Записки из тёмного района

Алексей Тот-Самый, 2023

Книга о непростом поколении девяностых-нулевых. О тех, чьи детство и юность формировались в условиях постсоветского хаоса. Противоречивый облик молодёжи с окраин, увековеченный в череде коротких рассказов. Обитатели типичного для тех лет «Тёмного района», проходят через суровую школу улиц, пытаясь скрасить свой однообразный досуг сомнительными развлечениями. Атмосфера поселковых будней девяностых-нулевых с предельной точностью оживлена на страницах данного произведения.

Молитва

Остановившись возле подъезда, Костя Шип закурил. Поздний вечер сгустился над двором, спрятав во тьме все его недостатки: сломанные качели на детской площадке, самодельный деревянный столик, за которым день и ночь восседали местные дегустаторы суррогатов и разбросанный повсюду мусор. Над всем этим неказистым пейзажем возвышались высокие стволы деревьев. Под покровом сумерек двор был абсолютно недосягаем взгляду, так как не освещался от слова «совсем».

Вообще, весь район был довольно тёмным, отчего в народе был шуточно прозван Dark Zone. Фонари имелись непосредственно у самих подъездов, и их свет не проникал в таинственные недра широкого двора. О том, что творилось в глубине неосвещённого пространства, можно было долго и упорно фантазировать, ведь на события район был всегда богат.

Шип ждал товарища, который жил в этом доме. Они должны были идти по своим, только им известным делам под покровом стремительно наступающей ночи. Лампочка над железной дверью была разбита, поэтому со стороны Костя являл собой лишь тёмный силуэт. Единственное, что выделяло его из тотального мрака, — одиноко тлеющий в районе рта огонёк сигареты. Едкий табачный дым незримо поднимался к высокой крыше подъезда. Каждая затяжка нарушала практически гробовую тишину.

Шип бесцельно вглядывался в темноту двора и думал о своём. Гнетущая дневная жара сменилась на приятную вечернюю прохладу. Летом это всегда приятно.

Товарищ, которого он ждал, задерживался, и это напрягало. Редкие звуки доносились до его слуха, но, погружённый в собственные мысли, Костя не обращал на них внимания.

Вдруг к потоку привычных и безобидных звуков, таких как дуновение ветра или редкий шум проезжающей за двором машины, неожиданно добавился таинственный и неопознанный шёпот.

Шип замер на месте и прислушался. Темнота вокруг таила в себе угрозу. Шёпот нарастал и приближался неизвестно откуда. По спине поползли мурашки, а глаза стали жадно цепляться за окружающие объекты в поисках источника зловещего звука.

Встревоженный взгляд пробежался по припаркованным вдоль подъездов машинам — все они были пусты. За машинами по-прежнему виднелся безмолвный тёмный двор. Различить в его потёмках что-либо не представлялось возможным. А шёпот тем временем усиливался, вонзаясь в уши и заставляя сердце биться чаще.

Через несколько секунд он достиг пика и переключился на полноценную громкость. В нём стали различаться отдельные слова. Кинув бычок на землю и затушив его ногой, Костян стал недосягаем взору со стороны — так было безопаснее. Он снова замер и вслушался в тембр таинственного голоса.

— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя твое, да придет Царствие Твое…

Теперь Шип отчетливо слышал молитву. Кто-то где-то обращался ко Всевышнему, сначала шёпотом, а потом во весь голос. От этого двадцатипятилетнему парню стало ещё более жутко. Кто молится в двенадцатом часу ночи во дворе? Вопрос на засыпку. Но подумать об этом он не успел, так как словно гром с неба на него обрушился уже не голос, а отчаянный крик:

— Да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день…

Громкий голос перешёл в протяжный визг, прорвав безмолвие тёмного двора. Наконец-то Костя уловил направление жутковатого ночного крика. Он шёл сверху. В нешуточном недоумении Шип вышел из-под крыши подъезда и вонзил взгляд туда, где за высотой девятиэтажного дома в бездонно-тёмном небе горели редкие звёзды.

Зрение чутко сканировало стену дома на предмет источника крика. Во многих окнах горел свет. Из них то тут, то там выглядывали любопытные жильцы и, обалдев не меньше Костяна, искали источник странного шума. Глаза Шипа бегали от окна к окну, спускаясь с девятого этажа вниз. На шестом его взгляд замер.

