Наследник. Книга вторая

Алексей Хапров

Какой это сокрушительный, болезненный удар по совести, когда вдруг узнаёшь, что в детстве ты невольно поспособствовал убийству своего родного отца! Хочется полностью отрешиться от всего, что тебя окружает, уехать далеко-далеко, и как бы начать свою жизнь с начала…Радик бесследно исчез. С момента его исчезновения прошло десять лет. И вот он, наконец, даёт о себе знать…Главный герой романа даже не подозревает, что это станет началом его новых и опасных приключений.

Глава пятая

Снаружи вовсю лил дождь. Его мокрые пальцы реактивными струями яростно барабанили по оконным стёклам. Часы показывали девять утра.

Я поднялся с кровати и, позёвывая, подошёл к окну. За окном было хмуро. Сверкнувшую в небе серебристую молнию с небольшим запозданием догнал протяжный раскат оглушительного, пушечного грома.

Я натянул трико, взял висевшее на спинке кровати белоснежное махровое полотенце и, стараясь не шуметь, полагая, что хозяева ещё спят, почти что на цыпочках вышел в коридор.

Но хозяева уже не спали.

Дверь гостиной была открыта, и я увидел сидевшего на диване и уткнувшегося в планшет Артёма. Мы отсалютовали друг другу: «Привет!».

— Папа не приходил? — спросил его я.

— Нет. Мама рано утром ушла к нему в монастырь.

— И это в такую погоду? — подивился я.

— Когда она уходила, такого дождя ещё не было.

Артём соскочил с дивана и отложил планшет в сторону.

— Иди, умывайся. Сейчас будем завтракать.

Я зашёл в ванную, включил газовую колонку и подставил ладони под быстро нагревающуюся струю.

«А ведь хорошую жену нашёл себе Радик! — подумалось мне. — Сразу видно, что это надёжная спутница, а не какая-то там стервозная и кокетливая пустышка».

Умывшись, я прошёл на кухню и застал там умопомрачительную картину. Артём самостоятельно изготавливал бутерброды! Он намазывал сливочное масло на хлеб и накладывал на него сверху сыр.

— Садись, — пригласил меня к столу он, погасил газовую горелку и взял с плиты исходящий горячим паром чайник.

— Осторожно! — подскочил к нему я и выхватил чайник у него из рук, за что тут же был удостоен недоумённым взглядом своего внука. Что ты, мол, дедушка? Ты думаешь, я с чайником обращаться не умею?

За завтраком у нас с ним состоялся оживлённый разговор.

— А ты умеешь ещё что-нибудь готовить? — спросил его я.

— Да, — с гордостью кивнул Артём. — Я умею тушить картошку, варить пельмени и жарить яичницу.

— Какой молодец! — похвалил его я. — Тебя этому научила мама?

— Не только мама, но и папа тоже. Только, вот, он редко у нас бывает, — вздохнул Артём.

— А почему?

— А потому, что он служит в монастыре, и его отпускают только на выходной.

Я краем глаза поглядывал на своего внука и не переставал поражаться его сходству с отцом. Те же интонации, тот же голос, те же манеры, та же жестикуляция! И я вдруг поймал себя на ощущении, что напротив меня сидит маленький Радик!

— А что вы делаете с папой, когда он приходит?

— Работаем по хозяйству, смотрим телевизор, читаем книжки, играем в футбол. — И далее Артём выдал то, что заставило меня поперхнуться и покраснеть: — А по ночам они с мамой сексом занимаются.

Да, вот такие они, современные дети!

— А где работает твоя мама? — поинтересовался я.

— В сельсовете! — со значением произнёс Артём.

— А с кем ты проводишь время, когда она на работе?

— Раньше с тётей Олей, нашей соседкой. Но теперь я уже к ней не хожу. Я уже взрослый, и теперь я всегда бываю здесь.

— А вот дядя Сеня, который вчера приходил? Он к вам часто приходит в гости?

— Да нет, не часто. Он хоть и наш родственник, но мама его не любит.

— Мне показалось, что ты тоже его не любишь.

Артём сморщил нос.

— Дядя Сеня — он злой. И ещё он сидел в тюрьме…

Ксения появилась после полудня. Она была насквозь промокшая, хмурая и подавленная.

Едва войдя в дом, она обессилено опустилась на стоявшую в прихожей скамейку.

Из гостиной выскочил Артём.

— Мама, — удивлённо воскликнул он, — а где папа?

Ксения молча привлекла его к себе. Прижав сына к груди, она задумчиво уставилась в какую-то точку перед собой. Её взгляд наполнился какой-то смешанной с обречённостью тревогой.

— Ксения, что случилось? — спросил её я. — Что вам сказали в монастыре?

— Он ушёл вчера сразу же после вечерней молитвы, — глухо сообщила она. — Но сюда он не приходил, и в монастырь он обратно не возвращался.

Моё волнение, осадок которого сохранялся ещё со вчерашнего вечера, переросло в ощущение надвигающейся катастрофы.

— Подождите, давайте пока не будем поддаваться панике, — словно схватился за соломинку я. — Давайте попробуем мыслить логически. И начнём мы со следующего: куда он, кроме как сюда, мог пойти ещё после монастыря?

— Никуда, — твёрдо сказала Ксения.

— А вы в этом уверены?

— Уверена.

— А кого он здесь ещё знает?

— Да практически никого.

— А с кем он ещё здесь общается?

— Да ни с кем!.. Ну, если только, бывает, с Семёном.

И тут у меня зашевелилась неприятная мысль: а может Радик просто не хочет встречаться со мной? Пригласил, вот, поддавшись какому-то импульсивному порыву, ну а после остыл и, что называется, «протрезвел».

Вслух я этого, конечно, не произнёс. Но эта мысль засела во мне очень острой занозой…

Послышался знакомый символический стук, и сквозь портьеры просунулась сияющая физиономия Семёна.

— Ну, явился, наконец, наш святой отец?

Но, увидев наши лица, он тут же осёкся. Мы сидели в гостиной грустные и растерянные.

Семён, посерьёзнев, подошёл к сестре.

— Ты в монастырь ходила?

— Ходила.

— И что тебе там сказали?

Ксения повторила ему всё то же самое, что ранее говорила и мне.

— С ним что-то произошло, — горестно пробормотала она. — Я сердцем чувствую, что с ним что-то случилось!

— Та-а-ак! — озабоченно протянул Семён. — Дело, похоже, принимает серьёзный оборот.

Мой шурин прошёлся по комнате, — Ксения была настолько расстроена, что даже не отреагировала, что он зашёл в неё обутым, — и подошёл к окну.

Я только сейчас заметил, что дождь на улице уже прекратился, и что на небе снова засияло солнце.

Постояв немного, опершись руками о подоконник, Семён развернулся и решительно направился к выходу из гостиной.

— Пусть наша Ксюша, наверное, успокоится и отдохнёт, — хлопнул меня по плечу он, — ну а мы с тобой давай-ка махнём ко мне. Посидим, покумекаем и всё хорошенько обсудим.

Раздражённый этими его панибратскими манерами, я уже собрался было конкретно послать его ко всем чертям. Но подняв глаза, я увидел, что он за портьерами делает зовущие за собой жесты. И по этим жестам я понял, что ему нужно сказать мне что-то наедине…