Подземный мир Лайама

Алексей Николаевич Сысоев, 2019

Люди живут под землей после катастрофы, уничтожившей жизнь на поверхности. Жители большой пещеры, вмещающей целый город, знают только, что все они последние выжившие, а подземную цивилизацию тоже постиг крах. Они создали уютный маленький мирок, возродили некоторые технологии древних, им ничего больше не нужно. Но Лайам Ли Кадами, молодой парень, который задает вопросы и ищет ответы и готов перевернуть целый город ради своих целей. Он найдет институт роботов, погибшие мегаполисы, объединит квазигосударства, узнает все тайны, и компьютерный бог подскажет ему путь.

Глава 1

Воздушный змей с желтыми и розовыми флажками, привязанными к нити, плохо летел, кувыркался и норовил упасть. Еще бы, ведь под землей практически нет ветра. И здесь нет того голубого неба, о котором рассказывали древние, а Шами хотелось бы увидеть это небо хоть раз и запустить змея там.

Но, видимо, не в этой жизни.

Вместо неба далекий земляной свод и светящиеся золотые облака. Они были ненастоящими, а электронными, но давали свет и тепло. Так их и называли. Электронные облака. Созданные теми же творцами, что канули в небытие вместе со всей цивилизацией.

Змей неуверенно реял на высоте, а под ним у северной стены на возвышенности раскинулась Кадолия, словно пухлое причудливое печенье, обсыпанное разноцветной крошкой домиков; прожилки кривеньких дорог разделяли их на уютные кварталы с островками зелени и розовых деревьев. Кое-где выпирали кирпичные фабрики с медными куполами и размеренно вращающимися водяными колесами, в разные стороны тянулись черные блестящие трубы, они лентами прорезали кварталы, наползали на стену позади города, отводя едкий дым производств в продуваемые пустоты. Черные нити дымоотводов тянулись даже вверх, сквозь электронные облака, упираясь в свод, который здесь был ниже, словно город пускал ростки.

Обитаемый уголок диких подземелий. С этого холма, где стоял Шами, открывался вид практически на весь оставшийся у человечества мир: вот эта обширная пещера с городом в ней. А что за пределами? Никто не знал. Можно встретить какие-то деревеньки и поселения в пещерах дальше, в нескольких днях; может быть, где-то выше еще кто-то жил — на очистных заводах древних, у источников воды. Внизу тоже могли найтись отшельники и безумцы. Вот и все, весь мир, вся цивилизация, оставшаяся после никому неведомой Второй Катастрофы, случившейся неизвестно, когда и неизвестно почему.

По улицам тарахтели машины — благо нефтяное озеро в пустотах верхнего северо-восточного направления еще не иссякло, хотя ученые прочили ему истощиться еще пятьдесят лет назад, и закончится славный дизельный век. Над домами, под самым сводом, плавали редкие дирижабли радиосвязи.

А вот была ли у этого мира поверхность, были ли небо, были ли солнце — ученые теоретизировали до сих пор. Многие тысячи лет назад, конечно, было, когда люди жили на поверхности планеты, но искусственный интеллект, созданный стать богом, устроил глобальную катастрофу, названную Первой, в результате которой наземная цивилизация погибла. Люди бежали под землю, и что теперь на поверхности, не знал никто — выжженные пустыни, или опасное заражение, или радиоактивный океан, а может, атмосферу сдуло взрывами и там голый космос. Может, и нет уже никакого внешнего мира, остались только подземные пещеры, остатки древних машин и сооружений.

Но здесь продолжали работать компасы, это вселяло надежду, значит, магнитное поле планеты еще есть. В подземельях не было ни снежного севера, ни жаркого юга, температура повсюду одинакова. Не слишком жарко, идеально для комфортно жизни. В пещерах же, где меньше согревающих электронных облаков, было иногда холодно. Однако, предки издревле привыкли ориентироваться по компасу, зная, что стрелка всегда укажет на условный север и условный юг.

Шами меланхолично посмотрел наверх, на ярко освещенную отблесками света облаков земляную поверхность и застывшие в ней глыбы камней. Лайам говорил, что когда-нибудь эти глыбы рухнут вниз и погребут под собой город. Таков станет закономерный итог бессмысленного существования Кадолии. Почему бессмысленного Шами не понимал, но Лайаму многое вокруг казалось бессмысленным и ненастоящим.

