Неточные совпадения
Явился здешний аптекарь Пфейфер и, вступив со
мной в брак, увлек
меня в Глупов; здесь
я познакомилась с Аксиньюшкой — и задача просветления обозначилась передо
мной так ясно, что
восторг овладел всем существом моим.
— О, прекрасно! Mariette говорит, что он был мил очень и…
я должен тебя огорчить… не скучал о тебе, не так, как твой муж. Но еще раз merci, мой друг, что подарила
мне день. Наш милый самовар будет
в восторге. (Самоваром он называл знаменитую графиню Лидию Ивановну, за то что она всегда и обо всем волновалась и горячилась.) Она о тебе спрашивала. И знаешь, если
я смею советовать, ты бы съездила к ней нынче. Ведь у ней обо всем болит сердце. Теперь она, кроме всех своих хлопот, занята примирением Облонских.
«Вот оно!—с
восторгом думал он. — Тогда, когда
я уже отчаивался и когда, казалось, не будет конца, — вот оно! Она любит
меня. Она признается
в этом».
— Да, но сердце?
Я вижу
в нем сердце отца, и с таким сердцем ребенок не может быть дурен, — сказала графиня Лидия Ивановна с
восторгом.
Я так живо изобразил мою нежность, мои беспокойства,
восторги;
я в таком выгодном свете выставил ее поступки, характер, что она поневоле должна была простить
мне мое кокетство с княжной.
Около семи часов вечера
я гулял на бульваре. Грушницкий, увидав
меня издали, подошел ко
мне: какой-то смешной
восторг блистал
в его глазах. Он крепко пожал
мне руку и сказал трагическим голосом...
Неужели жизнь оставила такие тяжелые следы
в моем сердце, что навеки отошли от
меня слезы и
восторги эти? Неужели остались одни воспоминания?
Когда кадриль кончилась, Сонечка сказала
мне «merci» с таким милым выражением, как будто
я действительно заслужил ее благодарность.
Я был
в восторге, не помнил себя от радости и сам не мог узнать себя: откуда взялись у
меня смелость, уверенность и даже дерзость? «Нет вещи, которая бы могла
меня сконфузить! — думал
я, беззаботно разгуливая по зале, —
я готов на все!»
— Так? Вы говорите, так? Ну так после этого вы… вы… — закричал он
в восторге, — вы источник доброты, чистоты, разума и… совершенства! Дайте вашу руку, дайте… вы тоже дайте вашу,
я хочу поцеловать ваши руки здесь, сейчас, на коленах!
— Так, так, это так! —
в восторге подтверждал Лебезятников. — Это должно быть так, потому что он именно спрашивал
меня, как только вошла к нам
в комнату Софья Семеновна, «тут ли вы? Не видал ли
я вас
в числе гостей Катерины Ивановны?» Он отозвал
меня для этого к окну и там потихоньку спросил. Стало быть, ему непременно надо было, чтобы тут были вы! Это так, это все так!
— Вот вы… вы…
меня понимаете, потому что вы — ангел! —
в восторге вскричал Разумихин. — Идем! Настасья! Мигом наверх, и сиди там при нем, с огнем;
я через четверть часа приду…
С этим словом она ушла, оставя
меня в упоении
восторга.
— Как отделал
меня сегодня, чудо!» Зато мысль, что он имеет такого помощника, приводила его
в восторг, наполняла его гордостью.
— Поверите ли, — продолжал он, — что, когда при
мне Евгений Васильевич
в первый раз сказал, что не должно признавать авторитетов,
я почувствовал такой
восторг… словно прозрел! «Вот, — подумал
я, — наконец нашел
я человека!» Кстати, Евгений Васильевич, вам непременно надобно сходить к одной здешней даме, которая совершенно
в состоянии понять вас и для которой ваше посещение будет настоящим праздником; вы,
я думаю, слыхали о ней?
— Окружили
меня со всех сторон; от всего приходят
в восторг: от кружева, от платья, от серег; даже просили показать ботинки… — Софья улыбнулась.
— Какой роскошный букет! — сказала Марфенька, тая от
восторга и нюхая цветы. — А что же это такое? — вдруг прибавила она, чувствуя под букетом
в руке что-то твердое. Это был изящный porte-bouquet, убранный жемчугом, с ее шифром. — Ах, Верочка, и ты, и ты!.. Что это, как вы все
меня любите!.. — говорила она, собираясь опять заплакать, — и
я ведь вас всех люблю… как люблю, Господи!.. Да как же и когда вы узнаете это;
я не умею даже сказать!..
