Неточные совпадения
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по
комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все
чаще и
чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные
части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей
комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
Молодые люди вошли.
Комната, в которой они очутились, походила скорее на рабочий кабинет, чем на гостиную. Бумаги, письма, толстые нумера русских журналов, большею
частью неразрезанные, валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос.
Он встречался с ней большею
частью по утрам рано, в саду или на дворе; в
комнату к ней он не захаживал, и она всего раз подошла к его двери, чтобы спросить его — купать ли ей Митю или нет?
Он убежал, оставив Самгина считать людей, гуськом входивших на двор, насчитал он чертову дюжину, тринадцать человек.
Часть их пошла к флигелю, остальные столпились у крыльца дома, и тотчас же в тишине пустых
комнат зловеще задребезжал звонок.
Но все
чаще, вместе с шумом ветра и дождя, вместе с воем вьюг, в тепло
комнаты вторгалась обессиливающая скука и гасила глумливые мысли, сгущала все их в одну.
Иногда,
чаще всего в час урока истории, Томилин вставал и ходил по
комнате, семь шагов от стола к двери и обратно, — ходил наклоня голову, глядя в пол, шаркал растоптанными туфлями и прятал руки за спиной, сжав пальцы так крепко, что они багровели.
Пушки стреляли не часто, не торопясь и, должно быть, в разных концах города. Паузы между выстрелами были тягостнее самих выстрелов, и хотелось, чтоб стреляли
чаще, непрерывней, не мучили бы людей, которые ждут конца. Самгин, уставая, садился к столу, пил чай, неприятно теплый, ходил по
комнате, потом снова вставал на дежурство у окна. Как-то вдруг в
комнату точно с потолка упала Любаша Сомова, и тревожно, возмущенно зазвучал ее голос, посыпались путаные слова...
Он очень удивился, увидав, что его привели не в полицейскую
часть, как он ожидал, а, очевидно, в жандармское управление, в маленькую
комнату полуподвального этажа: ее окно снаружи перекрещивала железная решетка, нижние стекла упирались в кирпичи ямы, верхние показывали квадратный кусок розоватого неба.
Пока Захар и Анисья не были женаты, каждый из них занимался своею
частью и не входил в чужую, то есть Анисья знала рынок и кухню и участвовала в убирании
комнат только раз в год, когда мыла полы.
Но после свадьбы доступ в барские покои ей сделался свободнее. Она помогала Захару, и в
комнатах стало чище, и вообще некоторые обязанности мужа она взяла на себя,
частью добровольно,
частью потому, что Захар деспотически возложил их на нее.
Но через день, через два прошло и это, и, когда Вера являлась к бабушке, она была равнодушна, даже умеренно весела, только
чаще прежнего запиралась у себя и долее обыкновенного горел у ней огонь в
комнате по ночам.
Глаза, как у лунатика, широко открыты, не мигнут; они глядят куда-то и видят живую Софью, как она одна дома мечтает о нем, погруженная в задумчивость, не замечает, где сидит, или идет без цели по
комнате, останавливается, будто внезапно пораженная каким-то новым лучом мысли, подходит к окну, открывает портьеру и погружает любопытный взгляд в улицу, в живой поток голов и лиц, зорко следит за общественным круговоротом, не дичится этого шума, не гнушается грубой толпы, как будто и она стала ее
частью, будто понимает, куда так торопливо бежит какой-то господин, с боязнью опоздать; она уже, кажется, знает, что это чиновник, продающий за триста — четыреста рублей в год две трети жизни, кровь, мозг, нервы.
Тут же, вероятно для очищения совести, приткнулись две
комнаты — одна бильярдная, а другая — читальня; впрочем, эти две
комнаты по большей
части оставались пустыми и служили только для некоторых таинственных tete-a-tete, когда писались безденежные векселя, выпрашивались у хорошего человека взаймы деньги, чтобы отыграться; наконец, здесь же, на плетеных венских диванчиках, переводили свой многомятежный дух потерпевшие за зеленым полем полное крушение и отдыхали поклонники Бахуса.
