1. книги
  2. Короткие любовные романы
  3. Анастасия Ветрова

Однажды

Анастасия Ветрова (2024)
Обложка книги

У Владимира есть любимая работа — он инструктор по вождению. Его уважают и ценят на работе за порядочность, ответственность, умение найти к каждому свой подход в обучении. Однажды к нему в группу приходит новенькая, Оля. Поначалу Владимир и не думал, что, случайно узнав её непростую историю и решив помочь ей, он может пересмотреть свои принципы и кардинально изменить свою собственную жизнь.

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Однажды» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2

ГЛАВА 2.

В один из дней Оля собиралась на вождение, нужно было ещё успеть помыть посуду, глотнуть кофе, чтобы совсем уж спать не тянуло, а то глаза так и закрываются, а тут ещё и водить надо, но сама виновата — нечего было вчера до трёх ночи в телевизор пялиться, но тут как же, один за любимых фильмов шёл — «Весна на Заречной улице» — такая неплохая старая советская романтическая история, которая сейчас была очень созвучна её непонятному состоянию.

Непонятным оно было от того, что она сама ещё не разобралась, что с ней происходит: то ли весенняя погода влияет, то ли просто давно ничего нового в её личной жизни не происходило с тех пор, как она разошлась с мужем, то ли ещё что-то было причиной. Нет, депрессии не было, наоборот, после разрыва их отношений она ощущала некий эмоциональный подъём, казалось, будто её наконец выпустили из душной мрачной клетки и дали вдохнуть воздуха в полную силу…

… С Виталиком она познакомилась ещё учась в институте. Он был с другого факультета. Что касается внешности, то у него она была совершенно непримечательной, ничего такого, чем можно было бы заинтересовать и уж тем более сразить с первого взгляда: невысокий, худощавый, слегка сутулый, короткие волосы каштанового цвета с залысинами надо лбом, от чего лоб казался несоразмерно высоким. Тонкий нос, чуть впалые щёки, узкие губы, которые он по привычке сжимал так, что казалось, их практически нет на лице, и глаза какого-то странного, почти прозрачного холодного оттенка, как будто две льдинки смотрели на тебя. Единственное, эти странные глаза заставляли задержать взгляд на его лице: невольно привлекал внимание необычный, такой холодно-прозрачный цвет радужки. Эти глаза сосредотачивались на лице собеседника, не согревая ни внутренней теплотой, не заставляя улыбнуться, но тем не менее, действуя, словно магнит. Позже Оля часто размышляла, что, в принципе, встреть она его где-нибудь на улице или просто в институтском коридоре, что наверняка уже не раз происходило, она бы и не обратила на него внимания, потому что это было вскользь, всё равно что видишь каждый день в автобусе одних и тех же людей по дороге на работу: вроде бы уже знаешь их, но всё равно пропускаешь мимо себя не задумываясь, как часть декорации.

А в тот раз получилось так, что обстоятельства сложились определённым образом. На одном из чьих-то многочисленных, шумно празднуемых всем потоком, дней рождений они как-то разговорились. Выяснилось, что у них немало общих интересов, есть, что обсудить, о чём пообщаться. Виталик был умным, эрудированным собеседником, при этом ему было присуще чувство юмора, которое, правда, довольно часто переходило в сарказм, а когда ему было нужно, он мог быть весьма обаятельным.

Позже они договорились созвониться, а потом стали ходить на какие-то мероприятия и тусовки. Их всё чаще видели вместе, отношения незаметно закрутились, и вот она уже с нетерпением ждала от него телефонных звонков, бежала на свидание с сияющими глазами, улыбалась всем и вся от того, что она любит и, хотелось надеяться, да нет, даже чётко верить, что она ещё и любима.

Виталик был внимательный, заботливый, но, правда, только первое время, месяца три-четыре их отношений, когда ему нужно было завоевать безоговорочно её внимания и утвердиться на определённой позиции. А вот потом ей всё чаще приходилось добираться домой одной после их встреч: он просто сажал её на маршрутку, ссылаясь на то, что ему надо ещё сбегать по каким — то делам, и вроде это выглядело для Оли нормально, потому что периодически они гуляли не только вдвоём, но и парами, и она ехала домой с кем-то из девчонок, поэтому и не брала в голову такие, как ей казалось, мелочи. Но чем дольше они встречались, тем меньше уже он пытался скрыть свою истинную натуру: иногда позволял себе прикрикнуть на неё, грубо ответить, но Оля как бы пропускала всё это мимо себя, считая, что это просто такой период в жизни, и всё образуется, просто надо дать ему время, у всех же такое бывает, на работе у него проблемы, вот и раздражается, а она просто неправильно выбирает момент, когда с чем-то к нему обращается.