— Виноват, кузина, — уже без
восторга сказал он, —
я вас застал нечаянно…
в таком поэтическом беспорядке.
Но, услыхав теперь о подвиге Версилова,
я пришел
в восторг искренний, полный, с раскаянием и стыдом осуждая мой цинизм и мое равнодушие к добродетели, и мигом, возвысив Версилова над собою бесконечно,
я чуть не обнял Васина.
Его глаза сверкали — это
я ясно помню.
В лице его
я не заметил чего-нибудь вроде чистой жалости, слез — плакали лишь мама, Лиза да Лукерья. Напротив, и это
я очень хорошо запомнил,
в лице его поражало какое-то необыкновенное возбуждение, почти
восторг.
Я побежал за Татьяной Павловной.
— Нескромный, очень нескромный вопрос: ведь вы,
в вашу жизнь, знавали женщин, имели связи?..
Я вообще, вообще,
я не
в частности! — краснел
я и захлебывался от
восторга.
Замечу кстати, что князь вначале был им решительно очарован,
в особенности речами его, даже приходил
в восторг и несколько раз
мне высказывался.
Когда вы вышли, Андрей Петрович,
я был
в восторге,
в восторге до слез, — почему, из-за чего, сам не понимаю.
Я прямо говорю: это почти нельзя было вынести без слез, и не от умиления, а от какого-то странного
восторга: чувствовалось что-то необычайное и горячее, как та раскаленная песчаная степь со львами,
в которой скиталась святая.
Я пустился домой;
в моей душе был
восторг. Все мелькало
в уме, как вихрь, а сердце было полно. Подъезжая к дому мамы,
я вспомнил вдруг о Лизиной неблагодарности к Анне Андреевне, об ее жестоком, чудовищном слове давеча, и у
меня вдруг заныло за них всех сердце! «Как у них у всех жестко на сердце! Да и Лиза, что с ней?» — подумал
я, став на крыльцо.
Впрочем, Ламберт очень скоро понял, что нечто случилось, и пришел
в восторг, видя наконец
меня у себя, обладая наконец
мною.
—
Я не знал, что вы так любите маму! — отрезал
я вдруг сам
в восторге.
Тут
я развил перед ним полную картину полезной деятельности ученого, медика или вообще друга человечества
в мире и привел его
в сущий
восторг, потому что и сам говорил горячо; он поминутно поддакивал
мне: «Так, милый, так, благослови тебя Бог, по истине мыслишь»; но когда
я кончил, он все-таки не совсем согласился: «Так-то оно так, — вздохнул он глубоко, — да много ли таких, что выдержат и не развлекутся?
Главное свинство заключалось
в том, что
я был
в восторге.
— Ну где ему! Она, она сама. То-то и есть, что он
в полном
восторге. Он, говорят, теперь все сидит и удивляется, как это ему самому не пришло
в голову.
Я слышал, он даже прихворнул… тоже от
восторга, должно быть.
— Как это странно! Как это странно слышать! — повторял
я, утопая
в восторге.
Он был серьезен, то есть не то что серьезен, но
в возможность женить
меня,
я видел ясно, он и сам совсем верил и даже принимал идею с
восторгом.
И к тому же
я был
в восторге и на Ламберта и на Альфонсину смотрел
в то ужасное утро как на каких-то освободителей и спасителей.
Все эти последние бессвязные фразы
я пролепетал уже на улице. О,
я все это припоминаю до мелочи, чтоб читатель видел, что, при всех
восторгах и при всех клятвах и обещаниях возродиться к лучшему и искать благообразия,
я мог тогда так легко упасть и
в такую грязь! И клянусь, если б
я не уверен был вполне и совершенно, что теперь
я уже совсем не тот и что уже выработал себе характер практическою жизнью, то
я бы ни за что не признался во всем этом читателю.
Я думаю, если б мы с тобой, здесь теперь, раз или два погромче рассмеялись, то поселили бы
восторг в их робких сердцах.
Я не только не жалел о кушаньях, но был
в восторге.
— Обольщала, Татьяна Павловна, пробовала,
в восторг даже ее привела, да хитра уж и она очень… Нет, тут целый характер, и особый, московский… И представьте, посоветовала
мне обратиться к одному здешнему, Крафту, бывшему помощнику у Андроникова, авось, дескать, он что знает. О Крафте этом
я уже имею понятие и даже мельком помню его; но как сказала она
мне про этого Крафта, тут только
я и уверилась, что ей не просто неизвестно, а что она лжет и все знает.