Я отвел ему маленькую
комнату, в которой поставил кровать, деревянный стол и два табурета. Последние ему, видимо, совсем были не нужны, так как он предпочитал сидеть на полу или
чаще на кровати, поджав под себя ноги по-турецки. В этом виде он напоминал бурхана из буддийской кумирни. Ложась спать, он по старой привычке поверх сенного тюфяка и ватного одеяла каждый раз подстилал под себя козью шкурку.
И вот, однажды после обеда, Вера Павловна сидела в своей
комнате, шила и думала, и думала очень спокойно, и думала вовсе не о том, а так, об разной разности и по хозяйству, и по мастерской, и по своим урокам, и постепенно, постепенно мысли склонялись к тому, о чем, неизвестно почему, все
чаще и
чаще ей думалось; явились воспоминания, вопросы мелкие, немногие, росли, умножались, и вот они тысячами роятся в ее мыслях, и все растут, растут, и все сливаются в один вопрос, форма которого все проясняется: что ж это такое со мною? о чем я думаю, что я чувствую?
Теперь, видите сами, часто должно пролетать время так, что Вера Павловна еще не успеет подняться, чтобы взять ванну (это устроено удобно, стоило порядочных хлопот: надобно было провести в ее
комнату кран от крана и от котла в кухне; и правду сказать, довольно много дров выходит на эту роскошь, но что ж, это теперь можно было позволить себе? да, очень часто Вера Павловна успевает взять ванну и опять прилечь отдохнуть, понежиться после нее до появления Саши, а часто, даже не
чаще ли, так задумывается и заполудремлется, что еще не соберется взять ванну, как Саша уж входит.
Тотчас же составилась партия, и Лопухов уселся играть. Академия на Выборгской стороне — классическое учреждение по
части карт. Там не редкость, что в каком-нибудь нумере (т, е. в
комнате казенных студентов) играют полтора суток сряду. Надобно признаться, что суммы, находящиеся в обороте на карточных столах, там гораздо меньше, чем в английском клубе, но уровень искусства игроков выше. Сильно игрывал в свое-то есть в безденежное — время и Лопухов.
Правда, не вечно же вертелись у него перед глазами дочь с предполагаемым женихом;
чаще, чем в одной
комнате с ним, они сидели или ходили в другой
комнате или других
комнатах; но от этого не было никакой разницы в их разговорах.
Дело было неприятное: найти в Лондоне в два часа ночи
комнату, особенно в такой
части города, не легко. Я вспомнил об небольшом французском ресторане и отправился туда.
Мы как-то открыли на лестнице небольшое отверстие, падавшее прямо в его
комнату, но и оно нам не помогло; видна была верхняя
часть окна и портрет Фридриха II с огромным носом, с огромной звездой и с видом исхудалого коршуна.
У нас было три
комнаты, мы сели в гостиной за небольшим столиком и, забывая усталь последних дней, проговорили
часть ночи…
Редактор иностранной
части «Morning Star'a» узнал меня. Начались вопросы о том, как я нашел Гарибальди, о его здоровье. Поговоривши несколько минут с ним, я ушел в smoking-room. [курительную
комнату (англ.).] Там сидели за пель-элем и трубками мой белокурый моряк и его черномазый теолог.
Но по праздникам надевал синюю суконную пару и выростковые сапоги и гоголем выступал в этой одежде по
комнатам, заглядывая мимоходом в зеркала и
чаще, чем в будни, посещая девичью.
Но именно потому, что Александра Гавриловна горячится, она проигрывает
чаще, нежели муж. Оставшись несколько раз сряду дурой, она с сердцем бросает карты и уходит из
комнаты, говоря...
