Исповедь

Алексей Анатольевич Рожков (2024)

Уникальное произведение в жанре non-fiction известного самарского писателя, публициста и музыканта Алексея Рожкова. Это сборник повестей, очерков и рассказов, пронизанных одним лейтмотивом — в увлекательной, порой смешной, порой грустной манере оно повествует о невыдуманных историях судеб простых русских людей, которые тянутся сквозь века, воплощая собой историю России на рубеже столетий. Воспоминания, сны и реальность, всё переплетено и соткано талантливым авторским пером в единую композицию, где, как на полотне, между строк читаются исторические события XX и XXI веков. Сквозь призму простых жизненные ситуаций мы видим целые эпохи от времен Революции и Гражданской войны до современности. Рождение и смерть, смех и слёзы, грусть и радость, апатия и надежда, счастье и трагедия, всё это приковывает внимание читателя и не отпускает его до последней буквы, ведь не зря это произведение является непревзойдённым шедевром мирового уровня и вошло в список шедевров классиков русской литературы.

Глава 10.

Морг.

Автобус попетлял ещё по улочкам незнакомого городишки и, наконец, через открытые настежь ворота въехал на территорию морга, послереволюционной постройки, обнесённую побеленным кирпичным забором. Морг был небольшой, одноэтажный, вокруг уже топились какие-то люди, стояли машины и катафалки. На въезде автобус притормозил, дверь открылась.

— Добрый день, сочувствую Вашей утрате, — заученными привычными фразами, обыденным тоном произнёс спокойным голосом мужчина спортивного телосложения, всунув голову в салон, затем он обратился к водителю, — так проезжай вон туда левее. И всё, выходим, ожидаем, по команде проходим в комнату прощания, прощаемся.

Это оказался ритуальный агент. Автобус припарковался на положенном месте, мы вышли. Небольшой «парадный» вход в одноэтажный старый морг с крышей-треугольником, крыльцо-подъём с парой ступенек. Сбоку от него уже стоит свежий крест с крышкой гроба. Крышка ажурная, гладкая, под красное дерево, не из дешёвых, два венка «От детей», «От любящей жены». Санёк пригляделся к табличке. Царёв Андрей Юрьевич. Ну вот и всё. Всё-таки это не шутка. Не известно почему, но во всё это не верилось. Дядя Андрюша, смерть — такие несопоставимые слова. Ему до последнего казалось, что это всё розыгрыш и сейчас из морга выйдет как ни в чём не бывало дядя Андрей со своей фирменной ироничной улыбочкой и скажет:

— Ну что, классно я вас всех разыграл? Я просто давно хотел всех повидать.

Странное это чувство, когда всё знаешь и всё-таки не веришь. Надеешься на что-то. Но крест и крышка гроба не оставляли надежд. Рядом крутились странные колоритные люди, по всей видимости из похоронной бригады, с очень яркой внешностью. Один невысокий, чернявенький, короткостриженный, с хитрым лицом эдакого «Плохиша». Лицо нерусское, бровастое, губы как два червяка, приторно-отталкивающее. Был такой актёр — Числов, помер недавно от СПИДа, король эпизода, играл в основном разного рода шестёрок на зонах. Так вот повадками и мимикой этот странный человек был — один в один Числов. Человек сканировал всё вокруг, вращая своими чёрными глазками и осматривал всех и каждого, как бы оценивая, что можно стырить. Не сводя глаз с нас, он сунул руку в карман, достал сигареты, прикурил. Взгляд Санька машинально упал на эту руку. Мать моя, рука вся синяя, живого места нет, «Числов-младший» и впрямь был сидевший-пересидевший. Больше всего среди прочего в глаза бросилась паутина на тыльной части кисти. Санёк ещё раз осмотрел похоронщика и увидел странный аксессуар, который никак с ним не вязался — необычная серьга в ухе. Сидевший, скользкий, да ещё и серьгой. Н-да, такое сочетание однозначно наводило на нехорошие мысли о статусе «Числова» в местах не столь отдалённых, вряд ли этот человек являлся просто эстетом и любителем культуры по выходу на свободу.

Второй яркой личностью около входа был «Бугор», как его сразу окрестил Санёк. Квадратных габаритов, с прожжённым оспой лицом, окаймлённым короткой растительностью, внешне он напоминал «Гангрену», помощника Короля из фильма «Антикиллер». В пуховике, расстёгнутом на распашку, несмотря на лютый мороз, с руками, которыми он мог как задушить, так и согнуть железный прут, Бугор сразу давал понять кто здесь главный. В целом главарь похоронщиков был одет довольно прилично. Свитер, штаны, не к месту новые зимние ботинки, почему-то натёртые до блеска. Остальные личности были тёмными и серыми одновременно, про таких говорят — люди-невидимки. Их внешность невозможно потом вспомнить, настолько она непримечательная, что спасает их от фотороботов. Это были помощники или подмастерья.

Родственники толпились у входа в морг, кто-то поддерживающе обнимал за плечи соседа, тётя Галя не переставая плакала, у всех на лицах застыла напряжённая скорбь. Дима всё бегал туда-сюда с агентом, о чём-то разговаривал. Санёк переминался с ноги на ногу, пританцовывая, пальцев на ногах он уже не чувствовал, а холодный ветер пронизывал его насквозь.

