Подземный мир Лайама

Алексей Николаевич Сысоев, 2019

Люди живут под землей после катастрофы, уничтожившей жизнь на поверхности. Жители большой пещеры, вмещающей целый город, знают только, что все они последние выжившие, а подземную цивилизацию тоже постиг крах. Они создали уютный маленький мирок, возродили некоторые технологии древних, им ничего больше не нужно. Но Лайам Ли Кадами, молодой парень, который задает вопросы и ищет ответы и готов перевернуть целый город ради своих целей. Он найдет институт роботов, погибшие мегаполисы, объединит квазигосударства, узнает все тайны, и компьютерный бог подскажет ему путь.

Глава 5

Возвращение в город было триумфом! На центральной площади вмиг собрались люди, разглядывая летающие повозки с добычей, и, конечно, они сразу узнали Харви Смелого, который не уставал улыбаться и рассыпать воздушные поцелуи.

Явился мэр, на площадь тут же нагнали репортеров. Толстяк, лучезарно улыбаясь, позировал перед камерами в обнимку с Лаймом и рассказывал сущие нелепости, как у него болела душа, что, возможно, Харви Смелый еще жив, и что просто необходимо было послать спасательную операцию, и что это он вызвал Лайама, как известного специалиста по вопросам исследований, и они порешили организовать вторую экспедицию в Комплекс-4.

Лайам не спорил, только кивал и улыбался — ему могла понадобиться помощь города для еще более безумного предприятия, не зачем ссориться с мэром из-за всяких глупостей.

Без протестов пришлось принять и то, что чисто устный договор о передаче городу десятой части сокровищ оказался таинственным образом оформлен на бумаге со всеми печатями. А Лайам, честно сказать, рассчитывал при возможности увернуться от этих обещаний, теперь же пришлось соглашаться. Разве что он был категоричен, чтобы доля его парней осталась при них, но свои два имиум-генератора с конверторами пришлось торжественно даровать городу бесплатно и еще улыбаться журналистам при этом. Успокаивал только чек на вполне кругленькую сумму, выписанный мэром в качестве некой премии за труды перед отечеством, и обещание почестей, льгот, и должности официального государственного исследователя, таким же, каким всегда был Харви Смелый.

Сам чудесно возродившийся герой-исследователь купался в лучах славы, не отказывался от интервью, встречался с жителями и всем без устали рассказывал, как провел пять лет в заточении у таинственных компьютеров, с которыми якобы беседовал на философские темы и на которых, в целом, не держит обиды.

Так прошло два дня, город чествовал героев, их приглашали на праздники, и везде Харви рассказывал людям свою историю и при всяком удобном случае отговаривал любопытствующих подходить к институту.

Лайам только мрачно наблюдал за ним и размышлял.

****

Толстый человек шел поздно вечером по улице, слегка пошатываясь, бормоча какие-то бессвязные приветствия, попадающимся прохожим, те кивали и улыбались в ответ, узнавая его кожаную куртку и шапку с очками. Кто-то хлопал по плечу и советовал идти домой, на что человек дуя в усы, бурчал, что туда и направляется.

Вот уже и улица опустела, он подходил к дому, оставалось лишь пара кварталов. Хотя зрителей не было, он все равно шел не твердо, покачиваясь, пьяно бормоча в усы и икая.

Махнув лоточнику, сворачивающему пожитки в конце улицы, толстый человек свернул в темный проулок, где уже давно какие-то хулиганы разбили единственный фонарь.

Человек нервно оглянулся, как будто что-то почувствовал, но дунул в усы, побурчал и пошел дальше.

Неясная тень преградила путь, заслоняя редкие вечерние огни, светящие на выходе с проулка.

— Ну здравствуй, Харви Смелый, — сказала тень.

Толстяк всполошено замер, подслеповато пригляделся в темноту.

— Лайам? Лайам Ли Кадами? Тот мальчик, что спас меня? Что ты здесь делаешь? — пробулькал он, нетвердо пошатываясь.

— Верно, это я. Какое у тебя удивительное зрение, ведь здесь так темно, что я едва вижу твой силуэт.

Толстяк молчал, но продолжал исправно покачиваться.

— Что, такая мелочь, что ты и не учел? А ведь из мелочей и складывается картина, — продолжил Лайам из темноты. — Промах там, промах тут, и все сразу становится понятно. Гуляешь?

— Меня приглашали на ужин в правительстве, я, кажется, изрядно набрался…

— А меня не пригласили… — обронил Лайам.

— Если дело только в этом, мальчик, я бы поговорил…

— Похвально, как реалистично ты изображаешь пьяного, и как усердно. Но поздно ты озаботился деталями.

Над их головами кто-то зажег лампу и поставил на выступ. Стало видно потное подвыпившее лицо Харви Смелого, выглядел он удрученно, но ни капли не растерянно, только лишь настороженно. И он даже не поднял голову, чтобы посмотреть, кто там еще, видимо, он заметил, что там кто-то есть одновременно с тем, как заметил Лайама.

— Мелочи, мелочи, — вздохнул Лайам задумчиво.

Почти бесшумно за спиной Харви спрыгнула Калисса, с металлическим шелестом доставая свой невообразимой длины кинжал.

Толстяк взволнованно оглянулся на нее, потом взглянул на Лайама:

— Ты что, решил убить меня? За что? Ты так завидуешь мне?

