Неточные совпадения
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее
в том, чтобы возможно было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и
царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь
души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.
—
В записках местного жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною
в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор — думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой
души, сказал Петру Великому, когда суровый государь этот заглянул проездом
в город наш: «Тебе,
царь, кузнечному да литейному делу выучиться бы,
в деревянном царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
Но Калитин и Мокеев ушли со двора. Самгин пошел
в дом, ощущая противный запах и тянущий приступ тошноты. Расстояние от сарая до столовой невероятно увеличилось; раньше чем он прошел этот путь, он успел вспомнить Митрофанова
в трактире,
в день похода рабочих
в Кремль, к памятнику
царя; крестясь мелкими крестиками, человек «здравого смысла» горячо шептал: «Я — готов, всей
душой! Честное слово: обманывал из любви и преданности».
Для русской религиозной
души святится не столько человек, сколько сама русская земля, которую «
в рабском виде
Царь Небесный исходил, благословляя».
Обрывки мыслей мелькали
в душе его, загорались, как звездочки, и тут же гасли, сменяясь другими, но зато
царило в душе что-то целое, твердое, утоляющее, и он сознавал это сам.
Убеждение же
в том, что старец, почивши, доставит необычайную славу монастырю,
царило в душе Алеши, может быть, даже сильнее, чем у кого бы то ни было
в монастыре.
О
царь!
Спроси меня сто раз, сто раз отвечу,
Что я люблю его. При бледном утре
Открыла я избраннику
душиЛюбовь свою и кинулась
в объятья.
При блеске дня теперь, при всем народе
В твоих глазах, великий Берендей,
Готова я для жениха и речи
И ласки те сначала повторить.
Свинцовая рука
царя не только
задушила гениальное произведение
в колыбели, не только уничтожила самое творчество художника, запутав его
в судебные проделки и следственные полицейские уловки, но она попыталась с последним куском хлеба вырвать у него честное имя, выдать его за взяточника, казнокрада.
Любовь Грановского к ней была тихая, кроткая дружба, больше глубокая и нежная, чем страстная. Что-то спокойное, трогательно тихое
царило в их молодом доме.
Душе было хорошо видеть иной раз возле Грановского, поглощенного своими занятиями, его высокую, гнущуюся, как ветка, молчаливую, влюбленную и счастливую подругу. Я и тут, глядя на них, думал о тех ясных и целомудренных семьях первых протестантов, которые безбоязненно пели гонимые псалмы, готовые рука
в руку спокойно и твердо идти перед инквизитора.
Когда он уехал,
в городе осталось несколько таинственно розданных, довольно невинных украинских брошюр, а
в моей
душе — двойственное ощущение. Мне казалось, что Пиотровский малый пустой и надутый ненужною важностью. Но это таилось где-то
в глубине моего сознания и робело пробиться наружу, где все-таки
царило наивное благоговение: такой важный,
в очках, и с таким опасным поручением…
Выходило бы так, что я, еще ребенок, из сочувствия к моему приятелю, находящемуся
в рабстве у пана Уляницкого, всей
душою призываю реформу и молюсь за доброго
царя, который хочет избавить всех купленных мальчиков от злых Уляницких…
Человек вдруг, с его
душой и телом, отдан
в полную власть другому человеку, и тот может им распоряжаться больше, чем сам
царь, чем самый безусловный восточный властелин, потому что тот все-таки будет судить и распоряжаться на основании каких-нибудь законов или обычаев; а тут вы можете к вашему крепостному рабу врываться
в самые интимные, сердечные его отношения, признавать их или отвергать.
Царь все ближе к Александрову. Сладкий острый восторг охватывает
душу юнкера и несет ее вихрем, несет ее ввысь. Быстрые волны озноба бегут по всему телу и приподнимают ежом волосы на голове. Он с чудесной ясностью видит лицо государя, его рыжеватую, густую, короткую бороду, соколиные размахи его прекрасных союзных бровей. Видит его глаза, прямо и ласково устремленные
в него. Ему кажется, что
в течение минуты их взгляды не расходятся. Спокойная, великая радость, как густой золотой песок, льется из его глаз.
