Цитаты со словом «тонкость»

Желание нравиться гарантирует то, что стыдливость, тонкость чувств и все проявления женской прелести никогда не пострадают от образования.

По тонкости я ничего равного песням Цоя не знаю.

«Мозг — своеобразный орган… в одном чикагском страховом обществе был агент, восходящая звезда… К несчастью, им часто овладевала хандра, и, когда он уходил со службы домой, никто не знал, воспользуется ли он лифтом или шагнет за окно десятого этажа. В конце концов правление убедило его расстаться с крохотной частичкой лобной доли мозга… После этого… ни один агент со дня основания общества не совершил равных подвигов в области страхования… Однако все упустили из виду один факт: лоботомия не способствует тонкости суждения и осторожности. Когда страховой агент стал финансистом, он потерпел полный крах, а с ним и общество. Нет, я бы не хотел, чтобы кто-нибудь менял схему моей внутренней проводки…» (Норберт Винер. Голова. Американская фантастика: Сборник: — М.: Радуга, 1988, с. 451.)

Ваша синяя тетрадь, ещё недочитанная мною, ходила по рукам и везде вызывала восторг. Никто из читавших не говорил о незаконченности, о неокончательности отдельных стихотворений, никаких недостатков никто не находил, а я по-прежнему поразился богатством основного потока, питающего стихотворения, одухотворенностью наблюдений, чувств и мыслей, точностью слов и их тонкостью, и, относительной, по сравнению со всем этим, недостаточностью того, что превращает некоторую последовательность строф в отдельно стоящее стихотворение, в самостоятельную форму, в какое-то последнее слово по данному поводу.

В Скрябине была необыкновенно повышенная, интенсивная духовная жизнь, которая неизбежно сообщалась каждому, кто близко стоял к нему. В нём была какая-то окрылённость, огромная вера в достижение цели, в победу, любовь к жизни и вера в её прекрасный смысл, поэтому атмосфера, которая создавалась в общении с ним, была какой-то особенно радостной. Кроме того, он был так человечески прост, ласков, экспансивен, полон оживленья, часто шаловлив и весел. Он был так щедр, никогда не скупился играть вам часа два подряд, если вы жаждали слышать его музыку, рассказывать свои мысли, если вы хотели понять что-нибудь, что вам было неясно. Кроме того, благодаря его экспансивности и сообщительности, вы непременно посвящались во все самые интимные и мельчайшие подробности его жизни, во все качества и недостатки его, он становился для вас живым, близким и дорогим человеком, которого вы начинали горячо любить. Это создавало особенную теплоту кругом него. Самая внешность его была очень изящна и привлекательна и приобрела с годами отпечаток какой-то особой, изысканной тонкости. Особенно запечетлевались его глаза: большею частью с приподнятыми бровями, какие-то опьянённые той внутренней, интенсивной игрой творческой фантазии, которая была ему так свойственна, иногда отсутствующие, как бы ушедшие в себя, а иногда вдруг ужасно оживлённые, бедовые, даже шаловливые, и добрые. Также походка его была очень характерна: воздушная, стремительная, почти летящая вперёд, и манера держать голову вверх слегка закинутой назад. Всё тело его казалось таким лёгким, почти невесомым. Очень симпатичны были вихры на макушке, которые никогда не слушались и иногда торчали в разные стороны, на что Александр Николаевич часто и не на шутку сердился. Вообще в его образе ярко сплетались две противоположных черты: с одной стороны, напряжённая одержимость одной идеей, причём эта идея имела грандиозный, мировой размах, с другой — в жизни он был почти ребёнком. Особенным же и лучшим, что было в нём, была, конечно, его музыка и его игра. Его игра была совершенно волшебная, ни с кем не сравнимая. Сколько красоты, нежности и певучести было в звуке, какое pianissimo, какая тонкость нюансов, какая нездешняя лёгкость, как будто он отрывался иногда от земли и улетал в другие сферы «к далёкой звезде» (как он сам раз сказал про полёт в 4-й сонате). Также его фразировка имела очень своеобразный характер, несколько нервно-повышенный, слегка капризный и порывистый. Конечно, я говорю об игре в интимной обстановке, тут он как бы творил свои вещи! Наоборот, эстрада и большой зал парализовали его.

Понимать жизнь и разбираться в людях — далеко не одно и то же. Великая премудрость — постигать характеры и улавливать настроения.

Искусство быть мудрым состоит в умении знать, на что не следует обращать внимания.

Совершенно забывают , что Нечаев обладал особым талантом организатора, умением всюду устанавливать навыки конспиративной работы, умел свои мысли облачать в такие потрясающие формулировки, которые оставались памятными на всю жизнь.

