Неточные совпадения
— Ну да, а ум высокий Рябинина может. И ни один купец не купит не считая, если ему не отдают даром, как ты. Твой
лес я знаю. Я каждый год там бываю на охоте, и твой
лес стòит пятьсот рублей
чистыми деньгами, а он тебе дал двести в рассрочку. Значит, ты ему подарил тысяч тридцать.
Подъехав к Калиновому
лесу, мы нашли линейку уже там и, сверх всякого ожидания, еще телегу в одну лошадь, на середине которой сидел буфетчик. Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженой формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки. Нельзя было ошибиться: это был чай на
чистом воздухе, мороженое и фрукты. При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что пить чай в
лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда не пивал чаю, считалось большим наслаждением.
Большой собравшися гурьбой,
Медведя звери изловили;
На
чистом поле задавили —
И делят меж собой,
Кто что́ себе достанет.
А Заяц за ушко медвежье тут же тянет.
«Ба, ты, косой»,
Кричат ему: «пожаловал отколе?
Тебя никто на ловле не видал». —
«Вот, братцы!» Заяц отвечал:
«Да из лесу-то кто ж, — всё я его пугал
И к вам поставил прямо в поле
Сердечного дружка?»
Такое хвастовство хоть слишком было явно,
Но показалось так забавно,
Что Зайцу дан клочок медвежьего ушка.
Возвращение на фрегат было самое приятное время в прогулке: было совершенно прохладно; ночь тиха; кругом, на
чистом горизонте, резко отделялись черные силуэты пиков и
лесов и ярко блистала зарница — вечное украшение небес в здешних местах. Прямо на голову текли лучи звезд, как серебряные нити. Но вода была лучше всего: весла с каждым ударом черпали чистейшее серебро, которое каскадом сыпалось и разбегалось искрами далеко вокруг шлюпки.
На карте крупного масштаба река Бикин рисуется в виде сплошного лабиринта проток. Некоторые из них имеют по нескольку километров длины и далеко отходят в сторону, образуя огромные острова, покрытые
лесом из ясеня, бархата, липы, тополя, клена, ореха и т.д. Одни протоки имеют удэгейские названия, другие — китайские, третьи — русские. Например, Маумаса, Агаму, Кагала-тун, Чинталу (большое
чистое место), Затяжная и другие.
На вершине хребта Да-дянь-шань растет
лес крупный,
чистый, вследствие чего наше передвижение с вьюками происходило довольно быстро.
Путешествие по тайге всегда довольно однообразно. Сегодня —
лес, завтра —
лес, послезавтра — опять
лес. Ручьи, которые приходится переходить вброд, заросшие кустами, заваленные камнями, с
чистой прозрачной водой, сухостой, валежник, покрытый мхом, папоротники удивительно похожи друг на друга. Вследствие того что деревья постоянно приходится видеть близко перед собой, глаз утомляется и ищет простора. Чувствуется какая-то неловкость в зрении, является непреодолимое желание смотреть вдаль.
Я отдал себя всего тихой игре случайности, набегавшим впечатлениям: неторопливо сменяясь, протекали они по душе и оставили в ней, наконец, одно общее чувство, в котором слилось все, что я видел, ощутил, слышал в эти три дня, — все: тонкий запах смолы по
лесам, крик и стук дятлов, немолчная болтовня светлых ручейков с пестрыми форелями на песчаном дне, не слишком смелые очертания гор, хмурые скалы, чистенькие деревеньки с почтенными старыми церквами и деревьями, аисты в лугах, уютные мельницы с проворно вертящимися колесами, радушные лица поселян, их синие камзолы и серые чулки, скрипучие, медлительные возы, запряженные жирными лошадьми, а иногда коровами, молодые длинноволосые странники по
чистым дорогам, обсаженным яблонями и грушами…
Не шуми, зеленый
лес,
Не шатайтесь, сосенки,
Во
чистом бору!
Все, чем красна Афродита мирская,
Радость домов, и
лесов, и морей, —
Все совместит красота неземная,
Чище, сильней, и живей, и полней.
