Однажды

Анастасия Ветрова (2024)

У Владимира есть любимая работа — он инструктор по вождению. Его уважают и ценят на работе за порядочность, ответственность, умение найти к каждому свой подход в обучении. Однажды к нему в группу приходит новенькая, Оля. Поначалу Владимир и не думал, что, случайно узнав её непростую историю и решив помочь ей, он может пересмотреть свои принципы и кардинально изменить свою собственную жизнь.

Глава 5

ГЛАВА 5

— Да, Оль, слушаю? — одной рукой крутя руль, другой держа мобильник, Владимир заезжал на автодром. — А что случилось?…Заболела?… А, понятно… ну ладно, лечись… — он улыбнулся в трубку, — … звони тогда, как сможешь, угу?… Ну, давай, пока…

Оля сказала, что она простудилась, вирус подцепила, и на занятие прийти не сможет, вместо неё придёт Лапина. Как-то стало грустно — он уже настроился на занятие именно с ней, ну да ладно, что ж теперь, если так получилось… но всё равно досадно.

А Оля просидела два дня дома, потому что выйти на улицу с таким «украшением» на лице было невообразимо: на виске синяк припухший, скула с ссадиной, глаз подплыл и веко припухло, и ещё всё это ноет безобразно, хорошо, без сотрясения обошлось. Какие уж тут уроки вождения, тут и на работе пришлось брать два дня за свой счёт, чтоб отлежаться. А чтоб перед Владимиром в таком виде предстать — и думать нечего, а то он же допытываться обо всём начнёт, он же всегда переживает, даже когда с насморком обычным к нему приходишь, всё волнуется, не плохо ли себя чувствуешь, а тут с фингалом таким идти — не отстанет, пока не выяснит, в чём дело. Поэтому она решила пропустить два занятия, отдала одно Лапиной, другое — Лерке, и уселась дома с книжкой. Правда, через час вскочила, когда отец компьютер освободил, и полезла в интернет. Давно её мучило любопытство по поводу Владимира Анатольевича, очень хотелось побольше разузнать о нём, а вот впрямую выспрашивать ей было как-то неудобно. Ну, и пока есть свободное время, она решила попробовать откопать какие-нибудь сведения. Родимый интернет не подвёл: введя в Яндексе «Ратников Владимир Анатольевич, автоинструктор», она получила пару ссылок на аккаунты в соцсетях, и плюсом ещё кучу отзывов на сайте автошколы и форумах. Оля, забыв даже про ноющую скулу, с азартом щёлкала по ссылкам, чуть не вплотную прилипнув к монитору: «… большое спасибо инструктору Ратникову В.А. за все навыки, которые я получил, а завтра в ГАИ, сдаваться…","…Спасибо огромное преподавателю по теорию Борунову С. А. и инструктору Ратникову В.А., машина 736: с первого раза сдала! Ура!!!!","… Автошкола — замечательная, особенно порадовал инструктор — Ратников Владимир на пятёрке — спасибо Вам за всё, чему научили! Всем советую!…», ну и всё в таком духе.

«О, да Вы у нас так популярны, Владимир Анатольич! Ничего себе! А я так с Вами запросто!» — усмехнулась про себя Оля.

Она заёрзала на стуле, обдумывая ситуацию. С одной стороны-то ведь так хотелось, чтобы фантазия воплотилась в жизнь, а с другой, совершенно не хотелось выглядеть полной дурындой, которая влюбилась по уши, и у неё это на лице написано. Сейчас у неё как раз был то самое невыносимое состояние, когда она одновременно чувствовала и радостное возбуждение, и нервную пульсацию и мучительное покалывание в груди от того, что всё-таки это тяжко, как ни крути, когда твои чувства не должны быть никому известны кроме тебя. В этот момент все мысли заняты, поглощены образом этого человека, мешают сосредоточиться, вырывают из ощущения повседневной реальности, заставляя наяву видеть, как вы вместе, как встречаетесь, как он/она улыбается в этот момент, и как сияют глаза, и взгляд обращён только к тебе… А во сне порой просыпаешься от ощущения прикосновения и тепла руки на своей коже, и только через пару мгновений с сожалением осознаёшь, что это был всего лишь сон…

"Да ещё и не забудь, что у тебя имеется на балласте почти бывший муж, который никак не хочет оставить тебя в покое!" — поморщилась Оля, подумав, что слишком зарвалась в своих фантазиях, и пора спускаться с небес на землю, потому что пока она не разберётся с этим всем, может ли она думать о каких-то других отношениях? Вообще, в целом? — "Не думаю, что он был бы в восторге, даже если допустить вероятность того, что он тоже неравнодушен ко мне, от такого моего прошлого… Теперь останется только надеется, что Виталик трижды не явится в суд по повестке, и нас разведут автоматически…" — вздохнула Оля. Сейчас она чувствовала себя более-менее спокойно, потому что знала, что в ближайшее время Виталик на горизонте не появится, решил, что припугнул её достаточно, но всё равно, она не могла полностью отпустить эту тревогу, пока вопрос не решится кардинально, пока она не получит эту бумажку с печатью, может, тогда он уже угомонится и перестанет её доставать. Видимо, что-то ему надо, думалось ей, либо просто такая натура: пока не нагадит, не успокоится.