На подоконнике снаружи окна стоял высокий человек и продолжал надрывисто молиться. В худом и длинном персонаже Шип узнал Серёгу Рослого, которого как раз ожидал возле подъезда.

Высокий кореш Костяна был одет в белую футболку, небрежно заправленную в чёрные треники. Под босыми ногами Рослого экстремально прогибался край железного подоконника. С высоты шестого этажа в недра тёмного двора летели истошные крики молитвы.

* * *

Серёга Рослый сидел на диване и беззаботно «втыкал» в телевизор. За окном утопал в безмолвии тёмный двор, а за ним различался серый цех завода. Из-под чёрных треников торчали голые пятки, по-хозяйски закинутые на пуфик.

Сегодня Серёга наконец-то «закинулся» неким веществом, от которого должно было «вставить не по-детски». Именно так обрисовал действие наркотика знакомый «барыга». Чтобы ощутить всю обещанную палитру эффекта, двадцатитрехлетний парень заложил в ломбард недавно снятую с какой-то машины магнитолу.

Мероприятия с магнитолами он проводил неоднократно, но сносящие крышу «колёса» попробовал впервые. И вот теперь, в двенадцатом часу ночи, он ждал обещанного «бомбического» эффекта, расслабленно сидя у телевизора.

Где-то в коридоре послышались шаги. Это была мама. Она прошла из своей комнаты на кухню и застучала дверцами шкафчиков. По телевизору шла какая-то драма. Рослый почти не вникал в сюжет, фильм шёл больше фоном.

Он уже довольно продолжительное время ожидал начала своего дебютного «трипа», но реальность ничуть не менялась. Серёга начал расстраиваться. «Обманул “барыга”? Не будет обещанных неземных ощущений?»

Он взял пульт в правую руку и с нескрываем раздражением переключил канал. Негативное состояние было оправдано, ведь «закинулся» он уже достаточно давно, а обещанный эффект почему-то не наступал. Нервно давя на кнопки пульта, он бормотал себе под нос что-то нецензурное и упоминал какого-то «Жорика». Видимо это был тот самый «барыга», который не оправдал ожиданий за такую высокую цену.

Сюжеты на экране менялись стремительно, ведь каждые несколько секунд Серёга вдавливал кнопки пульта большим пальцем правой руки. Вот в телеке появился какой-то мужик с автоматом наперевес, тут же его сменила симпатичная ведущая какой-то вечерней передачи, дальше последовала погоня со стрельбой, а вот вдруг на экране появились похороны.

Похороны? Палец Серёги завис над кнопкой. Острый вопрос ударил в расслабленный мозг: «Кто вообще додумался показывать такое по телеку? Что за вздор?».

Он отложил пульт в сторону и с любопытством заострил взгляд на экране.

На нём крупным планом виднелся открытый гроб. В гробу лежал высокий мужчина в белой футболке, небрежно заправленной в чёрные треники, а вокруг стояли какие-то странные существа. Серёга напряг зрение и немного приблизился к экрану, чтобы отчетливей разглядеть суть происходящего.

«Что это за ритуал такой, и зачем это на ночь показывать?» — нарастающая тревога пронзала сознание, словно острая стрела. Вдруг странные силуэты одновременно подняли глаза и как по команде бросили жуткие взгляды прямо на недоумевающего Серёгу. Их нечеловеческие рожи смотрели злобно и презрительно, будто бы проникая в самые недра Серёгиного сознания.

Сердце застучало так, что готово было порвать кожу на груди, а бегущие бешеным потоком мысли не оставляли места для осознанного анализа ситуации. Но одно обалдевший парень понял ясно и без сомнений: на экране в открытом гробу в белой футболке и чёрных штанах лежал он, Серёга Рослый! Вокруг него стояли омерзительные твари с рогами и клыками. Это были самые настоящие черти из фильмов и книжек!

Будто бы насмехаясь над Серёгой, рогатые исчадия ада пронизывали жуткими взглядами всё его нутро и вселяли в душу неконтролируемый животный страх.

В голове кто-то ехидно зашептал:

— Молись, Серёжа, молись! Молись, пока не поздно!

Вне себя от ужаса, он кинул пульт в телевизор и, запрыгнув на подоконник, рывком открыл окно. Волна прохладного вечернего воздуха прошла сквозь Серёгу с улицы, а шёпот в голове становился всё громче и убедительней:

— Молись, Серёжа! Молись, пока не поздно!