Кроме превосходства в величине, кроншнеп первого разряда темно-коричневее пером и голос имеет короткий и хриплый; он выводит иногда детей в сухих болотах и в опушках мокрых, поросших большими кочками, мохом, кустами и
лесом, лежащих в соседстве полей или степных мест; изредка присоединяется к нему кроншнеп средний, но никогда малый, который всегда живет в степях и который пером гораздо светлее и крапинки на нем мельче; голос его гораздо
чище и пронзительнее, чем у среднего кроншнепа, крик которого несколько гуще и не так протяжен.
Больше о глухаре я ничего особенного сказать не могу, а повторяю сказанное уже мною, что он во всем остальном совершенно сходен с обыкновенным тетеревом, следовательно и стрельба молодых глухих тетеревят совершенно та же, кроме того, что они никогда не садятся на землю, а всегда на дерево и что всегда находишь их в
лесу, а не на
чистых местах.
В постоянно дождливую погоду капель с деревьев выгоняет беляков в опушки
леса и даже в
чистые поля.
Зато какая чудесная выходит стрельба вальдшнепов, когда они выбегут в
чистые луговины около
леса или болотистые места около уремы.
Отраден вид густого
леса в знойный полдень, освежителен его
чистый воздух, успокоительна его внутренняя тишина и приятен шелест листьев, когда ветер порой пробегает по его вершинам!
Красный
лес любит землю глинистую, иловатую, а сосна — преимущественно песчаную; на
чистом черноземе встречается она в самом малом числе, разве где-нибудь по горам, где обнажился суглинок и каменный плитняк.
Для получения добычи необходимо, чтоб зверь или птица находились в известном положении, например: надобно, чтоб заяц или лиса выбежали в
чистое поле, потому что в
лесу борзые собаки ловить не могут; надобно, чтоб зверь полез прямо в тенета, а без того охотник и в двадцати шагах ничего ему не сделает; надобно, чтоб птица поднялась с земли или воды, без чего нельзя травить ее ни ястребами, ни соколами.
Это бывает или
чистая поляна в
лесу, или луг между дерев, растущих на опушке и иногда стоящих на открытом поле, преимущественно на пригорке.
Стрелять вальдшнепов и легко и трудно: на
чистых местах он летит прямо и плавно, а в
лесу и кустах вертится и ныряет между сучьями очень проворно; без преувеличения сказать, что он иногда мелькает как молния, а потому стрельба в
лесу, довольно высоком и частом, требует чрезвычайного проворства и ловкости.
Этою весеннею охотой оканчивается настоящая стрельба зайцев до осени; впрочем, и летом, когда в
лесу нападут на зайцев клещи, они выбегают, особенно по утрам и вечерам, на
чистые поляны, опушки и дороги; проехав по лесной дороге или пройдя поляной и опушкой, всегда убить несколько беляков, непременно с несколькими клещами, которые плотно впились в них, насосались крови и висят, как синие моченые сливы.
Осадчий, сидевший один во главе стола, приподнялся и стал на колени. Постучав ножом о стакан и добившись тишины, он заговорил низким грудным голосом, который сочными волнами заколебался в
чистом воздухе
леса...
Лишь изредка с унылым свистом
Бунтует вихорь в поле
чистомИ на краю седых небес
Качает обнаженный
лес.
Позади была только что перейденная отрядом быстрая
чистая речка, впереди — обработанные поля и луга с неглубокими балками, еще впереди — таинственные черные горы, покрытые
лесом, за черными горами — еще выступающие скалы, и на высоком горизонте — вечно прелестные, вечно изменяющиеся, играющие светом, как алмазы, снеговые горы.
Ее небольшой, но
чистый голосок так и помчался по зеркалу пруда; далеко в
лесах отзывалось каждое слово; казалось, и там кто-то пел четким и таинственным, но нечеловеческим, нездешним голосом.
