Да ладно тебе ломаться. Нагнись чуток. Что тебе стоит?

Саша не знал, как быть, но настойчивость, с которой Буратино предлагал ему секс, сама подсказала выход из сложившейся ситуации. Всосав обратно высунувшуюся из ноздри соплю, он с силой напряг мышцы живота, да стал так неистово скакать и прыгать, что поток мерзкой и противной массы не заставил себя долго ждать. Содержимое кишечника хлынуло через Сашин рот и, попав на ладони, тут же превратилось в огромную черную гранату.

— Ты, гадкий Буратино, я тебя сейчас как подвзорву! — завопил наш герой, ощутив в глубине своих расслабившихся недр зарождающуюся, но пока еще жидковатую, смелость. — Мало не покажется! И полетят твои клочки по закоулочкам на потеху всему честному народу.

Не дожидаясь ответа, он вырвал из гранаты чеку и, уподобившись заправскому солдату, что тянет лямку на передовой, нанес по Буратино сокрушительный удар.

— Бум-бум! — раздался страшный взрыв, сметающий все на своем пути.

— Трах, тарарах, трах, тарарах! — вторило ему протяжное эхо, отдавшись громким звоном в ушах.

Через секунду клубы черной копоти заполнили пространство туалета до такой степени, что трудно было распознать в нем и самого Сашу, и кончено же длинноносого извращенца, раскатавшего губу аж до пола.

С криками"Ура! Шашки наголо!"наш герой кинулся в пляс по квартире, изображая из себя мальчика, скачущего на детской коняшке. Только вместо коняшки в его руке забавно играл вынутый из штанов член Верховного совета Лаврентия Палыча Берия, благодаря которому на ум приходил один забавный стишок:

Сегодня праздник у ребят,

Ликует пионерия!

Сегодня в гости к нам придет

Лаврентий Палыч Берия!!!

На этом можно было бы и заканчивать наше грандиозное повествование, изобразившее столько метаморфоз, что хватит на всю оставшуюся жизнь, но, как говорится, нет худа без добра и на каждое хитро сделанное отверстие обязательно найдется подходящий болт с резьбой. Буквально через минуту после затихшей канонады, из клубов едкого дыма появилась обезображенная до неузнаваемости рука Буратино. Дотянувшись до рулончика туалетной бумаги, деревянный гость оторвал небольшой кусочек, пожамкал его для пущей верности в треснувшей ладони и изрек следующую фразу:

— Я, конечно же, умер, детки, однако метаморфоза излечила меня от поноса, подарив взамен долгожданный запор. Теперь я не смогу испражняться, зато вырасту большим-пребольшим, поднимусь к солнцу, проткну его носом, и когда оно лопнет, повсеместно наступит непроглядная тьма. Хоть глаза себе потом колите, не увидите ничегошеньки. Даже собственных замаранных ручонок.

Дальше Буратино смачно подтерся, вышел из туалета и направился прямиком на кухню, где хранились запасы чудодейственного сыпучего снадобья, оставшиеся нетронутыми по причине приключившейся с Сашей метаморфозы. С жадностью набросившись на это телячье пойло (неизвестно какого года выпуска), он начал поглощать его без остановки, одновременно увеличиваясь в размерах, словно воздушный шар. А все потому, что запор, образовавшийся из-за испуга, перекрыл выход газам, вследствие чего газы пришли во взаимодействие с внутренними полостями тела, неуклонно растягивая их во всех межпространственных направлениях. Разумеется, больше всего досталось гениталиями, так как там был сформирован эпицентр скопления подкожного жира, давящего, в свою очередь, на лобковые кости и образовывающие повсеместно толстые нательные складки, с которых ручьем лился пот. Эдакая биомасса, перемещающаяся по полу за счет ритмичных рывков, задаваемых биением сердца. Ну, просто ни дать ни взять.

Тем временем Саша, гордо выпятив зад победителя, неистово скакал по квартире на импровизированной коняшке, не подозревая о надвигающейся угрозе. Скакал он, значит, скакал, пока вконец не доскакался. Прямо на ровном месте, где по определению никогда не должно быть воды, наш герой вдруг неожиданно поскользнулся, при этом больно ударившись об пол своей глупой башкой.

— Ой, мамочки, кто же мне тут так поднасрал? — обиженно воскликнул он, распластавшись вдоль какой-то липкой жирной мерзости и безнадежно в ней увязнув по самые уши.