Лайам Ли Кадами самый странный парень во всей Кадолии. Откуда он появился, никто толком не знал. Многие поговаривали, что он родился из звездного камня, найденного кем-то в пещере двадцать лет назад. Но Шами подозревал, что эти слухи распускает сам Лайам. Доподлинно было известно только одно, что он вышел к городу сам, из нижних ходов в истрепанной одежде, ему было лет пять, и он не был напуган, он не плакал, но не мог ответить, где его родители, и откуда он сам. Он помнил только свое имя и больше ничего. Многие тогда уже отмечали, как он непохож на обычного ребенка, слишком собранный, слишком серьезный и до пугающего умный. Говорили, что он такой, потому что пережил какие-то ужасы там, в ходах, может быть, видел смерть своих родителей. Ему рано пришлось бороться за жизнь, и никто не знал, сколько времени этот еще совсем карапуз, бродил по древним ходам, среди старых механизмов, и какие монстры за ним охотились. Чудо что он выжил.

Но Шами никогда не верил, что Лайам такой из-за этого. Нет, он такой, потому что мудрый, и прожил тысячи жизней, как и говорит… Хотя, может, он что-то и придумывает.

Но он говорил, что помнит голубое небо и людей, живущих в городах на поверхности. Это в нем и притягивало Шами, удивительные знания и непоколебимая уверенность в своих силах. Это притягивало к нему всех вокруг.

Многие боялись смотреть в его спокойные серебристые глаза, когда он был маленьким, и то, что сейчас он вырос, пугает их еще больше.

Шами был всего на год младше, но на фоне Лайама чувствовал себя каким-то малолеткой. Глупым и мечтательным. Вот и сейчас, он запускает воздушные змеи. Точно, подходящее занятие для взрослого парня.

Но он никогда не мог ничего поделать со своей мечтательностью.

Чья-то теплая ладошка легла ему на плечо.

— Знаю, о чем ты думаешь, — сказала Мирика из-за спины.

Он обернулся на нее и подумал, что так странно, он никогда не засматривался на подругу, не замирал, как, бывало, замирает Лайам, когда видит красивую девушку, а она была очень симпатичной: рыжие волосы, непослушно выбивающиеся из вечно мешающейся челки, озорная улыбка и веселые зеленые глаза. Но он так к ней привык, она всегда была рядом с самого его рождения, и росли они вместе. Он даже не представлял такой мир, где у него не было бы Мирики. Лайам говорил, они предопределены друг другу судьбой, и ничто не способно это изменить. Шами был благодарен такой судьбе за это. Мирика, та, кто всегда его понимала и принимала, таким, какой он есть.

— И о чем же я думаю? — спросил он с полуулыбкой.

— Что эта штука не полетит под нашими земляными сводами.

— Но смотри, она летит, хоть и неровно.

— И то верно, — засмеялась Мирика, глядя вверх.

— А еще я думал о том, что так рад, что ты у меня есть.

— Так, ну давай без этих нежностей, мы же не одни, где-то за кустами ходит Лайам.

— Запуск воздушного змея прекрасным утром — это так очаровательно, — проговорил вдруг сзади тихий спокойный голос.

Мирика и Шами переглянулись с усмешкой — опять он подкрался к ним незаметно.

Лайам Ли Кадами стоял и улыбался своей печальной улыбкой, а серые глаза излучали какую-то едва уловимую иронию. Он выглядел, в общем-то, как обычный парень двадцати лет. В нем не было чего-то особенного. Невысокий рост, щуплое телосложение. Разве что взгляд примечал в нем какую-то странную уверенность и неторопливость в движениях. Его волосы были серебристыми, говорили, что это седина, и что она появилась тогда, когда он малышом бродил по темноте, хотя он заверял, что таким родился. И, конечно, эти глаза. У многих подземных жителей появлялась какая-то блеклость радужки, если они жили не в центральной пещере, ярко освещаемой облаками, и сталкивались с недостатком света, но у Лайама, глаза были неясного цвета: голубовато-серого, а зрачки могли отражать свет в полумраке или при определенных ракурсах, как у кошки, поэтому и говорили, что глаза у него серебряные. Сам он это объяснял тем, что родился во тьме нижних уровней и прожил там все те годы, прежде чем вышел к людям. Старик Марв рассказывал, что бывают кадолийцы, которые уходят вниз в поисках сокровищ или уединенной жизни, так поступили родители Лайама.

