Цитаты со словом «стёрка»
Похожие цитаты:
Кисть, которой водит художник, должна обмакиваться в разум: о грифеле Аристотеля говорили, что он больше оставлял для мысли, чем для глаз.
Эгоизм записывает чернилами сделанное ему зло и карандашом — сделанное ему добро.
Я не был хулиганом — но лучше бы был. У такого парня, как я, проблем было даже больше, чем у хулиганов. Я мог надолго задуматься о чем-то своем. Все записывают слова учителя, а я рисую свои картинки.
Сверните эту карту, она не понадобится ещё десять лет.
Недавно в Самаре подошли ребята, попросили автограф, а потом спросили: «Вы ведь «УмаТурман»?» Я сказал «да», зачем портить людям настроение?
Молчание глубоко, как Вечность; разговоры мелки, как Время.
Дайте мне 6 строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить.
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу.
Молодые поэты льют много воды в свои чернила.
Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.
Неверная память записывает благодеяния карандашом, а обиды вырезает на меди.
Если то, что я рисую, в конце концов окажется не похоже на коня, я всегда могу сделать из него гамак.
Если хочешь писать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки.
Странное дело: я всегда могу разобрать счет, который выписал врач, и никогда не могу разобрать рецепт.
Один отец значит больше, чем сто учителей.
Люди называли нескольких игроков «новым Дунканом Эдвардсом». Сначала Дейва Макая, затем Брайана Робсона. Но никто из них даже близко не был его уровня. Он был единственным игроком, рядом с которым я чувствовал себя незначительным.
Жизнь не такая уж плохая штука, если можешь делать что хочешь, верно, Генри?
Нельзя нанести человеку большего оскорбления, чем сказав, что знаешь его как свои пять пальцев. Человека знаешь только, поскольку его любишь.
Если хочешь разгадать фокус, нужно всё время помнить, что это — фокус. Держи это в голове, и тогда поймёшь, как это сделано.
Сократ… заставлял сначала говорить учеников, а затем уже говорил сам.
Если меня убьют, меня будут помнить не больше полугода.
Люди, недоверчивые в отношении самих себя, больше хотят быть любимыми, нежели любить, дабы однажды, хотя бы на мгновение, суметь поверить в самих себя.
У меня нет ни одной фотографии. Даже детской. Я никогда ни о чём не вспоминаю и никогда ни о чём не жалею. Ну, было и было. Чего вспоминать-то? Вперёд!!
В конце концов никто не может из вещей, в том числе и из книг, узнать больше, чем он уже знает.
Каким он может быть снобом, если учился в ПТУ и в школе рабочей молодёжи? А потом стал звездой — очень быстро. Ну, малость голову снесло, конечно. Но с «простыми» людьми тоже всё было в порядке.
Никогда не пытайтесь свести счеты с вашими врагами, потому что этим вы принесете себе гораздо больше вреда, чем им. Никогда не думайте ни минуты о людях, которые вам неприятны.
Где мне взять столько времени, чтобы читать поменьше?
Однажды, я думаю, что это все-таки возможно, появится тот, кто будет лучше, чем я играть в Безлимитный Холдем. Я в этом сомневаюсь, но это возможно. Но клянусь тебе, я не видел никого, кто бы лучше, чем я играл в джин рамми.
Ещё бы: когда такая холодная осень,Хочется оказаться дома и смотреть телик,А тут надо кого-нибудь подброситьЗа небольшое количество денег.
Я мечтал сооружать вещи своими руками: корабли, дома, моторы, — вспоминал Льюис, — но вместо этого пришлось писать рассказы.
Я всегда старался напомнить вечности, что даже она когда-то может подойти к концу.
Смайлик там стоит. Я никогда не нервничаю. Давно уже. К сожалению.
— Пяти минут хватает, чтобы тебя полюбили глазами, а потом ты должен работать.
Все возвращается на круги своя. В этой жизни нет ничего, что могло бы заинтересовать человечество больше чем на 24 часа.
Однажды я спросил Леннона, что он думает о том, что я делаю. Годится, сказал он, но это просто рок-н-ролл, поверх которого положили немного губной помады.
Бывает, мелькнёт: «вот сейчас разденусь, сяду отдохнуть, покурю» и прямо вспомнишь с болью, что никогда больше не покуришь. Очень мне это напоминает время влюбленности, когда убедился, что не любит она меня и нужно все бросить.
«На тройку, молодой человек, Вы знаете. А про меня и так говорят, что я слишком злой преподаватель, чтобы ещё ставить незаслуженные двойки». (На экзамене, в ответ на просьбу о двойке, 1976 год)
Женщина никогда не будет играть в шахматы на равных с мужчинами, потому что она не может пять часов сидеть за доской молча.
А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.
Мы говорим: «это довольно плохо», и читаем дальше. Говорим: «но это дешёвка» — и не можем оторваться.
Мой вклад в жизнь мира — моё умение рисовать. Я буду рисовать, сколько могу, для стольких людей, для скольких могу, так долго, как смогу.
Когда доктор прогнал из палаты шестиголовых змей, я сел и поболтал с сестричками. Одна рыжая кошечка, совершив отчаянную попытку перейти к самообороне, принялась читать мне газеты.
Был мальчиком я слаб на волос и уже в четвертом классе гимназии выросли у меня усы. С этими усами меня до того довели, что я чуть не избил учителя, когда он мне сказал: — «усы выросли, а задачу не можешь решить».
Соберите всех великих учителей вместе в одной комнате, и они будут согласны во всём друг с другом. Соберите вместе их учеников, и они во всём будут спорить друг с другом.