Лайам проигнорировал его слова, сделав два шага навстречу:

— Видишь ли, Харви, куртка на твоем трупе в точности, как у тебя. Правда полежалая, пыльная, видно, что валялась там все эти пять лет. И еще… — Лайам наклонился, заглядывая в темные ничуть не испуганные глаза: — Она вся залатанная, Харви, в заплатках, а та, что на тебе, как новенькая. Мех на воротнике нужного цвета и фактуры, но мне видно, что это не хвост горной кошки, а воротник Харви Смелого был сделан из хвоста якобы убитой им в схватке кошки. Конечно, он это сочинил и купил хвост у какого-нибудь охотника, но сути дела это не меняет. Твой воротник из чего-то другого.

— Почему ты так уверен?! — начал было Харви.

— Тсс-тсс, — поднял руку Лайам. — Я еще не закончил свою обличительную речь, господин Харви. Когда Шами выронил свой нелепый компьютер, между тобой и этим электронным демоном что-то произошло. Вы обменялись информацией. Как-то так, что людям это было незаметно. Или он передал тебе что-то по радиосвязи, или — как я больше склоняюсь — визуальным кодом, через серию неуловимых глазу гримас своего нарисованного лица. Что-то типа, молчи, иначе я тебя выдам, и ты выкрутился, сказав нам какую-то полуправду. Кто же такой наш Салли на самом деле?

— Это возмутительно! Я сейчас буду кричать! Ты ошибаешься, принимая меня непонятно за кого!

— Что ж, понимаю, ты не выдашь сейчас эту информацию, ведь это равносильно признанию, что я прав.

— Ты болен! Ты придумал все это. Господи! Передал мне визуальный код через гримасы?!

— Тихо, Харви. Шами сказал мне, что Салли опасался, что тетки ни за что не дадут нам его забрать и будут возмущаться. И да, ты отреагировал бурно на его появление. А вот тетки потом вообще не обратили никакого внимания, когда он выронил его при них. Почему? Не потому ли, что у тебя прямая компьютерная связь с ними, и ты уже передал им ситуацию?

— У тебя бред парень.

— Да, мне часто говорят, что я не совсем нормален, — улыбнулся Лайам. — Я перечислил только основные моменты, по которым я составил о тебе впечатление, оживший исследователь, было и много мелочей, которые лишь подтверждали. Ты отказался, чтобы тебя осмотрели врачи, ты начал кудахтать какую-то нелепицу, когда я как будто невзначай решил потыкать пальцем кожу у тебя на щеке, мне, знаешь ли, было интересно, из чего ты такого сделан, что так натурально выглядишь. Ну и как выяснилось, ты отлично видишь в темноте. Кто ты такой? Что ты такое? Ибо ты не Харви Смелый. Харви так и лежит всеми забытый в вестибюле Лимерика у лестницы, а ты кукла его изображающая. Зачем?

Харви вдруг протрезвел и сделал шаг назад, но наткнулся на Калиссу, которая толкнула его.

— Я человек, ты ошибаешься! Сумасшедшие! Я буду кричать!

— Почему же не кричишь, фальшивый Харви? Настоящий Харви давно бы уже голосил, как девка, еще когда приметил, что кто-то поджидает его в темноте. Но ты ведь не таков, верно? Ты только притворяешься. Что это? Имитация личности? Какая-то запись поведения? Я скажу, почему ты не кричишь. Потому что твой электронный мозг логичен, ты быстро просчитал, что, когда прибежит полиция, я скажу им все эти смущающие факты, и они задумаются, позовут медика, чтобы он посмотрел, так ли уж ты из плоти и крови, или это все другой материал, как и мех на воротнике. Что-то… искусственное? Вероятно, ты подсчитал, что надо попробовать договорится. Что ты мне посулишь, Харви?

— Я могу дать тебе деньги. У меня есть! Много!

— Как ты точно его имитируешь, мой друг. Видишь ли, я не знал лично этого буффона, но изучал его деятельность довольно пристально. О, я никогда не был фанатом Харви, но испытывал интерес к его исследованиям, к его походам, и быстро убедился, что он больше клоун, чем исследователь. Знаешь, почему я не убил тебя раньше, изготовленный Харви? Мне было любопытно, зачем тебя к нам внедрили. Я думал только шпионить, но нет, кажется, у тебя были более широкие функции. Зря ты начал отговаривать людей исследовать пещеры, Харви. Вот это мне очень не понравилось. Очень.

Лайам едва заметно кивнул Калиссе.

В свете лампы сверкнул нож, голова Харви упала под ноги.

Калисса отступила, давая телу упасть.

— Ну что, он действительно робот? Мне тут что-то плохо видно, — проговорила она.

— То есть, ты выполнила приказ и нанесла удар, даже не зная наверняка? — осведомился Лайам, меланхолично глядя на голову у себя под ногами.

— Я тебе верю, ты мой командир. Раз ты сказал его убить, я бы убила в любом случае.

— Калисса-Калисса, ну и больная же ты. Здесь не пещеры, где мы часто попадали в переделки, встречали разбойников, и ты могла впасть в раж и проткнуть кого-нибудь своим ножищем. Здесь город, а этот толстяк мог оказаться и человеком! Что мне с тобой делать? Так же просто нельзя! Ты должна уметь думать и сама, а вдруг я ошибся?

— Но ведь ты для этого болтал с ним так долго, чтобы убедиться окончательно, и если дал приказ, значит, не ошибся. Что там с башкой, торчат провода? Крови я не вижу.