— Я знаю, что ты скажешь — занятие меня недостойное, — с насмешкой сказал Шами. — Но мне нравится.

Лайам сложил руки на груди, и проговорил:

— Отнюдь, мой друг, отнюдь. Из простых радостей и состоит жизнь. Полезно заниматься тем, что тебе нравится. Посмотри, змей поднимает в воздух твоя вера в него.

Шами взглянул вверх и улыбнулся.

Лайам продолжил:

— Но мы могли бы заняться кое-чем полезным для этого бренного мира, вы не находите?

— Опять хочешь забраться в нижние ходы?! — с блеском в глазах воскликнула Мирика.

— Чем здесь еще заниматься великим людям? Только исследованием тайн — это все, что пока остается, — изрек Лайам. — Но на этот раз я подумываю о чем-то значительном. Настоящей экспедиции. И не в нижние ходы — это уже вульгарность для нашего времени. Ближе к нам там ничего нет кроме горных кошек и давно разворованных складов древних, а ниже в глубине… О, думаю там нашлось бы что-то интересное, но нам туда пока рано.

— Рано? И я слышу это от тебя, Лайам? — усмехнулась Мирика.

— Да, рано. Неплохо иметь серьезное оружие, которое сложно достать, а еще… собрать информацию о том, что может нас там ждать. Логично, малышка?

— Логично-логично, но не называй меня малышкой, а то я тебе врежу и не посмотрю, что ты великий исследователь, а заодно духовный наставник Шами и всей окрестной пацанвы.

— Он не мой духовный наставник! — запротестовал Шами.

— Да брось, ты постоянно его цитируешь. Ладно, я же шучу.

Лайам похлопал Шами по плечу:

— Я бы похвалил тебя за то, что ты выбрал себе отличную женщину, но за вас обоих выбрала судьба.

— Он опять нас оскорбил? Найди себе девушку и не завидуй, — проворчала Мирика.

— В Кадолии нет той, что возьмет навсегда мое сердце — она далеко.

— Но, как мы неоднократно убеждались, вполне водятся те, кто может утешить тебя на время ее поиска, — сложила руки на груди Мирика.

— Водятся, но они быстро наскучивают.

— Пойдемте уже в город, а то этот чертов меланхолик завалит нас шовинистическими репликами, а я терпеть этого не могу.

— Я приветствую равноправие полов, но люблю быть главным, — поднял палец Лайам.

— Так куда ты хочешь сходить, если не в нижние ходы? Какая еще экспедиция? — спросил Шами.

— Дойдем до дома, я все вам расскажу, я хотел устроить для вас сюрприз, такого в нашем городе никто не ждет, — улыбнулся Лайам.

Они отправились вниз, по заросшей кустами дорожке обратно в город. Золотые облака сверкали в пространстве под сводом, заливая все вокруг яркими желтыми лучами, денек был чудесным.

Шами и Мирика шли впереди, держась за руки, болтая и обсуждая новый фильм. Лайам чуть подотстал, возможно, наклонился, чтобы сорвать какое-то растение, которое он полагал, что раньше не видел — с ним это случалось. Потом он принесет его домой и изучит под лупой. Нет, он не увлекался ботаникой, просто он любил исследовать то, чего ранее не видел.

Из кустов впереди вдруг кто-то вышел, и Шами весь напрягся, чувствуя недоброе.

Двое громил-близнецов с лысыми головами и квадратными мордами. Древние! Не могло не повести больше. Мол и Буб известные местные разгильдяи. Но что это у них в руках? Дубины? О боже, они совсем спятили! Раньше они отбирали деньги у школьников, что ходили этой дорогой в церковь Бога-из-машины. Похоже, теперь они решили грабить всех подряд.

— Стой-стой, давай подождем Лайама, — остановилась Мирика. — Он мастер заговаривать зубы!

Но громилы уже подошли, ухмыляясь и нарочито поигрывая дубинками.

— Что это у нас тут? — спросил Мол.

— Гуляете, голубки? — спросил Буб.

— Вы что уже разбоем начали промышлять? — надвинулась на них Мирика, и Шами пришлось удержать подругу за рукав рубашки.

