Тайное собрание

Нина Антонова, 2020

Если устроить пляску на костях погибших партизан, то можно навлечь беду на всю деревню. Если не слушать предупреждение своего домового, то можно стать жертвой афериста. Но человек так устроен, что всегда находит выход в трудных обстоятельствах. Как заработать проклятие для всего рода? Очень легко. Достаточно стать жертвой демонических существ. Анне и ее ребенку была уготована участь сакральной жертвы. Но благодаря своему сильному характеру, воле и самоотверженности, молодая женщина смогла противостоять нечисти. За это на ее род было наложено проклятье. Но преодолеть его предстояло уже ее потомкам.

Тайное собрание

Смертельная ловушка

Казахстан 1946 год

— Как?!! Как ты мог так глупо попасть в ловушку шамана? Я чему тебя учила, сын? — Жезтырнак — вампирша Казахских степей яростно рычала, сжимая в кулак железные пальцы. Ее невероятной красоты лицо исказилось ненавистью. Она дрожала от злости так, что украшения из серебра и золота звенели на ее одежде. Поскольку демонические существа были обитателями казахских степей, то и одежду они носили соответствующую национальным традициям этой территории. Жезтырнак, как истинная демоническая женщина, любила дорогие украшения. Ее одежда украшена большим количеством золотых и серебряных монет. В курганах, не разграбленных кочевниками и мародерами, хранилось еще много добра и, в отличие от людей, демонам легко удавалось находить спрятанные сокровища.

— Сорель, ты чего молчишь? Подскажи, что делать, как теперь спасать дитятко наше? — обращение к мужу было исполнено сарказма. Сорель, муж вампирши, очень высокое и худое чудище на коротких кривых ногах с копытами и худой впалой грудью, относился философски к свирепому нраву своей жены. Основным его занятием было поймать одинокого путника и защекотать до смерти, чтобы потом спокойно напиться крови несчастного.

— Надо созвать собрание самых влиятельных нелюдей нашей пустыни. Наверняка у кого-то из них есть опыт преодоления заклятья бахса. За определенную плату они подскажут что делать, — Сорель многозначительно посмотрел на свои длинные руки, свисающие до земли. Этими руками он собирался добыть плату за помощь демонских собратьев.

Жезтырнак глянула на своего сына. Он унаследовал красоту матери и спокойный нрав отца, только умом и сообразительностью своих родителей природа его одарить не захотела. Поэтому охота на смертных часто заканчивалась неудачей. А в этот раз и того хуже — Сомор вздумал охотиться на очень сильного шамана, бахса. Обычно с шаманами демонические существа не связываются. Чаще всего колдуны сами на них нападают, когда нужно защитить скот или людей. Сомор, по скудости ума, не почуял опасности, приняв бахса за обычного человека и чуть не погиб в смертельной энергетической ловушке, оставленной шаманом. Он погружался в песок не в силах двинуться с места, призывая на помощь свою мать. Жезтырнак вовремя учуяла, что ее чадо в беде и примчалась на зов своего сына. Она разорвала железными пальцами сеть магических связок и освободила его. Но смертельная ловушка не так проста, выбраться из песчаной западни он смог, но действие губительной силы шамана не ослабло, и ее сын постепенно угасает. Тело Сомора с каждым часом становилось прозрачнее, скоро он превратится в туман и исчезнет совсем.

В поисках спасения, вампирша отправилась в самую отдаленную часть степи, где на берегу небольшого озера, находилось место силы демонических существ. Там они, когда была в том необходимость, собирались на тайный совет. Эту территорию люди никогда не посещали. И не только эту. Практически вся степь была плотно заселена нелюдью. Горстки охотников и скотоводов-кочевников боролись за существование в бескрайнем мире, принадлежащем демоническим существам.