Он шагнул на внешний подоконник и, встав на самый край, покорно исполнил указание. Железный подоконник опасно прогнулся под босыми ногами Серёги, но обезумевший от ужаса молодой человек даже не заметил этого.

— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя твое, — крестясь на внешней стороне окна, шептал Рослый.

— Громче, Серёжа, громче! — голос внутри был строг и не принимал никаких возражений. Его происхождение было неведомо, и заставить его замолчать Серёга не мог. Он беспрекословно следовал его воле и от шёпота перешёл на крик:

— Да придет Царствие Твое. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

Внезапно над серым цехом завода, что возвышался за тёмным двором, в хмуром небе стал проявляться знакомый лик. Сначала размыто, но после определённых фраз молитвы всё более и более отчётливо. Это был он — лик с икон. Серёга почувствовал его могущество и всепоглощающую сущность.

Неожиданно за спиной раздался знакомый и конкретно встревоженный голос:

— Серёженька, что ты делаешь?

Рослый развернулся на согнутом подоконнике и увидел стоявшую в дверях маму. С выпученными глазами, она сделала шаг к нему, но голос в голове молниеносно скомандовал:

— Не подпускай её, она с ними заодно! Молись громче! Молись!

Рослый достал свой нательный крестик и направил в сторону матери, крича во всё горло:

— Не подходи! Не вздумай! Отче наш, сущий на небесах…

— Серёженька, — по щекам женщины потекли две тонкие струйки солёной жидкости, голос же сорвался навзрыд, — что же ты делаешь?

— Прочь! Прочь! Да придет Царствие Твое. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе… — визжал в ответ сын с обезумившим выражением лица.

* * *

— Сергей, тише, тише, не дёргайся, — заводя руку за спину, успокаивающе проговорил крепкий фельдшер скорой помощи.

— Изыде, твари! Прочь! Прочь! Отче наш, сущий на небесах… — вопил Серёга, распластавшись на полу комнаты.

— Ну, не стой, помоги, ё-моё! — крепкий фельдшер нервно обратился к своему коллеге. Молодой напарник, которому на вид было не больше двадцати лет, неуверенно шагнул к извивающемуся на полу наркоману.

Серёга наотмашь ударил его свободной рукой и попал в коленку, отчего молодой фельдшер, будучи в этом деле новичком, неуверенно попятился назад.

— Наручники давай! Быстрее! — повысил голос его крепкий коллега.

Браслеты больно сжали запястья Рослого. Его поволокли ко входной двери под непрекращающиеся однотипные вопли:

— Изыде, твари рогатые, изыде! Да придет Царствие Твое. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

— Дайте тапки ему какие-нибудь с собой, а то босой совсем, — проговорил здоровый опытный фельдшер, обращаясь к зарёванной женщине в засаленном зелёном халате.

Мама Сергея вытащила из комода чёрные резиновые шлёпанцы и, всхлипывая, спросила:

— А надолго его туда? Ну забираете?

— Да не волнуйтесь, полечится и вернётся, — пожал плечами крепкий мужчина, держа руку Серёги за спиной. В ответ он только услышал горький всхлип.

Дверь подъезда открылась, и под тусклым светом фонаря Рослый увидел белую газель с красным крестом. Двое «служителей дьявола» тащили его к ней. Голос в голове продолжал давать указания:

— В ад увезут, демоны! Прямиком в ад! Сопротивляйся! Молись! Громче молись!

Серёга затянул привычное, но это не помогало. «Бесы» были крепки и физически сильнее.

Около подъезда стоял невысокий человек. Рослому показалось, что он его знает. А впрочем, совсем не показалось: это был его друган по прозвищу Шип. Или нет? Он тоже с ними заодно? Или он на стороне света?

— Костян, братуха, спасай! Выручай! А-а-а-а-а! — вопль Рослого разрезал тишину знакомого тёмного двора.

Изумлённый Шип закурил очередную сигарету и, не зная, что сказать, молча наблюдал за тем, как за его невменяемым товарищем захлопнулись задние двери машины.

Через несколько секунд завёлся мотор, и белая газель с красным крестом сорвалась с места. Её маршрут был понятен без лишних вопросов. Сквозь тёмные безлюдные улицы района она умчалась в направлении районной психиатрической больницы.

22–23.05.2021