Но, несмотря на все свои проблемы, Оля никак не могла заставить себя перестать думать о Владимире, прекрасно умом понимая, что это бесперспективно, но мысли упорно не давали покоя, хотя она и старалась их отогнать:"Да и с чего у нас что-то там будет! Тоже мне, размечталась, дура! Таких, как ты, у него сколько раз в два месяца проходит? Штук пятнадцать, никак не меньше! Если б он в каждую влюблялся, там уже на целый гарем набралось бы… Да и вообще, всё это бред сивой кобылы!" — она со злости стукнула по столу, — "Человеку тридцать лет, он, наверняка, несвободен, тебя, что ли, ждать должен"…

Оля выключила компьютер и решила всё-таки отвлечься на книгу, которую забросила несколько минут назад.

***

Почти через неделю Оля всё-таки пошла на вождение, поменялась предварительно с девчонками, но Владимиру звонить не стала, волнение не позволило, попросила Лапину, как старшую в группе, предупредить. Подходя к школе, Оля нервничала всё сильнее, стало обуревать навязчивое желание повернуть обратно, только чтобы не встречаться с глазу на глаз, чтобы он не увидел её смущения… Да к тому же она боялась, что он заметит этот синяк, хотя опухлость сошла, и синева уже не так бросалась в глаза, всё равно можно было разглядеть. Оля замазала тональником по краям, припудрила, сделала длинную чёлку набок, чтобы прядь полностью прикрывала одну сторону, надвинула капюшон, и подошла медленно к машине, в которой сидел и курил в пассажирское окно Владимир.

— Здрасьте, Владимир Анатольевич… — нерешительно и тихо сказала она, открывая дверь машины, я пришла…, — и робко (про себя подумав, что глупо) улыбнулась, изо всех сил стараясь бестрепетно смотреть на него.

Он, как обычно, слегка приподнял одну бровь и улыбнулся:

— Здравствуй-здравствуй, ты что-то у меня совсем пропала! Чем болела-то? — по интонации Оля почувствовала, что он рад её видеть.

— Да так, вирус кишечный какой-то, сейчас половина народа им на работе болеют, заразили, наверное, — соврала она, отводя в сторону глаза.

— Ясно… — он пару секунд внимательно смотрел на неё, а Оля старательно опускала голову, так, чтобы чёлка заслоняла эту сторону лица, делая вид, что разглядывает боковое зеркало. Потом он чему-то хмыкнул, качнув головой, и продолжил:

— Ну, давай, садись, поедем, — он хлопнул ладонью по сиденью, потом поправил подголовник, и как-то неловко засуетился, доставая её карточку из бардачка.

Владимир предложил проехать по городу до автодрома, чтобы повторить элементы, а то они уже недели две там не появлялись. Оля расслабилась за рулём, снова почувствовав себя в привычной атмосфере, по которой успела уже соскучиться. И снова этот знакомый запах в смеси чуть терпкого, но едва уловимого морского аромата туалетной воды, сигарет «Русский Стиль», и чего-то ещё, трудно сказать, чего именно, но неотделимого от него самого.

Приехав на автодром, Оля вышла из машины чуть подышать, пока он бегал в конторку, потянулась, привстав на носочки и откинула назад чёлку, машинально, потому что обычно убирала её и она ей мешалась. Владимир подошёл и встал рядом, затянулся сигаретой, чуть помолчал, словно прикидывая что-то, потом спросил:

— Знаешь, как твой вирус называется?

— Какой вирус? — не поняла Оля.

— Да которым ты болела! — неожиданно резко воскликнул он, — Асфальтовая болезнь называется, а? — он встал перед ней и посмотрел в упор. Оля смутилась, опустила глаза, сообразив наконец, что он заметил её синяк: «Надо же, блин, забыть было, чёлку отбросила, всё утро маскировалась, а тут забыла, дубина!» — мысленно обругала она саму себя, и, прикусив краешек нижней губы, осторожно взглянула на Владимира: тот смотрел серьёзно и обеспокоенно, губы сжаты, сигарету выкинул.

