Подземный мир Лайама

Алексей Николаевич Сысоев, 2019

Люди живут под землей после катастрофы, уничтожившей жизнь на поверхности. Жители большой пещеры, вмещающей целый город, знают только, что все они последние выжившие, а подземную цивилизацию тоже постиг крах. Они создали уютный маленький мирок, возродили некоторые технологии древних, им ничего больше не нужно. Но Лайам Ли Кадами, молодой парень, который задает вопросы и ищет ответы и готов перевернуть целый город ради своих целей. Он найдет институт роботов, погибшие мегаполисы, объединит квазигосударства, узнает все тайны, и компьютерный бог подскажет ему путь.

Глава 9

— И в этот прекрасный день, мы открываем новую главу в истории Кадолии! — надрывался с маленькой деревянной трибуны мэр Максимилиан.

Припоминая, в каком виде Лайам его вчера оставил, оставалось только удивляться стойкости и силе воли этого человека — стоять там и горлопанить воодушевляющие речи с утра после этакой-то попойки надо суметь.

Колонна экспедиции выстроилась на дороге при выезде из города. Собралось десять машин, пара десятков ослов с поклажей и двадцать тягловых роботов. Эти механизированные устройства прислали тетки Лимерика, выполняя обещание. Кроме этого, они предоставили несколько компактных источников электроэнергии: фонари и прожекторы, которые, кажется, могли работать вечно, имея какие-то хитрые батареи, а еще снабдили необычными баллонами с водой. Эти баллоны были размером с литровую бутылку, но вода там хранилась в каких-то сжатых измерениях, в них вмещалось сотни литров. Впрочем, у экспедиции были и свои канистры, навешанные на ослов. Мало ли, сколько придется идти, и будут ли где-то источники воды. У ребят Лайама имелось приличное количество и собственных хитрых устройств древних, собранных как самим Лайамом, так и докупленных специально для экспедиции. Всякая мелочь, без которой не обойтись в длительном походе: крепкие веревки, синтезаторы пищи, электрические зажигалки, бинокли, лазерные ножи, пилы, палатки, обогреватели, спальные мешки с подогревом, даже особенная складная мебель, ну и много всего. Мэр почти рыдал, когда увидел стоимость, но по ранее составленному договору обязан был оплатить приличную часть этих расходов. Лайам вложил и свои средства, но в банках Кадолии у него оставалось еще достаточно, чтобы не переживать по этому поводу.

В экспедицию отправилось полторы сотни человек. Лайам готов был хвататься за голову, глядя на такую ораву. Несколько месяцев назад, когда подобный поход был всего лишь мечтами и прожектом, ему представлялось, что он поведет не более десятка. Костяк составляли его ребята из Штаба, наиболее крепкие и в ком сам Лайам был уверен, так же набрался солидный отряд полицейских с автоматами, ружьями и гранатами, и эти парни умели с ними обращаться. Это были различные отчаянные молодцы и ветераны из полиции, которым нечего терять, как и обещал Каниг. Сам молодой офицер был чрезвычайно горд, что его назначили командиром этой группы, как человека из особого подразделения мэрии. Лайам уже понял, что Каниг не так прост и что-то вроде личного помощника мэра по вопросам безопасности, ему доверяют очень многое.

Еще здесь собралось несколько горожан из списка Мистрикса, которых он убедил взять с собой, за полезные навыки и профессии.

— Кто будет ухаживать за ослами, лечить и убирать дерьмо при случае, ты что ли? — говорил он. — Среди нас нет ни одного животновода со стажем. Хруст занимался коровами, это не его профиль. Для людей тоже нужен хороший врач. Грета… надеюсь, она меня не слышит, все-таки не врач, а знахарка. С довольно… ненаучными теориями, я бы не доверился ей даже с банальным поносом. Еще нам совершенно не лишне несколько ученых широкого профиля на случай, если найдется что изучить или разобраться в технике. Да-да, я знаю, Ковард у нас прекрасно разбирается в технике, но он не ученый, и не сможет найти водоносный слой или оценить возраст каменных отложений.

Лайаму пришлось согласиться с этими доводами, да и какая уже разница, если и так набралась толпа, десятком больше, десятком меньше — не имеет никакого значения.

Ребята из Штаба, которых ему пришлось оставить, были крайне обижены. Но многие или возрастом не дотягивали, как Брун, или имели какие-то семьи, связи, и Лайам счел, что им не стоит погибать в походах.