Мол проворчал:

— Выворачивай карманы.

Шами сам не зная, зачем, вдруг выдал:

— Вы не должны этого делать! Что с вами? Это же уже настоящее ограбление!

Мол навис над ним:

— Решил меня на путь истинный наставить? Поздно! Гони деньги!

В этот момент за спинами раздался голос Лайама:

— Эй! Господа, чем это вы тут заняты?

— Оба-на, Мол, смотри-ка, они с Лайамом! — воскликнул Буб.

— Ну и что? Эй, Лайам, говорят, ты один из богатеев нашего города? Поделишься с друзьями?

— И это все, на что хватает ваших талантов? Да вам должно быть тошно смотреть на себя в зеркало! — отозвался Лайам.

Мол угрожающе придвинулся и навис над Лайамом. А его он был выше сразу на две головы. Парень спокойно выдержал взгляд здоровяка, и даже нагло усмехнулся в ответ.

Мол вкрадчиво проговорил:

— Послушай, Лайам, мы уважаем твою банду. Но сейчас ты здесь один, тебя некому защитить.

— Но потом, кто-нибудь придет и спросит, как это так вышло, не так ли, ребята?

— Может быть, и придет, и тоже получит.

— Ты видел моего черного друга Коварда? Он здоровее вас обоих, парни, не стоит его злить. Но вас раньше заберет полиция, поэтому не выйдет даже геройски погибнуть. Что может быть тупее стоять в лесу и грабить прохожих? Вас легко узнать, легко найти, к чему это все?

— Зачем жить завтрашним днем, когда мы можем развлечься сегодня? — веско ответил Буб.

— Послушайте, господа, мне нужны такие люди.

— Мы не пойдем в твою банду — вы двинутые, — усмехнулся Мол.

— Все это россказни. Это не банда, а сообщество верных друзей, — поправил Лайам.

Мол опять навис, подняв дубину:

— Я тебе сейчас вот это на голову опущу, гони ассигнации! Говорят, ты ими набит! Ты же самый удачливый кладоискатель города!

Лайам вдруг отчетливо и спокойно проговорил:

— А теперь послушай меня лысая морда, будешь мне хамить, то до завтра не доживешь, понял? — Мол ошарашенно отступил, а Лайам перевел взгляд на Буба: — Вы два ничтожества, посмотрите на себя, до чего вы опустились! Сначала грабили детей, теперь нападаете на людей с дубинами! Хотите кончить в тюряге, не начав жить? Вы что, придумать ничего не можете? Хотите заработать? У меня есть дело. Настоящее, денежное.

— Какое еще дело?

— Мне нужно двое отчаянных бойцов в опасном предприятии. Как думаете, это вы? Сама судьба свела нас сегодня вместе, понимаете? Я все думал, где мне взять крепких смышленых ребят. Но вы обосретесь, мне кажется.

— Что? Ты трусами нас назвал? — придвинулся Буб.

— Я не знаю, парни, это вы сейчас мне скажете обосретесь вы или нет. Я смею надеяться, что вы не щенки, и вас хватит на что-то еще, кроме как грабить детей.

— Мы не обосремся, говори! — вскричал Мол.

— Комплекс-4. Там тьма сокровищ. Артефакты древних, всякие еще работающие штуковины, которые можно продать. Может, завалялся гиперкуб, а, может, и не один. Конечно, и кристаллы книг, много книг… кхм, ну это мой интерес, но и для вас там кое-что найдется.

— Там пропадают люди, творится всякое, — неуверенно проговорил Буб.

— Это хранилище под государственной охраной, что ты брешешь? Туда никого не пускают с тех пор, как там пропал тот старик-исследователь! — сказал Мол.

— Меня пустят, у меня разрешение. Мы с ребятами идем туда завтра. Ну что, мои лысые друзья? Вы зассали или как? Я набираю команду. С нами будут еще люди.

— Мы пойдем!

— Встретимся утром в девять у фабрики. Если вы не явитесь, я всем раструблю, что вы испугались. Так что смотрите у меня.

— Да мы придем, придем, точно придем, — затараторили Мол и Буб.

— Отлично, — сказал Лайам, и к величайшему изумлению Шами, потянулся и похлопал Мола по плечу, проговорив: — Я рад, что вы еще не так низко пали, и я еще способен спасти ваши души от подобного прозябания. Смотрите у меня, завтра в девять. И хватит грабить, это занятие недостойно таких парней.

