Неточные совпадения
Эти основоположные в жизни
общества ценности располагают географически: Советская Россия за социальную справедливость, Америка за свободу.
Красота, как высшая
ценность, нужна и для социальной реорганизации
общества.
Вот почему необходимо устремить свою волю к существенной свободе, к перерождению клеток
общества, к осуществлению
ценностей более высокой жизни изнутри.
Для осуществления социальной правды, для уничтожения эксплуатации человека человеком, для создания бесклассового
общества совсем не нужно свободного творчества, философии и эстетических
ценностей, вредна религиозная и мистическая настроенность, противоречит цели социальной революции аристократическое понимание духовной культуры.
Я противопоставлял также принцип личности как высшей
ценности, ее независимости от
общества и государства, от внешней среды.
Я сторонник социализма, но мой социализм персоналистический, не авторитарный, не допускающий примата
общества над личностью, исходящей от духовной
ценности каждого человека, потому что он свободный дух, личность, образ Божий.
Личность, сознавшая свою
ценность и свою первородную свободу, остается одинокой перед
обществом, перед массовыми процессами истории.
Если
общество есть дух, то утверждается высшая
ценность человека, права человека, свобода, равенство и братство.
Остается вечной истиной, что человек в том лишь случае сохраняет свою высшую
ценность, свою свободу и независимость от власти природы и
общества, если есть Бог и Богочеловечество.
Красота и величие действительной жизни редко являются нам патентованными, а про что не трубит молва, то немногие в состоянии заметить и оценить; явления действительности — золотой слиток без клейма: очень многие откажутся уже по этому одному взять его, очень многие не отличат от куска меди; произведение искусства — банковый билет, в котором очень мало внутренней
ценности, но за условную
ценность которого ручается все
общество, которым поэтому дорожит всякий и относительно которого немногие даже сознают ясно, что вся его
ценность заимствована только от того, что он представитель золотого куска.
Применение евангельской морали к человеческим
обществам есть персонализм, постановка в центре человеческой личности, признание её верховной
ценностью.
Реальность
общества раскрывается, как
ценность, в личном существовании, которое может раздвигаться до универсальности.
Человек, человеческая личность есть верховная
ценность, а не общности, не коллективные реальности, принадлежащие миру объектному, как
общество, нация, государство, цивилизация, церковь.
Персоналистическая переоценка
ценностей признает безнравственным все, что определяется исключительно отношением к «общему», к
обществу, нации, государству, отвлеченной идее, отвлеченному добру, моральному и логическому закону, а не к конкретному человеку и его существованию.
При известном духовном состоянии
общества, т. е. при господстве известной иерархии
ценностей, и при известном социальном строе война неизбежна и отвлеченный пацифизм не может иметь никакой силы.
Персонализм переносит центр тяжести личности из
ценности объективных общностей —
общества, нации, государства, коллектива — на
ценность личности.
Она есть изначальная
ценность и единство, она характеризуется отношением к другому и другим, к миру, к
обществу, к людям, как отношением творчества, свободы и любви, а не детерминации.
В революциях поднимаются вверх новые социальные слои, раньше не допущенные к активности и угнетенные, и в борьбе за своё новое положение в
обществе они не могут проявлять свободолюбия и не могут бережно относиться к духовным
ценностям.
Персонализм не может примириться с тем извращением иерархии
ценностей, на которой покоится капиталистический мир, с оценкой человека по тому, что у него есть и какое положение он в
обществе занимает.
Этому противопоставить можно только реальные молекулярные процессы в человеческом
обществе, основанные на
ценностях персонализма и персоналистического братства людей.
Существует вечный конфликт между
ценностями культуры и
ценностями государства и
общества.
Утопия совершенного
общества в условиях нашего мира, утопия священного царства и священной власти, утопия совершенной и абсолютной общей воли народа или пролетариата, утопия абсолютной справедливости и абсолютного братства сталкивается с верховной
ценностью личности, с личной совестью и личным достоинством, со свободой духа и совести.
Антигона трагически отстаивает свое право похоронить своего брата, что имеет для нее высокую
ценность, против социального закона, против норм окружающего
общества.
Экономизм, извращающий иерархию
ценностей, совсем не Маркс выдумал, он взял его из жизни
общества XIX века.
Наибольшей силой обладает государство, затем следует
общество, и наименьшей силой обладает наибольшая
ценность личности.
В иерархии духовных
ценностей первое место принадлежит личности, второе место
обществу и лишь третье место государству.
Поразительно, что в XIX и XX веках человек позволил убедить себя в том, что он получил свою нравственную жизнь, свое различение между добром и злом, свою
ценность целиком от
общества.
И тогда трагический характер приобретает столкновение личности, борющейся за высшие
ценности, с социальным законом, с нормами
общества.
Если
общество и государство делается единственным собственником всяких материальных
ценностей и благ, то внешне оно может делать что угодно с личностью, личность внешне бессильна противиться тирании
общества и государства, личность делается окончательно обобществленной.
На почве идеологии буржуазно-капиталистической и социалистически-капиталистической не может быть даже поставлена внутренняя проблема труда, ибо для них не существует личности как верховной
ценности;
ценность личности, ее внутренней жизни и судьбы, заслонена и задавлена
ценностями хозяйственно-экономических благ,
ценностями хозяйственной мощи
общества или справедливым распределением в нем хозяйственных благ.
Переход от символических
ценностей к
ценностям реальным есть вместе с тем победа достоинства и качества человека над достоинством и качеством чина, положения в
обществе, победа личного достоинства над достоинством родовым, победа человеческой иерархии над иерархией родовой, иерархией социальных положений, победа того, что человек есть, над тем, что у человека есть.
Торжество духа в
обществе означало бы торжество персонализма, личного общения, отношения личности к личности в человеческом и человечном «мы», признании каждой данной личности высшей
ценностью.
И прежде всего должен произойти радикальный переворот во всех оценках на духовных вершинах русского
общества, поворот от идолопоклонства и идеализации народной стихийности к преклонению перед
ценностями и к творчеству духовной и материальной культуры.