Со смешанными чувствами он воспринял то, что с ним отправились Шами и Мирика. Он знал, что они будут с ним, когда он начнет творить что-то великое, знал это всегда, но так сложно смотреть в глаза их родителей, с которыми рос с детства, особенно после того, что случилось с Миком. Эта сцена с матерью убитого парня все еще ему вспоминалась время от времени. Но его названные брат и сестра пошли с ним, он принял это с облегчением.

Вокруг толпились любопытствующие горожане, наверное, полгорода собралось посмотреть на отправку экспедиции в смертоносный город. А мэр все декламировал речи.

— Ну, Лайам, твоя мечта сбылась, — подошел Каниг и хлопнул его по спине. — Вот мы и отправляемся в поход.

Лайам, пять минут назад наблюдавший сцену, как полицейский прощается с рыдающей молодой женой и двумя детьми, смотрел на него без энтузиазма, думая о том, что этого болвана убьют в первой же пещере, и всю жизнь будет стоять потом перед глазами лицо его жены с немым укором в глазах.

— Я не знаю, Каниг, зачем ты ввязался в нашу авантюру. У тебя многообещающая карьера в администрации, семья… Ты ведь можешь вообще не вернуться.

— Да не ной, Лайам. Мне просто надо пойти в этот поход и все. Увидеть подземный город и что в пещерах за Барьером, если удастся туда попасть. Это судьба, я чувствую, я должен в этом участвовать. Я буду там нужен.

Лайам по-новому взглянул на него.

— Судьба? Ну, может быть.

Вдруг знакомый голос проворчал из-за спины:

— Ой, да когда уже этот толстяк заглохнет, вот уж он всегда любил побалаболить перед экспедициями, чтобы лишний раз блеснуть перед телекамерами.

— Земная труха! — вскричал Каниг, хватаясь за пистолет в кобуре, и от волнения замешкавшись с застежкой. — Лайам, Лайам, это же…

— Спокойно, Каниг, — сказал полицейскому Лайам, положив ладонь ему на руку. — Харви реинкарнировал, чтобы поотравлять нам жизнь в походе. Совсем не надо его опять убивать.

— Что? Что он сделал?

— Воскрес. Ну, короче, робот идет с нами. Компы Лимерика очень настояли.

— Ничего не понимаю, — пропыхтел Каниг, все еще глядя во все глаза на своего кумира детства, дважды убиенного.

— Кажется, мы договаривались, что ты предупредишь всех, что я не опасен и включен в состав экспедиции, — недовольно проговорил Харви, натурально надувая щеки и шевеля усами.

— Мэру утром я сообщил и некоторым людям в экспедиции, ну кому-то не успел… как-то забегался. Что ты беспокоишься, если бы кто-то не разобрался и пристрелил тебя, в Лимерике бы быстро собрали новое тело.

— Мои тела не лежат там штабелями, готовыми к использованию, если ты представляешь себе нечто такое. Их довольно сложно и трудоемко изготавливать. Имелась пара заготовок на случай аварий, поэтому получилось так быстро меня восстановить.

— Квадратный бог, они сделали его снова? — все не мог прийти в себя Каниг.

— Не только снова, они еще и запихали в него ту же самую сволочную личность, — вставил Лайам.

Харви невозмутимо продолжил:

— А наиболее сложными в производстве являются вот эта куртка и пушной воротник, эти материалы у нас, знаешь ли, не изготавливаются на фабриках, приходится искать сырье, синтезировать.

— Если бы вы догадались оторвать хвост у настоящей горной кошки, мне было бы сложнее придраться, — бросил Лайам.

— А это более точная копия меха животного, мы учли, что эта деталь оказалась важна.

Лайам уставился на него, не мигая.

— Да вы там вообще ненормальные, — проговорил он.

— С нами отправиться этот робот? И институт настоял на этом? — удивился Каниг.

— Что ты не радуешься? Не просто робот, а довольно точная копия самого Харви Смелого, вплоть до воротника, и с такими же плоскими шутками. Да ты посмотри, на нем даже те же идиотские очки! — Вдруг Лайам подумал, что это шанс узнать то, что его с самого детства занимало в Харви больше всего. — Слушай, робот, если в тебе действительно личность Харви, ты можешь мне ответить, зачем тебе эти очки и шапка? Ты напоминаешь авиатора из книг древних, что в наших подземных условиях несколько комично.