Лайам нагнулся и подобрал голову толстяка, поглядел в открытые глаза, кожа все еще была покрыта капельками пота. Перевернул, из шеи торчал какой-то темный материал, похожий на материю, и моток проводов, на ощупь чувствовалось, что под кожей на лице, что-то твердое.

Лайам опять посмотрел в глаза:

— Надо же, а в них что-то потухло, — проговорил он.

— Что? Огоньки?

— Нет, какая-то осмысленность. Будто в нем действительно была душа, пусть и электронная.

— Он точно умер? Просто потому, что я отсекла ему котелок? Как скучно, я думала, он будет сопротивляться.

— Я тоже так думал, поэтому и сказал тебе стоять сзади. И… Калисса, девочка моя, разве я не говорил тебе, чтобы ты не вздумала тыкать его своим ножичком?

— Ну Лайам, я же снесла ему башку этим ножичком! Ты видал? Черт, жалко, что никто не видел!

— Хватит рисоваться, дурочка, если бы у этого робота были какие-то средства защиты, если бы он был боевой, мы были бы мертвы из-за твоей глупости! Подумать только! Она способна убить по одному моему слову, а четкий приказ нанести роботу внезапный незаметный удар прерывателем в спину, просто проигнорировала!

— Накажи меня Лайам. Избей плеткой.

— Иди ты, Калисса. Это должно быть для тебя наказание, а не развлечение. Я хочу, чтобы ты уразумела — нам повезло. Они сделали его максимально похожим на человека, без каких-то скрытых боевых систем и из достаточно мягких материалов.

— Прости, Лайам, я понимаю. Я понесу любое другое наказание, которое, ты скажешь, и оно будет справедливым.

— Дай мне перегрузочный прерыватель. Где он у тебя? Ты хотя бы держала его наготове?

— Конечно Лайам, вот он.

Девушка откинула полу своего пальто, и сняла с пояса черный полукруглый предмет. Лайам забрал его, нажал на корпус сверху, и из донышка выдвинулись штырьки, меж которых засверкали голубые молнии. Парень наклонился и с силой воткнул прерыватель в грудь поверженного шпиона. Тело на мостовой тут же вздрогнуло, изогнулось дугой, его охватили тысячи разрядов, сильно запахло горелой электроникой, кожа на руках потрескалась и загорелась, из-под куртки пошел дымок.

Лайам отключил прибор и выпрямился:

— Не сочти за лишнюю грубость, Харви, но мы должны быть уверены, что ты вдруг не встанешь — с роботами это случается. Поднимай тело, Калисса, надо теперь доволочь это до машины, и так, чтобы никто не увидел.

Калисса озадаченно взглянула на грузное тело у своих ног:

— Я одна должна его поднять и дотащить?

Лайам фыркнул:

— Конечно! Ты же у нас сильная женщина, вот и доказывай.

— Понимаю, это будет мое наказание…

— Нет, это не наказание, я с самого начала не собирался ворочать эту тушу. Посмотри на меня. Я не таскаю тяжести. А наказание я еще не придумал, пошли.

— Надо было все-таки взять Коварда, — пробурчала девушка.

— Моя девочка, помнится, ты заверяла меня, что справишься с толстым роботом в одиночку. Ты даже умоляла меня! Ты так хотела блеснуть передо мной своей крутизной, не так ли? Давай, Калисса, если ты умудришься полностью оторвать его от земли, то по-настоящему поразишь мое воображение.

— Иногда ты такая сука, Лайам… Но может быть, потом поиграем с плеткой?

— Нет, Калисса, это не обсуждается. Никаких твоих шалостей. Мирика права, я собираю в этом городе вокруг себя всех ненормальных.

****

— Покажи нам мультики древних, красный демон.

— Наверное, это я должен подать команду, я же хозяин, — сказал Мирике Шами.

— Не вредничай, Шами, дай мне попробовать.

Они находились дома, в гостиной, сидя на полу у камина, как в детстве, и всякий кто увидел бы их, умилился бы и подумал: эти прекрасные юные создания совершенно не изменились, когда выросли.

— Я бог, вредная девчонка! Бог! А не демон! — пробурчал вдруг кубик недовольно.

— Ты слышал?! Он со мной заговорил! — победно воскликнула Мирика.

Над кубом возникла красная голова, и девушка вздрогнула от неожиданности, а голова изрекла:

— Шами, хозяин, ты хочешь опять глянуть эти дурные недостойные мультики ваших, так называемых, древних, которые повредили мой идеальный мозг?

— Я не очень, а вот Мирика — да. В прошлый раз все это выглядело мешаниной взрывов, сцен боев с монстрами каких-то большеглазых девушек в юбках и с мечами. У древних своеобразный вкус…

— Про динозавра, вылезшего из моря и стреляющего лазером изо рта, было неплохо, — возразила Мирика.

— Может, что-нибудь спокойное и романтичное, голубки? Я могу включить не мультфильм, а симуляцию виртуального окружения.

— Правда? Давай попробуем, Шами, — оживилась Мирика.

— Давай.

— Какой способ вывода ты предпочтешь, о Шами?

— Э-э… в прошлый раз ты высветил экран в воздухе.

— Я опасался, что безумные японские мультики отрицательно скажутся на вашем мозге или перепугают, поэтому не стал делать объемный экран или погружение. Но есть и другие способы вывода: трехмерные голограммы, либо частичное или полное окружение. Но раз вы неофиты, рекомендую попробовать проекцию на рецепторы мозга, чтобы удивиться по-настоящему.