Где-то там далеко, в другом мире, где растет много деревьев, и зеленая трава укрывает землю большую часть года, между людьми началась война и они, спасаясь от гибели, прибыли сюда, заполнив пустынные степи шумом железных машин и голосами теплокровных, живых людей. С одной стороны пищи вампирам и упырям прибавилось, а с другой — нежити пришлось уступить пришлым часть своей территории. Но это место силы, на берегу небольшого озера, защищено от глаз людей. Сотни километров пустыни отделяло его от человеческих поселений.

Жезтырнак издала зов, призывающий демонических существ на тайное собрание. На этот зов примчатся только сильные духи, невидимые властители степей, которые диктуют условия жизни и следят за тем, чтобы эти условия исполнялись.

Первой явилась Албаста — толстая, волосатая, с торчащими изо рта клыками, груди свисают до земли. Но бегает очень быстро и часто оборачивается собакой, лисой или козой.

Затем появился Канаяк. С виду приличный пожилой мужчина, но вместо ног у него длинные сыромятные ремни. Залезет он на дерево и терпеливо поджидает заплутавшего охотника. Затем запрыгивает ему на спину, заплетает ногами-ремнями, а потом, непрерывно погоняя, доводит бедолагу до смерти.

Вот из озера вынырнул Уббе — водяной. Смуглый, с привлекательной внешностью, которую портят длинная общипанная борода и густые сросшиеся брови. Любит загадывать глупые загадки. Растеряется путник и не ответит — утащит на дно. Если ответит дорожный, то обидится и сам утопится, ему не впервой.

Вот прибыла Жалмауз-кемпир — сгорбленная старуха с огромным ртом и редкими желтыми зубами. Она питается исключительно людьми, которых варит в котле с сорока ушками. Иногда Жалмауз-кемпир втирается в доверие к молодой девушке и втихаря высасывает у нее кровь из колена, пока не доведет ее до полного истощения. ¹

Стало шумно, нечисть оживленно встречала каждого вновь прибывшего. Собираться в одном вместе всем сразу им приходилось редко.

Они громко хохотали, обмениваясь злыми шутками, толкали друг друга и плевались. А когда увидели Сореля, притащившего двух мертвецов, сразу замолчали и успокоились. Плата за помощь внесена.

— Зачем ты созвала нас, Жезтырнак? — крикнула Албаста, все нечистое собрание обратило взоры на вампиршу. Та вытолкнула вперед Сомора.

Его облик уже начал меркнуть, скоро он исчезнет совсем.

— Ему конец — от ловушек шаманов никто не выживает, — вынес приговор Канаяк.

— Я слышала, что были случаи, когда гибели можно было избежать, — окинула взглядом присутствующих вампирша.

— Я знаю один такой способ, — подала голос Жалмауз кемпир.

— Говори, — велела Жезтырнак.

— Ему нужно превратиться в юношу и соблазнить молодую девственницу. Когда у нее родится ребенок, Сомор должен выпить его кровь. Тогда чары бахса спадут, — отвратительная старуха захихикала. Она представила, какой вкусной может быть кровь младенца.

— Но, это очень долго. Сомор не сможет прожить столько, — вампирша взглядом призвала вносить другие предложения.

— У меня есть трава, которая поможет твоему сыну продержаться в образе человека нужное время. Только плата за эту траву у меня высокая, — проскрипел Уббе. Его голос похож на кваканье лягушки.

— Какую цену ты хочешь? Называй, — Жезтырнак готова на все.

— Во-первых — золото. Полный горшок, — он мигом достал со дна озера горшок размером с бочку.

— Во-вторых — отдадите мне девицу, которая родит ему ребенка, — водяной зашлепал губами, предвкушая вкус теплокровного человеческого тела.

— Будет тебе и золото и девица. Давай свою траву, — подключился к разговору Сорель и бросил к ногам нежити два принесенных человеческих трупа.

****

Сакральная жертва

Анна чувствовала себя абсолютно счастливой. Эта ужасная война наконец-то закончилась и они с мамой и сестрой могут вернуться в свой родной край, на Украину.