«И вот вдруг
лес расступился перед ним, расступился и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те люди сразу окунулись в море солнечного света и
чистого воздуха, промытого дождем. Гроза была — там, сзади них, над
лесом, а тут сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава в брильянтах дождя и золотом сверкала река… Был вечер, и от лучей заката река казалась красной, как та кровь, что била горячей струей из разорванной груди Данко.
Влас. Я ухожу… Любовь моя!
Чистая, первая любовь моя! Благодарю… (Марья Львовна быстро уходит в
лес направо. Влас идет на дачу, видит Басова и Суслова, понимает, что они слышали; он останавливается. Басов встает и кланяется, хочет что-то сказать. Влас идет к нему.) Молчать! Молчать! Ни слова! Не смейте, — ни слова! (Уходит на дачу.)
— Да, погодка разыгралась. И то сказать, в
лесу не так, как в
чистом поле: и небольшой ветерок подымет такой шум, что подумаешь — светупреставление… Чу! слышишь ли? и свистит и воет… Ах, батюшки светы! что это?.. словно человеческие голоса!
Проехав версты две, они очутились при въезде в темный бор; дорога шла опушкою
леса; среди частого кустарника, подобно огромным седым привидениям, угрюмо возвышались вековые сосны и ветвистые ели; на их исполинских вершинах, покрытых инеем, играли первые лучи восходящего солнца, и длинные тени их, устилая всю дорогу, далеко ложились в
чистом поле.
Летом в жаркий день, часов с девяти утра, вся порядочная рыба уйдет из материка и
чистых мест разлива в полои, проросшие разными травами и зеленым густым
лесом камыша, над которым возвышается уже палочник своими пуховыми темно-коричневыми султанами.
Наплавок или
леса сейчас вам покажет, что рыба пошла в ход; тогда надобно проворно вывести ее на
чистое место и далее поступать так, как я сейчас говорил.
Неглинка — это арестованная в подземной темнице река, когда-то катившая свои светлые струи среди дремучих
лесов, а потом среди возникающей столицы в такую же
чистую, но более широкую Москву-реку.
У Зарецкого сердце замерло от ужаса; он взглянул с отвращением на своих товарищей и замолчал. Весь отряд, приняв направо, потянулся
лесом по узкой просеке, которая вывела их на
чистое поле. Проехав верст десять, они стали опять встречать лесистые места и часу в одиннадцатом утра остановились отдохнуть недалеко от села Карачарова в густом сосновом
лесу.
— Хуже, брат! как раз разъедетесь. Они часа через полтора сюда будут. Я угощаю их охотничьим обедом здесь в
лесу, на
чистом воздухе. Да вылезай же!
Слуга пособил Рославлеву сесть на коня, и наши приятели, выехав на
чистое поле, повернули в сторону по первой проселочной дороге, которая, извиваясь между холмов, порытых рощами, терялась вдали среди густого
леса.
Было тихое летнее утро. Солнце уже довольно высоко стояло на
чистом небе; но поля еще блестели росой, из недавно проснувшихся долин веяло душистой свежестью, и в
лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали ранние птички. На вершине пологого холма, сверху донизу покрытого только что зацветшею рожью, виднелась небольшая деревенька. К этой деревеньке, по узкой проселочной дорожке, шла молодая женщина, в белом кисейном платье, круглой соломенной шляпе и с зонтиком в руке. Казачок издали следовал за ней.
Арестантики были голодны; и эта ненужная и дикая жестокость, виновник которой так и не обнаружился, смутила даже спокойного,
чистого и молчаливого Андрея Ивановича: как раз он наткнулся в
лесу на мертвое тело.
Ночь застала путников на полдороге, где кончался
лес и начинались отобранные от монастыря угодья. Арефа вздохнул свободнее: все же не так жутко в
чистом поле, где больше орда баловалась. Теперь орда отогнана с линии далеко, и уже года два, как о ней не было ни слуху ни духу. Обрадовался Арефа, да только рано: не успела телега отъехать и пяти верст, как у речки выскочили четверо и остановили ее.
Ах ты, горе великое,
Тоска-печаль несносная!
Куда бежать, тоску девать?