А вот Виталик прекрасно осознавал, что Оля влюблена в него по уши, поэтому уже можно было и показать, что он тут главный, ему нравилось, что она себя чувствует зависимой от него, что он может вертеть ею, как хочет, главное, внушить ей, что так и должно быть, что он — предел её мечтаний. Ну, а Оля и подумать о другом-то не могла в силу своей малоопытности: это были первые её настолько серьёзные отношения, её первый мужчина и, понятное дело, она считала, что и единственный.

… Где-то через два с половиной года, как они встречались, Оля поняла, что беременна. Естественно, первым человеком, кому она сообщила эту новость, был Виталик. Оля была несколько растеряна, но в то же время рада, и надеялась, что он тоже обрадуется, но вместо восторженных заявлений он как-то смутился, помолчал немного, а потом сказал в замешательстве, почёсывая лоб:

— Наверное, нам надо расписаться, если ты, конечно, точно уверена, что беременна…

— Виталь, четыре теста, что я, придумываю по-твоему?! К врачу я уже записалась, если что! — Оля уже готова была разреветься из-за того, что он совсем не так отреагировал, как она ожидала. Но тут Виталик сообразил сказать:

— Нет-нет, что ты, я не в том смысле, просто я не готов как-то был, что у нас вот так вот рано всё получится, но тут уж раз теперь получилось, то куда деваться… — как бы сам с собой рассуждал он.

Оля поникла, но потом всё же решила, что, наверное, он и в самом деле просто ошарашен этой новостью, потом придёт в себя и поймёт, что всё замечательно, хотя почему-то ей самой не сильно в это верилось после их разговора, но она тогда была влюблена в него, влюблена той максималистской любовью, которая склонна идеализировать многие вещи и закрывать глаза на очевидные.

Через месяц они расписались, и Оля переехала жить к нему. Виталик жил с матерью в двухкомнатной квартире. Поначалу всё вроде было ничего, со свекровью Оля поладила. Это была мягкая и покладистая женщина, она была рада, что Оля появилась в их семье, да и к тому, что Оля была беременна, отнеслась очень хорошо и жаждала появления внучки, поскольку собственной дочери у нее не было. Но единственной слабостью её был сын, который имел на неё сильное влияние и мог манипулировать матерью. Поначалу Оля не обращала внимания, но потом всё чаще стала видеть, что в каких-то спорных ситуациях свекровь старается лишний раз промолчать, а Виталик уж слишком категорично отстаивает свое мнение, хотя обычно Анна Николавна была права. Споры в основном происходили из-за того, что Виталик часто проводил время у друзей, задерживался иногда допоздна, но стоило матери что-нибудь сказать ему или попробовать объяснить, что лучше бы побольше времени уделять беременной жене, как Виталик тут же начинал злиться, весь раздражался и начинал кричать на мать, чтоб не лезла не в своё дело, да и при первой же вспышке его гнева она старалась запереться в своей комнате, уходя со словами «Виталька, конечно, тебе решать, я просто поинтересовалась и всё.»

И всё — весь остальной вечер её было не видно и не слышно, Оля претензий ему не высказывала, стараясь следовать примеру свекрови, он вроде бы успокаивался, и какое-то время всё было по-прежнему.

… Это произошло где-то через несколько недель после свадьбы. Виталик пришел домой очень поздно, было уже почти три часа ночи. Оля места себе не находила, расхаживая вдоль окна и то и дело поглядывая в ту сторону, откуда обычно он шёл домой. Анна Николавна пыталась отвлечь невестку, хотя, чувствуется, сама была уже как на иголках. Мобильник у него не отвечал, и Оля уже прокручивала у себя в голове всё мыслимое и немыслимое, что могло случиться с её мужем по дороге домой.

— Олечка, нельзя так волноваться, он придёт домой, ничего плохого с ним не случилось…

— Анна Николавна, вы же видите, сколько времени! Я так с ума сойду!

— Оль…, — тут она слегка запнулась, — ты понимаешь, он и раньше так приходил нередко… просто вы тогда вместе не жили ещё, я думала, он с тобой провожается…

— Да мы почти никогда позже половины двенадцатого не расходились! Он сажал меня на маршрутку, а сам шёл куда-то….

— Ну вот, а домой приходил уже совсем поздно, у Вадика, наверно, сидел, ты же знаешь, у них там вечно компании собираются.