Туда, где тихими летними вечерами поют в садах соловьи, где зеленые травы устилают землю ковром. Домой, где текут чистые реки и идут грибные дожди, где в зеленых лесах полно ягод и грибов.

“Домой, домой”, — ее сердце пело от радости. Вещи собраны. Завтра утром они сядут в поезд и покинут этот неприветливый песчаный край. Ей семнадцать лет, она высокая, сильная, ее длинные черные, как смола, волосы заплетены в тугую косу. Красавицей ее не назовешь — маленькие глазки, нос картошкой, широкие скулы, Но во всей ее стати ощущается огромная воля, сила духа, что делало Аню притягательной и сглаживало ее недостатки.

— Мам, я пойду к Тане, попрощаюсь, — крикнула она с порога, выбегая на улицу.

— Поздно уже, темнеет. Останься у нее ночевать, чтобы не шастать в потемках, — отозвалась мать.

— Ладно, — Аня уже выскочила со двора.

Как быстро стемнело, в Казахстане не бывают вечера или утра. Сразу день или ночь. Вот уже ночь, а подруга живет на краю поселка. Темень хоть глаз выколи, но дорога знакомая. За четыре года, что она здесь живет, девушка исследовала каждый уголок этого поселка. К тому же настроение у Ани такое, что ее никто не в силах остановить. Она спешит поделиться своей радостью с лучшей подругой, москвичкой Таней.

“ Надо адресами обменяться, переписываться будем”, — строила планы на ходу девушка.

Вдруг перед ней возник парень огромного роста, больше ничего не разглядеть. Он больно схватил ее за руку и потянул за собой.

— Пусти! — громко закричала Аня.

— Пойдешь со мной, будешь моей женой, — заявил незнакомец.

— Отпусти, никуда я не пойду. Что это еще за выходки, кто ты такой? — кричала Аня.

Она была сильная, но парень обладал нечеловеческой силой, и, казалось, совсем не чувствовал боли. Девушка кусалась, отбивалась руками и ногами. Все напрасно. Незнакомец затащил ее в сенник и начал насиловать. Сенник закрывался снаружи. Это был высоченный, метра три, сарай, сколоченный из досок и до краев наполненный сеном.

Насильник не уставал всю ночь, пока не запели петухи. Тогда он вскочил и выбежал на улицу. Заперев Аню в сеннике, насильник велел ждать его.

Девушка некоторое время находилась в полузабытьи — она плохо понимала, что с ней происходит. Все тело болело, как один сплошной синяк. Сознание стало постепенно возвращаться. Инстинкт самосохранения сигналил ей: “Бежать, бежать с этого места, как можно скорей”. Усилием воли она заставила себя подняться и посмотрела на кучу сена: оно заполнило сарай почти до потолка. Под самой крышей Аня увидела маленькое не окошко, через которое проникали лучи восходящего солнца. Превозмогая боль, девушка добралась до спасительного окна. Прыгать очень высоко, но внизу стоит телега с не выгруженным с вечера сеном. Прыжок — и бежать, бежать. Она забежала во двор своего дома, все еще спят. Аня схватила ведро, набрала воды из бочки, сняла платье и вылила холодную воду на себя, смывая всю грязь и боль и со своего тела и со своей души. Ни один человек никогда не узнает о том, что с ней произошло сегодня ночью.

Украина Донбасс 1946 год

Пока ехали в поезде, Аня всю дорогу спала. Разговаривать не хотелось, есть тоже. Хотелось забыть все как можно быстрее, но забыть такое не получится. Через месяц девушка почувствовала, что она беременна.