— Да… — неуверенно выдохнул Мол.

В этом был весь Лайам, они хотели его ограбить, а он превратил их в своих подчиненных, правда, эти двое еще об этом не догадались.

Громилы, кажется, навели парня на его обычные меланхоличные мысли, и всю дорогу к городу, он угрюмо смотрел, как землепашцы возделывают поля на неказистом самодельном комбайне, как фермеры косят траву, и думал. Даже на девушек, что с песнями собирали ягоды на грядках близ самого города, он смотрел с такой же миной. Пожалуй, именно поющие девушки раздосадовали Лайама больше всего.

Он вдруг изрек:

— Этот город будто замер в развитии, технологии не развиваются, люди довольствуется тем, что удалось скопировать у древних. Здесь слишком хорошо и беззаботно.

— Что плохого в беззаботности? — решил поинтересоваться Шами.

— Плохого ничего, но, когда людям ничто не нужно, прогресс останавливается. Кто создал этот маленький райский мирок? Зачем? Как вышло так, что у этого города все есть, и все под рукой? В вышине под сводом светятся электронные облака и дают живительный свет, водоочистные системы наверху подают воду в городские трубы, а в хранилищах повсюду мы находим всякие штучки-дрючки. Откуда все это?

— Да какая разница, Лайам? — спросила Мирика.

— Это все не наше, Мирика. Эти облака, эта вода, эти хранилища. Их создали древние, и создали не для нас, а мы просто горстка паразитов, которые присосались к жалким остаткам цивилизации богов, и нам ничего больше не надо. Этот город кончит так же, как они.

— Ты думаешь, у древних тоже все было, поэтому они и загнулись?

— Я думаю, они оказались чересчур умны, а их техническое развитие опередило ментальное. Они не смогли совладать с техникой, которую создали, и она их уничтожила.

— Бог-из-машины, — подтвердил Шами, за что получил презрительный взгляд.

— Я не верю в бесконечность могущества какого-то искусственного разума. Впрочем, он мог стать косвенной причиной их конца, но не потому, что ОН сам захотел и смог их уничтожить.

— И к чему ты все это? — спросила Мирика.

— Подумайте, что будет делать Кадолия, если водоочистной завод остановится? Сломается? Мы не знаем, как он работает, откуда поступает вода.

— Есть же теория, что там замкнутый цикл. Завод высасывает ее из пластов вокруг.

— Все это предположения, — отмахнулся Лайам.

Шами не согласился:

— Ты все клеймишь ученых Кадолии, а ведь наши предки как-то догадались, что это за завод, как подсоединится трубами к резервуарам и получать воду.

— Наши предки были лучше нас, они были исследователями, первооткрывателями. Они излазили окрестные пещеры, они нашли все эти хранилища. Их гнала нужда, они выживали. Они знали, что если они будут сидеть на месте, человеческая цивилизация закончится на них. А нынешнее поколение успокоилось, удовлетворившись плодами достижений дедов и прадедов. Когда последний раз создавали что-то по-настоящему новое?

— Коммуникаторы, — напомнил Шами.

— Не оскорбляй мой слух. Я-то знаю, какими должны быть карманные устройства, а эти штуки нам приходится носить на поясе, — и он выразительно потряс цепочку своего пристегнутого компьютера. — Посмотрите вокруг, на наш город и этот мир. Разве не смешно? У нас есть компьютеры, машины, телевиденье, а люди косят траву косами! Эти дурочки собирают ягоды вручную, да еще песни распевают, как будто жизнь удалась!

— Ты всегда преувеличиваешь, — проворчал Шами. — Есть же у нас несколько комбайнов, нам просто много не надо. И тракторы. Я же пашу поля на тракторе.

— Твоему трактору уже полвека, и когда он сломается, мне кажется, некому будет сделать новый. Почему не делают новые тракторы? Металла не хватает? Денег нет? Подозрительно…

— Нам не надо новых, — опять поспорил Шами. — Население города не растет, полей не так много.