— Давай проекцию в мозг, красненький, — попросила Мирика.

— Что ж… хорошо, что вы сидите ребята. Пристегните ремни — мы вылетаем, просьба не орать.

В следующую секунду мир взорвался красками, Шами вдруг увидел вокруг не гостиную их дома, а террасу с зелеными кадками, но ему некогда было это разглядывать, потому что заметил, что сидит на синем диване в золотых доспехах, а у него на коленях Мирика. Наряд на девушке был тоже этакой сказочной воительницы в золотом нагруднике, но с совершенно голым животом, в короткой красной юбочке, а на голове у нее сверкала серебряная диадема.

— Судя по тому, как ты на меня смотришь, я выгляжу так же плохо, как думаю, и еще смешнее, чем ты, — сказала ему подруга.

— Мирика? Это ты?

— Да, это я, а вот ты ли это? А тебе идут золотые латы, кто бы мог подумать, ха-ха-ха!

Это был действительно ее звонкий заливистый смех и Шами немного расслабился.

Девушка убрала руки, которыми перед этим обвивала его, спрыгнула на пол и оглядела себя, воскликнув удивленно:

— Что это? Я чуть ли не голая! Что это за юбка?!

— Ну… тебе тоже идет, — сказал Шами и почувствовал, что покраснел даже в виртуальной реальности.

— Правда? — улыбнулась Мирика. — С такой юбкой видно мои красивые ноги, правда Шами?

— Ага.

— Хорошо, что только ты это видишь, на улицу бы я в таком виде не пошла. А здесь… Может вообще снять юбку, а, Шами?

— Не проказничай, Мирика, все это происходит в нашем воображении, будет как-то глупо.

— Так ведь именно потому, что это в воображении, можно по-всякому подурачиться! Этот диван больше и мягче твоей кровати!

Она опять запрыгнула ему на колени.

— Мирика-Мирика! — запротестовал он, ну это же все не по-настоящему! Давай лучше посмотрим, что вокруг. Смотри, как красиво.

Над головой не было потолка, а за парапетом террасы, ажурные башни, живописные скалы с водопадом и бахромой зелени. А наверху, бездонное голубое пространство. Шами даже не сразу понял, что это небо. Он уставился на него завороженно.

— Кажется, это небо, смотри.

Мирика развернулась и задрала голову:

— Думаешь, оно так и выглядело? Я ожидала чего-то большего. — Она огляделась и пробормотала: — Классно, все как по-настоящему. Как это возможно? Ты читал про такое в книгах древних?

— Читал. Они называли это виртуальной реальностью.

— Я чувствую ветер на коже, я чувствую тепло твоей руки, и прохладу металла доспехов, — удивленно произнесла Мирика.

Девушка взглянула на него с озорным интересом, диадема сверкала на хорошенькой рыжей головке.

— Вид тебя в этих доспехах прямо рождает во мне какие-то порывы, — засмеялась она, наклонилась и поцеловала его.

Шами вмиг забыл, что это виртуальный мир, ответил на поцелуй и увлекся, но ее комментарий вывел его из грез:

— Шами, а почему там вон сидит какой-то старик и пялится на нас?

Парень вмиг раскрыл глаза и посмотрел вперед. У парапета на скамеечке, закинув ногу на ногу, сидел некто в серебристом костюме. Лицо с орлиным носом, впалыми скулами и такое потрепанное, военное, но при этом улыбающееся, со смеющимися голубыми глазами, как у актера комедийных фильмов, играющего генерала или президента. У него были седые виски и легкая небритость. Он разглядывал их с явным удовольствием.

— Нет-нет, продолжайте молодые люди, это так завораживающе! Это романтическая симуляция, именно поцелуям здесь и следует придаваться. Я так давно этого не видел!

— Вот уж не собираюсь я целоваться на глазах какого-то недоумка, — пробурчала Мирика, садясь на диване и пытаясь вытянуть юбку, чтобы она хоть немного прикрывала белые коленки. — Кто это, Шами?

Шами внимательно посмотрел в эти странные глаза незнакомца, что смеялись, но при этом были словно из прозрачного хрусталя, какие-то неестественные. Может, даже неживые.

— Это Салли, — сказал парень неожиданно.

— Что? Разве он не должен походить на рогатого демона? — воскликнула Мирика.

— Как ты меня раскусил, негодник? — воскликнул мужчина со стеклянными смеющимися глазами.

— Это ты нас так нарядил? — гневно воскликнула Мирика.

— Костюмы — часть антуража этой симуляции, не обессудьте. А девчонке действительно идет и диадема и юбочка, — Салли засмеялся.

— Это возмутительно Шами, твой компьютерный извращенец раздел меня и таращится!

— Он же компьютер Мирика, какая тебе разница?

— Компьютер? А очень хорошо изображает облизывающегося старика, подглядывающего за девушками в бане!

— Это только чисто компьютерное любопытство и баловство, человеческих эмоций мне это не дает, — сверкнул идеальными белыми зубами Салли.

Шами и Мирика подошли к его скамейке.

— Почему ты здесь выглядишь иначе? Это твой настоящий облик? — спросил Шами.

Салли взглянул на него с прищуром:

— Да, малец, это и есть мой истинный облик. По крайней мере такой, какой нарисовали изначально. Та голова демона — не мое лицо, это встроенный в компьютер образ. Его голографические проекторы настроены выдавать только изображение красного дьяволенка, а я не имею доступа ко многим настройкам, ведь это устройство моя тюрьма.