— Очки от пыли, болван. Когда роешься в комплексах древних, бывает много пыли. А ты разве не пользуешься?

— Я ничего не ломаю и, следовательно, не поднимаю пыль.

— Правда? Меня ты вот сломал.

Лайам моргнул и задумался.

Харви продолжал:

— А шапка… В одном из первых походов на меня упал камень с потолка, на мне была эта шапка, потому что мы были в промозглых пещерах на востоке, куда плохо достает тепло облаков, и она спасла мне жизнь, я отделался сотрясением, с тех пор я стал надевать ее во все походы.

— Харви Смелый никогда не рассказывал об этом и не упоминал в своей книге! — взволнованно выдохнул Каниг.

Харви не обратил внимания и закончил:

— Куртку ты и сам везде носишь, потому что в пещерах прохладно. Шапка, очки и куртка стали частью моего образа, поэтому я привык так появляться перед публикой и не снимал даже в душных помещениях.

— Великий квадратный бог, они действительно запихали в этого робота самого Харви! — вырвалось у Лайама.

— Его души во мне нет, но полная запись памяти и личность, построенная из нее.

Лайам сказал Канигу:

— На одно уповаю, что этот робот не будет таким же трусоватым показушником.

К ним приближался Ковард.

— Лайам, мэр дал отмашку можно отправляться.

— Хорошо. Ковард, найди Калиссу, я вспомнил, что не предупредил ее о Харви, а у нее с собой вечно здоровый нож.

— Сейчас найду и скажу.

Ковард удалился в толпу. Лайам потянул робота за рукав куртки.

— Пошли, чертов Харви Смелый, тебе стоит держаться ко мне поближе, для твоей же безопасности. Да и мне спокойней, когда шпионский робот на виду.

Лайам подошел к машине, где его уже ждали Шами и Мирика, за рулем сидел Труди.

— Трогаемся, — сказал ему Лайам. — А ты, жирдяй, садись на переднее сидение. Надеюсь, твоя туша не перевесит, и мы не перевернемся.

Сам он сел к друзьям назад.

— Лайам, это что, тот робот, которому вы с Калиссой оторвали голову? — воскликнула Мирика.

— Да, они построили ему новое тело и отправили с нами в экспедицию с какими-то своими мутными целями.

Вдруг Шами вздрогнул, из его рук выпал кубик, вспыхнула голограмма этого краснорожего демона.

— Ни в коем случае! Вышвырните вон его немедленно! — заорал Салли так, что Труди недоуменно обернулся.

Лайам изумленно уставился на голограмму:

— А ну заткнись, это еще что? — Он сказал побледневшему Шами: — Ты что ему позволяешь, он что, тебя вообще не слушается?

— Он довольно неуправляем, а я не знаю где всякие настройки, — заоправдывался Шами.

— Этот гребанный робот продукт сложных экспериментов по созданию копии разума человека, и вы собираетесь тащить его с собой? — не унимался компьютер, несмотря на то что Шами усилено его тряс. — Я здесь единственный искусственный разум, обретший подлинное сознание, никто другой!

— Заткнись, говорю, а то я выкину тебя в окно, — пригрозил Лайам.

— И что, сереброволосый? Я провалялся тысячи лет субъективного времени на полу захудалого института, меня ваша подземная степь ничуть не пугает. Может, сожрет какая-нибудь корова, и я получу незабвенный опыт, пройдя через ее кишечник.

— Поразительно, он еще и огрызается, — хмыкнул Лайам.

В окне вдруг возникла Калисса. У машины не было стекол, только рама, прикрывающая салон и держащая крышу, так что можно было ожидать, что Харви Смелого сейчас будут вытаскивать и убивать.

— Калисса, спокойно! — выкрикнул Лайам.

Но гнев девушки, кажется, был по другому поводу.

— Лайам! Почему эта роботизированная сволочь сидит на моем месте?!

— О, привет, красавица, моя шея не забудет твоего последнего объятия, — улыбнулся ей Харви.

Калисса немного опешила, но, схватив за лацкан куртки, прошипела:

— Я могу повторить этот трюк, железяка. Я видела, что у тебя внутри.

— Калисса отпусти чертового Харви, он у нас выданный Лимериком реквизит для путешествия, нечего его портить.

