Цитаты со словом «зажариваться»
Похожие цитаты:
«Карась любит, чтобы его жарили в сметане». Это знают все — кроме карасей. Их даже и не спрашивали — не только насчет сметаны, но и любят ли они поджариваться вообще.Такова сила мнения.
Лучше вареное яйцо в мирную пору, чем жареный бык в войну.
Чем крупнее бык, тем больше мяса для бедных.
Когда сбивается народ в баранье стадо, Идет за пастухом под свист бича и крик,Сметая на пути до пастбища преграды,Отменный из него получится шашлык.
На стол был подан страшный, нашпигованный сплетнями гусь.
Курица — это не птица, курица — это еда такая.
Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего.
Мужчины — как рагу, их надо хорошенько потомить.
Не будь яйцо яйцеобразно, жизнь курицы была бы безобразна.
Кофе должен быть горяч, как пекло, черен, как дьявол, чист, как ангел и сладок, как любовь.
Человек один убивает, уничтожает живых существ больше, нежели пожирают их все плотоядные животные, вместе взятые.
Из всех зверей дикий человек есть самое страшное животное.
Наших монстров нельзя продемонстрировать. Вы не можете сказать - вот монстры моего сознания, потому что тогда они сразу превращаются в домашних животных.
Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать, - вот тогда я готова издохнуть!
Нет ни небес в сиянии славном, ни ада, где жарятся грешники. Здесь и сейчас день наших вечных мук! Здесь и сейчас наш день наслаждения! Здесь и сейчас наш шанс! Выбери же этот день, этот час, ибо спасителя нет!
Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем. Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?
Кабан опасней медведя, после тигра самый опасный зверь. Кабан, если свалил сам, то изрубит до конца, а с медведем можно еще и побороться.
Если всё время человеку говорить, что он «свинья», то он действительно в конце концов захрюкает.
…Смерть героев подобна закату солнца, а не смерти лягушки, лопнувшей с натуги.
И в очаге культуры можно сгореть.
Съел бобра — спас дерево.
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Кость, брошенная собаке, не есть милосердие; милосердие - это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше ее.
Если поставить баранов во главе львов, то львы баранеют, а наоборот — то даже баран будет иметь львиное сердце.
Бегущие по следам людоеды считают, что изрядно пропотевшая человечина — непревзойдённое лакомство. Гурманы!
Дорого искупается — быть бессмертным: за это умираешь не раз живьём.
Любовь под маской походит на огонь под пеплом.
Я все время холеры пил самые крепкие бургонские вина, ел много говядины с перцем и солями, не давал никак себе долго голодать — и не ел за раз много и был совершенно здоров.
Хорошее блюдо можно съесть дважды.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Сердце охотника, как порох, взрывается и вдруг сгорает, не оставляя ничего.
Самые большие свиньи обычно требуют от людей, чтобы они были ангелами.
Человек не должен превратиться в курицу или крысу в известных опытах, испытывающую электронное наслаждение от вделанных в мозг электродов.
Птицу можно поймать. Но можно ли сделать так, чтобы клетка была ей приятнее вольного воздуха?
На полюсе я не раз благодарил судьбу за то, что она меня многому научила. Недаром говорят: знания плечи не оттянут. В свое время я лудил посуду, тачал сапоги, стирал, мыл полы, свежевал медведя, готовил обед. Все пригодилось.
Серость не может воспламениться, но может раскалиться до фанатизма.
С тех пор как люди научились варить пищу, они едят вдвое больше, чем требует природа.
Нельзя приготовить омлет, не разбив нескольких яиц.
Свои постные книги они нашпиговывают салом из других книг.
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.
Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха.
Человек — не ангел и не животное, и несчастье его в том, что чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное.
История — как мясной паштет: лучше не вглядываться, как его приготовляют.