Детские
комнаты, как я уже сейчас упомянул, были переполнены насекомыми и нередко оставались по нескольку дней неметенными, потому что ничей глаз туда не заглядывал; одежда на детях была плохая и
чаще всего перешивалась из разного старья или переходила от старших к младшим; белье переменялось редко.
Потом
часть гостей идет в соседние
комнаты играть в карты.
И в один злополучный день прислуга, вошедшая убирать его
комнату, увидела: из камина торчали ноги, а среди пылающих дров в камине лежала обуглившаяся верхняя
часть тела несчастного художника.
В назначенный день я пошел к Прелину. Робко, с замирающим сердцем нашел я маленький домик на Сенной площади, с балконом и клумбами цветов. Прелин, в светлом летнем костюме и белой соломенной шляпе, возился около цветника. Он встретил меня радушно и просто, задержал немного в саду, показывая цветы, потом ввел в
комнату. Здесь он взял мою книгу, разметил ее, показал, что уже пройдено, разделил пройденное на
части, разъяснил более трудные места и указал, как мне догнать товарищей.
Он опять сел к столу и задумался. Харитина ходила по
комнате, заложив руки за спину. Его присутствие начинало ее тяготить, и вместе с тем ей было бы неприятно, если бы он взял да ушел. Эта двойственность мыслей и чувств все
чаще и
чаще мучила ее в последнее время.
Теперь мать жила в двух
комнатах передней половины дома, у нее часто бывали гости,
чаще других братья Максимовы...
В одной избе, состоящей
чаще всего из одной
комнаты, вы застаете семью каторжного, с нею солдатскую семью, двух-трех каторжных жильцов или гостей, тут же подростки, две-три колыбели по углам, тут же куры, собака, а на улице около избы отбросы, лужи от помоев, заняться нечем, есть нечего, говорить и браниться надоело, на улицу выходить скучно — как всё однообразно уныло, грязно, какая тоска!
Хозяин этого дома, заведующий медицинскою
частью, д-р П. И. Супруненко, уехал весною, чтоб экспонировать на тюремной выставке и потом навсегда остаться в России, и в опустевших
комнатах я застал только остатки роскошной зоологической коллекции, собранной доктором.
Это была большая
комната, высокая, темноватая, заставленная всякою мебелью, — большею
частью большими деловыми столами, бюро, шкафами, в которых хранились деловые книги и какие-то бумаги.
Целую Аннушку, всех вас обнимаю без различия пола ивозраста. Хандры у меня нет… О постройке
комнаты не бросайте мысли, ибо я все-таки надеюсь до отъезда что-нибудь устроить по этой
части вроде Барбеса…
Лиза желтела и становилась чрезвычайно раздражительная. Она сама это замечала, большую
часть дня сидела в своей
комнате и только пред обедом выходила гулять неподалеку от дома.
В каждой
комнате, чуть ли не в каждом окне, были у меня замечены особенные предметы или места, по которым я производил мои наблюдения: из новой горницы, то есть из нашей спальни, с одной стороны виднелась Челяевская гора, оголявшая постепенно свой крутой и круглый взлобок, с другой —
часть реки давно растаявшего Бугуруслана с противоположным берегом; из гостиной чернелись проталины на Кудринской горе, особенно около круглого родникового озера, в котором мочили конопли; из залы стекленелась лужа воды, подтоплявшая грачовую рощу; из бабушкиной и тетушкиной горницы видно было гумно на высокой горе и множество сурчин по ней, которые с каждым днем освобождались от снега.
Мать несколько дней не могла оправиться; она по большей
части сидела с нами в нашей светлой угольной
комнате, которая, впрочем, была холоднее других; но мать захотела остаться в ней до нашего отъезда в Уфу, который был назначен через девять дней.
