Неточные совпадения
И, не взглянувши на прекрасный уголок, так поражавший всякого гостя-посетителя, не поклонившись праху своих родителей, по обычаю всех честолюбцев понесся он в Петербург, куда,
как известно, стремится ото всех сторон России наша пылкая молодежь — служить, блистать, выслуживаться или же просто схватывать вершки бесцветного,
холодного как лед, общественного обманчивого образованья.
Анна Сергеевна недавно вышла замуж, не по любви, но по убеждению, за одного из будущих русских деятелей, человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом, твердою волей и замечательным даром слова, — человека еще молодого, доброго и
холодного как лед.
В этой семье брак будет нерасторгаем, но зато
холодный как лед; брак, собственно, победа над любовью, чем меньше любви между женой-кухаркой и мужем-работником, тем лучше.
Петр Васильич опомнился и отвернулся. У него стучали зубы от охватившей его лихорадки. Марья схватила его за руку — рука была
холодная как лед.
Это пустяки, пройдет; так,
холодный, сырой ветер, кровь остра,
лед испаряется, да, только весенние простуды страшны, нервная горячка, чахотка…
как это до сих пор не умеют лечить чахотки?
По взлобочкам и прикрутостям, по увалам и горовым местам выглянули первые проталинки с всклоченной, бурой прошлогодней травой; рыжие пятна таких проталин покрывали белый саван точно грязными заплатами, которые все увеличивались и росли с каждым днем, превращаясь в громадные прорехи,
каких не в состоянии были починить самые
холодные весенние утренники, коробившие
лед и заставлявшие трещать бревна.
Отличительное свойство гольца состоит в том, что он водится во всех водах, начиная от копаного, тинистого, нечистого, теплого летом пруда до
холодного и прозрачного,
как лед, горного источника.
Не знаю, долго ли я пролежал без чувств, только когда пришел в себя, то увидел, что мертвец, крепко обхватив меня руками, лежит подле меня лицом к лицу;
как лед холодная щека его прикасается к моей щеке; раскрытые глаза его неподвижны… он не дышит.
Он со мной не разговаривал… но утром и вечером, стряхнув двумя пальцами с своего жабо табачные пылинки, он теми же двумя пальцами,
холодными как лед, трепал меня по щеке и давал мне какие-то темные конфетки, тоже с запахом амбры, которых я никогда не ела.
И, жажду вечную поя,
Как лед холодная струя
Журча вливалася мне в грудь…
— Да вот, — продолжал он, опять открыв глаза, — вторую неделю сижу в этом городишке… простудился, должно быть. Меня лечит здешний уездный врач — ты его увидишь; он, кажется, дело свое знает. Впрочем, я очень этому случаю рад, а то
как бы я с тобою встретился? (И он взял меня за руку. Его рука, еще недавно
холодная как лед, теперь пылала.) Расскажи ты мне что-нибудь о себе, — заговорил он опять, откидывая от груди шинель, — ведь мы с тобой бог знает когда виделись.
Временами Сашке хотелось перестать делать то, что называется жизнью: не умываться по утрам
холодной водой, в которой плавают тоненькие пластинки
льда, не ходить в гимназию, не слушать там,
как все его ругают, и не испытывать боли в пояснице и во всем теле, когда мать ставит его на целый вечер на колени.
Нет, со священниками (да и с академиками!) у меня никогда не вышло. С православными священниками, золотыми и серебряными,
холодными как лед распятия — наконец подносимого к губам. Первый такой страх был к своему родному дедушке, отцову отцу, шуйскому протоиерею о. Владимиру Цветаеву (по учебнику Священной истории которого, кстати, учился Бальмонт) — очень старому уже старику, с белой бородой немножко веером и стоячей, в коробочке, куклой в руках — в которые я так и не пошла.
Ничего, ничего, кроме самой мертвой,
холодной как лед и белой
как снег скуки, я за все мое младенчество в церкви не ощутила. Ничего, кроме тоскливого желания: когда же кончится? и безнадежного сознания: никогда. Это было еще хуже симфонических концертов в Большом зале Консерватории.
Распылались изуверством старицы. Злобой загорелись их очи, затрепетали губы, задрожали голоса… Одна,
как лед холодная, недвижно сидела Манефа.
Тяжело опустилась на стул Манефа. Фленушка взяла ее за руки.
Как лед холодные.
Чем
холоднее лед, тем он крепче.
Как согреется
лед, так он слабнет, сделается,
как каша; что в нем вмерзло, рукой можно вынуть; он проваливается под ногами и не удержит и фунта железа. Когда
лед еще больше согреется, то он станет водой. Из воды всякую вещь легко вынуть, и вода уже ничего не держит, кроме дерева. Если еще станешь согревать воду, она еще меньше станет держать. В
холодной воде легче плавать, чем в теплой. А в горячей воде и дерево тонет.
Льдом нельзя греть, а водой и паром можно греть. Водой можно вот
как греть: провести в
холодный дом воду. Когда вода замерзнет, так
лед выносить вон; опять замерзнет, — опять выносить вон. И в доме все будет теплее, и так станет тепло, что вода не станет уж мерзнуть. Отчего это так будет? — Оттого, что
как вода замерзнет, так она выпустит из себя лишнее тепло в воздух, и до тех пор будет выпускать, пока воздух согреется, и вода перестанет мерзнуть.
Когда замерзает
лед, то делается то же самое. Летит снежинка — в ней не видать никакой фигуры; но
как только она сядет на что-нибудь темное и
холодное, на сукно, на мех, в ней можно разобрать фигуру: увидишь звездочку или шестиугольную дощечку. На окнах пар примерзает не
как попало, а
как он станет примерзать, так сейчас сложится в звездочку.
Но
как только подул
холодный северо-западный ветер,
лед на реке немного окреп. Это в значительной степени облегчило наше путешествие.
Было тихое морозное утро. Солнце только что начинало всходить. Уже розовели восточные склоны гор, обращенные к солнцу, в то время
как в распадках между ними снег еще сохранял сумеречные лиловые оттенки. У противоположного берега в застывшем
холодном воздухе над полыньей клубился туман и в виде мелкой радужной пыли садился на
лед, кусты и прибрежные камни.
— Я взяла ее сзади и посадила ее в кресла. Она была
холодная как лед, или лучше тебе сказать, что ее совсем не было, только это бедное, больное сердце ее так билось, что на груди
как мышонок ворочался под блузой, а дыханья нет.
Холодная как лед рука Ольги стискивает до боли мои пальцы.
Каждый из нас должен прочесть кусок прозы и стихи,
как нас учил эти четыре месяца «маэстро». Мы волнуемся, каждый по-своему. Я вся дрожу мелкой дрожью. Маруся Алсуфьева шепчет все молитвы,
какие только знает наизусть. Ксения Шепталова пьет из китайского флакончика валерьяновые капли, разведенные в воде. Лили Тоберг плачет. Ольга то крестит себе «подложечку», то хватает и жмет мои пальцы
холодною как лед рукою. Саня Орлова верна себе: стиснула побелевшие губы, нахмурила брови, насупилась и молчит.
Ветер дул ему прямо в лицо, осыпая
холодными как лед брызгами изморози и дождя, от которого открытые пролетки петербургских извозчиков не давали ни малейшей защиты.
В этот же момент около него раздалось шипение и чья-то
холодная как лед рука коснулась его шеи,
как бы стараясь задушить его.
К водам ручья, чистым
как хрусталь,
холодным как лед, припали жаждущие.
Христианство, то есть учение о законе любви, допускающее исключения в виде насилия во имя других законов, есть такое же внутреннее противоречие,
как холодный огонь или горячий
лед.