Цитаты со словом «предел»
Упрямство рождено ограниченностью нашего ума: мы неохотно верим тому, что выходит за
пределы нашего кругозора.
Метафизика — это попытка разума выйти за свои
пределы.
Пределы наук походят на горизонт: чем ближе подходят к ним, тем более они отодвигаются.
Любовь - это выход за
пределы своего "я" и слияние с тем прекрасным, что заключено в другом человеке.
Разумный человек ставит себе
предел даже в добрых делах.
Совместимость жестокости с чистой совестью —
предел мечтаний для моралистов. Поэтому-то они и выдумали ад.
Сочетание жестокости с чистой совестью —
предел мечтаний моралистов. Вот почему они придумали ад.
Когда человек пытается довести свои добродетели до крайних
пределов, его начинают обступать пороки.
Безвкусица имеет
пределы, только хороший вкус бесконечен.
В жизни героев есть
предел счастью и славе, на котором они должны остановиться; если они пойдут далее, то впадут в несчастье и презрение.
Единственным
пределом наших завтрашних свершений станут наши сегодняшние сомнения.
Прежде, чем затеешь шутку, надо знать
предел терпения у того, над кем хочешь подшутить.
Такт в дерзости — это умение почувствовать, до какого
предела можно зайти слишком далеко.
Человек может играть силами природы лишь до определенных
пределов; то, что вы создали, обернется против вас.
Глубокая вера в Господа и единодушное желание истинно русских людей сломить и изгнать врага из
пределов России дают мне твёрдую уверенность спокойно взирать на будущее.
Его представления о природе никогда не распространялись за
пределы ухоженного городского парка.
Надежда — это обращение к духу, обращение к сердцу; она выходит за
пределы мира непосредственного опыта и бросает якорь за горизонтом.
Человечество не может удовлетвориться тесными
пределами Земли.
Знание не может быть трансцендентным: познаваемое бытие не может находиться за
пределами суждения, оно должно быть налицо в суждении.
Я обожаю водить свой гоночный автомобиль на
пределе, когда я еду медленнее лишь потому, что я лидирую, мне становится скучно.
Если ты ищешь
предел, то будь готов к тому, что тебе будет необходимо преодолеть его.
Наставлять высшую власть, как нужно действовать, непозволительно и выходит за
пределы приличия.
Познание философа неизбежно учит о путях осуществления смысла. Философы иногда опускались до грубого эмпиризма и материализма, но настоящему философу свойствен вкус к потустороннему, к трансцендированию за
пределы мира, он не довольствуется посюсторонним. Философия всегда была прорывом из бессмысленного, эмпирического, принуждающего и насилующего нас со всех сторон мира к миру смысла, к миру потустороннему.
С тех пор, как я пишу музыку, мне удаётся забывать все свои заботы, весь мир. Потому что тот мир, который возникает из тысячи звуков в моей комнате, под моими пальцами, не совместим ни с чем, что находится за его
пределами...
Писатели, по-прежнему игнорирующие открытия Эйнштейна и Гейзенберга, — невежественные идиоты. Естественнонаучное знание в основном остаётся за
пределами литературы, оно не усвоено теми, чья традиционная задача заключается в изучении человека как индивидуума, как продукта культуры и как биологического вида. Однако, «ненаучное», т.е. художественное исследование врождённых различий между людьми изначально присуще литературе. До того, как соответствующие открытия были сделаны биологами, антропологами и психологами, именно литература брала на себя роль точного, хотя и интуитивного «инструмента» познания типов и характеров.
Изучай с юных лет
пределы и свойства человеческого голоса в его четырех видах; особенно прислушивайся к голосам в хоре; выясни, в каких регистрах они обладают наибольшей силой, в каких им доступны выражения мягкости и нежности.
И вот я опять скитаюсь, ещё живой, но, когда начинает капать дождь и я начинаю бесцельно бродить по улицам, я слышу, как позади с клацаньем падают мои бесчисленные «я», и спрашиваю себя: что дальше? Можно было предположить, что испытаниям, выпадающим на долю тела, есть
предел; оказывается нет. Так высоко взмывает оно над страданием и болью, что когда все, кажется, окончательно убито, и тогда остается ноготь на мизинце или клок волос, которые дают побеги; и эти-то бессмертные побеги никогда не иссякают. Таким образом, даже когда вы безоговорочно мертвы и забыты, находится какая-то ничтожно малая частица вашего существа, способная дать побег, и эта частица выживает, сколь бы мёртвым ни оказалось прошедшее будущее.