— Оль, это ведь не похоже, чтоб ты сама с какой-нибудь ледяной горкой поцеловалась, где так, а? — в его голосе слышалось непривычное волнение и гнев.

— Ну, я… стукнулась случайно дома об…косяк дверной…, — начала неуверенно и совершенно неубедительно врать Оля, Владимир резко её перебил:

— Оля, только вот не надо эти сказки про вездесущие углы и косяки, я, понимаю, бывает, но не до такой же степени, чтоб синячина такой был, или ты думаешь, я не видел, что ли? — продолжал он на повышенных тонах, — Прикрывайся — не прикрывайся волосами, ты ещё когда в машину садилась, я заметил! Оль, у тебя парень твой руки распускает, что ли?! — вскричал он, не сумев сдержаться, правда, тут же осёкся, потому что испугался, что другие инструктора услышат.

Оля не знала, что сказать: ведь он угадал по сути, но рассказывать о взаимоотношениях с бывшим мужем ему, вроде бы постороннему человеку? Стыдно же и неловко!

— Ну, Оля, ну скажи, в чём на самом деле дело? Это же ненормально, если такое происходит! Ты боишься его, что ли? Да? — уже тихо сказал он, легонько приподняв её лицо за подбородок и повернув к себе той стороной, где красовался синяк. Оле стало совсем не по себе, она ещё никогда не видела, чтобы он так реагировал на что-то. Она не знала, как ему всё объяснить, имеет ли она право обременять его своими проблемами?

— Пойдём, радость, в машину, сядем — поговорим спокойно, а то тут все глазеют уже, — предложил он вроде бы ласково, но в том же время очень настойчиво, давая понять, что не отстанет, пока всё не выяснит.

Они сели в машину, она на пассажирское, он — на водительское, он отъехал чуть в сторону от площадки, чтоб не мешать остальным и остановился:

— Давай, выкладывай, в чём дело! — потребовал Владимир, глядя перед собой на руль. Руки то сжимали, то разжимали потёртую оплётку.

— Ну, тут…, — она всё ещё сомневалась, стоит говорить или нет. Владимир Анатольевич вздохнул и повернулся к ней.

— Оль, не бойся, рассказывай, что я, не пойму, что ли? — он ободряюще улыбнулся.

— Да почему ж не поймёте? — вздохнула медленно Оля, — Не в этом дело… Просто как-то…, — вконец засмущалась она.

— Да ничего это не стыдно, ты стесняешься меня, а? — словно прочитав её мысли, спросил он. Она пожала плечами.

— Оль, мне ж не всё равно, ты ж знаешь, как я к ученикам отношусь! — попытался объяснить он, — Я ж к вам ко всем очень привязываюсь, поэтому мне не всё равно, если у вас что-то не так, если случается что-то, а это не просто"что-то", тут в полицию заявление писать надо и дело заводить, судя по всему! Она знала, что он говорит это искренне, а не просто для убедительности, и вот это, пожалуй, и решило вопрос в его пользу. Она прекрасно понимала, что он спрашивает не из простого любопытства, а потому что действительно проявляет к ней участие. «Жаль только, что я для него иду наравне со «всеми», а не в исключительном порядке», — подумала с сожалением Оля, и ответила:

— Ладно, расскажу… тут не так всё просто, как Вы подумали… Действительно, я не сама ударилась. И действительно не впервые….

— Значит, я всё-таки прав?

— В целом — да… только он мне не парень, он — бывший муж…, — ей с трудом давались эти слова, — То есть, почти бывший… Мы не в официальном разводе, потому что он мне его не даёт, я просто от него сбежала, можно и так это назвать, мы уже почти полгода вместе не живём…, — Владимир больше не задавал вопросов, не мешая ей выговориться и боясь, что она передумает идти на откровенность.

— Когда мы встречались, ещё в институте, я даже подумать не могла, что так всё получится. Вроде бы вёл себя в целом нормально, правда, сейчас уже понимаю, что были кое-какие вещи, на которые следовало бы обратить внимание, например, он не особо сильно беспокоился, как я до дома доберусь, мог голос на меня повысить, накричать из-за какого-то пустяка…, — Оля невесело усмехнулась, вспоминая, как Виталик устроил целый скандал из-за того, что она не спросила у таксиста сдачи с пятиста рублей, которые Виталик дал водителю, чтоб отправить её домой, водитель решил, что это на чаевые, а ей и в голову не пришло, что надо было сдачу взять. Она ещё ехала с букетом длинных бордовых роз, которые Виталик подарил ей по случаю годовщины их отношений… Он так накричал на неё по телефону, что поднявшись на лифте на свой этаж, она пошла и выкинула их в мусоропровод на лестнице…, — Но тогда я просто не принимала это всё в расчёт. Думала, что у всех так, ссоры, потом примирения… А потом…, — она коротко вздохнула, вспоминая, — … потом мы поженились, потому что у нас должен был быть… ребёнок… Мы переехали к его маме, она очень хорошая женщина, мне жаль её, что она там с ним осталась… а я не смогла больше… не выдержала такого отношения и всей этой обстановки — морально тяжело было уже жить с ним вместе… — Оля затихла на секунду, собираясь с мыслями.