В этот момент железная дверь в морг раскрылась, словно занавес в театре, и оттуда вышел патологоанатом в длинном белом халате. Это был светловолосый упитанный молодой паренёк, невысокого роста. Он как будто конферансье должен был что-то объявить.

— Родственники, проходим, прощаемся! Не задерживаем!

Похоронщики собрали у всех заранее приготовленные цветы. Стали входить внутрь морга. Оставалась надежда, что там тепло и можно согреться. Внутри оказалось совершенно небольшое помещение, буквально квадрат два на два, со старым кафельным полом, ещё с советских времён, маленькие серо-белые квадраты, крашенные синей краской стены. Здесь в центре на двух табуретках уже стоял гроб, сбоку, на полочке на стене, фотография дяди Андрея, ещё чёрно-белая, с которой он улыбался, такой молодой и полный сил… Агент нас поторопил, мол время лимитировано. Сначала вокруг гроба прошла плачущая вдова, затем родственники, впрочем, в «зал прощания», хотя его конечно трудно назвать «залом», прошли почему-то не все. Похоронная бригада уложила собранные цветы в гроб, в ноги. Санёк вошёл в след за ними.

Дядя Андрюша лежал в гробу, такой спокойный и умиротворённый, как будто и не было этих двух с половиной лет боли и мучения. На его лице не заметно ни капли страдания, оно не выглядело измождённым, высохшим. Совершенно обычное, широкое лицо, с восточными нотками, каким он и помнил его с последней встречи несколько лет назад. Толи просто так хорошо подготовили… Вот только тело, одетое в костюм с голубыми и серыми полосками, немного мятый и с парой жирных пятен, действительно выглядело непропорционально худым, а ноги были завалены цветами. но самое страшное, что казалось, будто их и вовсе нет, что там пустое место… Может отрезали? Всё-таки гангрена…

Санёк подошёл, подержал дядю Андрюшу за руку, тоже сделал его отец, кто-то просто прошёл по кругу, внуки зайти побоялись.

— Ещё будет возможность попрощаться, не переживайте, мы гроб пока не закрываем совсем, — сказал «Бугор» похоронщиков, — ну, все подошли кто хотел? Всё, закрывай!

«Числов» с безликими «подмастерьями» занесли и положили крышку на гроб. Вся процедура прощания заняла минут пять, не больше. Народ выпроводили на улицу, где уже ждали своей очереди следующие. Подошёл агент:

— Так, ну всё, отъезжаем, — он переда Диме бумаги, — вот свидетельство, вот договор, накладная, чек по оплате. Ну всё, как договаривались. Проходим в автобус, ещё раз приношу свои соболезнования, надеюсь вам всё понравилось.

— «Да уж, всё понравилось…» — подумал про себя Санёк, уже забираясь в холодный катафалк.

Водила-экономист, явно стремился выкрутить пару сотен на горючке, у него тепло явно в перечень услуг не входило. На время прощания он выключил двигатель, от чего внутренности микроавтобуса за эти минуты превратились в небольшой Северный полюс. Санёк пытался в ботинках сжимать и разжимать закоченевшие пальцы, чтобы согреть их и обеспечить прилив крови, но это мало помогало. Все загрузились в похоронный транспорт, перед тем как он тронулся, в дверях снова появилась ухоженная голова ритуального агента-спортсмена.

— Пользуйтесь услугами нашей компании, надеюсь вы остались довольны, ставьте лайки и отзывы на нашем сайте! — на правах рекламы обескураживающе объявил он и захлопнул дверь.

В этот момент случилось самое неожиданное, объяснявшее и маски, и холод в салоне. Задние двери автобуса открылись и похоронщики, включая Бугра и Промокашку-Числова с серьгой, впихнули в салон тот самый закрытый гроб с дядей Андрюшей внутри и крест. Санёк ещё сел от всех подальше, почти в самом конце салона, в результате гроб оказался ровнёхонько напротив. Нет, он конечно человек не суеверный, но поездки с покойником в полуметре от него, никак не ожидал. Он непонимающе посмотрел на остальных, те оставались безучастными, видимо понимали с самого начала где едут, и что никакого дополнительного транспорта для покойника не предусмотрено, поэтому сюрприза для них не случилось. Ну что ж, так значит так.

И они поехали все вместе: он, родственники и покойник, в одном автобусе. Сквозь заиндевевшее окно в щёлочку был виден сначала городок, потом выезд из него. Периодически Санёк поглядывал с опаской на гроб, но тот лежал себе на полу и никого не трогал, поэтому суеверный страх быстро прошёл. Ехали довольно долго, по каким-то городишкам, деревням, трассе, свернули на сельскую дорогу. «Юрино» показалась синяя табличка с названием деревни. Говорят, это единственное более-менее доступное место по расстоянию от дома, всего километров 50-70, и то одно из последних, как всегда «по блату», тяжело в Москве помирать и дорого…

Ехали просёлками, мимо пролетали одноэтажные домишки, некоторые уже давно заброшенные, другие выглядели как жилые. На пути изредка попадались одинокие деревенские путники, было тихо, посёлок казался погруженным в снежные оковы, дальше дороги никто снег не расчищал. Село, по всей видимости, было небольшим и вымирающим, с одними стариками.