Неотвратимость

Анабель Ли, 2023

Доктор – это чудотворец, сродни богу, или безжалостный палач?Пациент – это безвольный, расходный материал или яркая, энергичная личность?Действие или бездействие: что порой страшнее? Медицинская этика – это свод правил или наказание?Профессии – социальные роли, навешивают ярлыки и предопределяют ожидания. Будем ли мы верить доктору, оступившемуся на профессиональном пути?В кого превратится пациент, пожелавший стать надежным защитником для человека, который должен был быть его спасителем? Жизнь иногда, забавы ради, срывает наши маски, обнаруживая под ними совсем других людей.

Глава 2. Марк

— Конференция в Ванкувере? — Я стоял в кабинете директора нашей клиники и пытался понять, как этому, казалось бы, умному и образованному человеку, заслуженному хирургу страны, приходят такие идиотские идеи в голову. — Нет.

— Марк,…

— Я никуда не поеду, вы что, издеваетесь? — Махнув рукой я повернулся к двери. — Выберите какого-нибудь офисного клоуна представлять клинику.

Я вышел из кабинета и направился к себе.

Поверить не могу, опять это настойчивое желание пихать меня на сцену с микрофоном, я что, артист? Цокнув с досады, я нажал кнопку лифта, полностью проигнорировав попытки секретаря вернуть меня в кабинет.

— Мистер Голберг, встреча ещё не окончена. — Она выбежала из-за своего стола и приблизилась. — Мистер Паксон настаивает…

— Нет. — Я покачал головой, не оборачиваясь и, едва с громким «дзынь» прибыл лифт, вошёл.

— Мистер Го…, — створки дверей закрылись прямо перед носом секретаря, оборвав на полуслове.

Вечерний обход — вот что поможет изгнать из памяти эти идиотские семь минут в кабинете начальства. Меня невероятно злило отношение к клинике как к бизнес активу. Бесило, что руководство, несмотря на свой опыт в медицине, готово продаваться, рекламироваться и красоваться, будто никчемная вещица на витрине в попытка привлечь клиента, вернее его деньги. Торговать жизнью и здоровьем мне претит. Да, я работаю в частной клинике, но не потому, что тут лучше платят, а потому что здесь первоклассное оборудование и превосходные материалы. Репутацию БЦК (Бостон Централ Клиник) нарабатывал себе десятилетиями и по праву может считаться одной из лучших клиник в мире по нейро — и кардиоторакальной хирургии. Мои коллеги в большинстве своём заслуженные доктора из разных уголков планеты. Мы занимаемся самым важным для человечества: продлением, сохранением и спасением жизней. Какие конференции? Тем более в Канаде! За эту неделю пустого трепа в вечернем костюме кто будет оперировать моих пациентов? Кто будет диагностировать? Кто будет наблюдать за тем, как идет реабилитация? А если потребуется оперативное решение? Ответственность всё равно будет на мне. Я не могу покинуть клинику так надолго. Более того, уверен, Паксон прекрасно это понимает.

— Марк, подожди.

Я обернулся и увидел Оливера, моего коллегу, зашедшего в коридор с лестницы. В халате поверх медицинского костюма с планшетом в руке, взлохмаченный, он выглядел встревоженно.

— Что такое? — я остановился в двух шагах от своего кабинета.

— Госпожа Филипс в седьмой. — Он протянул мне планшет с данными обследования. — Жалуется на сильную боль. Я думал стернальное расхождение, но осмотр не подтвердил.

— Было двусторонне шунтирование грудных артерий? — Я просмотрел карточку пациента, чтобы освежить данные.

— Да. — Он провёл рукой по лицу. — Я сам оперировал.

— Почему до сих пор на аппарате?

— Отключить?

— Дышит сама?

— Да, но я думал перестраховаться.

— Продолжительная перестраховка аппаратом несёт противоположный эффект.

— Марк, посмотришь? — Он принял планшет из моих рук обратно. — Посмотри сначала, потом отключим.

— Ладно, но в первую очередь осмотрю своих.

Я зашел к себе и сразу направился к раковине вымыть руки. Оливер, талантливый парень, но всего третий год как начал оперировать сам. Его волнение понятно, однако, постоянно надеясь на помощь, он так и продолжает затягивать с принятием самостоятельных решений. Это опасно. Нужно будет как-то помочь ему сделать правильные выводы самостоятельно, уверен, он уже имеет понимание в причине осложнения, просто хочет подвериться.