Вторая приехавшая тетушка была Аксинья Степановна, крестная моя мать; это была предобрая, нас очень любила и очень ласкала, особенно без других; она даже привезла нам гостинца, изюма и черносливу, но отдала тихонько от всех и велела так есть, чтоб никто не видал; она пожурила няньку нашу за неопрятность в
комнате и платье, приказала переменять
чаще белье и погрозила, что скажет Софье Николавне, в каком виде нашла детей; мы очень обрадовались ее ласковым речам и очень ее полюбили.
И от всего этого надобно было уехать, чтоб жить целую зиму в неприятном мне Чурасове, где не нравились мне многие из постоянных гостей, где должно избегать встречи с тамошней противной прислугой и где все-таки надо будет сидеть по большей
части в известных наших, уже опостылевших мне,
комнатах; да и с матерью придется гораздо реже быть вместе.
И с лишком месяц прожили мы с сестрицей без отца и матери, в негостеприимном тогда для нас Багрове, большую
часть времени заключенные в своей
комнате, потому что скоро наступила сырая погода и гулянье наше по саду прекратилось.
Бабушка со дня на день становится слабее; ее колокольчик, голос ворчливой Гаши и хлопанье дверями
чаще слышатся в ее
комнате, и она принимает нас уже не в кабинете, в вольтеровском кресле, а в спальне, в высокой постели с подушками, обшитыми кружевами.
Огромная
комната, паркетные полы, светлые ясеневые парты, толпа студентов, из коих большая
часть были очень красивые молодые люди, и все в новых с иголочки вицмундирах, наконец, профессор, который пришел, прочел и ушел, как будто ему ни до кого и дела не было, — все это очень понравилось Павлу.
Вакация Павла приближалась к концу. У бедного полковника в это время так разболелись ноги, что он и из
комнаты выходить не мог. Старик, привыкший целый день быть на воздухе, по необходимости ограничивался тем, что сидел у своего любимого окошечка и посматривал на поля. Павел, по большей
части, старался быть с отцом и развеселял его своими разговорами и ласковостью. Однажды полковник, прищурив свои старческие глаза и посмотрев вдаль, произнес...
— Я к вам постояльца привел, — продолжал Неведомов, входя с Павлом в номер хозяйки, который оказался очень пространной
комнатой.
Часть этой
комнаты занимал длинный обеденный стол, с которого не снята еще была белая скатерть, усыпанная хлебными крошками, а другую
часть отгораживали ширмы из красного дерева, за которыми Каролина Карловна, должно быть, и лежала в постели.
Я отправился прямо к Алеше. Он жил у отца в Малой Морской. У князя была довольно большая квартира, несмотря на то что он жил один. Алеша занимал в этой квартире две прекрасные
комнаты. Я очень редко бывал у него, до этого раза всего, кажется, однажды. Он же заходил ко мне
чаще, особенно сначала, в первое время его связи с Наташей.
Бодрый, хрустальный колокольчик в изголовье: 7, вставать. Справа и слева сквозь стеклянные стены я вижу как бы самого себя, свою
комнату, свое платье, свои движения — повторенными тысячу раз. Это бодрит: видишь себя
частью огромного, мощного, единого. И такая точная красота: ни одного лишнего жеста, изгиба, поворота.
Я вспомнил все, что было в этой
комнате полчаса назад, и мне было ясно, что она сейчас — Все мое существо билось и пульсировало в той (к счастью, непрозрачной)
части тела, какою я прикрыл рукопись.
— Это, брат, самое худое дело, — отвечает второй лакеи, — это все равно значит, что в доме большого нет. Примерно, я теперь в доме у буфета состою, а Петров состоит по
части комнатного убранства… стало быть, если без понятия жить, он в мою
часть, а я в его буду входить, и будем мы, выходит,
комнаты два раза подметать, а посуду, значит, немытую оставим.
Весь вечер и большую
часть дня он ходил взад и вперед по
комнате и пил беспрестанно воду, а поутру, придя в училище, так посмотрел на стоявшего в прихожей сторожа, что у того колени задрожали и руки вытянулись по швам.