Неточные совпадения
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль,
хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше
пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая
была тишина, что слышно
было, как муха летит; что ни один из
учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя
было узнать,
был ли кто там или нет.
Избалованный ласковым вниманием дома, Клим тяжко ощущал пренебрежительное недоброжелательство учителей. Некоторые
были физически неприятны ему: математик страдал хроническим насморком, оглушительно и грозно чихал, брызгая на
учеников, затем со свистом выдувал воздух носом, прищуривая левый глаз; историк входил в класс осторожно, как полуслепой, и подкрадывался к партам всегда с таким лицом, как будто
хотел дать пощечину всем
ученикам двух первых парт, подходил и тянул тоненьким голосом...
Нет, он, конечно, пойдет к Прейсу и покажет там, что он уже перерос возраст
ученика и у него
есть своя правда, — правда человека, который
хочет и может
быть независимым.
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо
было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что
хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих
учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
Стоявший у двери мальчик-ученик смешливо фыркнул. Хозяин строго посмотрел на него. По-испански стричь ему не приходилось, и он не знал, что это за прическа испанская, и
есть ли такая прическа. Но если господин требует, то, надо полагать, он знает, чего
хочет. Молодой парикмахер не пожелал обнаружить своего невежества. Он почтительно сказал...
Директор, в мундире и поддерживая шляпой шпагу, объяснил меценату подробно, отчего сени сыры и лестница покривилась (
хотя меценату до этого дела не
было);
ученики были развернуты правильной колонной; учители, сильна причесанные и с крепко повязанными галстухами, озабоченно ходили, глазами показывали что-то
ученикам и сторожу, всего менее потерявшемуся.
Никто не ставил мне этого в вину, и
хотя я находил вместе со всеми другими, что двухгодичное пребывание в среднем классе
будет мне полезно и что так бывает почти со всеми
учениками, но детское самолюбие мое оскорблялось, а всего более я боялся, что это огорчит мою мать.
— Мать мою взорвала такая иезуитская двуличность; она забыла предостережение Бениса и весьма горячо и неосторожно высказала свое удивление, «что г. Камашев хвалит ее сына, тогда как с самого его вступления он постоянно преследовал бедного мальчика всякими пустыми придирками, незаслуженными выговорами и насмешками, надавал ему разных обидных прозвищ: плаксы, матушкина сынка и проч., которые, разумеется, повторялись всеми
учениками; что такое несправедливое гонение г. главного надзирателя
было единственною причиною, почему обыкновенная тоска дитяти, разлученного с семейством, превратилась в болезнь, которая угрожает печальными последствиями; что она признает г. главного надзирателя личным своим врагом, который присвоивает себе власть, ему не принадлежащую, который
хотел выгнать ее из больницы, несмотря на позволение директора, и что г. Камашев, как человек пристрастный, не может
быть судьей в этом деле».
Я
хочу, чтобы наши жены, дети, друзья,
ученики любили в нас не имя, не фирму и не ярлык, а обыкновенных людей. Еще что? Я
хотел бы иметь помощников и наследников. Еще что?
Хотел бы проснуться лет через сто и хоть одним глазом взглянуть, что
будет с наукой.
Хотел бы еще пожить лет десять… Дальше что?
Ему ничего не стоило рассказать
хотя бы о том, как он по желанию императора Николая I читал лекции инженерного искусства и небесной механики его сыну Александру. При этом дядю Васю вовсе не стесняло то обстоятельство, что он
был приблизительно лет на десять моложе своего
ученика.
Видя же необходимость пустить меня в учение, они, по окончании торга, позвав пана Кнышевского в кладовеньку попотчевать из своих рук водкою на могорыч, начали всеусерднейше просить его, чтобы бедного Трушка, то
есть меня, отнюдь не наказывал,
хотя бы и следовало; если же уже
будет необходимо наказать, так сек бы вместо меня другого кого из простых
учеников.
