Неточные совпадения
Это обыкновенно означает не излучение благостной энергии, преображающей человека и
человеческое общество, а скорее излучение
злой энергии для осуществления благостной цели.
Трагизм
человеческой жизни прежде всего не в конфликте добра и
зла, а в конфликте положительных ценностей.
Ужас
человеческой жизни заключается в том, что добро осуществляют при помощи
зла, правду — при помощи лжи, красоту — при помощи уродства, свободу — при помощи насилия.
Может быть, мы станем даже
злыми потом, даже пред дурным поступком устоять будем не в силах, над слезами
человеческими будем смеяться и над теми людьми, которые говорят, вот как давеча Коля воскликнул: «Хочу пострадать за всех людей», — и над этими людьми, может быть, злобно издеваться будем.
У вас, Вера Павловна,
злая и дурная мать; а позвольте вас спросить, сударыня, о чем эта мать заботилась? о куске хлеба: это по — вашему, по — ученому, реальная, истинная,
человеческая забота, не правда ли?
Только христианство по-настоящему утверждает бессмертие всего человека, всего
человеческого в нем, за исключением привнесенной грехом и
злом тленности.
Значение
злой воли в
человеческой жизни недооценивалось.
Нация, государство, семья, внешняя церковность, общественность, социальный коллектив, космос — все представляется мне вторичным, второстепенным, даже призрачным и
злым по сравнению с неповторимой индивидуальной судьбой
человеческой личности.
И в сумерках большого города наиболее обнаруживается
зло человеческой жизни.
Меня более всего мучило
зло мировой и
человеческой жизни.
Когда отрицают существование Бога на том основании, что мировая и
человеческая жизнь полна
зла и страдания (проблема теодицеи), то в этом нет никакого интеллектуально-познавательного аргумента против существования Бога, а есть лишь выражение страстного эмоционального состояния, заслуживающего, впрочем, большого сочувствия.
В это кровавое время бомбардировок, убийств, концентрационных лагерей, арестов, неисчислимых
человеческих страданий я все время упорно размышлял о
зле, о страданиях, об аде, о вечности.
Смысл мировой истории не в благополучном устроении, не в укреплении этого мира на веки веков, не в достижении того совершенства, которое сделало бы этот мир не имеющим конца во времени, а в приведении этого мира к концу, в обострении мировой трагедии, в освобождении тех
человеческих сил, которые призваны совершить окончательный выбор между двумя царствами, между добром и
злом (в религиозном смысле слова).
Языческое государство не может и не должно быть упразднено и отвергнуто, его функция остается в силе, пока грех и
зло лежат на дне
человеческой природы, но государство должно быть разоблачено как язычески-ветхозаветное, а не христиански-новозаветное.
Социализм верит, что старый мир разрушится, что над старым
злом будет произнесен окончательный суд, что настанет совершенное состояние на земле, царство
человеческой правды, что люди будут как боги.
Для свободы выбора человечество должно: 1) стать на ноги, укрепить свою
человеческую стихию и 2) увидеть царство правды и царство лжи, конечную форму обетований добра и обетований
зла.
Позитивисты, исповедующие социальные утопии, ждут страшного суда над
злом прошлого, ждут окончательного торжества правды на земле, но смешивают правду Божью с правдой
человеческой, суд Божий с судом
человеческим, чаяния Христа-Мессии с чаяниями Антихриста, земного бога.
Тварная
человеческая природа есть и величайшее добро, и величайшее
зло.
После грехопадения человек не может уже свободно, своими естественными
человеческими силами спастись, вернуться к первоисточнику бытия, так как не свободен уже: природа его испорчена, порабощена стихией
зла, наполовину перешла в сферу небытия.
То будет не христианское государство, не теократическое государство, что внутренне порочно, а теократия, т. е. преображение царства природного и
человеческого, основанного на принуждении, так как
зло лежит внутри его, в Царство Божье, основанное на свободе, так как
зло побеждено в нем.
Если самообожествление
человеческой природы было источником
зла, то обожение
человеческой природы будет победой над
злом, исходом, спасением.
В Великой французской революции и во всех освободительных революциях была несомненная правда, восстание против несомненной лжи, освобождение от первоначального рабства, но было и новое
зло, обоготворение
человеческой стихии, поклонение новому земному богу вместо Отца Небесного, с которым соединил нас Христос.
