Неточные совпадения
На Западе давно уже беспокоит вопрос о гарантии прав меньшинства и прав
личности по отношению к абсолютным притязаниям демократии, не ограничивающей себя абсолютными
ценностями личного духа.
Демократия, как
ценность, есть уже образовавшийся народный характер, выработанная
личность, способная обнаружить себя в национальной жизни.
Вся общественная и политическая деятельность должна быть изнутри одухотворена и вдохновлена высшими целями и абсолютными
ценностями, за ней должно стоять духовное возрождение, перерождение
личности и народа.
Эта погруженность в стихию русской земли, эта опьяненность стихией, оргийное ее переживание не совместимы ни с какой культурой
ценностей, ни с каким самосознанием
личности.
В ней есть вечные мистические реакции против всякой культуры, против личного начала, против прав и достоинства
личности, против всяких
ценностей.
Я буду называть «левым» такое мнение, которое утверждает верховную
ценность человека, всякого человека, потенциальной
личности, и подчиняет человеку так называемые коллективные, сверхличные реальности (государство, нацию, экономическое могущество и прочее).
Я противопоставлял также принцип
личности как высшей
ценности, ее независимости от общества и государства, от внешней среды.
Отношение между
личностью и сверхличной
ценностью парадоксально.
Я сторонник социализма, но мой социализм персоналистический, не авторитарный, не допускающий примата общества над
личностью, исходящей от духовной
ценности каждого человека, потому что он свободный дух,
личность, образ Божий.
Личность, сознавшая свою
ценность и свою первородную свободу, остается одинокой перед обществом, перед массовыми процессами истории.
Он страстно любил свободу и защищал
ценность и достоинство
личности.
Для него верховная
ценность, которой ни для чего нельзя пожертвовать, — человеческая
личность.
Верховной
ценностью для него была свободная человеческая
личность, и он наивно связывал это с материалистической и утилитарной философией.
Социализм, связанный с позитивной философией, не дает возможности обосновать
ценность и независимость
личности.
Но в 70-е годы были формы народничества, которые требовали от интеллигенции полного отречения от культурных
ценностей не только во имя блага народа, но и во имя мнений народа, эти формы народничества не защищали
личности.
Он проповедовал мораль
ценностей,
ценностей красоты, цветущей культуры, государственного могущества в противоположность морали, основанной на верховенстве человеческой
личности, на сострадании к человеку.
Для него государство есть
ценность высшая, чем человеческая
личность.
Но и для философствующего разума ясно, что насильственное добро, насильственная прикованность к Богу не имела бы никакой
ценности, что существо, лишенное свободы избрания, свободы отпадения, не было бы
личностью.
Относительно выкупа
личности в нем есть одно неподражаемое место, не лишенное, впрочем, некоторого цинизма в выражении; оно находится в проекте г. Власовского, который предлагает прежде всего «
ценность ревизской мужеского пола души с усадьбою и огородом (уж лучше бы огорода с усадьбою и душою!) определить по губерниям» («Русский вестник», № 7, стр. 284).
Неоспоримо, что внешние условия жизни Востока издревле влияли и все еще продолжают влиять на человека в сторону угнетения его
личности, его воли. Отношение человека к деянию — вот что определяет его культурное значение, его
ценность на земле.
Применение евангельской морали к человеческим обществам есть персонализм, постановка в центре человеческой
личности, признание её верховной
ценностью.
Отношение
личности к сверхличным
ценностям может совершаться или в царстве объективации — и тогда легко порождается рабство человека, — или в царстве экзистенциальном, в трансцендировании — и тогда порождается жизнь в свободе.
Она имеет положительное значение, когда вечными началами признается свобода, справедливость, братство людей, высшая
ценность человеческой
личности, которую нельзя превращать в средство, и имеет отрицательное значение, когда такими началами признаются относительные исторические, социальные и политические формы, когда эти относительные формы абсолютизируются, когда исторические тела, представляющиеся «органическими», получают санкцию священных, например монархия или известная форма собственности.