В
леса бежать — листья шумят,
Листья шумят, часты кусты,
Часты кусты ракитовы.
Пойду с горя в чисто поле,
В
чистом поле трава растет,
Цветы цветут лазоревы.
Сорву цветок, совью венок,
Совью венок милу дружку,
Милу дружку на головушку:
«Носи венок — не скидывай,
Терпи горе — не сказывай».
— Доктор?.. Ах да, доктор; доктор — очень хороший человек, очень… — Гаврило Степаныч не договорил и страшно закашлял; на шее и на лбу выступили толстые жилы, лицо покрылось яркой краской. — Я ведь живуч… только вот не могу еще долго ходить по
лесу, утомляюсь скоро и голова кружится от
чистого воздуха… не могу к воздуху-то привыкнуть.
И я о сю пору уверен, что они не лгали, что они были глубоко уверены в том, что видели в Селивановом
лесу убитую бабу в
чистом крестьянском уборе с красны шитьем и с перерезанным горлом, из которого струилась кровь… Как это могло случиться?
Кажется, от этих именно сдерживающих рассуждений меня стало сильно и томительно манить в деревню, и восторг мой не знал пределов, когда родители мои купили небольшое именьице в Кромском уезде. Тем же летом мы переехали из большого городского дома в очень уютный, но маленький деревенский дом с балконом, под соломенною крышею.
Лес в Кромском уезде и тогда был дорог и редок. Это местность степная и хлебородная, и притом она хорошо орошена маленькими, но
чистыми речками.
В Архангельской губернии читается: «Встану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь из дверей в двери, из дверей в ворота, в
чистое поле; стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясное небо; со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: „Куда полетела, огненна стрела?“ — „В темные
леса, в зыбучие болота, в сыроё кореньё!“ — „О ты, огненна стрела, воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на святой Руси красна девица (имярек), полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи, в черные брови, чтобы она тосковала, горевала весь день, при солнце, на утренней заре, при младом месяце, на ветре-холоде, на прибылых днях и на убылых Днях, отныне и до века“».
Лишь на той стороне, у берега, оставалась
чистая, гладкая, не застланная листьями полоса воды, и в ней мальчик видел отраженные с необыкновенной отчетливостью: и прибрежную осоку, и черный зубчатый
лес, и горевшее за ним зарево.
Ель в
лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра —
чистый изумруд...
— Что же: пойдем, — отвечает, — здесь, на Москве, меня какой-то нужный дух больно нудит, а там
леса, поветрие
чище, и там, — говорит, — я слыхал, есть старец Памва, анахорит совсем беззавистный и безгневный, я бы его узреть хотел.
Да и как не хотеть, как не рваться после десятимесячной школьной жизни, летом, из города, пыльного, душного и всегда чем-нибудь вонючего, в
чистое, душистое поле, в тенистые
леса, в прохладу, к семейству, на родину или по крайней мере туда, где прошли детские, незабвенные года.
С каким искренним удовольствием вышел я на печальный двор, отвсюду обставленный солдатами,
чистый, плоский, выметенный, без травы, без зелени; правда, по углам стояли деревья, но они были печальны, мертвые листья падали с них, и они казались мне то потерянными бедными узниками, грустящими, оторванными от родных
лесов, то часовыми, которые без смены стерегут заключенных.
Эхо подхватило его, бросило в
лес, и он, разбившись об деревья на тысячи звуков, долго, то стихая, то усиливаясь, грохотал в
чистом утреннем воздухе.
Завод, по слухам, идет шибко и в большом объеме, только, изволите видеть, от англичанина, а наш молодец всего в восьмой части;
лес губится, как только возможно: вместо одной, по предположению, просеки в год валяют по пяти, мужиков с этой заготовкой и подвозкой дров от хлебопашества отвели, платят им за это
чистыми деньгами, они эти деньги пропивают.
Всем известное дело, что если посеять и насадить, одним словом развести и вырастить
лес в
чистом поле, то непременно начнут родиться в нем грибы, свойственные породам разведенного
леса.