Смысл истории согласно Апокалипсису заключается в освобождении
человеческих сил для последней борьбы добра и
зла, Христа и Антихриста.
Самые радикальные социальные перевороты не затрагивают корней
человеческого бытия, не уничтожают
зла, а лишь отводят его.
«Бертольд, божиею милостию святыя Майнцкия епархии архиепископ, в Германии архиканцлер и курфирст. Хотя для приобретения
человеческого учения чрез божественное печатания искусство возможно с изобилием и свободнее получать книги, до разных наук касающиеся, но до сведения нашего дошло, что некоторые люди, побуждаемые суетныя славы или богатства желанием, искусство сие употребляют во
зло и данное для научения в житии
человеческом обращают на пагубу и злоречие.
Она была порою очень весела, порою довольно
зла и презрительно начала выражаться о чрезвычайно большом числе людей, и даже нередко подтрунивала и над общим
человеческим смыслом.
— Ах! Ты не про то! — закричал Лихонин и опять высоким слогом начал говорить ей о равноправии женщин, о святости труда, о
человеческой справедливости, о свободе, о борьбе против царящего
зла.
— И это справедливо, — подтвердил Вихров, —
злое начало, как его ни заковывай, непременно в жизни
человеческой начнет проявляться — и все больше и больше, пока снова не произнесутся слова любви и освобождения: тогда оно опять пропадает… Но кто ж тебе все это рассказывал? — прибавил он, обращая с радушием свое лицо к Груне.
Он затронул и возбудил самые благороднейшие способности
человеческого сердца, именно — способность прощать и отплачивать за
зло великодушием.
С одной стороны, преступление есть осуществление или, лучше сказать, проявление
злой человеческой воли. С другой стороны,
злая воля есть тот всемогущий рычаг, который до тех пор двигает человеком, покуда не заставит его совершить что-либо в ущерб высшей идее правды и справедливости, положенной в основание пятнадцати томов Свода законов Российской империи.
— Миром идут дети! Вот что я понимаю — в мире идут дети, по всей земле, все, отовсюду — к одному! Идут лучшие сердца, честного ума люди, наступают неуклонно на все
злое, идут, топчут ложь крепкими ногами. Молодые, здоровые, несут необоримые силы свои все к одному — к справедливости! Идут на победу всего горя
человеческого, на уничтожение несчастий всей земли ополчились, идут одолеть безобразное и — одолеют! Новое солнце зажгем, говорил мне один, и — зажгут! Соединим разбитые сердца все в одно — соединят!
— Зовите, как хочется! — задумчиво сказала мать. — Как хочется, так и зовите. Я вот все смотрю на вас, слушаю, думаю. Приятно мне видеть, что вы знаете пути к сердцу
человеческому. Все в человеке перед вами открывается без робости, без опасений, — сама собой распахивается душа встречу вам. И думаю я про всех вас — одолеют они
злое в жизни, непременно одолеют!
И все расходились смущенные, подавленные, избегая глядеть друг на друга. Каждый боялся прочесть в чужих глазах свой собственный ужас, свою рабскую, виноватую тоску, — ужас и тоску маленьких,
злых и грязных животных, темный разум которых вдруг осветился ярким
человеческим сознанием.
Он мысленно пробежал свое детство и юношество до поездки в Петербург; вспомнил, как, будучи ребенком, он повторял за матерью молитвы, как она твердила ему об ангеле-хранителе, который стоит на страже души
человеческой и вечно враждует с нечистым; как она, указывая ему на звезды, говорила, что это очи божиих ангелов, которые смотрят на мир и считают добрые и
злые дела людей; как небожители плачут, когда в итоге окажется больше
злых, нежели добрых дел, и как радуются, когда добрые дела превышают
злые.
Но ни потеря золотого времени, употребленного на постоянную заботу о соблюдении всех трудных для меня условий comme il faut, исключающих всякое серьезное увлечение, ни ненависть и презрение к девяти десятым рода
человеческого, ни отсутствие внимания ко всему прекрасному, совершающемуся вне кружка comme il faut, — все это еще было не главное
зло, которое мне причинило это понятие.
Род
человеческий можно разделять на множество отделов — на богатых и бедных, на добрых и
злых, на военных и статских, на умных и глупых и т. д., и т. д., но у каждого человека есть непременно свое любимое главное подразделение, под которое он бессознательно подводит каждое новое лицо.