— Нет, ну раньше, понятно, но сейчас-то ведь у него семья… я ж ребёнка жду, в конце концов, а он меня доводит тут! — Оля уже была на грани, голос дрожал от готовых вот-вот прорваться слёз, потому что нервы достигли пика напряжения, и она уже не знала, куда себя девать.

— Оленька…

Но тут раздался металлический звук ключа, поворачивающегося в замке, и вошёл Виталик. Анна Николавна схватила её за руку, шепнув:

— Ты только спокойно, не надо сейчас…

Оля недоумённо смотрела на Виталика, который привалился к стенке прихожей, стаскивая с себя шапку. Зло глянул на них:

— Ну, чего вылупились обе? Марш спать!

— Вить, ну уже четвёртый час пошёл, где ж ты был-то? Ты б хоть предупредил… — начала Анна Николавна.

— Не твоё собачье дело! Где хочу — там и бываю! Тебе чего надо? Заняться нечем?

— Виталь, я уже все нервы вымотала, ты соображаешь, что творишь? Телефон недоступен, ты ушёл ещё с утра, мы тут не знаем уже, что и думать, а ты — не ваше дело?! А чьё тогда? — Оля не выдержала и сорвалась уже на крик, — Я боюсь, вдруг с ним что случилось, а он ещё претензии предъявляет, почему я поинтересоваться хочу, по какой причине муж домой под утро приходит? Это что — нормально?

Анна Николавна слегка дёрнула её за кофту, чтобы притормозить, но толчок был дан. Виталик отлепился от стены и попёр на мать:

— Ты чего тут лезешь? Кому сказано — спать! — проревел он.

— Виташ, пожалей Олечку, ей волноваться нельзя…, — робко пискнула мать.

— Иди, давай, дверь видишь? Открыла её, залезла внутрь и заперлась, и чтоб я тебя не видел! — он махнул рукой в сторону двери в комнату. Анна Николавна поспешно юркнула туда, причитая на ходу: «Ой, Господи, убереги, вразуми его…»

Оля слегка отшатнулась назад, с ужасом смотря в полные бешенством глаза мужа, но тем не менее, обида ещё не до конца вылилась, и она воскликнула:

— Ты что так ведёшь себя? Почему ты так с матерью разговариваешь?

— Чего? Ты ещё мне будешь диктовать, как и что делать? Не выёживайся и знай своё место! Молчала бы лучше, её тут как человека держат, а она ещё и недовольна! Ты зарываться стала, дорогая, я этого не потерплю, слышишь? — он схватил Олю за ворот халатика и стал трясти.

— Не смей мне указывать, что делать! Никогда не смей!

Оля уже не в силах была как-то сопротивляться. Она просто замерла, уставившись на его кулак, сжимавший трикотажный воротничок. Потом вдруг почувствовала, что голова как-то поплыла и кулак стал размазанным, а потом и вовсе пропал, и она как будто куда-то провалилась.

Очнулась она в больничной палате. Голова нестерпимо болела, и с трудом удавалось сосредоточиться на каком-то предмете. Потом взгляд остановился на каком-то женском лице. Лицо сказало:

— О, молодец, очухалась, ща медсестре на пост скажу.

Через пару минут пришла медсестра, померила давление, поправила катетер на руке и молча вышла в коридор.

Потом приходил Виталик, потом мама, но Оля лежала словно в каком-то отупении: в мозгу чётко отпечаталась только одна фраза, сказанная будничным тоном: «К сожалению, Вы потеряли ребёнка. Но в целом всё хорошо.»

«Как может в целом быть хорошо, если я его потеряла? Как такое вообще могло со мной случиться? Как?» — кричало всё у неё внутри.

Оказалась, что после того, как она потеряла сознание, у неё открылось кровотечение, вызвали скорую, но ребёнка спасти не удалось. Врачи сказали — стресс в первом триместре весьма чреват выкидышем. Виталик сидел возле её постели, повторял беспрестанно:

— Олечка, прости меня, прости, пожалуйста, я не знаю, что случилось, я не хотел, правда не хотел…

А она не хотела его слушать, больше не хотела. Потому что враз как-то отшибло всю ту неземную любовь и идеализацию, ей казалось, перед ней совсем чужой человек, с которым теперь как-то ведь надо будет жить, но как? Пока тяжело было об этом думать, после наркоза мысли отказывались строиться в логические цепочки, и Оля закрыла глаза и уснула.

Приехав домой, она поняла, что, как раньше, жить уже точно не получится, потому что, увидев Виталика с такой стороны, она больше не могла принимать его как своего мужа. Ведь муж, по идее, должен уважать, защищать, заботиться, а тут вышло совсем наоборот… Если его не остановило ничего сейчас, то кто знает, как впоследствии это проявится?