Их дом, к счастью, почти уцелел. От разрыва снаряда треснула одна стена. Отец погиб на фронте, поэтому рассчитывать приходилось только на свои силы. Аня с матерью и сестрой сажали огород, ремонтировали дом. Надо было успеть до зимы. Мать устроилась работать на прядильную фабрику. А Аня кинулась искать знахарку, которая сможет сделать аборт. Трудно было скрывать свое состояние от матери, нрав у нее суровый. О том, чтобы рассказать ей о своей беде, не было и речи. Понимания и сочувствия девушка не дождется. Сестра была единственным человеком, которому пришлось довериться и все рассказать. Несмотря на то, что ее сестра Людмила была младше на два года, она была шустрой и сообразительной. Через знакомых Людмила быстро нашла знахарку, и за умеренную плату та согласилась помочь Ане.

Жила ворожея на окраине города в полуразвалившейся, крытой соломой хате. Вопреки сложившимся стереотипам, колдунья оказалась молодой симпатичной женщиной лет сорока. Ее голову плотно облегал старый цветастый платок, концы которого были завязаны на лбу. Одета знахарка была в вышиванку и широкую юбку, поверх которой надет фартук. Стены с облупившейся побелкой сплошь увешаны пучками разных трав. Полки, сделанные из старых досок, уставлены банками с мазями и отварами.

— Заходите, заходите, — улыбнулась она робеющим от страха девушкам.

— Кому из вас нужен аборт? — окинула знахарка сестер пристальным взглядом.

— Мне, мне нужен аборт, — тихо сказала Аня.

— Да не переживай так. Не ты первая, не ты последняя. Много таких ко мне ходят. В войну от немцев, а теперь от своих, вернувшихся с войны, аборты делают. Солдатики изголодались по бабам, натешатся с молоденькими девушками, а жениться-то не хотят. Уедет — только его и видели. Я всем помогаю. И тебе помогу, будь спокойна, — знахарка перемешала какие-то травы, пошептала на них. После дала Ане выпить горький отвар.

— Вот тебе трава, будешь заваривать три дня подряд утром и вечером. Пей маленькими глотками по одной кружке. Через три дня все выйдет и следа не останется. Не ты первая, не ты последняя, — приговаривала колдунья, вручая Ане мешочек с травами. Взяла деньги и отправила девчонок восвояси.

Аня старалась, сделать все в точности, как говорила знахарка. Больше всего на свете сейчас ей хотелось избавиться от этого ребенка. Но дитя оказалось сильным и живучим, выкидыша не произошло.

Скрывать от матери свою беременность уже было невозможно, да и бесполезно. Нрав у нее крутой. Она избила свою дочку до кровавых синяков. И ей не важно, что в случившемся Аниной вины не было.

Вскоре у Анны родилась девочка. Сильная, крупная и уродливая. На пальцах рук и ног перепонки, а голова была похожа на тыкву. В роддоме ее спросили, хочет ли она отказаться от ребенка. Анна не стала отказываться, считала, что сама изуродовала малышку отварами от знахарки. Теперь расплачиваться ей за это всю свою жизнь. Откуда же девушке было знать, что ребенок от чудовища похож на родню ее отца. А отвары знахарки, предназначенные для людей, на демонических существ не действуют.

Суженый, ряженый

— Эй, красавица, дай воды напиться, а то засохну, — у калитки стоял молодой крепкий парень в солдатской форме с вещмешком за плечами и улыбался белозубой улыбкой. Его голубые глаза игриво сверкали. Аня подметала во дворе большим веником из прутьев. Она молча набрала в кружку чистой колодезной воды и поднесла солдату.

— Что такая грустная, красавица? О чем печаль? Может, помощь нужна? — вытирая мокрые губы рукавом гимнастерки, спросил солдат.

— Сами справимся, не впервой, — хмуро ответила Анна и собралась уходить.

— Да погоди, — схватил он за руку, — не всё бабы сами делать должны. Война кончилась, мы вернулись. Я бы на такой красавице женился, — сверкнул он опять белыми крепкими зубами.

— Нет, на мне не женишься, — Аня попыталась вырвать руку.

— Что же мне помешает? —

— Идем, покажу, — пригласила она кивком головы. Парень послушно пошел за ней.

