Неотвратимость

Анабель Ли, 2023

Доктор – это чудотворец, сродни богу, или безжалостный палач?Пациент – это безвольный, расходный материал или яркая, энергичная личность?Действие или бездействие: что порой страшнее? Медицинская этика – это свод правил или наказание?Профессии – социальные роли, навешивают ярлыки и предопределяют ожидания. Будем ли мы верить доктору, оступившемуся на профессиональном пути?В кого превратится пациент, пожелавший стать надежным защитником для человека, который должен был быть его спасителем? Жизнь иногда, забавы ради, срывает наши маски, обнаруживая под ними совсем других людей.

Глава 9. Мэри

— Ладно, поеду уже к себе.

Вздохнув, я отодвинула тарелку с аппетитным лимонным кексом и поднялась из-за стола.

— Мэри. — Элейн встала вслед за мной и взяла за руку. — Это всё пройдёт.

— Ты сейчас про диагноз или Мэтью?

— Всё. — Она сжала мои пальцы, а я сомкнула губы, не давая волю моментально нахлынувшим эмоциям. Ненавижу, когда жалеют. Это гораздо невыносимее, чем когда орут и унижают. Жалость наталкивает на мысли о безысходности. Это плохо для мотивации к борьбе.

— Пока мне кажется, что проходит только время. — Я вздохнула, окинув взглядом до боли знакомое убранство гостиной в доме подруги. Жёлтые подушки на диване, серые шторы с яркими солнечными цветами. Сколько раз ещё я зайду сюда? — Будто песок сквозь пальцы, а я всё никак не могу ухватить.

— Мы ухватим. — Подруга направилась в кухонный уголок. — Погоди, кекс тебе заверну.

— Не нужно, я овощи сделала на завтра.

Элейн проигнорировала мои протесты и достала из навесного шкафчика контейнер.

— В Японию с тобой поеду. — говорила она, складывая куски кекса для меня. — Завтра напишу заявление на пару недель.

— Зачем тебе лишние хлопоты?

— Мэри, я не отстану. — Она облизала крошки с пальца и, плотно закрыв контейнер, передала мне. — Я теперь, как твоя тень, буду везде, не надейся от меня отделаться.

Я улыбнулась. Как же мне повезло, что она у меня есть. Я понимаю, это редкость. Что бы люди ни говорили, настоящая искренняя женская дружба практически невозможна. Наверно, наш случай почти исключение, но мы встретились в школе и с тех пор были неразлучны. Наверно, Элейн мне как сестра, которой у меня никогда не было. Самый родной человек, каким не смог стать Мэтью.

— Спасибо тебе. — Во внезапном порыве нежности, я подошла и обняла подругу. — Если бы не ты, я бы сдалась.

Домой выехала около одиннадцати вечера.

Погода была паршивая, шёл мокрый снег. Временами, порывы ветра посылали завихрения на лобовое стекло. Я двигалась медленно, вглядываясь в ночь. Несмотря на трудный день, домой не хотелось совсем. Прикинув, что по пути не будет ничего открытого в такой час, кроме церкви, я решила, что пару минут в умиротворенной тишине напротив распятья помогут успокоить волнения души.

Не могу сказать, что я набожный человек. Наверно, я где-то в глубине души верю во что-то, но для настоящего католика я никогда не была послушным последователем библейских правил и никогда не ходила на воскресные службы. В детстве с родителями церковь была обязательным пунктом, откуда начинался выходной день, но постепенно эта рутина ушла из моей жизни, ибо ни Элейн, ни Мэтью не поддерживали религиозность. Не знаю, что двигало мной, когда я направила авто к божьему храму. Неужели моё отчаяние дошло до того момента, когда остается лишь уповать на всевышнего? Готова ли я верить в чудо и доверить свою судьбу небесам?

На парковке было пусто.

Выбравшись из машины, я проскользила к двери, невольно косясь на кладбище, темнеющее за каменной оградой. Ветер нещадно лупил колючими снежинками по щекам и я накинула капюшон на шапку.

Скрип тяжелой двери разнесся эхом по каменным сводам старинного здания. Я вошла в едва освещенное редкими свечами помещение и вздохнула в нерешительности. Вот она, вся правда жизни. Пока всё идёт хорошо, мы строим из себя распорядителей собственных судеб, а как только случается непоправимое, спешим просить небеса о прощении и чуде.

Какое чудо я жду? Волшебное исцеление? Это совсем нереалистично. Наверно, я просто хочу справедливости. Клиника, отобравшая у меня возможность своевременной операции, должна исправить ошибку. А если это было решение доктора? Наверно, я хочу видеть этого человека и поговорить с ним. Уверена, я смогла бы настоять на важности своей ситуации, даже доплатить, если нужно.

Решившись, я сложила руки в молитвенном жесте и двинулась к алтарю.

«Прости меня за редкие визиты, — начала, как полагается, с извинений. — Люди правду говорят, что про бога вспоминают при приближении смерти. Я не исключение, я такой же грешник как все. Однако, я пришла, надеясь на прощение и, более того, пришла просить. — Надеюсь, наглость бог тоже простит. — Дай бог мне возможность поговорить с доктором Марком Голбергом. Я верю, что смогу договориться. Я…»

Мою молитву прервал скрипящий звук открываемой двери церкви. Я обернулась, так и держа руки перед собой.