— Что-то они там темнят с тракторами. Как пить дать, чертежи потеряли, а последний инженер помер, — пробурчал Лайам. — Все в этом городе так — никакой тяги к новому, никакой тяги к развитию. Когда я был маленький, я смотрел на нашу обширную Материнскую Пещеру и думал, что, когда вырасту, Кадолия заполнит ее всю, места перестанет хватать, придется отправляться на поиски новых пещер, но этого не произошло, разве не прискорбно?

— Тебя послушать, так ты желаешь Кадолии каких-нибудь несчастий, и скорейшего заката, — недовольно проговорила Мирика.

— Нет. Но этот мир движется куда-то не туда, и мы должны выяснить, что было в начале, что будет в конце, и, может быть, перенаправить его куда-нибудь еще.

— О боже, Шами, он сказал: «мы»! Я этого не слышала, — хлопнула себя полбу Мирика.

— Лайам, почему ты не можешь просто жить и наслаждаться тем, что у тебя есть? — вздохнул Шами.

— Потому что я знаю, что мир больше, чем кажется, и я хочу его увидеть. Я… — он о чем-то задумался, потом сказал: — Что-то влечет меня за пределы Кадолии, и мне удивительно, что никого здесь так же, как меня, не привлекает неизведанное и тайна, что там, дальше, за бесконечными туннелями, пещерами и толщей земли? Есть ли там что-то, или ничего больше нет?

Немного позже Лайам, Шами и Мирика сидели в доме на кухне за столом, а мать Шами — добрая женщина в заляпанном переднике, опоясывающем обширную талию, разливала им горячий суп в тарелки и хлопотала.

— Шами запускал змея, а мы любовались, — буркнул Лайам в ответ на распросы, откусывая хлеб и прихлебывая.

— Змея? Воздушного змея, и он полетел? — удивилась мама.

— Полетел, — засиял Шами.

— А у тебя сегодня не было работы в поле?

— Нет, Финч меня отпустил. Сказал, что сам вспахает поле Хеллов.

— Ох, вот ты вроде такой взрослый уже, настоящий мужчина, а все ребенок в душе, — проговорила мама, взъерошив его волосы. — И ты Лайам ходил с ним, тебя интересуют воздушные змеи?

— Я пошел посмотреть, что из этого выйдет. Натурный эксперимент, простое любопытство. Кажется, у нас бывают исходящие ветровые потоки. Почему никто это не изучает? Возможно, можно было бы как-то использовать?

— Ты же говорил, что змея подняла моя вера! — засмеялся Шами.

— Я могу наговорить любых глупостей, если надо поднять твою самооценку.

— Ах, такие вы у меня оба замечательные, мои мальчики! — Мама наклонилась и стала обнимать их и жулькать.

— Ну, хватит, мам, ты смущаешь меня перед моей вероятной невестой! — воскликнул Шами.

А Лайам и вовсе в свойственной ему манере, отшатнулся, пробурчав:

— Попрошу без телесных контактов, Марта. Я не твой сын, нет нужды меня теребить, тем более мне уже двадцать.

— Ну что ты такой, Лайам? Ты для меня как сын, я растила тебя с пяти лет.

— Не обижайся Марта, я ценю, что ваша семья для меня сделала, я вас всех люблю, и тебя и Гира, вы стали для меня вторым отцом и матерью, но у меня имелись и первые, и я не хочу их забывать.

— Бедный мальчик, так на тебя это все повлияло, — вздохнула мама расстроенно. — Что ж, обедайте. Я пойду, позанимаюсь в огороде.

— Кажется, ты частенько говоришь, что тебя родил звездный камень, — не удержался Шами.

— Не представляю, кто распускает эти глупости. И откуда под землей взяться метеориту?

— Мете-что? — спросила Мирика.

— Звездный камень, это метеорит. Когда люди жили на поверхности и было небо, космос, звезды, эти камни падали с неба.

— Как могут камни падать с неба? — спросила Мирика.

— Ох, не удручай меня своим беспросветным невежеством, Мирика. Ты так хороша, когда не пытаешься умничать.

— В смысле, хороша?

— Извини, во мне иногда просыпается бабник, и он расточает любезности девушкам вокруг. Это мой существенный минус.

— Это была любезность? Ну ничего себе! А ты что, Шами, вечно молчишь? Назвал меня своей невестой, а твой великий наставник, по-моему, иногда ко мне подкатывает. Причем прямо у тебя на глазах!