— Я должна была ехать на этом месте! Я твой телохранитель! А ты посадил туда сраного робота?

— Сядь куда-нибудь еще, в самом деле, — отмахнулся Лайам. — Мы едем только до спуска под землю, а там пойдем уже пешим ходом.

— Но я должна быть всегда рядом с тобой!

— Ого, Лайам, это что, неземная любовь? — усмехнулась Мирика. — А я думала, ты по мне сохнешь.

— Я… что? Нет-нет, Мирика, не придумывай. А у Калиссы свои бзики, она считает себя чем-то вроде священной воительницы, призванной сопровождать меня на всем жизненном пути.

— Лайам, это только между нами, не надо посвящать в нашу связь эту смазливую рыженькую девку, — укорила Калисса.

— Что? — захлебнулась от возмущения Мирика. — Я всегда знала, что ты двинутая, но что ты обзываешься? И священная воительница? Лайам, твои дружбаны из Штаба уже совсем тебя превозносят!

— Ну… Я в некотором смысле исполняю их ожидания, повел к свершениям.

— С ума сойти, Шами, как мы ввязались в это? Идем в поход с великим вождем, а его священная воительница, кажется, ко мне приревновала.

— Мирика, не спорь с ней, она тебя побьет, — взволнованно попросил Шами.

— Я не ревную, Мирика, Лайам мне не принадлежит, и у нас нет отношений. Он мой лидер.

— Конечно-конечно, как сын бога может кому-то принадлежать? Он же у нас, там, возник из осколков метеорита.

— Мирика, — взял ее за руку Шами.

— Да что ты меня успокаиваешь? Надоело мне смотреть, как тут все вокруг сходят с ума из-за этого звездоносного Лайама! Теперь Калисса заявляет, что у нее миссия служить!

— Вы не поверите, я тоже обеспокоен, — вставил Лайам.

Шами успокаивающе проговорил, гладя руку подруги:

— Ну она же всегда его охранницу изображает.

— Да, Лайам, что ты ее тогда с собой не возишь, а для меня что-то вечно у тебя местечко найдется.

— Если твое присутствие его успокаивает, я стерплю, но он посадил сюда робота, — сказала Калисса.

— Иди вон, Калисса, мне надо его контролировать.

— Ну ты сука, Лайам! — пробурчала Калисса и ушла.

— Твоя священная воительница тебя только что сукой обозвала? — хмыкнула Мирика.

— У нас довольно неформальные отношения, — пожал плечами Лайам.

— Насколько неформальные? Я думала, у тебя никого сейчас нет.

— Я вот не пойму, Мирика, тебе-то какое дело до этого, и что ты поцапалась с моей телохранительницей?

— Я поцапалась? Она вдруг ни с того ни с сего приревновала, хотя у меня Шами есть! Какие-то у тебя проблемы с субординацией.

— А, это вы мне вечно все нарушаете.

— Что? Ты слышал, Шами? Мы ему, видите ли, образ вождя нарушаем! Мы тоже должны так преклонятся и лебезить, как остальные, а?

— Никто не преклоняется, это просто Калисса последние дни совсем поехала. Но когда управляешь большим коллективом, слишком дружеские отношения мешают.

— Да что ты там бормочешь? Совсем зазвездил уже. И так всегда тут изображал этакого особенного мальчика, а тут с мэром стал общаться и развел город на экспедицию. Не понимаю, что они в тебе все видят? Не удивлюсь, если этот полицейский офицер, будет через неделю честь тебе отдавать и спрашивать, можно ли сходить в туалет.

— Очень может быть, — улыбнулся Лайам.

— Может, нам выйти, Лайам, кажется, мы с Шами тебя не устраиваем, как слишком друзья.

— Не надо, — взял ее за руку Лайам. — Прости меня, с вами я так не должен себя вести. Шами мне брат, ты мне тоже как сестра.

— Да ты ни с кем не должен себя так вести, идиот! Ты не какой-то мессия.

— Ты, безусловно, права. Но я ничего не могу сделать, если люди сами так меня воспринимают. Понимаешь, когда говоришь что-то правильное, ведешь за собой и даешь им многое, чего бы они при других обстоятельствах не получили, люди начинают смотреть на тебя совсем иначе. Вы оба так мне ценны, как раз потому, что видите во мне просто Лайама, того паренька, что жил с вами в одном доме. Калисса может обзывать меня, но беспрекословно выполнит любой приказ, для Коварда я друг, но все-таки этакий старший друг, при том, что по возрасту старше он, и так со многими в Штабе, это иногда нелегко…

— Квадратный бог, нашему Лайаму не хватает живого общения, неужели поэтому судьба потащила нас в этот поход? — фыркнула Мирика.

