Цитаты со словом «непонятный»
Человек должен верить, что
непонятное можно понять.
Человек — изумительно суетное, поистине
непонятное и вечно колеблющееся существо.
Чтобы сорвать аплодисменты, нужно либо писать вещи настолько простые, чтобы их мог напеть всякий возница, либо такое
непонятное, чтобы только потому и нравилось, что ни один нормальный человек этого не понимает.
Когда мы читаем книгу, глаза устают и, чтобы дать им отдохнуть, мы разглядываем картинки. Рисунок помогает представить описанное словами. Рассказ оживает благодаря рисунку, и не может быть рисунка отдельно от рассказа. Так я думал. Но, оказалось, был не прав. Два года назад, находясь в Венеции в качестве посла нашего падишаха, я увидел там работы итальянских мастеров. Не зная, какие сюжеты они иллюстрируют, я старался понять суть нарисованного. Однажды я увидел рисунок на стене дворца и застыл, потрясённый. Это было изображение человека, просто человека, такого же, как я. Гяур, конечно, не из наших. Рисунок отображал всё то, что было важного в жизни: панорама поместья, видневшегося из открытого окна, деревня и лес, который казался живым благодаря оттенкам сочных красок. На столе перед человеком — часы, книги, ручки, карта, компас, коробки с золотыми монетами, прочие предметы
непонятного мне назначения, которые я видел и на других рисунках. И, наконец, рядом с отцом — прекрасная, как сон, дочь. Я понял, что
этот рисунок и есть рассказ. Он — не приложение к рассказу, он — сам по себе.
Я могу вам признаться, что одно из моих переживаний, из-за которых, возможно, я и стал заниматься философией, было совершенно
непонятное, приводящее меня в растерянность — слепота людей перед тем, что есть. Стоят нос к носу с чем-то и этого не видят. Это происходит потому, что мы не извлекаем опыт. И это происходит бесконечно — все заново и заново в нашей жизни, или в истории в целом, повторяется одна и та же ошибка. Почему? Потому что, очевидно, не существует структуры, в которой мы раз и навсегда извлекли бы опыт из того, из-за чего нам пришлось раскаиваться. Если этого не сделать, то это будет повторяться. В российской истории вовсю гулял гений повторений, повторений дурных до тошноты.
Русский пехотинец храбр, упорен и довольствуется малым, но безынициативен… В истории войн можно встретить лишь редкие примеры такого упорства и стойкости… Правда, здесь сыграл определённую роль политический террор, но всё же объяснение следует искать в тяжёлой борьбе русского народа с природой, борьбе, которая со временем превратилась в
непонятную для европейцев способность терпеть и переносить нужду, в пассивную храбрость и фатализм, которые оказывали и продолжают оказывать влияние на политическое развитие.
В связи с непониманием славянского текста не только Писаний, но и многих молитв в церкви можно наблюдать одно утешительное явление:
непонятный текст часто как бы делается понятным через его церковный напев.
Других богов не существует. Их придумали себе люди. Из страха перед тайной. Когда нет желания разумом отгадать тайну, начинают делать богов. Сколько тайн, столько и богов, на которых легко свалить всё. Когда человек проявляет слабость он часто объясняет это вмешательством
непонятных сил. А порой и силу свою начинает приписывать им. Это уж совсем недостойно человека.
Похожие цитаты:
Странное свойство моей физиономии: всем кажется, что меня только что где-то видели. (
7 серия)
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
В математике нет символов для неясных мыслей.
Я был сперва почти напуган, увидев, какая математическая мощь была обрушена на этот предмет, а затем удивлен тем, как легко предмет это перенес.
Даже самый простой человек всё ещё остается существом необычайно сложным.
Все неизвестное является в разуме как бы тенью, которая не дозволяет видеть предмет, каким он есть сам по себе. (HH 265)
Люди понимают только чувства, сходные с их собственными чувствами; другие, как бы прекрасно они ни были выражены, не действуют на них: глаза глядят, но сердце не участвует, а вскоре и глаза отворачиваются.
Фраза рождается на свет хорошей и дурной в одно и то же время. Тайна заключается в повороте, едва ощутимом.
