Неточные совпадения
Знаю только то, что он с пятнадцатого года стал известен как юродивый, который зиму и лето ходит босиком, посещает монастыри, дарит образочки тем, кого полюбит, и говорит загадочные
слова, которые некоторыми принимаются за предсказания, что никто никогда не знал его в другом виде, что он изредка хаживал к бабушке и что одни говорили, будто он несчастный сын богатых родителей и
чистая душа, а другие, что он просто мужик и лентяй.
Ибо далеко разносится могучее
слово, будучи подобно гудящей колокольной меди, в которую много повергнул мастер дорогого
чистого серебра, чтобы далече по городам, лачугам, палатам и весям разносился красный звон, сзывая равно всех на святую молитву.
Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были
чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их
слова и голоса.
Строгая,
чистая комната Лидии пропитана запахом скверного табака и ваксы; от сапогов Дьякона пахнет дегтем, от белобрысого юноши — помадой, а иконописец Одинцов источает запах тухлых яиц. Люди так надышали, что огонь лампы горит тускло и, в сизом воздухе, размахивая руками, Маракуев на все лады произносит удивительно емкое, в его устах,
слово...
Красавина. Нешто я, матушка, не понимаю? У меня совесть-то
чище золота, одно
слово — хрусталь, да что ж ты прикажешь делать, коли такие оказии выходят? Ты рассуди, какая мне радость, что всякое дело все врозь да врозь. Первое дело — хлопоты даром пропадают, а второе дело — всему нашему званию мараль. А просто сказать: «Знать, не судьба!» Вот и все тут. Ну да уж я вам за всю свою провинность теперь заслужу.
От
слов, от звуков, от этого
чистого, сильного девического голоса билось сердце, дрожали нервы, глаза искрились и заплывали слезами. В один и тот же момент хотелось умереть, не пробуждаться от звуков, и сейчас же опять сердце жаждало жизни…
Он так и принимал за
чистую монету всякий ее взгляд, всякое
слово, молчал, много ел, слушал, и только иногда воззрится в нее странными, будто испуганными глазами, и молча следит за ее проворными движениями, за резвой речью, звонким смехом, точно вчитывается в новую, незнакомую еще ему книгу, в ее немое, вечно насмешливое лицо.
Но прежде чем я мог промолвить
слово — в ушах моих задрожал протяжный, едва слышный, но
чистый и верный звук… за ним последовал другой, третий.
Речь его была
чистая, правильная, нековерканная,
слова свои он часто пересыпал русскими пословицами.
Кое-где местами, в котловинах, собралась вода, столь
чистая и прозрачная, что исследователь замечает ее только тогда, когда попадает в нее ногой. Тут опять есть очень глубокий колодец и боковые ходы. В этом большом зале наблюдателя невольно поражают удивительные акустические эффекты — на каждое громкое
слово отвечает стоголосое эхо, а при падении камня в колодец поднимается грохот, словно пушечная пальба: кажется, будто происходят обвалы и рушатся своды.
«Моя непорочность
чище той «Непорочности», которая говорила только о чистоте тела: во мне чистота сердца. Я свободна, потому во мне нет обмана, нет притворства: я не скажу
слова, которого не чувствую, я не дам поцелуя, в котором нет симпатии.
Полгода Вера Павловна дышала
чистым воздухом, грудь ее уже совершенно отвыкла от тяжелой атмосферы хитрых
слов, из которых каждое произносится по корыстному расчету, от слушания мошеннических мыслей, низких планов, и страшное впечатление произвел на нее ее подвал. Грязь, пошлость, цинизм всякого рода, — все это бросалось теперь в глаза ей с резкостью новизны.
Великие
слова, заключающие в себе целый мир новых отношений между людьми, — мир здоровья, мир духа, мир красоты, мир естественно-нравственный и потому нравственно
чистый.
В
чистый понедельник великий пост сразу вступал в свои права. На всех перекрестках раздавался звон колоколов, которые как-то особенно уныло перекликались между собой; улицы к часу ночи почти мгновенно затихали, даже разносчики появлялись редко, да и то особенные, свойственные посту; в домах слышался запах конопляного масла.
Словом сказать, все как бы говорило: нечего заживаться в Москве! все, что она могла дать, уже взято!
В числе последних только две-три «
чистых» комнаты были довольно просторны; остальные можно было, в полном смысле
слова, назвать клетушками.
— Бабочка молодая, — говорили кругом, — а муж какой-то шалый да ротозей. Смотрит по верхам, а что под носом делается, не видит. Чем бы первое время после свадьбы посидеть дома да в кругу близких повеселить молодую жену, а он в Москву ее повез, со студентами стал сводить. Городят студенты промеж себя чепуху, а она сидит, глазами хлопает. Домой воротился, и дома опять чепуху понес. «Святая» да «
чистая» — только и
слов, а ей на эти
слова плюнуть да растереть. Ну, натурально, молодка взбеленилась.