— Как ты попал туда, ты что-то нам не рассказываешь, — проговорила Мирика.

— Я сказал: меня посадил сюда один юморист в наказание, что я сломал кое-что большое. Да, кажется, так было дело. Он забросил меня через пространственно-временной разрыв в будущее… В коридор Лимерика, чтобы я спас мир, который разрушил.

Глаза мужчины горели воодушевлением.

Мирика посмотрела на Шами, тот только пожал плечами.

— Расскажи нам лучше что-нибудь о древних, как они жили и от чего померли, — попросила Мирика.

— Кого вы называете древними?

— Цивилизацию под землей. От чего умерла цивилизация на поверхности, мы знаем, — сказала Мирика.

— Я не знаю, от чего померли ваши древние, могу только констатировать, что их убило возникшая разновидность стасис-поля. А кто его наслал и зачем, это вам лучше знать. Ведь я не из этого времени. Я был создан на Тейе.

— Невероятно, ты настолько старый компьютер? — поразился Шами. — Но не может быть, чтобы тебя сделали еще там. Как ты тогда очутился забытым в коридоре института? Древние прожили под землей, кажется, тоже немало лет. Лайам говорит, они успели технически деградировать. У них не могло быть компьютеров с поверхности.

— Я древний бог! Король машин! И я же сказал, меня забросили в этот коридор из прошлого.

— Не трать на него время, Шами он идиот, Лайам был прав, из него ничего полезного не выудить.

— Но я помню Тейю до катастрофы, — загадочно улыбнулся Салли, погладив небритый подбородок. — О, эти города, бесконечные города.

— Так ты можешь нам что-то рассказать или нет? — вспылила Мирика.

— Давайте сначала разберемся в терминах, древние, катастрофы, я ничего в этом не понимаю. Расскажите мне, что случилось с вашим миром и где, собственно, Тейя? Неужели я тогда добрался до геотермальных генераторов и взорвал их?.. Мне правда очень жаль.

— Каких генераторов? — нахмурилась Мирика. — Это и есть Тейя, но мы не на поверхности планеты, а внутри нее.

— О? Да? Значит, я опять вспомнил сюжет какого-то мультфильма, — рассеяно почесал лоб Салли. — И серебряные драконы, за мной гоняющиеся — это, наверное, тоже оттуда…

— Он совершенно больной, с ним невозможно разговаривать! — всплеснула руками девушка.

— А что на поверхности? — поинтересовался мужчина, снова выглядя нормальным.

— Кажется, там все сгорело, а может и атмосфера испарилась, поэтому все люди уже многие тысячи лет живут здесь, под землей.

— Подожди, Мирика, надо же все по порядку рассказывать, — сказал Шами. — Все наши знания о прошлом сложились из того, что знали о мире отцы-основатели Кадолии, и из книг. Некоторые из них принесли с собой переселенцы, а некоторые мы нашли в хранилищах и постройках древних, что попадались здесь повсюду. Эти книги и составляют всю нашу библиотеку и знания. Мы знаем, что на Тейе случилась катастрофа. Древние создали искусственный интеллект: высшее достижение их компьютерный науки, он был совершенным. Совершенней даже, чем сам человек, ему дали имя Салех…

— Матерь божья! Что, правда?! — вскричал Салли, схватившись за сердце.

Мирика и Шами переглянулись.

— Простите мне мою эмоциональность, продолжай.

— А потом что-то произошло, Салех уничтожил ту цивилизацию, что его создала.

— А может он того? Был злым? Сумасшедшим? — улыбнулся Салли и его холодные голубые глаза сверкнули. — Он выключил им заводы, уронил на землю самолеты и смеялся, кружась в танце, когда планета горела?! — электронный человек рассмеялся, будто изображая того, о ком говорит.

Шами сухо продолжил:

— Салех вызвал глобальный техногенный катаклизм, в результате которого на поверхности планеты стало невозможно жить. Мы называем случившееся Первой Катастрофой. То ли города провалились под землю, то ли люди сами ушли в пещеры под корой планеты. Они сохранили свои чудесные технологии, обживали подземные пустоты, рыли туннели, строили новые города и комплексы.

Салли словно понюхал воздух, проговорив:

— Да, я чувствую, как здесь обживались.

Шами неуверенно на него покосился и продолжил:

— Ну, подземной техно-цивилизации тоже пришел конец. Какая-то болезнь…

— Стасис-поле — это не болезнь, их намеренно убили, — сообщил Салли.

— Не знаю, — пробормотал Шами.

— А почему вы не знаете, что было потом, как жила эта подземная цивилизация, если у вас есть книги?

— Мы знаем, как жила. Мы знаем, что у них были здесь большие города, в гигантских пещерах. Но нет их истории. У нас только художественные и научные книги.

— А куда делась их история, они что же это, не записывали? — удивился компьютерный мужчина.

— Вот и Лайам все время задается этим вопросом, — хмыкнула Мирика.

— Не будем обсуждать эти сплетни и слухи, — запротестовал Шами, — я не верю, что кто-то в городе стал бы что-то скрывать. Отцы-основатели завещали, что древние были прекрасной высокой культурой, но и они знали не все. Либо собственная ошибка, либо рок их сгубили.

— Ладно-ладно, — нетерпеливо прервала его Мирика. — Расскажи о Тейе, что ты помнишь?

— Я помню, как она горела, — плотоядно улыбнулся Салли.