— Это мне надо быть с ним, а тебе нет. Ты могла остаться дома, не подвергаться опасностям, — сказал Шами.

— Что? И ничего не увидеть, прозябать дома, когда вы там приключенствуете?! Нет, я тебе сразу сказала, если ты идешь — я тоже.

— Ну ничего себе, какие тут страсти кипят, — крякнул Харви.

Лайам вдруг понял, что вокруг были нежелательные свидетели, которые совершенно выпали у него из головы. Даже эта чертова красномордая голограмма из кубика все еще болталась в воздухе и лупила шары. Так легко не замечать что-то, если считаешь незначительным… Да, Мирика права, что-то он зазвездился.

— Поезжай, Труди, что ты уши развесил? Машины впереди уже тронулись! — прикрикнул он на водителя.

— Да, Лайам.

— О, а почему мы не едем во главе колонны? — встрепенулся Харви. — Парень, славный исследователь и глава экспедиции должен быть впереди! На лучшей машине! Желательно, с каким-нибудь флагом!

— Что за чушь он несет? — поморщился Лайам. — Да будет тебе известно, величайший Харви, что во главе колонны поедет только помпезный идиот. Головная машина прокладывает путь, проверяет дорогу. У нее больше шансов въехать в какую-нибудь яму или свалится в канаву. А лучшие машины перевозят груз, потому что мощнее и вместительней. Это не профессионально, болван. Поэтому я всегда и говорил, что ты не исследователь, а клоун. Вот и нашел свой ожидаемый глупый конец в логове роботов.

— Но я был смел, этого не отнимешь!

— Пфф, — Лайам даже не стал комментировать.

Компьютер Шами горячо зашептал:

— Давай избавимся от него. Он вам может быть опасен, как экспериментальная модель с сумбурной личностью в микросхемах, вы даже не представляете, что они там в Лимерике сотворили. Они поиграли в бога, как люди, попытались создать искусственное сознание, максимально похожее на человеческое.

— Да что ты? — хмыкнул Лайам.

Харви обернулся и смерил красную голову пристальным взглядом.

— Тебе ли вещать об опасности, тот, кто называет себя Салехом?

В машине повисла напряженная пауза. Лайам не сразу понял ее причины, пока не глянул на друзей. У Мирики был какой-то весело-озорной вид, как будто ее застали за некой шалостью, Шами же как будто лишился чувств и прибывал в крайне стрессе. Ну а компьютер… Компьютер тоже.

— Так. Понимаю. Он вам уже наплел это, что он Салех? — спросил Лайам, сурово.

— Конечно, идиот порет эту чушь всякому, кого видит, — сообщил Харви со смешком.

— Ну ты вообще Лайам, ты все знаешь? — выдохнула Мирика с облегчением. — Шами так это скрывал, так боялся, что ты узнаешь.

— Боялся чего? Только не говорите мне, что вы поверили, будто бы какой-то пластиковый кубик, забытый на полу в институте тот самый Бог-из-машины, уничтоживший мир. Шами? Ты поверил, что твой бог пришел к тебе во плоти? Ну ты меня совсем разочаровываешь.

— Нет! Я никогда в это не верил!

— Шами думал, что ты, решишь, что там Салех, и сломаешь ему игрушку, — безапелляционно заявила Мирика.

— Я что такой дурак?

— Но я действительно Салех, недоумок! — счел нужным заявить Салли.

Все только раздраженно на него покосились.

— Шами, успокойся, я не стану ломать этот компьютер только потому, что он мнит себя Салехом. Компьютерный бог погиб в той Катастрофе, что случилась на поверхности Тейи, или же его уничтожили. Никто бы не допустил, чтобы эта божественная сволочь оказалась в наших подземных убежищах.

— Он говорит, его сюда закинул какой-то пацан из прошлого прямо в будущее, через дыру в воздухе, — сообщила Мирика.

— Да неужели? — выгнул бровь Лайам. — Ну-ну, звучит чрезвычайно правдоподобно.