Одним
словом, мы и отравили его по взаимному соглашению с Натальей Осиповной, то есть отравил-то я, а деньги забрала она и мне вручила за
чистую работу некоторую часть.
Но не прошло двух недель, как цена сразу поднялась на два рубля с мешка, — другими
словами, подожди он две недели, и это дало бы шестьдесят тысяч
чистого барыша.
В такие минуты родятся особенно
чистые, легкие мысли, но они тонки, прозрачны, словно паутина, и неуловимы
словами. Они вспыхивают и исчезают быстро, как падающие звезды, обжигая душу печалью о чем-то, ласкают ее, тревожат, и тут она кипит, плавится, принимая свою форму на всю жизнь, тут создается ее лицо.
Поэтому свобода любви в глубоком и
чистом смысле
слова есть русский догмат, догмат русской интеллигенции, он входит в русскую идею, как входит отрицание смертной казни.
Те, которые писали мистические книги, совершали мистические действия, те не мистики, а вот мистики те, которые никогда ни в чем не выражали своей мистики, ни в
словах, ни в действиях, у которых мистика оставалась в сфере
чистого «переживания».
Полет их очень быстр, и от частого маханья крыльями происходит особенный звук, похожий не на
чистый свист, а на какое-то дрожанье свиста, которое нельзя передать
словами; подобный звук слышен отчасти в полете стрепета.
Впрочем, под
словом чистые не должно разуметь таких гладких мест, на которых негде было бы спрятаться и притаиться.
Впрочем, глаза его оставались по-прежнему
чистыми и по-прежнему незрячими. Но душа, несомненно, исцелилась. Как будто страшный кошмар навсегда исчез из усадьбы… Когда Максим, продолжавший писать из Киева, наконец, вернулся тоже, Анна Михайловна встретила его фразой: «Я никогда, никогда не прощу тебе этого». Но лицо ее противоречило суровым
словам…
Но если Ломоносов не достиг великости в испытаниях природы, он действия ее великолепные описал нам слогом
чистым и внятным. И хотя мы не находим в творениях его, до естественныя науки касающихся, изящного учителя естественности, найдем, однако же, учителя в
слове и всегда достойный пример на последование.
— Аглая Ивановна! как вам не совестно? Как могла такая грязная мысль зародиться в вашем
чистом, невинном сердце? Бьюсь об заклад, что вы сами ни одному вашему
слову не верите и… сами не знаете, что говорите!
Вы увидите изумительную девушку, да не одну, двух, даже трех, украшение столицы и общества: красота, образованность, направление… женский вопрос, стихи, всё это совокупилось в счастливую разнообразную смесь, не считая по крайней мере восьмидесяти тысяч рублей приданого,
чистых денег, за каждою, что никогда не мешает, ни при каких женских и социальных вопросах… одним
словом, я непременно, непременно должен и обязан ввести вас.
Лаврецкий отдавался весь увлекавшей его волне — и радовался; но
слово не выразит того, что происходило в
чистой душе девушки: оно было тайной для нее самой; пусть же оно останется и для всех тайной.
Кожин не замечал, как крупные слезы катились у него по лицу, а Марья смотрела на него, не смея дохнуть. Ничего подобного она еще не видала, и это сильное мужское горе, такое хорошее и
чистое, поразило ее. Вот так бы сама бросилась к нему на шею, обняла, приголубила, заговорила жалкими бабьими
словами, вместе поплакала… Но в этот момент вошел в избу Петр Васильич, слегка пошатывавшийся на ногах… Он подозрительно окинул своим единственным оком гостя и сестрицу, а потом забормотал...
В подтверждение своих
слов старик раскрыл рот и показал окровавленные десны. Теперь баушка ахнула уже от
чистого сердца.
Словом, это была вторая углекислая фея
Чистых Прудов.
Новый предводитель был гораздо старше того, который перешел болото с передовым отрядом, и принадлежал несомненно к
чистой польской расе, между тем как первый ничуть не напоминал собою сарматского типа и немногие сказанные им польские
слова произносил нечисто. По службе революционному правительству предводитель задней партии тоже должен был иметь несомненное старшинство над первым. Когда они поравнялись, пожилой поляк, не удостоивая молодого человека своего взгляда, тихо проворчал из-под нависших усов...
«Но ведь я мужчина! Ведь я господин своему
слову. Ведь то, что толкнуло меня на этот поступок, было прекрасно, благородно и возвышенно. Я отлично помню восторг, который охватил меня, когда моя мысль перешла в дело! Это было
чистое, огромное чувство. Или это просто была блажь ума, подхлестнутого алкоголем, следствие бессонной ночи, курения и длинных отвлеченных разговоров?»
Лошади Мелкова были на этот раз какие-то
чистые, выкормленные; кучер его также как бы повеселел и прибодрился.
Словом, видно было, что все это получило отличное угощение.