Проделывая без увлечения, по давнишней привычке, разные шассе, круазе, шен и балянсе, Александров все время ловил поневоле случайные отрывки из той чепухи, которую уверенной, громкой скороговоркой нес Жданов: о фатализме, о звездах, духах и духах, о Царь-пушке, о цыганке-гадалке, о липком пластыре, о канарейках, об антоновских яблоках, о лунатиках, о Наполеоне, о значении цветов и красок, о пострижении
в монахи, об ангорских кошках, о переселении
душ и так далее без начала, без конца и без всякой связи.
— Это
царь заутреню служит! — сказали они. — Умягчи, боже, его сердце, вложи милость
в душу его!
— Эх, куманек! Много слышится, мало сказывается. Ступай теперь путем-дорогой мимо этой сосны. Ступай все прямо; много тебе будет поворотов и вправо и влево, а ты все прямо ступай; верст пять проедешь, будет
в стороне избушка,
в той избушке нет живой
души. Подожди там до ночи, придут добрые люди, от них больше узнаешь. А обратным путем заезжай сюда, будет тебе работа; залетела жар-птица
в западню; отвезешь ее к
царю Далмату, а выручку пополам!
Царь вперил
в него испытующий взор и старался проникнуть
в самую глубь
души его.
— Спасибо тебе, Борис Федорыч, спасибо. Мне даже совестно, что ты уже столько сделал для меня, а я ничем тебе отплатить не могу. Кабы пришлось за тебя
в пытку идти или
в бою живот положить, я бы не задумался. А
в опричнину меня не зови, и около
царя быть мне также не можно. Для этого надо или совсем от совести отказаться, или твое уменье иметь. А я бы только даром
душой кривил. Каждому, Борис Федорыч, господь свое указал: у сокола свой лет, у лебедя свой; лишь бы
в каждом правда была.
— Максимушка, — сказал он, — на кого же я денежки-то копил? На кого тружусь и работаю? Не уезжай от меня, останься со мною. Ты еще молод, не поспел еще
в ратный строй. Не уезжай от меня! Вспомни, что я тебе отец! Как посмотрю на тебя, так и прояснится на
душе, словно
царь меня похвалил или к руке пожаловал, а обидь тебя кто, — так, кажется, и съел бы живого!
Годунов предложил Серебряному остаться у него
в доме до выступления
в поход. Этот раз предложение было сделано от
души, ибо Борис Федорович, наблюдавший за каждым словом и за каждым движением
царя, заключил, что грозы более не будет и что Иоанн ограничится одною холодностью к Никите Романовичу.
Поразив ужасом Москву,
царь захотел явиться милостивым и великодушным. По приказанию его темницы были отперты, и заключенные, уже не чаявшие себе прощения, все освобождены. Некоторым Иоанн послал подарки. Казалось, давно кипевшая
в нем и долго разгоравшаяся злоба разразилась последнею казнью и вылетела из
души его, как пламенный сноп из горы огнедышащей. Рассудок его успокоился, он перестал везде отыскивать измену.
— Взбудоражил, наконец, я моих хохлов, потребовали майора. А я еще с утра у соседа жулик [Нож. (Примеч. автора.)] спросил, взял да и спрятал, значит, на случай. Рассвирепел майор. Едет. Ну, говорю, не трусить, хохлы! А у них уж
душа в пятки ушла; так и трясутся. Вбежал майор; пьяный. «Кто здесь! Как здесь! Я
царь, я и бог!»
Сказать, что все эти люди такие звери, что им свойственно и не больно делать такие дела, еще менее возможно. Стоит только поговорить с этими людьми, чтобы увидать, что все они, и помещик, и судья, и министр, и
царь, и губернатор, и офицеры, и солдаты не только
в глубине
души не одобряют такие дела, но страдают от сознания своего участия
в них, когда им напомнят о значении этого дела. Они только стараются не думать об этом.