Попытка высвободиться из вонючего плена путем круговых вращений тазом успехом не увенчалась. Даже наоборот, это способствовало еще большему погружению в таинственные недра, взявшиеся неизвестно откуда, подобно липучке для мух, когда с ней сталкивается беспечное насекомое, не ведающее о человеческих кознях.

А Буратино продолжал расти и расти, заполоняя жилую площадь квартиры с поразительной легкостью, будто та изначально принадлежала только ему. Чувствуя, как его основательно припечатало к стенке очередной вздувшейся жировой складкой, Саша осмотрелся по сторонам и увидел, что находится рядом с той злополучной дверью, на которой висела табличка с надписью"Туалет". Пара-тройка волнообразных толчков, похожих на танец брейк-данс, помогли несчастному бедолаге, сплюснутому до состояния блина, протиснуться в крохотное помещение, являющееся на данный момент меньшим из зол.

— Экий я однако брейк-дансер, — уже практически промычал Саша, совершив последнее незамысловатое па.

Между тем Буратино все рос и рос, отчего в туалете стало трудно дышать. Жировые складки уже практически закрыли весь проход, оставив лишь где-то под самым потолком узюсенькую вентиляционную щелку, что безусловно вселяло в душу нашего героя панический ужас. Не видя иного выхода из сложившейся ситуации, Саша решил спастись в унитазе, для чего встал на колени, засунул голову прямо внутрь и вздохнул полной грудью, искренне надеясь восполнить нехватку кислорода хотя бы на несколько жалких минут. Ведь человеку без кислорода никак нельзя обойтись. Но увы, там еще плавали остатки недопереваренной пищи носатого гостя, и один из маленьких коричневых комочков попал Саше в нос, а затем проник глубоко в легкие.

Сознание и чувство реальности медленно покинули Сашу, унеся его куда-то в далекое прошлое. Туда, где жизнь казалась настоящей малиной. Вот он увидел себя маленьким мальчиком, играющим в песочнице с совком, ведерком и формочками. Золотистые кудряшки, развевающиеся на ветру, убаюкивали пуще любой колыбельной песенки. Вот он увидел любимого керамического слоника, украшенного позолоченной сбруей и красными попонами. Такой хороший, такой милый — тот олицетворял собой идеал несбывшейся детской надежды, что откладывается в мозгах в виде расплывчатых образов или нечетких изображений.

Внезапно слоник провалился в лунку, вырытую в земле каким-то нехорошим хулиганом, чьи помыслы не отличались особой избирательностью. Чтобы его достать, Саше пришлось нагнуться еще ниже. Потом еще, и еще. Однако, как он ни старался дотянуться до оброненной игрушки, та постоянно ускользала от растопыренных пальцев, и в конечном итоге, под воздействием законов сужающихся сосудов, стремящихся к постепенному поглощению инородного тела, беднягу самого затянуло в тесную западню.

— Слоник, — зашептал Саша, — иди ко мне. Я не могу тебя достать.

Однако слоник даже не думал отзываться. Вместо этого сзади послышались чьи-то скрипучие шаги, словно кто-то передвигался по квартире на костылях.

— Мама? — раздался приглушенный крик. — Спаси меня! Я застрял и задыхаюсь!

— Один момент, дружок! Дай только вывернуться наизнанку, иначе нас обоих ждет фиаско.

На самом деле, скрипучие шаги принадлежали вовсе не маме, поскольку ее рабочий день еще не закончился.

— Почему твой голос такой басовитый?

— А как же по-другому? Бас — верный признак большого либидо, в чем ты скоро сможешь убедиться на собственной шкуре.

В следующую секунду ягодицы Саши пронзила дикая боль от укола чего-то острого. Потянувшись рукой назад, он к неописуемому для себя ужасу обнаружил, что источником боли является длинный маслянистый нос Буратино, с которого на кафельный пол непрерывным потоком ниспадали капли вазелина, издавая при этом хлюпающие звуки.

Тут-то наш герой и осознал полностью всю глупость своей теперешней позы, но было поздно, нос Буратино с силой вонзился ему в зад, благодаря чему он целиком погрузился в унитаз да там и захлебнулся.

А Буратино продолжал расти и расти, пока его кожа вконец не разошлась по швам, что послужило стартом для грандиозного выхлопа в атмосферу сконцентрированных кишечно-палочных испражнений, пролившихся вскоре на бренную Землю кислотным дождем. Вот, собственно, и все! И все, цветы завяли…