Неточные совпадения
В обыкновенное время дворовый
мальчик отгонял их большою зеленою веткой; но на этот раз Василий Иванович услал его из боязни осуждения со стороны
юного поколения.
Чистые в душе и сердце
мальчики, почти еще дети, очень часто любят говорить в классах между собою и даже вслух про такие вещи, картины и образы, о которых не всегда заговорят даже и солдаты, мало того, солдаты-то многого не знают и не понимают из того, что уже знакомо в этом роде столь
юным еще детям нашего интеллигентного и высшего общества.
Вечер в кузьмищевском доме, сплошь освещенном: в зале шумело молодое поколение, три-четыре дворовых
мальчика и даже две девочки. Всеми ими дирижировал
юный Лябьев, который, набрякивая что-то на фортепьяно, заставлял их хлопать в ладоши. Тут же присутствовал на руках кормилицы и сын Сусанны Николаевны, про которого пока еще только возможно сказать, что глаза у него были точь-в-точь такие же, как у Людмилы Николаевны. Вошел Сверстов, откуда-то приехавший, грязный, растрепанный.
Вы, верно, давным-давно забыли о существовании двух
юных лиц, оттертых на далекое расстояние длинным эпизодом, — о Любоньке и о скромном, милом Круциферском. А между тем в их жизни совершилось очень много: мы их оставили почти женихом и невестой, мы их встретим теперь мужем и женою; мало этого: они ведут за руку трехлетнего bambino [
мальчика (ит.).], маленького Яшу.
— Ну, не прелесть ли? — засмеялся дядя. — Ты погляди: надел размахайку и думает, что он очень умный человек! Нравится мне это, клянусь богом!.. Сколько ведь в ней, в этой глупой размахайке,
юного апломба, жизни! А это что за
мальчик? — спросил он, вдруг обернувшись и увидев меня.
Любавин остановился над младшим из
мальчиков, казавшимся двенадцатилетним ребенком. Это была Милица Петрович, или Митя Агарин,
юный разведчик роты Н-ского пехотного полка, как ее звали не подозревавшие истины офицеры и однополчане-солдаты.
— Глупые маленькие дикари! — обидчиво произнес Юлико, когда Бэлла перевела нам наивный лепет
юного татарского населения. А они, раскрыв свои черные газельи глазки, лепетали что-то оживленно и скоро, удивляясь, чему сердится этот смешной, беленький
мальчик.
Слово за словом полились ответы. Боб Денисов оказался сыном оперного певца. Коршунов происходил из писательской семьи, где собирались художники и артисты, подметившие дарование в
мальчике. Федя Крылов, самый
юный, промямлил, что в театре весело, а в университете скучно, и что ему все равно, где учиться теперь. Немчик Рудольф поднялся со своего места и, чуть хмуря брови над детски-ясными, застенчивыми глазами, произнес чуть слышно...
Лет за двенадцать до времени нашего рассказа, а именно до 1750 года, Петр Ананьев в поздний зимний вечер, в то время, когда на дворе бушевала вьюга, нашел на своем пустыре полузамерзшего мальчонку лет пяти, одетого в рваные лохмотья. Откуда забрел на пустырь
юный путешественник — неизвестно, но Петр Ананьев забрал его к себе в избу, отогрел, напоил и накормил, и уложил спать. На утро, когда
мальчик проснулся, старик вступил с ним в разговор.
Видно было, что
мальчик сделался мужчиной, что вечно
юная старая библейская история о Еве, вручающей яблоко, повторилась и с Александром Васильевичем.