Осмотр моих пациентов занял ровно три часа. Это принесло немного удовлетворения, люблю, когда все происходит четко по графику. В моей сфере это редкость и потому особенно ценны моменты, когда удается следовать расписанию. Возможно, сегодня я даже попаду домой.

Пациентка Оливера, женщина шестидесяти восьми лет скептически наблюдала за его действиями, когда я вошёл в палату.

— Доктор Голберг, вот запись показателей. — коллега протянул мне планшет. — Мы отключили аппарат, состояние пациента нормализуется. Мы…

— Нет не нормализуется. — Женщина перебила Оливера. — У меня всё будто огнем горит в груди! И колется. Уверена, там что-то забыли. Инструмент какой-нибудь.

— Мадам, уверяю вас, это невозможно. — Оливер ответил ей сам, пока я, пробежавшись по цифрам в отчёте, пришел к выводу, что дама слишком впечатлительная.

— Я хочу услышать мнение опытного доктора. — Пациента смотрела на меня выжидающе.

— С чего вы взяли, что я более опытный? — Отдал планшет коллеге. — Я ассистент хирурга, зашел понаблюдать как проводят послеоперационный осмотр.

— Но вы…, — женщина замялась. — Явно намного старше.

— Бурная молодость! — Подмигнул даме, от чего её брови взлетели вверх. — Алкоголь, знаете ли неполезен для поддержания свежести кожи. — Наблюдал за её реакцией. Стало совершенно очевидно по её глубоким вдохам, боли в грудине нет.

— Какое счастье, что не вы меня резали! — Он фыркнула, а значит с лёгкими дамы тоже всё в порядке. — Это просто возмутительно!

— Всего доброго. — Я вышел из палаты и Оливер последовал за мной.

— Марк, ты зачем так? — Ему, конечно, было весело, но он наверняка подумал про отзывы, которые потом такие как она строчат на сайте клиники.

— Всё у неё хорошо. — Я похлопал мужчину по плечу. — Люди, они разные, иногда нужно и пожёстче, хоть и пациент. Она просто на тебя взъелась, молодой, видите ли, слишком.

— Спасибо. — Он кивнул. — Я буду пожёстче.

После обеда я, в весьма приподнятом настроении, спустился на второй этаж для консультации новых пациентов, которые только готовятся к операции, однако вместо медсестры в моём кабинете меня поджидал Паксон.

— Марк, удели мне минутку. — Босс сидел за моим столом.

— Вы не по записи, знаете же, мои минутки нужно за полгода бронировать.

— Пошути мне ещё. — Он качал пальцем, слегка покрутившись в моём кресле.

— Кто ж тут шутит?

— Марк, я подал заявку клиники брать пациентов по социальным квотам, как ты хотел.

Я замер. Ничего себе? Он не удавился брать бюджет? Это, конечно, безумно радует, я голосовал за это направление уже лет пять, но не думал, что руководство прислушается. Сощурив глаза, я сложил руки на груди: — Боже, это что, тоже для того, чтобы отправить меня на конференцию?

— Да, мы официально объявим об этом в средствах массовой информации уже на этой неделе и в Ванкувере от нас будут ждать речь. — Он встал из моего кресла. — Кто, как не ты, сможет рассказать, что к мнению докторов руководство прислушивается даже в ущерб дополнительного финансирования. Кто, как не ты, сможет рекомендовать себя как лучшего хирурга современности оперирующего бесплатно по собственному желанию. Кто, как не ты, может спасти себя от увольнения.

— Увольнения?

— Это просто пример. — он подошел, — Но если ради того, чтобы отправить тебя туда мне придётся тебя уволить на неделю — я это сделаю. Заодно отгуляешь часть накопившегося отпуска.

— Ты же совсем недавно отправлял меня в отпуск подобным обманом.

Отвратительная выходка Паксона, за которую до сих пор досадно. Тогда, после шестнадцатичасовой операции, он заставил меня выпить чаю, в который, уверен, подмешал седативное, иначе не ясно как я умудрился уснуть прямо у него в кабинете. Я проснулся в гостиничном номере с массажисткой в соседней комнате. Удивительно то, что он действительно считал, что поступил правильно, более того пришел в сговор с моей медсестрой, чтобы это провернуть.

— Это было десять лет назад, Марк.