— Тогда подключите меня к сети, что вам стоит? Раз не верите! Чего вы боитесь?! — взвился Салли.

— Не рекомендую, древний ИИ вещь непредсказуемая, тем более со снятыми программными ограничителями, — сказал Харви.

— Я изничтожу тебя первым, плебей, за предательство того, кому ты должен поклонятся! — проорал Салли так, что Труди слегка вильнул машиной, на минуту забыв о дороге.

Лайам проговорил:

— Никуда мы его не будем подключать, расслабься. Я тоже считаю, что эта штуку вообще лучше было не подбирать. Но раз мой брат его нашел и так случилось… Пускай теперь сам переживает и следит за ним. И сделай ты уже что-нибудь, чтобы он выключился.

— Он сегодня вообще не слушается, я не знаю, как с ним быть! — ответил Шами.

— Квадратный бог, Шами, научись ты хоть немного твердости. Наори на него или сунь в карман.

— Он будет просто орать.

— У тебя что, нет никакого чувства самосохранения, компьютер? — поглядел на голограмму Лайам.

— А зачем мне оно? Я уже умер, — нагло улыбнулась красная рожа.

Шами вдруг сунул кубик Мирике в руки:

— На, выкини его на дорогу.

— Что, ты уверен? — опешила Мирика. — Ты же…

— Не-е-ет! — истошно завопил Салли. — Не делай этого, ты чего?! Я твоя судьба! Как?! Нет, я должен тебе служить! Этой мой единственный шанс все исправить!

— Да мне надоело это все. Я постоянно беспокоюсь из-за тебя! Постоянно жду, что ты что-нибудь выкинешь! Я так боялся, что ты при Лайаме ляпнешь что-то про Бога-из-машины, и он тебя разобьет, а ты… вышвырни его, Мирика! Все это действительно было ошибкой.

Девушка, пожав плечами, уже замахнулась.

— НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! Да вы сдурели, что ли?! А вдруг я помогу вам спасти мир?

Мирика замешкалась, от такого оборота.

— Как это ты собрался сделать? Мы что мир будем спасать? — засмеялась она и посмотрела на Лайама.

Парень пожал плечами:

— Не знаю, у меня несколько иные цели.

— НЕ НАДО МЕНЯ ВЫКИДЫВАТЬ! Это судьба, вы не понимаете!

Лайам наблюдал за этой сценой с интересом. Компьютер, который говорит о судьбе? Занимательно.

— Тогда слушай, что я говорю, — сказал Шами, раздраженно. — Понял? Ты должен меня слушаться.

— Да, хозяин! Я буду твой самый нижайший раб! Но ты никогда не должен меня выкидывать! Как тебе такое вообще в голову пришло?!

— Не будешь слушаться — выкину.

— Я ничего не понимаю, — рыдал Салли… кажется, он действительно рыдал. — Во всей культуре людей, всегда была вера в то, что если две сущности связаны судьбой — это нерушимо; если предначертано, то так и будет. А он просто чуть меня не выкинул?!

— Судьба — это не абсолютная предопределенность, это просто одна из устойчивых вероятностей, которые воля человека может в какой-то момент полностью изменить, если вдруг захочет совсем иного, — сказал Лайам.

— Что? — фальцетом ахнул Салли. — Я ничего не понимаю в этом сумасшедшем мире! Как мне тогда исполнить предназначение и все исправить, если он может просто меня выкинуть? Что я тогда буду делать?

— Слушай меня, — сказал Шами.

— Да, хозяин.

— Скройся и молчи.

— Как пожелаешь, мой любимый хозяин!

Салли тут же исчез. И наступила как-то даже непривычная тишина.

— Я бы тебя похвалил за успех, Шами, но ведь это не мастерски проведенная манипуляция при помощи блефа. Ты действительно хотел его выкинуть, — сказал Лайам.

— Да. Надоело, он все время говорит какие-то странные вещи, богохульничает. Я не могу спать, как нашел его.

— Может это испытание, Шами? От твоего бога? Надо его пройти, справиться с этим.

— Что ты, Лайам, вечно издеваешься? — вмешалась Мирика.

— Может быть, правда какое-то испытание. Иногда, он говорит что-то правильное, — проговорил Шами тихо.

— А что он говорит? — праздно поинтересовался Лайам.

— Например, это он убедил меня отправиться с тобой.