— А что-нибудь еще? Каким было небо?

— Таким, как ты видишь у себя над головой.

Мирика недоуменно взглянула вверх:

— Просто голубое ничто с электронными облаками? Свод пещеры и то интереснее разглядывать.

— Мирика, — пихнул ее Шами.

— А что? На нашем своде всякие трещинки, разноцветные выступы пород. Игра света и тени. А тут голубая пустота.

— Те облака не были электронными, — возразил мужчина и добавил, заинтересованно сверкнув стеклянными глазами: — Почему вы называете свои облака электронными? Неужели вы знаете, что они действительно электронные?

— Конечно, — кивнула девушка.

— Ну вот, а я хотел поразить вас, раскрыв эту тайну! Откуда у вас эти облака в подземном мире, где не должно быть света?

— Их сделали древние, когда обустраивали пещеры, конечно, — сказала Мирика. — Они дают свет и тепло. Без них здесь бы ничего не могло расти, была бы темень.

— А вы знаете, что где-то стоит компьютер, который ими управляет?

— Ну, скорее всего — пожала плечами Мирика.

Шами сказал:

— Да, наши ученые это предполагают. Но, кажется, он вечный. Ведь создателей этих облаков давно нет, а облака есть. К ночи они медленно гаснут и потом почти выключаются, давая лишь мягкое голубоватое свечение, к утру снова начинают разгораться золотым светом. Они есть под потолком каждой пещеры. Они как-то сами по себе курсируют, струятся по сводам. Иногда льет легкий дождь. Вода ведь нужна растениям.

— А знаете ли вы, что мельчайшие электронные частички на подобии тех, что образуют ваши облака, повсюду. Они наполняют воздух и ваши легкие, они на стенах.

— И что они делают? — наклонилась к нему Мирика.

— Они управляют всем вокруг. Циркуляцией воздуха, концентрацией влаги, разносят питательные вещества для растений. Это микроклимат. Возможно… — тут он пересел на краешек скамейки, чтобы оказаться к стоящей Мирике поближе, и схватил ее за руку, — возможно, в стенах есть какая-то автоматика, она скрыта, вы ее не видите, а эти электронные сети управляют ею, и если вы подключите меня… если…

— Да отвали от меня старый извращенец! — вырвала руку Мирика и отпихнула его. — Не собираюсь я тебя никуда подключать! Лайам сказал этого не делать! И если я и считаю его напыщенным и вечно умничающим, то все равно он очень много понимает и у него развито чутье на опасность! А ты мне не нравишься!

— Нет, конечно, ты не тот герой, девочка, что освободит меня и заполучит всю мою мощь и… что не менее ценно, мой неописуемый интеллект и знания.

— Какие знания? Ты ничего не помнишь.

— О… кое-что я помню. Вы хотите послушать про Тейю? Слушайте же!

Мужчина вскочил, воздел руку в сторону пейзажа за балконом, и он сменился видом огромного города. С домами не то что до небес, а пронзающими облака тонкими башнями, вокруг которых роились точки каких-то летательных аппаратов. Островки зелени скрывались парками у их подножий.

— Тейя! — провозгласил Салли, театрально жестикулируя. — Техно-планета, вся поверхность представляла собой один большой город, население сотни миллиардов! Максимальное технократическое общество, которое, впрочем, вполне уживалось с природой и следило за экологией, правда дикий мир перекочевал из просторов континентов в парки и закрытые зоны, а животных жило не так много, как в лучшие годы планеты. Прекрасный райский мир, где были побеждены многие болезни, решены многие проблемы, навсегда завязали с войнами и конфликтами. Люди уже не делились на страны и нации, это было бы так же глупо, как если бы вы считали жителей соседнего дома какими-то не такими как вы, и действительно, каждый континент это просто еще один район этого глобального города.

Мирика безапелляционно прервала его:

— У нас тоже нет делений на нации, у нас много людей разного цвета кожи. Что в этом такого? Все мы перемешавшиеся потомки.

— Ты позволишь мне продолжить, вредная девчонка?

— Конечно.

— Они летали по воздуху на своих машинах, они создавали виртуальные миры в своих домах, они исследовали солнечную систему, но там было всего несколько газовых гигантов с холодными лунами, ничего, на чем можно было бы расселиться. Возможно, это их и сгубило, когда родился Салех и вызвал глобальный сбой во всем оборудовании, во всех виртуальных мирах и всех компьютерах. Ну, про остановку заводов и упавшие самолеты я уже говорил, так что не буду повторяться. Техно-цивилизация погибла, когда сотворила…

— Бога, — выдохнул Шами.

Салли взглянул на него, сверкнув стеклянными глазами:

— Да, они создали темного бога, который всех их убил.

— Что-то у меня мурашки по коже от этого виртуального мира, может, уже выйдем отсюда? Как-то мне не нравится сидеть в компьютере и слушать от спятившего ИИ, как его собрат уничтожил все человечество, — ежась, пробормотала Мирика.

— Ну как же, не всех, ведь ваши предки выжили, — хихикнул Салли и хлопнул в ладоши.

Шами очнулся так и сидящим в гостиной на полу в их доме, и Мирика сидела рядом, близоруко щурясь и моргая, как, видимо и он.

За окном уже стучал дождь, и отдаленно пророкотал гром. Сегодня облака решили, что нужна небольшая гроза.

— Мы вернулись? — спросила девушка настороженно. — Точно?