Маменька, как увидели и расслушали мой голос, который взобрался на самые высочайшие тоны — потому что пан Кнышевский, дабы пощеголять дарованием
ученика своего, тянул меня за ухо что
есть мочи, от чего я и кричал необыкновенно — так вот, говорю, маменька как расслушали, что это мой голос, от радости
хотели было сомлеть, отчего должно бы им и упасть, то и побоялись, чтобы не упасть на пана полковника или чтоб V не сделать непристойного чего при падении, то и удержались гостей ради, а только начали плакать слезами радости.
Перед обедом графиня садилась за клавесин: играла,
пела — и нежный
ученик ее пленялся новостию сего райского удовольствия; глаза его наполнялись слезами, сердце трепетало, и душа так сильно волновалась, что иногда, схватив Эмилию за руку, он говорил: «Полно, полно, маменька!», но через минуту
хотел опять слушать то же…
Я не пленить
хочу моими сочинениями, а
быть полезным, сообщая чрезвычайно важную теорию, доселе от внимания величайших врачей ускользнувшую, ныне же недостойнейшим из
учеников Иппократа наукообразно развитую и наблюдениями проверенную.
И рассказал, что произошло в селении. Уж после ухода из него Иисуса и его
учеников одна старая женщина начала кричать, что у нее украли молоденького беленького козленка, и обвинила в покраже ушедших. Вначале с нею спорили, а когда она упрямо доказывала, что больше некому
было украсть, как Иисусу, то многие поверили и даже
хотели пуститься в погоню. И
хотя вскоре нашли козленка запутавшимся в кустах, но все-таки решили, что Иисус обманщик и, может
быть, даже вор.
— Нет, вы на себя взяли весь грех. Любимый
ученик! Разве не от тебя начнется род предателей, порода малодушных и лжецов? Слепцы, что сделали вы с землею? Вы погубить ее
захотели, вы скоро
будете целовать крест, на котором вы распяли Иисуса! Так, так — целовать крест обещает вам Иуда!
Большинство же
учеников хотело азов, а так как азами зачастую некому
было заниматься, потому что нынче тот, а завтра этот кружок оставались без учителя, то вскоре недовольство стало проникать в среду учащихся; за недовольством следовало охлаждение,
ученики оставляли школу — и школа умирала естественною смертью.
Он восстал из мертвых не в облике мужского или женского пола, а в облике человеческом,
хотя и
был рожден в мужском облике и в этом облике явился своим
ученикам после воскресения.
— И вы увидите, какие
будут у вас внимательные
ученики!.. На днях я вам выдам запас азбук и кое-какой запас народных книг… Каждый день час или полтора занятий, но, разумеется, никаких принуждений. Кто не
захочет, — не приневоливайте, а то это сделается принуждением и… тогда все пропало… Кроме этих занятий, мы устроим еще чтение с глобусом… Нам надо смастерить большой глобус и начертить на нем части света… Найдутся между вами мастера?
Хотя бы он потребовал от кого-нибудь из
учеников согрешить или впасть в тяжкое преступление, каждый без рассужденья исполнил бы, что повелел он,
будь то воровство, грабеж, поджог, убийство самого близкого и ни в чем не повинного человека.
И как только эти слова
были сказаны, и он, и она поняли, что дело кончено, что то, что должно
было быть сказано, не
будет сказано»… Они возвращаются с прогулки с пристыженными лицами, оба испытывают одинаковое чувство, подобное тому, какое испытывает
ученик после неудавшегося экзамена… «Левин и Кити чувствовали себя особенно счастливыми и любовными в нынешний вечер. Что они
были счастливы своею любовью, это заключало в себе неприятный намек на тех, которые того же
хотели и не могли, и им
было совестно».
Теперь, — добавила матушка, — я надеюсь, этот риск немножко уменьшится, потому что ты за компанию с Харитой, конечно,
захочешь быть моим вторым
учеником, и потом мы, вероятно, скоро найдем возможность сделать этот язык нашим домашним разговорным языком вперемежку с французским, на котором
будем объясняться до обеда.
Я желал бы, чтобы истина Будды
была понята всеми, и потому я
хочу основать монастырь в моей родине Колшамби и приглашаю вас посетить меня с тем, чтобы я мог посвятить это место для братства
учеников Будды.
