Неточные совпадения
Одинокая жизнь дала сытную пищу скупости, которая, как известно, имеет волчий
голод и чем более пожирает, тем становится ненасытнее; человеческие
чувства, которые и без того не были в нем глубоки, мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине.
Разумеется, кое-что необходимо выдумывать, чтоб подсолить жизнь, когда она слишком пресна, подсластить, когда горька. Но — следует найти точную меру. И есть
чувства, раздувать которые — опасно. Такова, конечно, любовь к женщине, раздутая до неудачных выстрелов из плохого револьвера. Известно, что любовь — инстинкт, так же как
голод, но — кто же убивает себя от
голода или жажды или потому, что у него нет брюк?
Мудрено, кажется, пасть далее этих летучих мышей, шныряющих в ночное время середь тумана и слякоти по лондонским улицам, этих жертв неразвития, бедности и
голода, которыми общество обороняет честных женщин от излишней страстности их поклонников… Конечно, в них всего труднее предположить след материнских
чувств. Не правда ли?
При виде валяющейся сожительницы
чувство скуки и праздности, несмотря на
голод и досаду, овладевает им, он вздыхает и тоже — бултых в постель.
Меня останавливало только
чувство жалости к его огромной нищей семье, которой четыре рубля Ярмолова жалованья помогали не умереть с
голода.
При моем большом росте и крепком сложении мне приходилось есть вообще мало, и потому главным
чувством моим в течение дня был
голод, и потому, быть может, я отлично понимал, почему такое множество людей работает только для куска хлеба и может говорить только о харчах.
— Вовсе не фиктивное! — возразил князь. — Потому что тут оскорбляется мое самолюбие, а самолюбие такое же естественное
чувство, как
голод, жажда!
Я видела русских и не жила уже с французами; но когда прошел весь день и вся ночь в тщетном ожидании, что нам позволят идти далее, когда сын мой ослабел до того, что перестал даже плакать, когда я напрасно прикладывала его к иссохшей груди моей, то
чувство матери подавило все прочие; дитя мое умирало с
голода, и я не могла помочь ему!..
— Благодарность! — продолжал он с горьким смехом. — Благодарность! Слово, изобретенное для того, чтоб обманывать честных людей!.. слово, превращенное в
чувство! — о премудрость небесная!.. как легко тебе из ничего сделать святейшее
чувство!.. нет, лучше издохнуть с
голода и жажды в какой-нибудь пустыне, чем быть орудием безумца и лизать руку, кидающую мне остатки пира… — о, благодарность!..
Мне показалось, что вот это и есть он сам — воплощенный
голод ума, сердца,
чувств и всех понятий.
Маркиз следовал сзади, и в его наклоненной голове, точно разрубленной до шеи пробором среди реденьких волос, в ее покрасневшей коже выражались
голод и
чувство постоянной неудачи… ах, он уже столько раз и так бесплодно говорил о «недоразумении»!
И теперь, пожимаясь от холода, студент думал о том, что точно такой же ветер дул и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре и что при них была точно такая же лютая бедность,
голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак,
чувство гнета — все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше.
Александра Михайловна свернула в боковую улицу. Здесь было тише. Еще сильнее, чем всегда, она ощущала в теле что-то тоскливо сосущее; чего-то хотелось, что-то было нужно, а что, — Александра Михайловна не могла определить. И она думала, от чего это постоянное
чувство, — от
голода ли, от не дававших покоя дум, или оттого, что жить так скучно и скверно? На углу тускло светил фонарь над вывескою трактира.
Один раз в таком состоянии он решил лишить себя жизни. В камере был душник, на котором можно было утвердить веревку с петлею и, став на койку, повеситься. Но не было веревки. Он стал разрывать простыню на узкие полосы, но полос этих оказалось мало. Тогда он решил заморить себя
голодом и не ел два дня, но на третий день ослабел, и припадок галлюцинаций повторился с ним с особенной силой. Когда принесли ему пищу, он лежал на полу без
чувств, с открытыми глазами.
Когда я пришел в
чувства, пчелиный рой отлетел, и я увидел себя на дне глубокой снежной ямы; я лежал на самом ее дне с вытянутыми руками и ногами и не чувствовал ничего: ни холоду, ни
голоду, ни жажды — решительно ничего!