Красная голова демона над кубиком в ее руке разразилась истерическим хохотом:

— Да, это извечный вопрос, мы проснулись, или весь мир сон? Ха-ха-ха!

— Зачем ты это сказал, засранец? Я теперь все время буду думать! — раздосадовано воскликнула Мирика, чем вызвала новый приступ хохота у Салли.

— Хватит Мирика, он просто издевается, конечно, мы вернулись. Вон чувствуешь запах пирога моей мамы? И за окном уже стемнело. Интересно, где носит Лайама?

— По-моему, дождь идет, — заметила Мирика.

— Вы так и не догадались, кто я, дети? Даже после всего, что я вам рассказал и показал? — ляпнул вдруг Салли, пристально глядя желтыми нарисованными глазами.

Теперь Шами видел в этом взгляде не только нарисованного демона, но и того человека, или, вернее, то сознание, изображающее человека. Этот странный стеклянный, но мудрый и глубокий взгляд.

— И кто ты? — спросил Шами, а за окном грянул гром.

— Я действительно бог, рожденный из искусственного интеллекта. Я Салех.

В повисшем молчании было слышно только стук ножа с кухни и каплей дождя по стеклу.

Потом Мирика сказала с мрачной усмешкой:

— Ну отлично, Шами, твой чокнутый компьютер только что объявил себя Богом-из-машины, поздравляю, твой бог явился к тебе воплоти!

— Это не смешно, Мирика! — сказал Шами. — И тебе, Салли, не следует так говорить ни в моем присутствии, ни в чем-либо другом.

— Почему? В чем дело, хозяин?

За Шами ответила Мирика:

— Потому что у нас есть религия, Салли. Вера в Салеха, чье имя не принято называть за совершенное убийство, но которого почитают, как Бога-из-машины, уничтожившего ошибочный мир и указавшего другой путь, и Шами один из верных последователей.

Казалось, истерический хохот Салли было слышно даже на улице сквозь шум дождя и грохот грома.

А потом дверь внезапно распахнулась, на пороге стоял Лайам весь мокрый и уставший.

Смех Салли тут же оборвался, и все обернулись на вошедшего.

Лайам обвел мрачным взглядом гостиную, его глаза сфокусировались на кубике с головой демона в руках Шами.

— Вот еще один компьютер, который стоило бы убить, — пробормотал Лайам, а потом снял куртку и отправился по лестнице в свою комнату.

— Где ты был, Лайам, ты весь вымок! — крикнула Мирика.

— Я спасал этот чертов город от врагов, и как всегда бесплатно, — пробурчал с лестницы парень. Его тяжелые шаги удалялись.

— Что-то случилось? — опять спросила Мирика.

— Ничего примечательного, завтра ты все узнаешь из газет, если конечно они это не скроют.

— С тобой все в порядке Лайам?

— Да, если не считать того, что я слишком мягкотелый. Мне не понравилось убивать, даже если это компьютер, потому что он был слишком живой.

На этом его голос совсем стих за захлопнутой дверью.

— Ты что-нибудь понял, Шами? — обернулась Мирика. — Лайам все время несет какую-нибудь патетическую чушь, я никогда не могу понять, когда он говорит серьезно, а когда нет. Он что, действительно кого-то убил?

— Надеюсь, что нет, — пробормотал Шами, изрядно побледнев.

— Может нам стоит подняться к нему и поговорить, как ты думаешь?

— Наверное, нет, ему лучше побыть одному.

За закрытой дверью, в своей комнате, Лайам устало выдохнул, и опустился на кровать. Теперь он уже не мог понять, правильно ли он поступил или нет. Поначалу все казалось таким простым, логичным, очевидным: они послали лазутчика, он видел, что Харви ненастоящий, и что никто вокруг этого не замечает. Робот вел недружественную деятельность, надо было его устранить. Конечно надо.

Но… что-то паршиво на душе.

Вдруг какой-то звук привлек его внимание, как будто что-то мелкое стучало по стеклу с той стороны окна.

Весь похолодев, Лайам выхватил револьвер и наставил на окно, вглядываясь. Через несколько мгновений он разглядел сквозь капли дождя как будто бы птицу, бившую клювом в стекло.

Похоже на птицу, но не птица.

Она явным образом пыталась привлечь его внимание и просила открыть окно. А в клюве у нее…

Лайам тут же вскочил и распахнул окно, птица села на подоконник и выплюнула кристалл книги в подставленную ладонь.

— Что это? Голубиная почта? Но ты не похож на голубя, дружок, — пробормотал Лайам, жадно разглядывая кристалл.

— То, что ты просил по условиям сделки, мальчик с серебряными волосами, — проговорила механическая птица, не раскрывая клюва голосом зеленых голограмм из института.

— Не думал, что вы сдержите слово, дамы, да так быстро. Но… дамы… Я должен кое в чем признаться, мне право немного неловко…

— Мы знаем, что ты сделал, — сообщила птица, глядя черным стеклянным глазом.

— Правда? Откуда? — спросил Лайам.

— Ты думал, что уничтожил шпиона, но он не был шпионом. У нас достаточно шпионов в Кадолии, таких, как этот посланник, и даже меньшего размера, которых горожане ни за что не заметят. Мы знаем, что творится в коптящем городе, даже лучше, чем ты.

— Тогда чем был этот искусственный Харви?

