Цитаты со словом «курьёз»
Похожие цитаты:
Значительное число явлений представляется нам как своего рода плохая шутка.
С первых рассказов я хотел писать фантастику, не имеющую ничего общего с космическими кораблями, далеким будущим и тому подобной чепухой... научную фантастику, основанную на настоящем.
Мне известны причины революции в Мексике, но я ничего не знаю о причинах ссоры у ближайшего соседа. Это свойство современного человека называется космополитизмом и вырабатывается в результате чтения газет.
История цивилизаций может описана в терминах истории городов.
Величайшее недоразумение — это вдаваться в мораль, когда дело касается исторических фактов.
К сожалению, существующие «объяснения» несколько, на мой взгляд, надуманны и ещё менее понятны, чем само объясняемое явление.
Человек, ставший серьёзным, подлинным коллекционером, способен даже на научное открытие.
Для меня было очень неприятным открытием, что многие воспринимают нас как музыкальную буффонаду! Самоирония — пожалуйста, но прикола в моих песнях нет.
Быть интересным — первая обязанность малоизвестного автора. Право быть скучным принадлежит только тем писателям, которые уже прославились.
Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех великих последствий удивительного развития техники на первом месте стоит книгопечатание.
Я часто обращаюсь к научной фантастике, потому что эта литература располагает необходимым для меня набором художественных приемов, близких сюрреализму.
Самое редкое в эмиграции явление: ветеринар, не именующий себя профессором.
Его жизнь можно считать более выдающимся юмористическим творением, чем его творчество.
И вот как пишется история!
Подлинная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии.
Даже величайший шедевр литературы — всего лишь приведённый в беспорядок словарь.
История повторяется. Это один из ее недостатков.
Вначале любая оригинальная теория признается абсурдной, потом — верной, потом — самоочевидной и незначительной, и, наконец, столь важной и самобытной, что бывшие критики присваивают ее себе.
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
«Электронные энциклопедии уже опередили по популярности своих печатных предшественников»
У прохожих идиотские лица — и как мы до такого докатились? Можно ли представить подобное зрелище в древности, например в Афинах?
К числу величайших открытий, к которым пришел за последнее время человеческий ум, бесспорно принадлежит, по моему мнению, искусство судить о книгах, не прочитав их.
Описывать прошлое — меньший риск, чем описывать настоящее, ибо в этом случае писатель отвечает только за точную передачу заимствованного им у других.
Случайные открытия делают только подготовленные умы.- Эта цитата на самом деле принадлежит Луи Пастеру (и только в Рунете её приписывают Паскалю). На английском - Chance favors only the prepared mind.
Я вижу в себе самом не книгу, свидетельство, документ, но историю нашего времени — историю всякого времени.
С меня довольно и малого числа читателей, лишь бы они достойны были понимать меня.
Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.
Это неприятно, но факт. Великая страна не имеет великой литературы.
Факты истории интересуют нас только в том случае, если они вписываются в наши политические убеждения.
Система самовосхваления может быть причиною сновидений, бесспорно весьма приятных, но вместе с тем и крайне обидного пробуждения.
История — это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
Считай безобразием что-либо менять в сочинениях хороших композиторов, пропускать или, чего доброго, присочинять к ним новомодные украшения. Это величайшее оскорбление, какое ты можешь нанести искусству.
Любая загадка - всего лишь недостаток сведений... На все вопросы существует лишь ограниченное количество ответов, бесконечно повторяющихся и довольно банальных.
По моему мнению, Дынкин не является сколько-нибудь значительным математиком с точки зрения советской науки.
История человеческого знания — не более чем осознание того, что вчерашний пиетет на самом деле был перед позорными ошибками.
«Наряду с достижениями есть и недочёты». Это вполне безопасно. Это можно сказать даже о Библии. Наряду с блестящими местами есть идеологические срывы, например, автор призывает читателя верить в бога.
Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов.
Великие приключения происходят от малых причин.
У истории есть свое шарлатанство: она ставит своих героев вдаль для того, чтобы скрыть все то низкое и возмутительное, что имеется в их чертах.
Он и в российские времена оставался достаточно чуждым русской литературе, не случайно он стал писателем-билингвой.
Как замечательны, интересны, оригинальны люди — на расстоянии.
Редко какой другой писатель с мировым именем мог так же, как он, обнаружить прасущность поэзии — то будничное, чем пропитан наш обычный день.
К историческому повествованию должно присовокупить лишь такие рассуждения, до которых здравомыслящий читатель не может дойти своим умом.
Есть лишь два типа писателей. Одни, более популярные, говорят с читателем; вторые, менее удачливые, — с самими собой.