Цитаты со словом «сервант»
Похожие цитаты:
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
План был прост: взломать дверной замок, съесть в буфете все сосиски, взять из кассы всю мелочь и скрыться.(рассказ «Мой кумир»)
Я хочу воспользоваться возможностью и бесконечно извиниться перед владельцами благородных и неблагородных мест, а также сотен частных домов, офисов, панелей машин, столов, каминов и других доступных полированных поверхностей.
Я верю, что рай — такой большой ресторан, где за соседними с тобой столиками выпивают Луис Бунюэль, Эрих фон Штрогейм, Ясудзиро Одзу.
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
— Вам действительно так нужна эта бутылка? — Никому не нужна бутылка вина за пять тысяч долларов. Я просто не хочу, чтобы она досталась кому-то другому.
Горы только издали имеют форму, а когда на нее взойдешь, то как дом — вошел в дом: разные комнаты, чуланы, кладовые, уборные, коридоры, а крыши не видно.
Семейным гнёздышком нам служила комната в квартире бабушки с дедушкой. Моей первой колыбелью стала корзинка для белья. К счастью, тот период мне плохо запомнился.
Тот, кто живёт в стеклянном доме, не должен бы бросаться камнями в других.
Стол — единственное место, где люди не скучают с первой же минуты.
Невозможно хлопнуть дверью, если тебя выбросили в окно.
Наблюдая за парой, сидящей за столиком ресторана, по длине пауз в их разговоре можно судить о том, как давно они живут вместе.
Академические речи походят на хрустальные люстры, которые блестят, но не согревают.
Женщина — это хорошо накрытый стол, на который мужчина по-разному смотрит до еды и после нее.
План заключается не только в том, сколько нужно сделать столов и стульев. План — это тонкое кружево норм и отношений.
Вот здесь, на этой полке, у меня стоит Библия. Но я держу её рядом с Вольтером — как яд и противоядие.
Ещё бы: когда такая холодная осень,Хочется оказаться дома и смотреть телик,А тут надо кого-нибудь подброситьЗа небольшое количество денег.
Одно зеркало важнее целого ряда портретов.
Я делаю личные фильмы о безумствах, на которые мы вдруг оказываемся способны в самой обычной обстановке — на кухне, в ванной, в лифте, на пляже.
Бери вещи за гладкую ручку.
От окружающего мира я спасаюсь у себя в комнате. Сажусь и занимаюсь своими делами. Дома меня почти никто не трогает, дома меня уже все знают.
Чтобы быть успешным, выглядите загорелым, живите в элегантном здании (даже если вы на чердаке), будьте видимы в хороших ресторанах (даже если пьете один напиток) и если вы занимаете — занимайте по-крупному.
Иногда я люблю вертеть музыкальные шкатулки и рыдать.
Человеческое тело — это дом с многими окнами. Мы все сидим перед ними, показываем себя и просим проходящих мимо зайти в дом и любить нас.
Книги — окна, сквозь которые выглядывает душа.
В Америке, в Скалистых горах я видел единственный разумный метод художественной критики. В баре над пианино висела табличка: «Не стреляйте в пианиста — он делает всё, что может».
Право - это узкое одеяло на двуспальной кровати, когда ночь холодная, а на кровати - трое. Одеяла не хватит, сколько его ни тащи и ни натягивай, и кому-то с краю не миновать воспаления лёгких.
Вы действительно уверены, что пол не может также быть потолком?
Жил долго. Одной посуды пересдавал — страшное дело. Если бы всю сразу, то хватило бы на машину и дачу. Но поскольку сдавал малыми порциями. то всякий раз едва хватало на опохмелку.
Хочу увидеть, как я выгляжу в зеркале, когда глаза мои закрыты.
У меня есть все необходимое — есть дача на Николиной горе, есть квартира в Москве, автомобиль и компьютер. Больше ничего не нужно, кроме идей.
Прогресс: вначале был простой стул, потом — электрический.
Двери дворцов не так высоки, как думают: пройти в них можно только нагибаясь.
Если голова и книга приходят в столкновение и слышен звук пустого тела, - всегда ли виновата книга?
Когда становилось уже совсем невыносимо, оставалось в запасе одно средство — пойти в автомат на Киевской и выпить два или три стакана белого крепленого проклятого, благословенного портвейна № 41.
Вы ещё не пьяны по-настоящему, если можете лежать, не держась за пол.
Дом кладут по кирпичу, а роль складывают по маленьким действиям.
Среди всего этого молодняка он был так же уместен, как труп на банкетном столе.
Если, войдя в комнату, вы не можете сразу сказать, кто из присутствующих за вас, а кто против, значит, вам не стоит заниматься политикой.
Это большой недостаток человека, что полный бумажник урчит громче пустого желудка.
Я рождена и воспитана леди, и останусь ею, даже если придется скоблить пол и мыть тарелки.