Надо же, кто-то ещё вздумал воззвать к всевышнему в такой час и не поленился в такую погоду ехать в церковь. Сначала мне показалось, что это бомж. Обычно со всеми вещами по городу ходят бездомные, волоча скудные пожитки в спертых из супермаркете тележках. Наверняка можно было только сказать, что это очень высокий мужчина. Пока незнакомец приближался, я поняла, что одежда у него чистая и опрятная, а чемодан почти новый на вид. Странным было то, что на нем было два шарфа, причём один на голове. Я так и замерла с открытым ртом, благо под шарфом не видно, пока он, приблизившись, не поинтересовался:

— Извините, тут можно вызвать такси?

— Вы американец? — ответила вопросом на вопрос. Ну серьёзно, наши все знают режим работы единственной службы доставки по адресу. Более того, ожидать, что заказать авто можно в церкви могут только люди совершенно далёкие от нашей культуры. Ну или американцы.

— Да, а что, американцам нельзя? — ответил он и я поняла по образовавшимся морщинкам у глаз, что там, под шарфом, он улыбается.

Мужчина явно с чувством юмора. Может, и не совсем псих.

— Никому нельзя. — Я вздохнула и развернулась к незнакомцу всем корпусом. — Даже американцам. Тут все одинаково бесправны.

— В аэропорту мне сказали, что тут, около церкви, пост такси.

— Да, но они до восьми работают. Хотите, я вас подвезу, я на машине? — Мне нетрудно порадовать туриста. В конце концов, домой мне так и не захотелось, не смотря на умиротворяющее спокойствие церковного интерьера. А туристы к нам редко заглядывают, нужно показать канадскую гостеприимность, ведь с такси его явно уже нагрели.

— Отлично, спаси… — Мужчина резко втянул воздух и чихнул в шарф. — Спасибо, мне в Ванкувер.

Так. Это как-то совсем далеко. Блин, предложила же уже. Видимо, всё же псих. Надо было слушать интуицию. Два шарфа — это очень красноречиво.

— Кажется, вы простыли. — Постаралась ненавязчиво сменить тему.

— Я могу надеть маску в машине, вас устроит?

— Я не это имею ввиду. — Я окинула взглядом шарф обмотанный вокруг его головы и второй, на шее, закрывающий нос. Серьёзно, я не готова посадить психа к себе в машину. А если он убьёт меня раньше, чем болезнь? — Выезжать лучше утром. Это безумие в пургу ночью тащиться.

Про себя подумала, что ему в гостинице вызовут часиков так в восемь, а про меня он к тому времени забудет.

— Давайте я вас до гостиницы отвезу. Вы где остановились?

— В Ванкувере. — Он опять чихнул, а я поджала губы. Слава богу, за шарфом ему не видно.

— Придётся до утра переночевать тут.

— В церкви? — он огляделся.

— В городе. — Я склонила голову на бок. Наверно, всё же какие-то отклонения есть. — Подвезти вас к гостинице?

— Да.

Так, я только что предложила помощь нуждающемуся, причем прямо в церкви. Он не может быть маньяком, правда? О нем бы уже написали в газетах.

Кивнув мужчине следовать за мной, я повела его к выходу.

— И часто у вас весной зима? — Поинтересовался он, расположившись на пассажирском.

— Каждый год. — Я завела машину. — А вы откуда к нам?

— Из Бостона.

— Там тоже бывает снег. — Ответила со знанием дела, ибо на прошлой неделе ещё топтала ледяную корку на крыльце злосчастной клиники.

— Да, но не снежная пурга. — Он повернулся ко мне. — И какую гостиницу вы рекомендуете?

— У нас только одна. — виновато опускаю глаза. Город маленький, хвастать нечем, кроме церкви, но он её уже видел и, как я поняла, достопримечательность не впечатлила.

Через пятнадцать минут, стоя в холле гостиницы, я поняла, что у туриста странные запросы.

— Что значит, невозможно? — Вопрошал он, глядя на Миранду на ресепшене, которая периодически бросала на меня беспомощные взгляды.

— Извините, кухня закрылась в девять. Повар ушел домой. — оправдывалась она.

— Следующий прием пищи запланирован только на утро? — допытывался мужчина, пока я закатывала глаза и кусала губу. Может мне пока по-тихому ретироваться?

— Завтрак будет в семь тридцать.

— Это неудовлетворительно.

— Извините.

Я шагнула к двери, как вдруг мне сзади прилетело: — Это не подходит, мы уходим.

Вот дерьмо! Попала, так попала.

Мужчина догнал меня удивительно быстро и, подхватив под локоть, выволок на улицу. Уверена Миранда уже звонит моей маме, рассказать, как некто, с чемоданом в одной руке и со мной в другой, уходит в ночь.

— Мне жаль вас огорчать, круглосуточных магазинов у нас тоже нет. Это маленький город. — Я пыталась пояснить отсутствие пищи, пока меня волокли к моей машине.

— Вообще? В городе нет еды?

Я поняла, на что он намекает. И решила озвучить максимально непривлекательный рацион для любого мужчины: — Понимаете, у меня весьма строгая диета и кроме пареных овощей и лосося ничего нет. Ни одного кусочка мяса в доме.

— Прекрасно. — Было ответом и мне любезно открыли дверцу авто. Серьёзно? Овощи? Наверно, он совсем давно не ел. Господи, я спятила. Может, позвонить Элейн и хотя бы сообщить, что я подобрала в церкви психа и повела к себе, чтобы накормить, чтоб она не удивлялась утром, найдя мой труп.

Пока я таращилась на руль, мужчина залез в машину на пассажирское: — Не переживайте, я оплачу вам расходы. — Сообщил он.

Ладно. По крайней мере мне не будет страшно одной. Скорее, будет страшно, от того, что не одна.