Мне всегда казалось, что вы заведете меня в какое-нибудь место, где живет огромный
злой паук в
человеческий рост, и мы там всю жизнь будем на него глядеть и его бояться.
Наконец до того разъярились, что стали выбегать на улицу и суконными языками, облитыми змеиным ядом, изрыгали хулу и клевету. Проклинали
человеческий разум и указывали на него, как на корень гнетущих нас
зол; предвещали всевозможные бедствия, поселяли в сердцах тревогу, сеяли ненависть, раздор и междоусобие и проповедовали всеобщее упразднение. И в заключение — роптали, что нам не внимают.
— Имея в виду эту цель, — формулировал общую мысль Глумов, — я прежде всего полагал бы: статью четвертую"Общих начал"изложить в несколько измененном виде, приблизительно так:"Внешняя благопристойность выражается в действиях и телодвижениях обывателя; внутренняя — созидает себе храм в сердце его, где, наряду с нею, свивает себе гнездо и внутренняя неблагопристойность, то есть
злая и порочная
человеческая воля.
«Не заботясь о завтрашнем дне, — о том, что есть, и что пить, и во что одеться; не защищая свою жизнь, не противясь
злу насилием, отдавая свою жизнь за други своя и соблюдая полное целомудрие, человек и
человеческий род не могут существовать», — думают и говорят они.
Да и не может быть иначе: люди, верующие в
злого и безрассудного бога, — проклявшего род
человеческий и обрекшего своего сына на жертву и часть людей на вечное мучение, — не могут верить в бога любви.
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом, должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё
зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен был идти в военные и, отрекаясь от своей воли и от всех
человеческих чувств, обещаться по воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Развращает, озлобляет, озверяет и потому разъединяет людей не воровство, не грабеж, не убийство, не блуд, не подлоги, а ложь, та особенная ложь лицемерия, которая уничтожает в сознании людей различие между добром и
злом, лишает их этим возможности избегать
зла и искать добра, лишает их того, что составляет сущность истинной
человеческой жизни, и потому стоит на пути всякого совершенствования людей.
Она стала ходить по комнате, собирая разбросанную одежду. Фома наблюдал за ней и был недоволен тем, что она не рассердилась на него за слова о душе. Лицо у нее было равнодушно, как всегда, а ему хотелось видеть ее
злой или обиженной, хотелось чего-то
человеческого.
Беседы дяди Петра напоминали Евсею материны сказки; кузнец тоже, должно быть, видел в огне горна и чертей, и бога, и всю страшную
человеческую жизнь, оттого он и плакал постоянно. Евсей слушал его речи, легко запоминал их, они одевали его сердце в жуткий трепет ожидания, и в нём всё более крепла надежда, что однажды он увидит что-то не похожее на жизнь в селе, на пьяных мужиков,
злых баб, крикливых ребятишек, нечто ласковое и серьёзное, точно церковная служба.
Богу судить
зло человеческое, а не людям.
На фабрике-то у нас елехтор немец, Вандер, и такой-то
злой пить, что, кажется, как только утроба
человеческая помещает; и что ни пьет, все ему ничего, только что еще лучше, все он цветней да глазастей становится.
Как ни выбивался
злой дух из последних сил своих, чтобы подмануть христианскую душу, это не удалось ему, потому что, хотя он и очень верно подражал
человеческому голосу, но прежде чем рыбаки, глядя на гаванскую церковь, окончили ограждающую их молитву, на правом берегу в Чекушах пропел полночный петух, и с его третьим криком и виденье и крики о помощи смолкли.
Дай бог, чтобы
зло и неправда
человеческая бежали от тебя, как тьма бежит от лучей этого солнца!
По обеим сторонам крыльца церковного сидели нищие, прежние его товарищи… они его не узнали или не смели узнать… но Вадим почувствовал неизъяснимое сострадание к этим существам, которые, подобно червям, ползают у ног богатства, которые, без родных и отечества, кажется, созданы только для того, чтобы упражнять в чувствительности проходящих!.. но люди ко всему привыкают, и если подумаешь, то ужаснешься; как знать? может быть чувства святейшие одна привычка, и если б
зло было так же редко как добро, а последнее — наоборот, то наши преступления считались бы величайшими подвигами добродетели
человеческой!