Приобрести репутацию ценителя искусств несложно даже тому, кто в них не разбирается.

Стиль — это простой способ говорить сложные вещи.

Немногословность, вероятно, слишком давно известный принцип, чтобы о нем распространяться, однако с художественной точки зрения, я уверен, он работает. Недоговоренность способствует драматическому эффекту, а прямота его разрушает.

В Англии искусство говорить заключается в искусстве молчать.

Самое лёгкое и самое трудное искусство — политика: все за неё берутся, и никто в ней ничего не смыслит.

Простота, правда и естественность — вот три великих принципа прекрасного во всех произведениях искусства.

Чисто прикладные языки плохо применимы. (Игра слов аррLIсатIVе иаррLIсавLе).

Афоризмы пропускают подробности и выделяют главное: Это превосходная документация высокого уровня.

Нельзя передать сложность, а только знание о ней.

Умение ставить разумные вопросы уже есть важный и необходимый признак ума и проницательности.

Обучение детей программированию противоречит современной теории обучения. Разве интересно составлять планы, овладевать дисциплиной в организациии мышления, уделять внимание деталям и учиться быть самокритичным?

Напускная важность — особая манера себя вести, придуманная для пользы тех, кому приходится скрывать недостаток ума.

Всё искусство управления состоит в искусстве быть честным.

«Самое важное — это творческий процесс, процесс создания, а проблема исполнительства — это проблема второго и третьего и пятого и десятого уровня. Это другая область мастерства, умения, понимания и знания»

Главное в физике ― это умение пренебрегать.

Судьба демократии при любой ее форме и развитости зависит от мелкой технической детали — процедуры выборов. Остальное второстепенно.

Политика не есть искусство возможного; политика — искусство невозможного.

Каждый человек, которого я встречаю, в каком-то отношении превосходит меня, и в этом смысле я могу у него поучиться.

Живопись — неболтливое искусство, и в этом, по-моему, её немалое достоинство.

Предмет искусства — то же самое происходит со всяким другим продуктом — создаёт публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой.

Ничего не делать — это одно из самых сложных занятий, самое сложное и самое интеллектуальное. («Критик как художник»)

Правда не всегда искусство, а искусство не всегда правда, но правда и искусство имеют точки соприкосновения.

«Искусство — это то, что описать нельзя. Это умение играть на музыкальном инструменте плюс что-то»

Константин Николаевич Леонтьев — неповторимо-индивидуальное явление. Нужен особый вкус, чтобы полюбить и оценить его.

«Сила музыки только в том, что вся она строится из тончайших звуковых нюансов»

Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них ученый обращается в педанта, философ — в циника, военный — в грубого скота.

Шахматы — это по форме игра, по содержанию — искусство, а по трудности овладения игрой — наука.

Советская власть научила литературоведение разбираться в оттенках говна.

Народы Европы сделали удивительные успехи в том, что называют искусствами и науками, и, кажется, они остаются невежественными в отношении элементарных понятий общественной морали; они знают всё, кроме своих прав и своих обязанностей.

Немало нужно знания, чтобы уметь скрыть перед другими свое незнание.

Мне не нужны доказательства. Законы природы исключений не терпят и этим явно отличаются от правил и правильностей, подобных, например, грамматическим.

Величайшее недоразумение — это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.

Моя профессия — литература; а в этой профессии трудностей для женщин меньше, чем во всех других, не считая только театра, — я имею в виду специфически женские трудности.

Истинное знание состоит не в знакомстве с фактами, которое делает человека лишь педантом, а в использовании фактов, которое делает его философом.

Во всех отделах искусства дрессировки людей на первом месте значится правило поддерживать и изощрять чувство чести.

Для того чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем для того чтобы научиться самому.

Если верно, что стиль — это человек, то каж­дый играет так, как ему положе­но природой. Мне по натуре свой­ственна осмотрительность, я во­обще не люблю ситуаций, свя­занных с риском.

Я слушал больше, чем я учился. Были разработаны, следовательно, мало-помалу мои знания и способности.

Науку может всякий изучить — один с большим, другой с меньшим трудом. Но от искусства получает каждый столько, сколько он сам в состоянии дать.

Знаток — специалист, знающий всё о чём-то и ничего обо всём прочем.

Если люди отказываются верить в простоту математики, то это только потому, что они не понимают всю сложность жизни.

 — … Разве не сказал один умный человек, что политика — это искусство возможного?

Великое искусство подчинять людей заключается в умении брать их с хорошей стороны.