Все были
в восторге, когда мы объявили, что покидаем Нагасаки; только Кичибе был ни скучнее, ни веселее других. Он переводил вопросы и ответы, сам ничего не спрашивая и не интересуясь ничем. Он как-то сказал на вопрос Посьета, почему он не учится английскому языку, что жалеет, зачем выучился и по-голландски. «Отчего?» — «
Я люблю, — говорит, — ничего не делать, лежать на боку».
— Литературное воровство! — вскричал Иван, переходя вдруг
в какой-то
восторг, — это ты украл из моей поэмы! Спасибо, однако. Вставай, Алеша, идем, пора и
мне и тебе.
Слушайте, Алексей Федорович, выслушайте-с, ведь уж теперь минута такая пришла-с, что надо выслушать, ибо вы даже и понять не можете, что могут значить для
меня теперь эти двести рублей, — продолжал бедняк, приходя постепенно
в какой-то беспорядочный, почти дикий
восторг.
— «Отец святой, это не утешение! — восклицает отчаянный, —
я был бы, напротив,
в восторге всю жизнь каждый день оставаться с носом, только бы он был у
меня на надлежащем месте!» — «Сын мой, — вздыхает патер, — всех благ нельзя требовать разом, и это уже ропот на Провидение, которое даже и тут не забыло вас; ибо если вы вопиете, как возопили сейчас, что с радостью готовы бы всю жизнь оставаться с носом, то и тут уже косвенно исполнено желание ваше: ибо, потеряв нос, вы тем самым все же как бы остались с носом…»
— О, как
я вас люблю и ценю
в эту минуту, именно за то, что и вам чего-то стыдно со
мной! Потому что и вы точно
я! —
в решительном
восторге воскликнул Коля. Щеки его пылали, глаза блестели.
Понимаешь ли ты, что от иного
восторга можно убить себя; но
я не закололся, а только поцеловал шпагу и вложил ее опять
в ножны, — о чем, впрочем, мог бы тебе и не упоминать.
Целых два года
я провел еще после того за границей: был
в Италии, постоял
в Риме перед Преображением, и перед Венерой во Флоренции постоял; внезапно повергался
в преувеличенный
восторг, словно злость на
меня находила; по вечерам пописывал стишки, начинал дневник; словом, и тут вел себя, как все.
Я узнал ядовитые
восторги холодного отчаяния;
я испытал, как сладко,
в течение целого утра, не торопясь и лежа на своей постели, проклинать день и час своего рождения, —
я не мог смириться разом.
Возвратясь
в фанзу,
я принялся за дневник. Тотчас ко
мне подсели 2 китайца. Они следили за моей рукой и удивлялись скорописи.
В это время
мне случилось написать что-то машинально, не глядя на бумагу. Крик
восторга вырвался из их уст. Тотчас с кана соскочило несколько человек. Через 5 минут вокруг
меня стояли все обитатели фанзы, и каждый просил
меня проделать то же самое еще и еще, бесконечное число раз.
Он согласен, и на его лице
восторг от легкости условий, но Жюли не смягчается ничем, и все тянет, и все объясняет… «первое — нужно для нее, второе — также для нее, но еще более для вас:
я отложу ужин на неделю, потом еще на неделю, и дело забудется; но вы поймете, что другие забудут его только
в том случае, когда вы не будете напоминать о нем каким бы то ни было словом о молодой особе, о которой» и т. д.
«
Я уж давно видел, что Лопухов», говорит проницательный читатель
в восторге от своей догадливости.
— Как
я рада, как
я рада! ведь
я все собиралась к тебе, Сашенька! — с
восторгом сказала Крюкова, когда ввела его
в свою комнату.
Она была так близка, она пришла ко
мне с полной решимостью,
в полной невинности сердца и чувств, она принесла
мне свою нетронутую молодость… и
я не прижал ее к своей груди,
я лишил себя блаженства увидать, как ее милое лицо расцвело бы радостью и тишиною
восторга…
Но что со
мной: блаженство или смерть?
Какой
восторг! Какая чувств истома!
О, Мать-Весна, благодарю за радость
За сладкий дар любви! Какая нега
Томящая течет во
мне! О, Лель,
В ушах твои чарующие песни,
В очах огонь… и
в сердце… и
в крови
Во всей огонь. Люблю и таю, таю
От сладких чувств любви! Прощайте, все
Подруженьки, прощай, жених! О милый,
Последний взгляд Снегурочки тебе.