Цитаты со словом «каменеть»
Почти всё — смешно. Мы срём каждый день — это смешно. Ты так не думаешь, а? Мы писаем, едим, в наших ушах скапливается сера, жир на волосах. Мы должны себя скрести. Действительно мерзко и тупо, а? И сиськи бесполезны, бесполезны… Знаешь, мы чудовищны. Если мы сможем это понять, то сможем полюбить себя… пойми, насколько мы нелепы, с нашими кишками болтающимися повсюду, по которым гавно так и течёт, как только мы смотрим в глаза друг другу и говорим «Я люблю тебя». Всё внутри нас
каменеет, превращается в гавно, но мы никогда не пукнем рядом друг с другом. Тут есть над чем посмеяться. А потом мы умираем.
Похожие цитаты:
Человек всю жизнь видит сны. Иногда, правда, он пробуждается на минуту, осовело смотрит на мир, но затем вновь погружается в сладкий сон.
Самая тяжёлая работа — та, которую мы не решаемся начать: она становится кошмаром.
Идя по жизни, мы вдруг обнаруживаем, что лёд у нас под ногами становится всё тоньше, и видим, как вокруг нас и за нами проваливаются под него наши сверстники.
Как только мы чувствуем гнев во время спора, мы перестаём бороться за истину, мы начинаем бороться за себя.
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Истина застывает на губах умирающих.
В присутствии предмета любви немеют самые смелые уста и остается невысказанным именно то, что так хотелось бы сказать.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Нет ничего высокомернее бессилия, которое чувствует, что его поддерживают.
Поневоле станешь злым, когда все замечаешь.
Когда со мной сразу соглашаются, я чувствую, что я не прав.
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Когда я впервые подходил к приготовленному для главы правительства креслу, мои чувства напоминали те, что испытывает приговоренный, всходя на эшафот.
Старость наступает, когда человек начинает говорить: «Никогда я не чувствовал себя таким молодым».
Когда тень бледнеет и исчезает, угасающий свет становится тенью другого света. Так и ваша свобода, теряя оковы, сама становится оковами большей свободы.
Часто встречаются ледяные сердца под пылкими головами, но редко холодные головы под пылкими сердцами.
Великие вопросы времени решаются не речами и резолюциями большинства, a железом и кровью!
Некоторые женщины, заболев, становятся нежными. Через несколько дней вдруг начинают покрикивать с постели. О! Значит, выздоравливают!
я ношу шляпу, пока она не сгнивает на голове. портится, потому что часто намокает на концерте, а потом начинает гнить.
Люди похожи на статуи: их привыкают видеть на одном месте.
Мы становимся крепче там, где ломаемся.
Известность походит на пружину, которая поднимает или опускает нас и теряет свою упругость от покоя.
…Стыд — это уже своего рода революция… …Если бы целая нация действительно испытала чувство стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку.
Люди понимают только чувства, сходные с их собственными чувствами; другие, как бы прекрасно они ни были выражены, не действуют на них: глаза глядят, но сердце не участвует, а вскоре и глаза отворачиваются.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Веселое выражение лица постепенно отражается и на внутреннем мире.
Боже правый! Как же я раньше не понимала, что мой Бог начинается с моего сердца! Для меня мой Бог таков, каким я его ощущаю в данный момент.
Некоторые говорят, что наша власть трясётся! Ну и у быка яйца трясутся, но не падают же!
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!
Влиянье оппозиции растёт,В неё всё больше страждущих вступает,Она ведь вместе с властью ест и пьётИ на неё рычит, но не кусает.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Я раб ритма. Я как палитра. Я танцую так, как чувствую в эту секунду. Если ты начинаешь размышлять, то все, ты – труп. Выступать – это не про разум, это про чувства.
Я не диктатор. У меня просто сердитое лицо.
Когда человек начинает жалеть себя или придумывать оправдание своим неудачам, он начинает постепенно умирать.
Люди ищут удовольствий, бросаясь из стороны в сторону только потому, что чувствуют пустоту своей жизни, но не чувствуют ещё пустоты той новой потехи, которая их притягивает.
Бывают разные слова:Те, прозвучав, как в воду канут,От тех кружится голова,Ну а от многих уши вянут.
Удовольствия точно мак — только коснёшься цветка, как лепестки опадают; или точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда.
Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением.
Где появляются глаза и руки, там исчезают боги.
Женщины никогда не бывают так сильны, как тогда, когда они вооружаются своим бессилием.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.