— Да ну, тебе показалось, Мирика. Лайам не может к тебе подкатывать, вы же друзья. Ты же к ней не подкатываешь, Лайам?

— У Мирики завышенная самооценка. Если я иногда отмечаю, что у нее хорошая мордашка, это только констатация факта, как заметить, что сегодня будет дождь, глядя на бледнеющие облака под сводом.

— Найди ему подружку, Шами, а то быть беде, — сказала Мирика.

— А почему я? Я вообще с девушками, кроме тебя, не общаюсь. Он сам может, он же их будто гипнотизирует, своими глазами.

— Не преувеличивай. Их притягивает моя загадочность и известность, а ум скорее отпугивает. Даже Мирика постоянно цепляется.

Мирика вмешалась:

— Когда ты говоришь что-то оскорбительное! А почему — даже? Я в твоих глазах где-то близко к идеалу женщины, что ли?

— Ну, скорее недостижимо близко, чем близко.

— Если ты порешь такую же чушь своим подружкам, то немудрено, что они от тебя разбегаются.

— Разбегаются? Ты ничего обо мне не знаешь, они мне наскучивают, и я их оставляю. Убежала только Магда, да и то потому, что я ей два часа рассказывал устройство планетарных систем из книг древних, и посетовал, что ее мировоззрение пошло по тупиковому пути развития. Она назвала меня некультурным словом и убежала. Нда… Пожалуй это было немного грубо с моей стороны. Девочка не виновата, что у нее не развился мозг к двадцати трем годам, она уже была рождена с изъяном.

— Слушай, заткни его, он меня постоянно бесит, — простонала Мирика.

Шами вспомнил, что у них есть более важная тема.

— Лайам, ты так и не пояснил нам, что у тебя за странная идея с Комплексом-4? Я надеюсь, ты наговорил это все Молу и Бубу, только за тем, чтобы они от нас отстали?

— Нет, это был не блеф. Я действительно планирую туда наведаться. Там должна быть большая библиотека, я хочу найти книги.

Мирика воскликнула:

— Ах, наш Лайам! Люди рискуют жизнью, чтобы забраться в этот комплекс и вытащить оттуда гиперкуб или летающего дрона, а он собрался похитить там книжку! Шами, иногда мне кажется, мы не с тем типом связали свою жизнь.

— Книги — это единственный источник, в котором можно найти ответы. Вы разве не хотели бы узнать больше о мире вокруг? Есть ли в нем что-нибудь еще, кроме нашей пещеры с прилегающими окрестностями? Откуда, например, взялся Реликтовый Барьер, и нет ли за ним чего-нибудь? Где все эти огромные города древних, что упоминаются в книгах, почему мы еще ни один не нашли? От нас что-то скрывают.

— Ох, этот Лайам с вечно кажущимися повсюду заговорами! — воскликнула Мирика.

— Почему во всех этих книгах, что мы находим, никогда нет ничего конкретного? Книги по физике и математике довольно подробны, как и история жизни на поверхности. Мы знаем в подробностях век за веком историю человечества до Первой Катастрофы, но что касается жизни древних под землей все очень туманно. Где были их города, в каких пещерах, никакой конкретной информации, по которой сейчас можно было бы что-то найти. У нас только художественная литература, где они описаны, фотографии удивительных улиц и интерьеров — и это все. Ни карт, ни географических описаний, каким был мир.

— Вторая Катастрофа уничтожила многие следы, — вздохнул Шами.

— Или, кто-то следит, что попадает в городскую библиотеку.

— Ты же сам исследователь, и находил книги в комплексах и хранилищах, — сказала Мирика.

— В округе все выгребли за два века. А в Шестом хранилище была такая же ерунда, что и везде.

— Может, древние и не записывали в книги, что с ними происходило? — улыбнулась девушка.

Лайам смерил ее взглядом:

— Может. На поверхности им не нужны были носители информации, все существовало в компьютерных сетях. Возможно, огромный пласт их культуры скрыт от нас, потому что у нас нет устройств для доступа туда, но и без укрывательства не обошлось, это точно. Вы же знаете, какими были отцы-основатели набожными параноиками и какое общество построили в первом веке.

— Что-то ты не то говоришь, Лайам, — нахмурился Шами. — Никто ничего не скрывает. Зачем ты усложняешь? Бог-из-машины, созданный человечеством, покарал людей, уничтожил цивилизацию на планете и заставил начать все заново под землей. Так говорят священные книги. Разве здесь есть что-то неправильное, в чем можно усомниться?