— Что? — повернул голову Лайам.

— Ну, вернее я всегда чувствовал, что должен быть с тобой рядом, но… я бы, наверное, ни в какую экспедицию не поехал, это так дико. Но он, такие вещи говорил. Не знаю, что-то на меня нашло. Может быть, Бог-из-машины каким-то образом направляет это свое творенье?

— Может быть, — задумчиво кивнул Лайам.

****

Запутанная сеть коридоров и ходов простиралась на многие километры вниз. Что это было раньше? То ли какие-то полуобвалившиеся шахты, то ли природные извилистые щели, то ли просто прогулочные туннели, являвшиеся некогда частью парка — от древних всего можно ожидать. Сейчас это все заросло, местами обвалилось, и лоскутки облаков, затянутые сюда каким-то чудом, обогревали и освещали этот кусочек обитаемого мира, ставшего прибежищем диких животных.

Самым страшным и единственным хищником полусумрачных коридоров были горные кошки. Почему их называли горными, ведь здесь нигде не было гор, Лайам не знал, но так повелось. Возможно, эти тварюги произошли от какого-то вида горных кошек, существовавших на поверхности в древние времена, или походили на них внешне. Но это были крайне опасные хищники, великолепно видевшие в темноте, прекрасно ориентирующиеся в проходах и любящие поджидать жертв, прячась где-нибудь на выступах под потолком или затаившись в темноте проходов. Эти умные, хитрые и сильные существа охотились на мелкую живность: кроликов и лисиц, здесь даже водился некий подземный вид птиц, с короткими крыльями.

А еще пищей кошек были люди.

Кадолийцы вытеснили их в самые глубины, твари признали поражение, но там, на нижних уровнях подземных ходов, они правили безраздельно, и постоянно нападали на охотников, собирателей артефактов и просто всех, кому хватило ума спуститься слишком глубоко.

Колонна медленно ползла по коридорам, засыпанным расщелинам, по темным проходам, где без факелов было опасно ступить шаг, по сумрачным пустотам, с прячущимися в кустах остроухими зверьками, и по залитыми золотистым светом электронных облаков большим пещерам, заполненными джунглями и стаями кричащих птиц. Опасный мир контрастов.

Автомобили были брошены еще у спуска в подземелья, никакая техника не могла ездить по неровным полам и каменистой гальке. Провизию и скарб в тюках тащили неловкие ослы, переваливаясь с ноги на ногу, боясь оступиться, и тягловые роботы Лимерика. В некоторых местах коридоры и пещеры были засыпаны настолько крупными камнями, что животным и роботам было сложно передвигаться, даже люди, карабкались по ним, пыхтя и приседая.

Лайам в ужасе глядел на все это, представляя, сколько займет путь вниз этакими темпами. Вот поэтому он не хотел брать в экспедицию много людей, а что теперь ему делать со всеми ними в этих крайне опасных узких ходах, где колонна в полторы сотни человек может растянуться на километр по ходам, на идущих позади могут напасть горные кошки и сожрать там всех, а головная часть об этом даже не узнает?

Почему он ничего не продумал, почему не спланировал, все эта чертова спешка. Ему так хотелось, наконец, покинуть Кадолию, что он проявил опасную беспечность, отбрасывая на потом все возникающие вопросы и думая лишь о том, чтобы уже куда-то отправиться, повести людей, а там разобраться по обстановке. Надо было вышвырнуть больше половины желающих, сколотить группы бойцов, распределить на авангарды и арьергарды, продумать логистику, провести разведку, наметить пути. Древние!

Это провал, экспедиция не удалась, едва начавшись!

За первый день удалось пройти совсем немного, вереница людей плутала по проходам, застревала в узких переходах. Когда открылась достаточно большая пещера, Лайам распорядился разбить лагерь.

Здесь не было облаков, людям становилось неуютно. Хоть в Материнской Пещере облака и гасли на ночь, подчиняясь древним ритмам, запрограммированным создателями, никогда не бывало абсолютной тьмы, они давали сумеречное свечение. В этой же зале, что стала им первым приютом, тьма была кромешной и тягучей, а прожекторы и фонари только усиливали это впечатление. Темнота подземелий всегда действует по-особенному на тех, кто попадает в неосвещенные пещеры впервые, Лайам чувствовал, что многим не спокойно и тревожно, лагерь спал плохо.