И поэтому, как для того, чтобы вернее обеспечить жизнь, собственность, свободу, общественное спокойствие и частное благо людей, так и для того, чтобы исполнить волю того, кто есть
царь царствующих и господь господствующих, мы от всей
души принимаем основное учение непротивления злу злом, твердо веруя, что это учение, отвечая всем возможным случайностям и выражая волю бога,
в конце концов должно восторжествовать над всеми злыми силами.
Ярцеву пришло
в голову, что, быть может,
в этой роще носятся теперь
души московских
царей, бояр и патриархов, и хотел сказать это Косте, но удержался.
Вот, вот она! вот русская граница!
Святая Русь, Отечество! Я твой!
Чужбины прах с презреньем отряхаю
С моих одежд — пью жадно воздух новый:
Он мне родной!.. теперь твоя
душа,
О мой отец, утешится, и
в гробе
Опальные возрадуются кости!
Блеснул опять наследственный наш меч,
Сей славный меч, гроза Казани темной,
Сей добрый меч, слуга
царей московских!
В своем пиру теперь он загуляет
За своего надёжу-государя!..
Как счастлив он! как чистая
душаВ нем радостью и славой разыгралась!
О витязь мой! завидую тебе.
Сын Курбского, воспитанный
в изгнанье,
Забыв отцом снесенные обиды,
Его вину за гробом искупив,
Ты кровь излить за сына Иоанна
Готовишься; законного
царяТы возвратить отечеству… ты прав,
Душа твоя должна пылать весельем.
Скрываться рада я
в пустыне
С тобою,
царь души моей!
На величественном челе Петра, как только история озарит его своим ярким светом (этим тропом г. Устрялов хочет сказать: с тех пор, как начинаются первые известия о жизни Петра), нельзя не заметить глубокой думы, уже заронившейся
в душу великого
царя, думы, которой впоследствии он остался верен до гроба» (Устрялов, том II, стр.
Поглядел
царь, почитал записи, смутился
душой и велел дать мужикам волю, а Япушкину поставить
в Москве медный памятник, самого же его — не трогать, а сослать живого
в Суздаль и поить вином, сколько хочет, на казённый счёт.
Ее умом теперь Жуан владеет,
В ее
душе лишь он один
царит.
—
Царь, прости меня, не угрожай мне своим гневом, прикажи это сделать кому-нибудь другому. Элиав, выйдя из дворца, побежал
в храм и схватился за рога жертвенника. Я стар, смерть моя близка, я не смею взять на свою
душу этого двойного преступления.
На торжественных выходах, на дворцовых обедах и
в дни суда оказывал Соломон ей почтительность, как царице и дочери
царя, но
душа его была мертва для нее.
Помыслы
в сердце человеческом — глубокая вода, но и их умел вычерпывать мудрый
царь.
В словах и голосе,
в глазах,
в движениях рук так же ясно читал он самые сокровенные тайны
душ, как буквы
в открытой книге. И потому со всех концов Палестины приходило к нему великое множество людей, прося суда, совета, помощи, разрешения спора, а также и за разгадкою непонятных предзнаменований и снов. И дивились люди глубине и тонкости ответов Соломоновых.
И так велика была власть
души Соломона, что повиновались ей даже животные: львы и тигры ползали у ног
царя, и терлись мордами о его колени, и лизали его руки своими жесткими языками, когда он входил
в их помещения.
Тогда тихо опускались до половины его длинные ресницы, бросая синие тени на светлое лицо, и
в глазах
царя загорались, точно искры
в черных брильянтах, теплые огни ласкового, нежного смеха; и те, кто видели эту улыбку, готовы были за нее отдать тело и
душу — так она была неописуемо прекрасна.
И молва трезвонить стала:
Дочка царская пропала!