— Компьютер, названный богом — это уже повод во многом усомнится, мой друг, но продолжай.

— А после, началась жизнь второй цивилизации человечества под землей, но все умерли внезапно из-за некой болезни, оставив после себя только пустые комплексы и склады. Где-то в отдаленных пещерах чудом выжили наши отцы-основатели, тысячу лет они скитались, пока два века назад не нашли Материнскую Пещеру, — тут Шами сделал паузу и процитировал священный текст: — И увидели, как здесь хорошо. Богатые леса, полные живности, реки с чистой водой, теплые сверкающие облака, и водоочистной завод. Это место, как будто ждало нас, и именно его искали мы, ведомые верой.

— Ой-ой, не начинай, — поморщился Лайам. — Да-да, пришли сюда, нашли брошенные постройки предков, и узнали, что мы все жили когда-то на поверхности голубой планеты, называвшейся Тейя. Да что-то не верю, что так все и было.

— Но почему, Лайам? — спросила Мирика не без любопытства.

— Наша собственная история темна и не понятна. Отцы-основатели пришли сюда, желая все забыть и оставить в темноте пещер целые века своих скитаний.

— Что ты хочешь сказать, Лайам? — устало вздохнула Мирика. — Мы от тебя каждую неделю слышим, про туманность истории отцов-основателей и таинственности места, откуда они пришли.

— У меня много вопросов, я всего лишь хочу найти ответы. Единственный шанс — поискать в таком месте, куда еще не забирались ни исследователи, ни искатели ценностей, ни даже бандиты с контрабандистами. И такое место только одно — Комплекс-4.

— И знаешь почему? — сказал Шами. — Потому что там пропадали люди. Там сгинул сам Харви Смелый! Там призраки и опасные роботы.

— И с теми, и с теми я наловчился справляться, я ведь давно занимаюсь исследованием пещер и считаюсь довольно удачливым. Мой счет в банке это подчеркивает.

— Разве твои деньги еще не сделали тебя вхожим в элитные круги Кадолии, и они там не делятся между собой всеми тайнами? — усмехнулась Мирика.

— Я не из старых семей и молод, станет со мной кто-то чем-то делиться? У нас до сих пор довольно архаичное общество. Отцы и деды все еще поклоняются Салеху!

— Не называй Бога-из-машины этим именем, это дурная примета! — воскликнул Шами.

— Да-да, наш прекрасный квадратный бог!

— Просто, когда он был Салехом, он еще не был богом, поэтому не надо его так называть. Он Бог-из-машины, — пояснил Шами.

— А убив всех людей, компьютер стал богом, ну-ну, — усмехнулся Лайам. — Все в этом городе не так, а никто не хочет даже выяснить, почему. Цивилизация людей погибла дважды, когда жила на поверхности Тейи, и когда оказалась под землей, а мы ничего об этом не знаем! Я хочу это узнать.

— Почему ты решил, что в Комплексе-4 ты что-то найдешь? — сказала Мирика. — Там уже была экспедиция век назад, кажется, они ничего особенного не нашли. А потом пропадали люди, зачем туда соваться?

— Они не открыли самую главную дверь. Я знаю, что этот комплекс, больше, чем кто-либо думает, и знаю, что там должна быть библиотека. Я уверен, что найду книги, которые хотя бы чуть-чуть раскроют мне, что за нелепый мир вокруг нас и нельзя ли его как-то поправить. Люди не должны жить под землей, пусть даже под электронными облаками.

— Он сказал поправить мир? — с недоумением взглянула на Шами Мирика.

— Я приведу вас к тайне, которая потрясет основы всего, и к неувядающей славе, поверь мне, — заверил Лайам.

— Ткни его вилкой, Шами, у пророка бред, — буркнула Мирика.

Шами проговорил:

— Лайам, это ты Молу и Бубу можешь рассказывать о славе. Я не собираюсь подвергать свою жизнь опасности просто потому, что тебе захотелось в Комплекс-4, за тайными книгами! Там таится зло, и исчезают все, кто даже просто прогуливался у входа. Не зря запретили туда ходить.

— Судьба нас ведет, вот увидите, завтра вы отправитесь со мной.