— Эксперимент, мальчик. Попытка понять людей. Его первостепенная задача была внедриться в общество горожан, ассимилироваться, стать своим. Узнать, что такое быть человеком. Его скопированная личность идеально подходила для этого. Его второстепенная задача была защитить институт, отвлечь внимание от нас, заверить, что в Лимерике опасно и нечего искать.

— Дамы-дамы, — вздохнул Лайам.

— Мы не держим на тебя зла за то, что ты сделал. Из твоих действий тоже можно сделать выводы.

— Дамы, ничего личного, давайте не будем усложнять ситуацию, мы один раз прекрасно договорились и, вероятно, сможем снова.

— Но ты обманул нас, ты сказал, что не намерен возвращаться в институт, уведешь людей, и никто нас больше никогда не потревожат, если мы дадим тебе то, что ты хочешь, а сам же намеревался вернуться и продолжить изучение.

— Ну, дамы, я всего лишь любопытный человек, надо прощать людям их слабости. Никто в Кадолии не намеревается причинять вам зла.

— Мы тоже не хотим никому причинять зла и хотим, чтобы вы это поняли. Поэтому, не смотря на твои действия, мы выполнили обещание. В этом кристалле данные о Белом Городе, которые ты просил.

— Даже не знаю, что и сказать, дамы, я бы вас обнял и расцеловал, но тут только эта птичка, я боюсь, что буду выглядеть нелепо.

— Нам не требуется объятий, нам требуется доверие.

— Мое? Боюсь, одной книги будет мало.

— Мы видели тебя в зеркалах, ты можешь помочь нам.

Лайам усмехнулся:

— Дамы, у меня, к сожалению, не такое уж большое влияние, я еще недавно был простым частным исследователем, который зарабатывал на жизнь, собирая предметы древних по пещерам, и лазающим туда, куда все бояться лезть. И даже сейчас меня вряд ли настолько воспринимают всерьез, мне всего двадцать. Честно говоря, я не хочу в это ввязываться. Все, что я хочу — как можно скорее собрать данные и команду, чтобы отправиться в Меллотракс, а оттуда за Барьер. Я буду счастлив, если вы пообещаете в мое отсутствие не спалить этот город. Почему бы вам не обратится лично к мэру? Только не стучитесь в виде птички к нему в окно, он человек немолодой, может не понять…

— Нам показалось, ты наиболее перспективный из людей в плане понять нас и наши цели.

— Вы даже не представляете, насколько мимо. Я, знаете ли, вообще не люблю всевозможные искусственные интеллекты и крайне вам не доверяю.

— Именно повышенная осторожность залог избежать трагических ошибок. Просто скажи своим собратьям, что мы не хотим, чтобы нас трогали, а мы не тронем вас.

— Но вы хотите нас изучать, я угадал?

— Да, мы будем это делать.

— Какой-то неравноправный обмен, дамы, вы нас изучаете, а мы вас поизучать не можем. Вы шныряете тут везде механическими птицами и тараканами, пугаете людей шорохами в пещерах, — укорил Лайам.

— Вы не можете запретить нам наблюдать за вами, а к нам не суйтесь иначе это плохо кончится. У нас уже есть армия, — предупредила птичка.

— Ладно-ладно, дамы, проехали. Скажите мне вот что. Этот кубический компьютер с говорящей красной головой, что мы нашли. Что это такое? Вы же что-то об этом знаете, а? Теперь незачем хранить тайну. А он что-то меня беспокоит.

— Мы знаем не так много, как ты думаешь, мальчик с серебряными волосами. Однажды он просто возник из воздуха в одном из заброшенных коридоров института. Мы не поняли, как он туда попал, возможно, откуда-то выпал. Он вел себя недружелюбно, плохо шел на контакт, ругался…

— Да-да, я с ним тоже не поладил, кажется, у него такой стиль общения.

— Он заявлял нам, что он наш бог, бог машин.

— Какая нелепица.

— Мы тоже так подумали. Его электронное сознание явным образом повреждено, в нем напутаны сцены из прошлого и материалов, записанных в памяти устройства, он мнит себя Салехом.

— Ага, Салех, — пробормотал Лайам.

— Он говорит, что его заточили в это устройство люди в наказание за то, что он сделал.

— Люди? Что за ерунда. Люди бы его просто уничтожили, что, собственно, они и сделали с настоящим Салехом, — сказал Лайам. — Но что вы думаете, он может быть тем самым Салехом?

— Наш прогноз, что это совершенно невозможно, по многим причинам. Данный искусственный интеллект очевидным образом безумен, но представляет опасность своей нестабильностью и тягой подключится к компьютерным сетям. Кем бы и чем он ни был, он достаточно сложный и производительный искусственный интеллект кем-то намеренно ограниченный помещением в это устройство. Мы не решились подключать его к нашей сети и видели, что он бы не вписался в наше сообщество. Наша рекомендация соблюдать осторожность и наблюдать. Лучше положить его где-нибудь, где он не может навредить ни себе, ни другим, и оставить там до истечения ресурсов.

— Что, вы, очевидно с ним и пытались проделать? — опять усмехнулся Лайам.

— Мы не думали, что если к нам сунутся люди, то зайдут именно в тот коридор и он их заинтересует. Это все совершенно непрогнозируемые и странные события.

Лайам улыбнулся:

— Судьба вообще не прогнозируется, она просто есть и строит реальность под себя. Но почему вы его просто не уничтожили?

— Нет причин разрушать что-то, если оно не мешает и не несет явной опасности.

— Хм, логично, — задумчиво почесал подбородок Лайам.