Тужит бедный
царь по ней.
Королевич Елисей,
Помолясь усердно Богу,
Отправляется
в дорогу
За красавицей
душой,
За невестой молодой.
Барин наш, Константин Николаевич Лосев, богат был и много земель имел;
в нашу экономию он редко наезжал: считалась она несчастливой
в их семействе,
в ней баринову мать кто-то
задушил, дед его с коня упал, разбился, и жена сбежала. Дважды видел я барина: человек высокий, полный,
в золотых очках,
в поддёвке и картузе с красным околышком; говорили, что он важный
царю слуга и весьма учёный — книги пишет. Титова однако он два раза матерно изругал и кулак к носу подносил ему.
Преславный
царь! Правитель свейский Карлус
От всей
души тебе на государстве
Свой шлет поклон и просит, чтобы
в споре
Его чинов с литовским Жигимонтом
Ты свейскую корону поддержал!
Если ж ты
Своей
душой, миролюбиво-мудрой,
Столь ведомой наместнику Христа,
Как он, о
царь, скорбишь о разделенье
Родных церквей — он через нас готов
Войти с твоим священством
в соглашенье,
Да прекратится распря прежних лет
И будет вновь единый пастырь стаду
Единому!
«Господи,
царю небесный, утешителю,
душе истины, приди и вселися
в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, блаже,
души наша.
«За утро услыши глас мой,
царю мой и боже мой!» Когда иеродиакон возгласил свое торжественное «восстаните!», бабушка уже была
в темном уголке и клала земные поклоны за
души усопших.
— Ну, и братию монашескую начал казнить немилостиво. Кому голову отрубит, кого
в воду бросит. Из всего монашеского состава спасся один старец Мисаил. Он убежал
в болото и три дня просидел
в воде по горло. Искали, искали и никак не могли сыскать… Господь сохранил блаженного человека, а он
в память о чуде и поставил обитель Нечаянные Радости. А
царь Иван Грозный сделал
в Бобыльскую обитель большой вклад на вечный помин своей царской
души.
«Юноша, — говорил он сам с собою, — прелестное время… тогда родятся высокие мысли; где-то теперь друг моей юности?..» И воспоминание чего-то давно прошедшего навертывалось
в уме его и манило к себе; но он был
царем души своей, остановил порыв и продолжал: «Минутная злоба на мир, мечтаемое отчаяние, которое так любят юноши, — вот что их гонит, а пуще всего гордость.
Стремятся слез приятных реки
Из глубины
души моей.
О! коль счастливы человеки
Там должны быть судьбой своей,
Где ангел кроткий, ангел мирный,
Сокрытый
в светлости порфирной,
С небес ниспослан скиптр носить!
Там можно пошептать
в беседах
И, казни не боясь,
в обедах
За здравие
царей не пить.
Русской грудью и
душоюСлужит богу и
царям.
Кроток
в мире, но средь бою
Страшен, пагубен врагам.
Твое созданье я, Создатель,
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и
Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие́;
Чтоб дух мой
в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец!
в бессмертие Твое́.
Не помогло старице… Телом удручилась,
душой не очистилась… Столь страшно бывает демонское стреляние, столь велика злоба диавола на облекшихся
в куколь незлобия и
в одежду иноческого бесстрастия!.. Искушение!.. Ох, это искушение!.. Придет оно — кто
в силах отвратить его?..
Царит, владеет людьми искушение!.. Кто против него?..
— Дивные дела строит
Царь Небесный по своему промыслительному изволению!.. — набожно проговорила Манефа. — Двадцать два года при такой старости и
в толиких трудах пребыть!.. Очевидна десница Вышнего, иже не хощет смерти грешника, но всечасно ожидает, да обратится
душа к покаянию… Исправился ли он, как следует?
Души же блаженных страстотерпцев, аки злато
в горниле очищенное, ангелы Божии взяху и
в небеса ко Христу
царю понесли…