Скорбь, подобно радости, имеет свои
пределы — такое у меня создалось впечатление. ...Переступить
пределы радости или скорби — великий грех, и уж тем более — сходить с ума от счастья или горя.
Животному сама природа определила круг действий, в котором оно должно двигаться, и оно спокойно его завершает, не стремясь выйти за его
пределы, не подозревая даже о существовании какого-либо другого круга. Также и человеку божество указало общую цель — облагородить человечество и самого себя…Божество никогда не оставляет совершенно смертного без руководителя; оно говорит тихо, но уверенно.Но это — легко заглушаемый голос…Мы должны поэтому серьёзно взвесить, действительно ли нас воодушевляет избранная профессия, одобряет ли её наш внутренний голос, не было ли наше воодушевление заблуждением, не было ли то, что мы считали зовом божества, самообманом.
Общество виновато во всем том, что совершается в его
пределах; всякая дрянная личность самим фактом своего существования указывает на какой-нибудь недостаток в общественной организации.
Если всегда ставить себе границы в том, что можешь сделать, физические или любые другие, можно с таким же успехом быть мертвецом. Это распространится на работу, на мораль, на всю жизнь. Нет никаких границ, только горизонтальные участки стабилизации. Но нельзя на них оставаться, нужно выходить за их
пределы. Если это убьёт — значит, убьёт.
Наш язык напоминает мне это мытье посуды. У нас грязная вода и грязные полотенца, и тем не менее мы хотим сделать тарелки и стаканы чистыми. Точно так же и с языком. Мы работаем с неясными понятиями, оперируем логикой,
пределы применения которой неизвестны, и при всем при том мы ещё хотим внести какую-то ясность в наше понимание природы.
Если бы современный актёр захотел выразить старым мастерам свои сомнения по поводу их веры в самостоятельное существование творческих образов, они ответили бы ему: «Ты заблуждаешься, предполагая, что можешь творить исключительно из самого себя. Твой матерьялистический век привёл тебя даже к мысли, что твоё творчество есть продукт мозговой деятельности. Её ты называешь вдохновением! Куда ведёт оно тебя? Наше вдохновение вело нас за
пределы чувственного мира. Оно выводило нас из узких рамок личного. Ты сосредоточен на самом себе. Ты копируешь свои собственные эмоции и с фотографической точностью изображаешь факты окружающей тебя жизни. Мы, следуя за нашими образами, проникли в сферы, для нас новые, нам дотоле неизвестные. Творя, мы познавали!»
История накопления человеческих знаний непрерывно доказывает одно: наибольшим числом самых ценных открытий мы обязаны сопутствующим, случайным или непредвиденным обстоятельствам, а потому, в конце концов, при обзоре перспектив на будущее стало необходимым отводить не просто большое, но самое большое место будущим изобретениям, которые возникнут благодаря случайности и вне
пределов предполагаемого и ожидаемого. Теперь стало несовместимым с философией строить прогнозы грядущего, исходя только из того, что уже было. Случай составляет признанную часть таких построений. Мы превращаем случайность в предмет точных исчислений. Мы подчиняем непредвиденное и невообразимое научным математическим формулам.
Я был одним из первых, кто узнал о Чернобыле — за
пределами России, конечно. Мы тогда записывали альбом в Швейцарии. Был приятный апрельский вечер, и все вывалили на лужайку перед студией. Перед нами были Альпы и озеро, и тут наш звукорежиссер, который остался в студии и слушал радио, закричал: «В России творится какой-то пи#$%ец!» Выяснилось, что он поймал какую-то швейцарскую радиостанцию, а те, в свою очередь, поймали какую-то норвежскую волну. Норвежцы пытались до кого-нибудь докричаться. Они рассказывали, что со стороны России движутся огромные облака, и это не просто дождевые тучи. Собственно, это было первое известие о Чернобыле. Я позвонил знакомому журналисту в Лондон, но он не слышал ни о чем подобном — Чернобыль попал в главные новости лишь через несколько часов. Я помню, что это было очень странное чувство: осознавать, что ты один из немногих, кто знает о том, какая угроза повисла над планетой.
Похожие цитаты:
Чтобы быть истинным воином в своем мире, необходимо выйти за пределы страха.