— Он тебя и беременную бил??? — воскликнул Владимир, изменившись в лице.

— Нет… то есть… один раз сильно наорал, схватил за шиворот, мне стало плохо и я потеряла сознание, но…, — она выдохнула прерывисто, — после этого ребёнка больше не было, а я очнулась в больнице…, — скороговоркой договорила она и опустила голову, почему-то избегая смотреть на него.

Владимир молча вздохнул, отвернулся к окну, стараясь вернуть себе спокойствие:

— И ты ушла?

Она мотнула головой.

— Простила? — совсем тихо спросил он, всё ещё смотря в окно.

— Нет, просто решила посмотреть, что будет дальше… Такое простить сложно… — ещё тише проговорила Оля.

— А он что?

— В больнице чуть ли не на коленях прощения просил, говорил, что сам не понимает, как такое могло произойти, что он выпил, поэтому… А мне было так плохо, что…, — у неё затряслись руки, она как будто ощутила все те переживания, бессилие перед случившимся, страх, усталость, непонимание, боль…

Владимир наконец повернулся к ней, заметив, как она разволновалась.

— Тихо-тихо, Оленька, тихо, всё, успокойся, — мягко проговорил он, видя, каково ей всё это снова через себя пропускать мысленно, — я не хотел, чтоб ты всё это снова переживала, но пойми, ведь нельзя же постоянно бояться его… а ты боишься, и он знает это, поэтому и давит на тебя! — он легонько на несколько секунд накрыл её руку своей ладонью, как бы успокаивая. Оля постаралась поглубже вздохнуть, чтобы прийти в себя.

— А ты в полицию не думала обратиться, заявление на него написать?

— Да ладно? — воскликнула Оля, — Вы что, всерьёз думаете, что они этим заниматься будут? У меня знакомую её гражданский муж вообще регулярно избивал и угрожал, она пошла — зафиксировала побои. Пошла в полицию как умная, приносит им справку, а они ей заявляют: «А что вы к нам пришли? Что мы с ним сделать можем, вот если б он Вас убил — тогда да!» Нормально, правда? А ей оно уже по барабану тогда будет! А вы говорите — полиция! Да им по фиг, они даже связываться не будут!

— Может, и так…, — задумчиво произнёс он, — Но делать-то что-то надо? Почему он не оставляет тебя в покое, чего ему нужно?

— Да бесит его, что я его такого замечательного кинула! — зло бросила Оля с горькой ненавистью, — он думал, я буду сидеть и терпеть, раз сразу не ушла… Мне его мама потом рассказала, что до этого он с девушкой жил, и тоже её ударил как-то, после этого она сбежала от него… Только я-то узнала об этом уже потом, а не до… Свекровь надеялась, что он переменится, что ребёнок его изменит, — она с трудом подавила комок, подступивший к горлу, — … а тут вон так получилось…

— Ладно, Оль, придумаем что-нибудь, потому что так нельзя тоже…

Оля испуганно на него взглянула: — Вы что, не надо, пожалуйста! Я сама разберусь, зачем?

Он нагнулся к её лицу и отчетливо произнёс:

— Оля, не дури! Надо прекратить это, пока не поздно, ты один раз в больницу из-за него попала, а в следующий раз вообще неизвестно, что будет! И вообще, такие люди на самом деле трусы, они кичатся только перед теми, кто их боится, а если его припугнуть хорошенько, то он сам сбежит и будет трястись, как бы с ним чего не вышло!

— Владимир Анатольевич! — чуть не плача воскликнула Оля, — Ну не лезьте Вы, ну прошу Вас!

— Оль, перестань, что ты как маленькая, в самом деле, это же не шутки! Завтра вот у нас занятие с тобой опять в последнюю смену, так что я тебя до подъезда доставлю и не спорь! — твёрдо сказал он.

— Ну зачем Вам это? — Оля уже ныла от безнадёжности его переубедить, — Сама я как-нибудь!