В классе он
был настоящий, тайный «старшой»,
хотя старшим считался, в глазах начальства, другой
ученик, и товарищи поговаривали, что он ведет «кондуитный список» для инспектора и часто захаживает к живущим на квартирах без родителей вовсе не за тем, чтобы покурить или чайку напиться, а чтобы все высмотреть и разузнать.
С ним всегда неминучие заботы, и хоть я от служебных дел отошел в сторону, а, однако, богатство заставит меня о нем заботиться и опять меня втравит в такие дела, которые не годятся тому, кто
хочет быть учеником Христовым».
А
был на ту пору в нашем губернском городе генерал, над гимназией-то набольший; он, слышь, допрашивал
учеников, кто что знает и куда после выучки идти
хочет.
Был вчера у немцев, но у них не то, что у русских: к веревкам
хотя и приценивались, но, покупая, требовали непременного свидетельства в том, что на них вешались, вследствие чего торговал плохо. Только и торговли
было, что продал за целковый аршин какому-то сапожнику, да и тот купил эту веревку не для игры, а чтобы учить своих
учеников уму-разуму.
Он считался даже одним из лучших его
учеников и
был любимцем учителя,
хотя не мог платить ему тою же монетою: открытая и честная душа Якова Потаповича, несмотря на уважение к знаниям «иноземца», чуяла в нем дурного человека, эгоиста и иезуита.
Павел, по отчеству Иванов,
был тоже любимый
ученик «лекаря-туземца», неотлучно находившийся при нем и помогавший ему и в работе, и в придворных интригах, служа своему учителю исполнением всевозможных его поручений, доносами и наушничеством. Яков Потапович инстинктивно не любил этого товарища по учению,
хотя Павел, по-видимому, относился к нему более дружелюбно, но молодой человек позабыл в настоящую минуту о своей антипатии и не на шутку обрадовался неожиданному гостю.
— Да, заблуждения и несогласия людей в вере — от самолюбия, — продолжал китаец,
ученик Конфуция. — Что с солнцем, то же и с богом. Каждому человеку хочется, чтобы у него
был свой особенный бог или, по крайней мере, бог его родной земли. Каждый народ
хочет заключить в своем храме того, кого не может объять весь мир.
Опять хохот, и опять ко мне жалобы. Нет, вижу — не годится этот с военными приемами, и нашел кое-как цивилиста, который
был хотя не столь лют, но благоразумнее действовал: перед
учениками притворялся самым слабым добряком, а мне все ябедничал и повсюду рассказывал ужасы о моем зверстве. Я это знал и, видя, что эта мера оказывается действительною, не претил его системе.
Но Христос знал, что он
хотел сделать (как и сказано в Евангелии), он велел всем сесть кру́гом [Ударение Толстого.] и научил
учеников предлагать другим то, что у них
было, и говорить другим, чтобы они делали то же. И тогда вышло то, что когда все те, у которых
были запасы, сделали то же, что
ученики Христа, т. е. свое предлагали другим, то все
ели в меру, и когда обошли круг, то досталось и тем, которые не
ели сначала. И все насытились, и осталось еще много хлеба, так много, что собрали 12 корзин.
Что прикрытия не
было, этого не сказал Тушин,
хотя это
была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся
ученик в глаза экзаменатору.
Можно утверждать, что всегдашнее исполнение этого правила очень трудно, можно не соглашаться с тем, что каждый человек
будет блажен, исполняя это правило, можно сказать, что это глупо, как говорят неверующие, что Христос
был мечтатель, идеалист, который высказывал неисполнимые правила, которым и следовали по глупости его
ученики, но никак нельзя не признавать, что Христос сказал очень ясно и определенно то самое, что
хотел сказать: именно, что человек, по его учению, должен не противиться злу и что потому тот, кто принял его учение, не может противиться злу.
Вопрос гренадера: Евангелие или воинский устав? закон божий или закон человеческий? — теперь стоит и при Самуиле стоял перед человечеством. Он стоял и перед самим Христом и перед
учениками его. Стоит и перед теми, которые теперь
хотят быть христианами, стоял и передо мной.