Люди живут в своём собственном времени, короткой вспышке света, ограниченной огромной темнотой, и не в их природе задумываться о том, что простирается за пределами этого короткого промежутка. (
«Полёт в вечность»)
Самопреодоление человека означает, что он выходит за границы, положенные ему мгновением.
Там, где прежде были границы науки, теперь ее центр.
Прогресс человеческой цивилизации в расширении границ свободы человека продвигается не сверху вниз. Ни один царь, ни один парламент, ни одно правительство не расширило права человека дальше требований народа.
Море не выходит из предписанных границ. На это отваживается только человек.
Вдохновение — лишь узкий ручеек в обширном потоке вечного знания; оно превосходит разум в большей мере, чем разум превышает достоверность чувств.
Поддержание максимального числа боевых сил соответствует интересам стороны, обладающей в данный момент большим игровым пространством.
Отсюда видно, что, пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех.
Кто может сказать, что реально, а что — нет? «Реально» — определение наивного разума, я думаю. Мы не ограничены подобными рамками.
Кажущиеся теперь столь наивными представления о небесном своде — по сути, точная внутренняя граница нашего знания, которую объявили внешней. Этот непрозрачный колпак, который мы несем с собою, чуть колышется при каждом шаге.
Развитие и образование ни одному человеку не могут быть даны или сообщены. Всякий, кто желает к ним приобщиться, должен достигнуть этого собственной деятельностью, собственными силами, собственным напряжением.
В точке Большого взрыва и в других сингулярностях нарушаются все законы, а поэтому за Богом сохраняется полная свобода в выборе того, что происходило в сингулярностях и каким было начало Вселенной..
Душа находится там, где мир внутренний соприкасается с миром внешним. Никто не сможет познать себя, если не будет собой и другим одновременно.
...сейчас экономика больше опирается на науку и технологии. Практически нет никакой ценности ни в территориях, ни в границах.
…эти принципы суть положения условные; но они не произвольны, и если бы мы были перенесены в другой мир (я называю его неевклидовым миром и стараюсь изобразить его), то мы остановились бы на других положениях.
Как только человек начинает считать себя центром мироздания и мерой всех вещей, мир теряет свое человеческое лицо, а человек теряет контроль над миром.
Любая конкретная цель это всегда ограничение. Как бы велика она не была. Часть всегда меньше целого.
Будь у меня случай стать Богом, я бы отказался от такой возможности. Самая блестящая возможность, которую предоставляет нам жизнь, — быть человечным. Она охватывает целую Вселенную. Включает понимание смерти, недоступное даже Богу.
Если нет у человека внутренней работы, то пусть будут у него внешние рамки.
Высокий ум безумию сосед. Границы твердой между ними нет.
Я в достаточной степени мистик, чтобы поверить, будто какие-то сверхсущества направляют расы, существующие в этой части космоса, к одному великому свершению.
...Почти каждый новый шаг в развитии естествознания достигается ценой отказа от чего-либо предшествующего... Таким образом, по мере расширения знаний у ученых в известной степени уменьшаются притязания на полное «познание» мира.
Начиная с определённой точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.
Ум как бы проникает в себя, начиная с поверхности, проникает все глубже и глубже, до тех пор, пока глубина и высота не утрачивают свое значение. В этом состоянии проявляется новый мир, являющийся порядком, красотой и интенсивностью.
Если бы фантасты тратили силы не на убеждение других в возможности проникать сквозь стены, летать без аппарата и обмениваться душами, а на сами эти дела — как далеко продвинулось бы человечество!
Мир, воспринимаемый нами, — лишь крошечная часть мира, что мы можем воспринимать, который, в свою очередь, — лишь крошечная часть всей доступной восприятию Вселенной...
Мир — это сфера, центр которой повсюду, а окружности нет нигде.
Насколько далеко простирается твоя способность повелевать собой, настолько далеко простирается твоя свобода.
Там, где существует одна общая, всеподавляющая цель, не остается места ни для каких общих правил и этических норм.
Каждый человек имеет некоторый горизонт взглядов. Когда он сужается и становится бесконечно малым, то превращается в точку. Тогда человек говорит: «Это моя точка зрения».
Человеческая природа составлена таким образом и допускает такие бесконечно многочисленные модификации, что ее формирование от дьявола до ангела позволяет ожидать появления всех ступеней совершенства.