— Вот, смотри, это Нюша, — показала девушка на колыбель, в которой лежал ребенок.

Солдат долго не мог отвести взгляд от младенца, пытаясь справиться с удивлением.

— Да, немало душ покалечила война. Вот и ей досталось, хоть она ни в чем не виновата. А меня Николай зовут, — снова улыбнулся он, — Николай Ефимович Угрюмов. Выходи за меня замуж. Обещаю — заботиться буду о вас сколько хватит моих сил.

— Ну, ты и отчаянный. А на фамилию свою ты не похож: веселый, совсем не угрюмый. Меня Аня зовут. Раз так, раз обещаешь заботиться — тогда я согласна, — протянула она ему руку. Николай в ответ крепко обнял ее и поцеловал.

На следующий день они расписались.

Прошел год. Николай устроился на машиностроительный завод, начал приносить зарплату. В доме все ладилось: калитку починил, забор поставил, сарай построил. Руки у парня на месте. Теща довольна, жена счастлива.

Но счастливой жизни нет. Есть только счастливые и несчастливые дни. В один из таких несчастливых дней Николай оказался в больнице. Врачи поставили диагноз: туберкулез костей.

— Откуда у тебя такая странная болезнь, — спросила его Анна, — я о такой не слышала никогда.

— Война. Я со своим взводом держал оборону на Ленинградских болотах. Бывало, сутками стояли по горло в болотной жиже. Так тяжело было, что у меня даже возникала мысль самому себя ранить. И хотя я не трус, но помышлял выстрелить себе в ногу, чтобы хоть немного отоспаться и отогреться в госпитале. Но самострел вычисляли быстро, а за это штрафбат. Перетерпел, выжил, — Николай виновато посмотрел на Аню.

— Я ведь обещал заботиться о вас, а теперь сам стал обузой. Прости меня Аня, — на глаза Николая навернулись слезы.

— Не хнычь — прорвемся. Я что-нибудь придумаю, — Аня не умела сдаваться. Она пошла к врачу за советом.

— Ему жизнь спасет только жара, — сказал опытный доктор. — Здесь, на Украине, климат влажный. Влажный климат здешних мест его убьет. Уезжайте в Среднюю Азию, где жарко и сухо. Там он проживет подольше.

В мире есть много граблей, на которые не ступала нога человека. Анины грабли были с проверенным стажем. Она приняла решение вернуться туда, где они были в эвакуации. Поселок знакомый. Казахи, у которых они жили — люди гостеприимные. Приютят на первое время, а там уже обживутся. Так решила девушка. Написала письмо в Казахстан, предупредив о приезде. Сели они в поезд и отправились в путь.

****

Проклятье

Аня с Николаем и девочкой благополучно поселились у гостеприимных казахов. Хозяева выделили им комнату в своем доме, пока они не обзаведутся своим жильем. Коля сразу устроился в организацию по строительству дорог. Работа самая подходящая для его здоровья — класть раскалённый битум в сорокаградусную жару — для него просто спасение. Аня оставалась дома с ребенком, потому что в детский сад девочку не принимали. Кроме того, что Нюша обладала пугающей внешностью, она еще страдала приступами эпилепсии, и за ней требовался особый уход.

****

Мыстан-кемпир — зловредная ведьма — превращалась в симпатичную казахскую женщину и ходила по поселку, высматривая оставленных без присмотра детей. Одета она была в типичную национальную одежду, поэтому никто из людей не мог заподозрить в ней нечисть. Свободно шагая по улицам поселка, ведьма заглядывала во дворы и окна домов — вдруг встретится такое дитя. Она его украдет и будет ей пища. Люди, занятые своими делами, не обращают на нее внимания. Идет себе женщина — мало ли какие у нее заботы. И вот ведьма увидела во дворе одного дома годовалого ребенка, сидящего на топчане. Рядом никого из взрослых нет. Мыстан-кемпир неслышно вошла во двор и направилась прямиком к ребенку. Девочка почувствовала приближение чужого и повернула голову. Ведьма в ужасе отшатнулась. На нее смотрел ребенок Сомора.