Некоторое время она собиралась с мыслями, внешне делая вид, что всё, как обычно. Виталик в первые дни после её возвращения изображал из себя заботливого мужа: он приносил ей чай в комнату, покупал любимые шоколадки, помогал даже кое-что по дому делать. А Оля гадала, действительно ли это чувство вины и раскаяния в нём говорит, или он просто хочет всем показать, что он не муж, а золото. Родителям, кстати, Оля так и не смогла признаться, из-за чего именно угодила в больницу, они считали, что это просто неудачное стечение обстоятельств. А Анна Николавна, естественно, тоже помалкивала. Она по-своему переживала, сочувствовала невестке, это у неё проявлялась в том, что она больше обычного хлопотала по дому, не давая Оле практически ничего делать самой, и тихонько вздыхала, сидя за вязанием в своём кресле.

Прошло примерно две недели, этого времени вполне хватило Оле для того, чтобы понять: она не сможет переступить через себя и продолжить делать вид, что ничего не произошло. Слишком жестокий урок она получила от жизни, чтобы он прошёл впустую. Она твёрдо решила, что нужно менять всё кардинально. К Виталику она сейчас не чувствовала совсем ничего, кроме, пожалуй, презрения, как к какому-то неприятному насекомому. Даже ненависти не было, просто выгорело внутри всё, и пока на этом месте была только щемящая пустота. Больше она злилась на себя, за то, что столько времени потратила зря, за то, что позволила Виталику поставить себя в такое унизительное положение, а больше всего за то, что настолько низко себя ценила, что могла такое отношение его принять за любовь.

***

… Она постучалась в комнату к свекрови. Анна Николавна сидела перед телевизором, довязывая рукав кофты, но, казалось, мысли у неё были где-то далеко, а телевизор работал просто так, для фона, чтобы вязалось быстрее. После произошедшего она совсем притихла, с Виталиком почти не разговаривала и всё больше сидела в своей комнате, видимо, считая себя отчасти виноватой в том, что произошло.

— Анна Николавна, мне нужно кое-что сказать Вам…, — начала Оля.

— А? — очнулась она от размышлений и повернулась в сторону невестки.

— Я хочу… подать на развод…, — медленно произнесла Оля.

Анна Николавна вздохнула и опустила глаза:

— Я тебя понимаю, пойми, я тоже осуждаю сына, я виновата, что…

— Да нет, ну при чём тут Вы? Вы же не справились бы с ним! — воскликнула Оля.

— Да нет, я не об этом…, — она горестно усмехнулась, — я должна была предупредить тебя перед свадьбой, что он такой, ведь это не впервые началось…

Оля недоверчиво посмотрела на неё:

— Но ведь он…, она умолкла, ожидая, что ответит свекровь.

— Знаешь, до того как он начал встречаться с тобой, у него была девушка, Рита, это курсе на третьем было, она даже жила у нас какое-то время, но один раз случился скандал, Рита не сдержалась и влепила ему оплеуху, не знаю толком, в чём там было дело, но что-то такое она ему не спустила… и вот он разбесился до того, что избил её. Рита не стала никому ничего говорить, по-тихому ушла и всё, больше я её не видела.

Анна Николавна глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и продолжила:

— А потом появилась ты, и он вроде бы стал меняться, стал со мной спокойно разговаривать, без раздражения, шутил, такой бодрый ходил, я решила, что наконец нашёлся кто-то, кто сумел на него повлиять в лучшую сторону. А потом я узнала, то у вас будет ребёнок, я надеялась, что в нём что-то другое проснётся, и эта агрессия уйдёт… но, видимо, тут бесполезно…, — она умолкла на секунду и тяжело вздохнула. — … И вот теперь ты из-за этого пострадала, а если б я тебе сразу сказала, может, всё и обошлось бы по-другому…

Оля задумалась, потом сказала решительно:

— Не считайте, пожалуйста, что я на вас обиду держу, нет, мне тоже надо было получше смотреть, а то я розовые очки нацепила и летала от радости, а ведь были моменты, на которые стоило обратить внимание! Просто тогда я не придала этому значения… но, значит, раз так случилось, то так и должно было произойти…учатся-то на своих ошибках…сколько в чужие носом не тыкай, — невесело усмехнулась Оля. Анна Николавна снова вздохнула:

— Ты когда ему скажешь?

— На днях…

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Однажды» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Вам также может быть интересно

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я