Старик и мальчик легли рядом на траве, подмостив под головы свои старые пиджаки. Над их головами шумела темная листва корявых, раскидистых дубов. Сквозь нее синело
чистое голубое небо. Ручей, сбегавший с камня на камень, журчал так однообразно и так вкрадчиво, точно завораживал кого-то своим усыпительным лепетом. Дедушка некоторое время ворочался, кряхтел и говорил что-то, но Сергею казалось, что голос его звучит из какой-то мягкой и сонной дали, а
слова были непонятны, как в сказке.
— Изволят одеваться, Раиса Павловна. Просто
чистая беда… Отец Аристарх давеча хотел сказать приветственное
слово и со страху только бородкой трясет… Ей-богу!.. А народ что делает! Видели, как лесообъездчики катили дормез-то! Как быки, так и прут!
Она говорила, а гордое чувство все росло в груди у нее и, создавая образ героя, требовало
слов себе, стискивало горло. Ей необходимо было уравновесить чем-либо ярким и разумным то мрачное, что она видела в этот день и что давило ей голову бессмысленным ужасом, бесстыдной жестокостью. Бессознательно подчиняясь этому требованию здоровой души, она собирала все, что видела светлого и
чистого, в один огонь, ослеплявший ее своим
чистым горением…
— Ну, и Бог с вами, и не нужно. Какой вы
чистый, милый, Ромочка! Но, так вот когда вы вырастете, то вы наверно вспомните мои
слова: что возможно с мужем, то невозможно с любимым человеком. Ах, да не думайте, пожалуйста, об этом. Это гадко — но что же поделаешь.
«Я падаю, я падаю, — думал он с отвращением и со скукой. — Что за жизнь! Что-то тесное, серое и грязное… эта развратная и ненужная связь, пьянство, тоска, убийственное однообразие службы, и хоть бы одно живое
слово, хоть бы один момент
чистой радости. Книги, музыка, наука — где все это?»
— Хорошо, смотрите — я вам верю, — начал он, — и первое мое
слово будет: я купец, то есть человек, который ни за какое дело не возьмется без явных барышей; кроме того, отнимать у меня время, употребляя меня на что бы то ни было, все равно, что брать у меня
чистые деньги…
Князь все еще был в щеголеватом бархатном халате;
чистая рубашка его была расстегнута и обнаруживала часть белой груди, покрытой волосами;
словом, при этом небрежном туалете, с выразительным лицом своим, он был решительно красавец, какого когда-либо содержали тюремные стены.
Святые,
чистые, великие
слова.
И тут Зиночка, щекоча невольно его висок своими тонкими волосами, дыша на него порою своим
чистым, свежим дыханием, в двух
словах развеяла причину их странной молчаливой ссоры издали.
— Да нет… скажите… неужели в самом деле вы никогда не любили настоящей любовью? Знаете, такой любовью, которая… ну, которая…
словом… святой,
чистой, вечной любовью… неземной… Неужели не любили?
Егор Егорыч заспорил было, а вместе с ним и Аграфена Васильевна; последняя начала уже говорить весьма веские словечки; но к ним вышел невзрачный камер-юнкер и на
чистом французском языке стал что-то такое объяснять Егору Егорычу, который, видимо, начал поддаваться его
словам, но Аграфена Васильевна снова протестовала.
— Ради бога, не рассердитесь, не растолкуйте превратно моих
слов, — сказал он вежливо, но просто. — Мне так было тяжело и прискорбно, что вы придали недавно какой-то нехороший смысл… Впрочем, может быть, я сам в этом виноват, я не спорю, но я, право, не могу видеть, как вы мучитесь. Ради бога, не отказывайтесь от моей услуги. Я до утра стою на вахте. Моя каюта остается совершенно свободной. Не побрезгуйте, прошу вас. Там
чистое белье… все, что угодно. Я пришлю горничную… Позвольте мне помочь вам.
И все пустяки, вся дрянь
слов и намерений, все пошлое, трактирное чудесно исчезало дымом; на всех веяло струей иной жизни — задумчивой,
чистой, полной любви и грусти.
Все провожали его в прихожую и говорили обычные
слова так добродушно и просто, что эти
слова казались значительными. Он вышел на тихую улицу, точно из бани, чувствуя себя
чистым и лёгким, и шёл домой медленно, боясь расплескать из сердца то приятное, чем наполнили его в этом бедном доме. И лишь где-то глубоко лежал тяжёлый, едкий осадок...
Конечно, есть слабости: так иногда заторопится, скоро скажет, не то
слово скажет, которое нужно, то есть не лжет, ты не думай… все это, брат, так сказать, от
чистого, от благородного сердца выходит, то есть если даже и солжет что-нибудь, то единственно, так сказать, чрез излишнее благородство души — понимаешь?
Ее небольшой, но
чистый голосок так и помчался по зеркалу пруда; далеко в лесах отзывалось каждое
слово; казалось, и там кто-то пел четким и таинственным, но нечеловеческим, нездешним голосом.