****

Жезтырнак взглянула на сына. Трава, которую давал водяной, слабо поддерживала в нем жизнь. Он становился прозрачным, скоро исчезнет совсем. Девушка, которая должна была родить ребенка для его спасения, исчезла. Можно было повторить такое с другой человеческой девчонкой, но у Сомора не было на это сил. Он, как всегда, по своей глупости растратил всю силу на один единственный случай. И этот случай был потерян. Девушку искали все демонические существа Казахских степей, но безуспешно.

— Мама, смотри, — показал рукой Сомор на стремительно приближающийся вихрь. Из круговерти песка и ветра возникла вся взлохмаченная и ужасная ведьма Мыстан-кемпир. Жезтырнак молча смотрела на нее, ожидая пока та объяснит свое стремительное прибытие.

— Я нашла ребенка Сомора, — скрипучим голосом сообщила ведьма.

****

Был жаркий августовский вечер. Николай с Нюшей сидели на топчане, играли в игрушки, которые он смастерил сам. Аня была на кухне, готовила ужин. Она увидела в окно, как во двор вошли четверо казахов. Они были одеты в национальную казахскую одежду. Двое мужчин — один молодой, другой пожилой, и две женщины — одна из них старуха, и выглядели они как-то странно. Было в них что-то нечеловеческое: неестественно бледные лица, как будто на них надеты маски, и мутные глаза, словно затянутые пленкой.

— Если вы к хозяевам — то их нет. Они на пастбище, — поднялся навстречу пришедшим Николай.

— Мы как раз к вам, — ответила красивая казашка, голос у нее был звонкий с нотками металла, а одежда вся украшена золотыми и серебряными монетами. Остальные выглядели более скромно, на их одежде не было никаких украшений.

— Вот к ней, — показала красавица на вышедшую к гостям Аню.

— Я слушаю вас внимательно, — чувствуя недоброе, девушка внутренне напряглась и заняла оборонительную позицию.

— Мы пришли забрать у тебя ребенка, — кивнула в сторону Нюши Жезтырнак. Она не владела дипломатией, в ее злобном характере такой функции не было.

Николай взял Нюшу на руки, прижал к себе и приготовился отбиваться. Но перед ними встала Аня, защищая собой.

— Почему вы вдруг решили, что я вам ее отдам, — Аня нахмурила брови и сжала кулаки.

— Потому что ее отец — он, — ведьма показала на Сомора.

— Так вот, кто насиловал меня? Так это ты, поганец? — девушка побелела от злости. Жезтырнак еще не знает, с кем она связалась. Аня не уступала ей по силе духа.

— Вот вам, — Анна показала им кукиш сразу двумя руками, вкладывая всю ярость в этот жест. Прибывшие дружно отшатнулись, и стали пятится к выходу. Их накрыла волна ярости, хлынувшая от Анны. Нечисть не ждала такого отпора и сейчас была не в силах ей противостоять.

— Вон отсюда. И запомните, гады, раз и навсегда — это мой ребенок. И не дай бог, я еще кого-то увижу вблизи нее — убью сразу. — Аню несло. Маты в три этажа лились потоком из ее уст. Она и сама не знала, что может так ругаться. Так она выражалась в первый и в последний раз в своей жизни. Материнский инстинкт подсказывал ей, что русский мат — это тоже сильная защита от демонических существ. Конечно, как комсомолка и атеистка, в нежить она не верила, но этого и не требовалось. Главное, что такая защита, пусть и неосознанная, сработала и представители демонских сил отступили. Только Жезтырнак остановилась у ворот, посмотрела на Аню холодным немигающим взглядом и произнесла:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Источник: сайт Мракопедия, раздел Казахский фольклор