Цитаты со словом «отрешённость»
Я не верю, что смерть действительно является проблемой для человека, и считаю произведение искусства, занятое исключительно этой проблемой, не вполне достоверным. Наша подлинная проблема — это старение, образ смерти, с которым мы сталкиваемся ежедневно. Имеется в виду даже не само старение, а его свойство полной страшной
отрешённости от красоты. Нас не столько ужасает наше медленное умирание, сколько то, что очарование жизни остаётся нам недоступным. На кладбище я видел молодого парня, который прошёл меж могил как существо из иного мира, таинственное и исполненное жизни, в то время как мы будто просили у жизни милостыню. Однако меня поразило, что я не ощутил наше бессилие как нечто совершенно неизбежное… Разве нельзя соединить зрелый возраст с жизнью и молодостью?
Когда думаешь что достиг некоторой степени
отрешённости, то считаешь всех энтузиастов, включая и основателей религиозных учений, комедиантами. Но разве
отрешённость сама по себе не участвует в этом комедиантстве? Если любые поступки притворны, сам отказ от них тоже является таковым — и тем не менее это благородное притворство.
Похожие цитаты:
…в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной — даже не скажу, силы, но — приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога.
При этой медитации мы не концентрируемся и не контролируем свой ум. Мы позволяем уму следовать его природному инстинкту движения к большему счастью, и он идёт внутрь и обретает сознание блаженства в бытии.
Внутренняя пустота служит истинным источником скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу.
Странный парадокс заключается в том, что чувственный мир, окружающий мужчину, состоит из мягкости, нежности, приветливости, — словом, он живет в женском мире, тогда как женщина бьется в суровом и жестком мире мужчины.
Веселое выражение лица постепенно отражается и на внутреннем мире.
Старые люди осознают окостенелость своего тела, но отнюдь не духа.
Самая высокая степень человеческой мудрости — это умение приспособиться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним угрозам.
Если ты с детства не научился смотреть в глаза матери и видеть в них тревогу или покой, мир или смятение, — ты на всю жизнь останешься нравственным невеждой.
Ни аскеза, ни созерцание не принимают мир как таковой.
Наблюдающий — это цензор, который не хочет испытывать страх. Наблюдающий являет собой всю целостность его переживаний, связанных со страхом.
Сколько шума и суеты проистекает из стремления к покою!
Мышление — работа ума, мечтательность — его сладострастие.
Что касается смерти, то ощущать её мы не можем; мы постигаем её только рассудком, ибо от жизни она отделена не более чем мгновением.
Чтобы умереть, нужно обладать невероятным смирением. Странно, что такое смирение обнаруживают все.
И вот, что отличает меня от окружающих: во мне — страсти, в них — чувства.
Взгляд художника на явления внешней и внутренней жизни отличается от обыкновенного: он более холоден и более страстен.
Никакая внешняя прелесть не может быть полной, если она не оживлена внутренней красотой.
Даже суровость любимой женщины полна бесконечного очарования, которого мы не находим в самые счастливые для нас минуты в других женщинах.
Силу уму придают упражнения, а не покой.
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Аскетизм — это предельный эгоизм, искупаемый предельным самоотречением.
Сдержанностью своей выведешь сдержанность другого из границ — тут то и обнаружатся его желания, хотя сердце его было непроницаемо.
Простота есть сознание своего человеческого достоинства.
Жизнь в неведении — не жизнь. Кто живет в неведении, тот только дышит. Познание и жизнь неотделимы.
Кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни. Это выражение измены ей.
А поскольку природа внутреннего бытия есть блаженство, бесконечное счастье, то ум в процессе ТМ выбирает это интроспективное направление движения наиболее спонтанным образом.
Способность снизойти до влечений ребенка и руководить ими присуща лишь душе возвышенной и сильной.
Умеренность счастливых людей проистекает из спокойствия, даруемого неизменной удачей.
В общении с людьми ум человеческий достигает изумительной ясности.
Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силён, того, кто господствует.
Вдохновение — это состояние одержимости истиной.
Смирение и молитва — главное. Одна чёрная одежда — ещё не смирение.
Всеобщий мир так же невозможен, как неподвижность океана.
Как безобразие есть выражение ненависти, так и красота — выражение любви.
В секунде оргазма сосредоточен весь мир.
Молчание — величайшее из человеческих страданий; святые никогда не молчали.
Философия неотделима от холодности. Кто не может быть достаточно жесток по отношению к собственному чувству, не должен философствовать.
«Если человек просто откинулся и подумал о надвигающемся ему прекращении и ужасе, и незначительности одиночества в космосе, то он, несомненно, будет сходить с ума, либо испытывать чувство бесполезности».
Каждое переживание обладает своей собственной временностью.
Гордый ум всегда бывает умом мелочным; гордая душа — это душа возвышенная.
Стремление к величию выдаёт с головой: кто обладает величием, тот стремится к доброте.
Человеческая любовь живет неконтролируемыми и неуправляемыми темными желаниями; духовная любовь живет в чистом свете служения, предписанного истиной («Жизнь в христианском общении», Гл.1)
Массе свойственны глупость и легкомыслие, из-за которых она позволяет вести себя куда угодно, завороженная сладостными звуками красивых слов и не способная проверить разумом и познать подлинную суть вещей.
Музыка, когда она совершенна, приводит сердце в точно такое же состояние, какое испытываешь, наслаждаясь присутствием любимого существа, то есть, что она дает, несомненно, самое яркое счастье, какое только возможно на земле.
Истинные творческие чувства не лежат на поверхности души. Вызванные из глубин подсознания, они поражают не только зрителя, но и самого актера.
Сочувствие — это равнодушие в превосходной степени.
Истинно мягкими могут быть только люди с твёрдым характером: у остальных же кажущаяся мягкость — это в действительности просто слабость, которая легко превращается в сварливость.
Лицо человека всегда отражает его внутренний мир, и ошибочно думать, будто мысль лишена окраски.