Порядок целого нужен не для целого, не потому, что целое есть высшая
ценность, а для
личностей.
Человек, человеческая
личность есть верховная
ценность, а не общности, не коллективные реальности, принадлежащие миру объектному, как общество, нация, государство, цивилизация, церковь.
Преобладание общечеловеческой и персоналистически-человеческой общности и солидарности над национальной и классовой означает также победу
личности, личного достоинства и личной
ценности над объективированным коллективом.
Нужно перестать твердить людям с детства, что государство, а не человеческая
личность есть высшая
ценность и что мужество, величие, слава государства есть самая высокая и самая достойная цель.
Высшую
ценность — человеческую
личность не хотели признавать,
ценность же низшую — государство с его насилием и ложью, с шпионажем и холодным убийством почитали высшей
ценностью и рабьи поклонялись ей.
Коллективные реальности — реальные
ценности, а не реальные
личности, их экзистенциальность относится к реальностям
личностей.
Когда сверхличные
ценности превращают человеческую
личность в средство, то это значит, что человек впал в идолопоклонство.
И то, что есть дурного в социализме, — примат экономики над духом, непризнание человеческой
личности верховной
ценностью — есть наследие капитализма, продолжение капиталистического разрушения
ценностей.
И только на этом христианском базисе может быть построено учение о
личности и произведена персоналистическая переоценка
ценностей.
Личность должна совершать самобытные, оригинальные, творческие акты, и это только и делает её
личностью, составляет её единственную
ценность.
Какую
ценность имеет самая идея мирового порядка и мировой гармонии и могла ли она хоть когда-либо оправдать несправедливость страданий
личности?
Это чрезвычайно важно понять для понимания отношений между
личностью и сверхличными
ценностями, о чем речь впереди.
Личности нет, если нет сверхличных
ценностей, и
личности нет, если она лишь средство сверхличных
ценностей.
Иерархическая концепция принуждена признать человеческую
личность частью в отношении к иерархическому целому, она оказывается
ценностью лишь в отношении к этому целому и от этого целого получает свою
ценность.
Личность не может восходить, реализовать себя, осуществлять полноту своей жизни, если нет сверхличных
ценностей, нет Бога и божественной высоты жизни.
Самый факт существования пролетария, как и факт существования буржуа, противоречит достоинству человека,
ценности человеческой
личности.
Персоналистическая философия должна признать, что дух не генерализирует, а индивидуализирует, он создает не мир идеальных
ценностей, внечеловеческих и общих, а мир
личностей с их качественным содержанием, формирует
личности.
Поэтому совершенно иначе решается и вопрос об отношении
личности и сверхличных
ценностей.
В этом восстании есть вечная правда, правда о том, что единичная
личность и её судьба есть бóльшая
ценность, чем мировой порядок, чем гармония целого, чем отвлеченное бытие.
Существование
личности предполагает существование сверхличных
ценностей.
Но человеческая
личность не есть средство для какой-либо сверхличной
ценности, не есть орудие божественной силы.
Ценность же
личности и свободы имеет абсолютное значение.
Ценность человека, человеческой
личности выше исторических
ценностей могущественного государства и национальности, цветущей цивилизации и пр., и пр.
Иерархическое целое, которому
личность соподчинена, считается большей
ценностью, чем
личность, в этом целом нужно искать универсальности, единства, тоталитарности.
И тем не менее в объективной действительности «классовый» интерес может быть более человеческим, чем интерес «национальный», т. е. в нем может быть речь о попранном достоинстве человека, о
ценности человеческой
личности, в «национальном» же интересе может речь идти об «общем», не имеющем никакого отношения к человеческому существованию.
Христианство прежде всего очень повысило сознание бесконечной
ценности всякой человеческой души, человеческой жизни, человеческой
личности, а значит, и бесконечной
ценности души, жизни и
личности грешника и «злого».
Но беда в том, что сами социалисты в большинстве случаев
ценности свободы,
личности и духа не признают.