— Вижу я, как ты сама, ага! — упирался Владимир Анатольевич, — Всё, не обсуждается, в конце концов, хотя бы на правах того, что я мужчина, я могу себе позволить в это ввязаться! И давай больше не будем спорить по этому поводу, договорились? — он открыл дверь машины, показывая, что его решение обжалованию не подлежит. Оля нехотя пересела на водительское и стала раскатывать по автодрому, Владимир курил в окошко практически молча, только изредка поправляя её. Она под конец разнервничалась и в итоге при заезде на парковку сшибла стойку, заглохла с расстройства, стукнула ладонями по рулю и еле сдержалась, чтобы не расплакаться.

— Так, давай обратно, ты что-то сегодня не в настроении, давай я в город поеду, стойку только подниму…

— Ну я сама, я нормально, не надо…, — тихо проговорила Оля, не поднимая на него глаз.

— Уверена?

— Да всё, всё, я успокоилась, в самом деле! — Оля вздохнула и постаралась уже спокойно завести машину. Всю обратную дорогу они говорили о предстоящем занятии по теории, и Владимир больше не касался недавней темы. Единственное, обмолвился один раз, когда уже подъезжали к школе:

— Вот любите вы, девчонки, себе приключений на одно место искать! — сказал он как бы между прочим, с улыбкой, — То одна у меня была — ей муж разбор полётов устраивал после каждого занятия — ревновал, а даме уже за сорок было, то Наташка из вашей группы вчера чуть не в слезах всё занятие просидела, оказалось в итоге, что поругалась с молодым человеком из-за того, что он ей названивал полдня, а она нечаянно телефон выключила, а он ей «на радостях» этот телефон об асфальт шмякнул, а потом сказал, что переволновался за неё и разозлился.

Оля хихикнула.

— Да ну вас — чего ж вы истериков-то себе находите вечно?

— А это потому что, — она широко улыбнулась, — я тут где-то вычитала, — попа без приключений — это не попа, это так, унылые булки!

Он рассмеялся: — Ага, видал я такую фигню, вот оно, оказывается, по жизни так и реализовывается! Ладно, давай до завтра!

На следующий день Оля старалась даже не заикаться о вчерашнем, надеялась, что он всё-таки забудет, потому что во время занятия он говорил обо всём, но только не об этом, зато, когда время подошло к концу, сказал:

— Так, ну я про вчерашнее обещание не забыл, поехали тебя под охраной до подъезда доставлять!

— Ну, поехали… — она поняла, что он не отступится, коль решил.

На сей раз всё прошло без приключений, Владимир остановился возле самого подъезда, и Оля благополучно проследовала до двери. Внутренне она с облегчением вздохнула от того, что Виталика не оказалось поблизости, потому что всё-таки ей было не по себе от того, что Владимир волей-неволей взял на себя задачу разрешить её проблемы. Следующий вечерний заезд предстоял только через неделю, и Оля надеялась, что у него перегорит за это время.

Владимир ещё какое-то время простоял у подъезда, задумавшись, глядя на входную дверь, потом, словно очнувшись, отпустил тормоз и поехал в обратную сторону. Сам не зная почему, он возвращался мыслями к их разговору. «Вот, значит, как выходит… надо же… уже и замужем была… хотя, в принципе, долго тут, что ли? Как же ей, правда, теперь от него отвязаться? Ведь видно же — ходит вся на нервах, на занятиях постоянно думает о чём-то, отвлекается… Ну, собственно, тут один выход: поговорить с ним для начала, не поймёт — действовать его же методами, то бишь, припугнуть так, чтобы оставил девчонку в покое. Вот козлина натуральная! Мало того, что руки распускал, так ещё и издевается ходит постоянно! Скотина! Убил бы!» — он сжал пальцами руль так, что костяшки побелели и заболело в плечах от напряжения.

«А ведь это, наверное, он тогда её и ударил, получается, я её отвёз, а там этот стоял, а потом…», — осенило его, — «Чёрт, что же я уехал-то сразу, надо было прям до подъезда её довезти, тогда б он её не тронул, только, кто ж знал-то!»

При этом, Владимир даже и не размышлял на тему, зачем ему всё это надо, ведь по сути, его-то это не касается, она ж ему почти никто, но почему-то внутри ощущалось какая-то ответственность за неё, боязнь, что с ней что-нибудь может случиться, а его вдруг не окажется в этот момент рядом…. Ещё не видя этого человека, он испытывал к нему огромную неприязнь и своего рода брезгливость.

Да, собственно, будь это не Оля, а кто-то другой, он бы точно так же поступил, попытался бы помочь хотя бы на том простом основании, что он мужчина, как сказал герой одного известного фильма.