Теперь я один. Не совсем один. Есть еще эта мысль, она рядом, она ждет. Она свернулась клубком, как громадная кошка; она ничего не объясняет, не шевелится, она только говорит: «нет». Нет, не было у меня никаких приключений.
Удивительно, откуда у пустых людей такая полная информация?
Знать, что тебе нужно, вместо невнятного «аминь», которое ты произносишь для того, на кого тебе указывает мир, — это значит сохранять свою душу живой.
Мне кажется, у людей очень узкое понимание того, что возможно в реальном мире, им кажется, что нас окружает разверстая бездна непознаваемого, и никто не знает, что там в ней.
Неудачи других мы находим совершенно естественными, но вот почему нам не везет этого мы не можем понять.
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Тайна крупных состояний, возникших неизвестно как, сокрыта в преступлении, но оно забыто, потому что чисто сделано. (
Отец Горио)
Светлая голова и светлое сердце всегда составляют грозную комбинацию. А когда ты добавляешь к этому острый язык или карандаш, получается что-то очень гремучее.
Странное дело: я всегда могу разобрать счет, который выписал врач, и никогда не могу разобрать рецепт.
Не существует ничего более отвратительного, чем музыка без скрытого смысла.
Внезапное молчание посреди разговора вдруг напоминает нам о главном: оно показывает нам, какую цену мы вынуждены платить за изобретение слова.
Вы созерцаете звезду по двум причинам: потому, что она сверкает, и потому, что она непостижима. Но рядом с вами — сияние более нежное и тайна более глубокая: женщина.
До своей юности я не только не имел ясного понятия о близости полов, но никогда смутное представление об этом не возникало у меня иначе, как в отталкивающем и противном виде.
Смерть — единственная вещь, которая больше слова, её обозначающего.
Нет такой чистой и светлой мысли, которую бы русский человек не смог бы выразить в грязной матерной форме.
Может, я — нехороший человек. Бывают разные виды и степени, сама ведь знаешь.
Если бы человек всегда прислушивался к голосу разума, с ним никогда не происходило бы ничего интересного.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Гениальность — это всего-навсего непривычный взгляд на вещи.
Таинственные вещи еще нельзя называть чудесами.
От десяти говорящих людей больше шума, чем от десяти тысяч, которые молчат.
Люди похожи на статуи: их привыкают видеть на одном месте.
Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.
Цой — это простые слова, заезженные рифмы, но когда все вместе — они несут глубину и понимание всего мироздания, в котором вращаемся все мы, люди.
Сколь бы сложной ни казалась проблема на первый взгляд, она, если правильно к ней подойти, окажется еще более сложной.
Нет ничего такого сложного, что нельзя было бы понять, если у людей есть смелость взглянуть правде в глаза и называть вещи своими именами. Сложности возникают, когда люди начинают врать самим себе, ну и другим, конечно.
Мышление изменилось: раньше люди находили поэзию в таинственном — а теперь в том, чтобы его понять, опубликовать и снискать.
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
Самым злым человеком бывает вовсе не тот, кто таким кажется.
Вот этого как раз и надо остерегаться — изображать странным то, в чем ни малейшей странности нет. Дневник, по-моему, тем и опасен: ты все время начеку, все преувеличиваешь и непрерывно насилуешь правду.
Думаю, что во сне с его видениями мы тщимся избавить от мусора наш рассудок. Я просто осознавала с лёгкой брезгливостью, что люди, подчиняющие свои поступки снам, пытаются ходить по воде, как посуху.
Разум человеческий владеет тремя ключами, открывающими все: цифрой, буквой, нотой. Знать, думать, мечтать. Все в этом.
Свет в конце туннеля оказался светящейся надписью «ВЫХОДА НЕТ».
Глупого мужчину всегда можно узнать по глупым глазам. Но женские глаза… Чёрт их знает! Не то глубина — не то томность; не то мысль — не то любопытство… и вдруг дура!
Такова уж неодолимая природа правды, что она просит и желает только одного — свободного права появиться на свет. Солнце не нуждается в пояснительной надписи — его и так отличают от тьмы.