Неточные совпадения
Анна была
хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для
хозяйки дома при небольшом
столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участия в общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
Левин сидел подле
хозяйки у чайного
стола и должен был вести разговор с нею и свояченицей, сидевшею против него.
— Никакой. Напротив, ребенок может убить медведя, — сказал он, сторонясь с легким поклоном пред дамами, которые с
хозяйкой подходили к
столу закусок.
Почти в одно и то же время вошли:
хозяйка с освеженною прической и освеженным лицом из одной двери и гости из другой в большую гостиную с темными стенами, пушистыми коврами и ярко освещенным
столом, блестевшим под огнями в свеч белизною скатерти, серебром самовара и прозрачным фарфором чайного прибора.
У круглого
стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими на воротнике его сюртука, стоял на другом конце, оглядывая стену с портретами. Поздоровавшись с
хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно взглянул еще раз на незнакомого человека.
Ввечеру подавался на
стол очень щегольской подсвечник из темной бронзы с тремя античными грациями, с перламутным щегольским щитом, и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону и весь в сале, хотя этого не замечал ни хозяин, ни
хозяйка, ни слуги.
Разговор начался за
столом об удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниями
хозяйки о городском театре и об актерах.
Чичиков схватился со стула с ловкостью почти военного человека, подлетел к
хозяйке с мягким выраженьем в улыбке деликатного штатского человека, коромыслом подставил ей руку и повел ее парадно через две комнаты в столовую, сохраняя во все время приятное наклоненье головы несколько набок. Служитель снял крышку с суповой чашки; все со стульями придвинулись ближе к
столу, и началось хлебанье супа.
Засим, подошедши к
столу, где была закуска, гость и хозяин выпили как следует по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась
хозяйка.
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были в тех летах, когда сажают уже детей за
стол, но еще на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою.
Хозяйка села за свою суповую чашку; гость был посажен между хозяином и
хозяйкою, слуга завязал детям на шею салфетки.
Она так на него и накинулась, посадила его за
стол подле себя по левую руку (по правую села Амалия Ивановна) и, несмотря на беспрерывную суету и хлопоты о том, чтобы правильно разносилось кушанье и всем доставалось, несмотря на мучительный кашель, который поминутно прерывал и душил ее и, кажется, особенно укоренился в эти последние два дня, беспрерывно обращалась к Раскольникову и полушепотом спешила излить перед ним все накопившиеся в ней чувства и все справедливое негодование свое на неудавшиеся поминки; причем негодование сменялось часто самым веселым, самым неудержимым смехом над собравшимися гостями, но преимущественно над самою
хозяйкой.
Услышав это, Амалия Ивановна забегала по комнате, крича изо всех сил, что она
хозяйка и чтоб Катерина Ивановна «в сию минуту съезжаль с квартир»; затем бросилась для чего-то обирать со
стола серебряные ложки.
Эта гордость, хотя и заслуженная, не понравилась почему-то Катерине Ивановне: «в самом деле, точно без Амалии Ивановны и
стола бы не сумели накрыть!» Не понравился ей тоже и чепец с новыми лентами: «уж не гордится ли, чего доброго, эта глупая немка тем, что она
хозяйка и из милости согласилась помочь бедным жильцам?
С незнакомой бойкостью Сомова отвечала, усаживая его к
столу, как
хозяйка...
Постепенно сквозь шум пробивался и преодолевал его плачущий, визгливый голос, он притекал с конца
стола, от человека, который, накачиваясь, стоял рядом с
хозяйкой, — тощий человек во фраке, с лысой головой в форме яйца, носатый, с острой серой бородкой, — и, потрясая рукой над ее крашеными волосами, размахивая салфеткой в другой руке, он кричал...
— Угости чайком,
хозяйка, — попросила она, подходя к
столу.
В самом деле, хозяйство шло отлично. Хотя Обломов держал
стол особо, но глаз
хозяйки бодрствовал и над его кухней.
После болезни Илья Ильич долго был мрачен, по целым часам повергался в болезненную задумчивость и иногда не отвечал на вопросы Захара, не замечал, как он ронял чашки на пол и не сметал со
стола пыль, или
хозяйка, являясь по праздникам с пирогом, заставала его в слезах.
В ее суетливой заботливости о его
столе, белье и комнатах он видел только проявление главной черты ее характера, замеченной им еще в первое посещение, когда Акулина внесла внезапно в комнату трепещущего петуха и когда
хозяйка, несмотря на то, что смущена была неуместною ревностью кухарки, успела, однако, сказать ей, чтоб она отдала лавочнику не этого, а серого петуха.
Целые недели комната
хозяйки была загромождена несколькими раскинутыми и приставленными один к другому ломберными
столами, на которых расстилались эти одеяла и халат Ильи Ильича.
Хозяйка быстро схватила ребенка, стащила свою работу со
стола, увела детей; исчез и Алексеев, Штольц и Обломов остались вдвоем, молча и неподвижно глядя друг на друга. Штольц так и пронзал его глазами.
Райский еще «серьезнее» занялся хождением в окрестности, проникал опять в старые здания, глядел, щупал, нюхал камни, читал надписи, но не разобрал и двух страниц данных профессором хроник, а писал русскую жизнь, как она снилась ему в поэтических видениях, и кончил тем, что очень «серьезно» написал шутливую поэму, воспев в ней товарища, написавшего диссертацию «о долговых обязательствах» и никогда не платившего за квартиру и за
стол хозяйке.
Увидав
хозяйку, стоявшую опять у своих дверей, он скорыми цыпочками побежал к ней через коридор; прошушукав с нею минуты две и, конечно, получив сведения, он уже осанисто и решительно воротился в комнату, взял со
стола свой цилиндр, мельком взглянулся в зеркало, взъерошил волосы и с самоуверенным достоинством, даже не поглядев на меня, отправился к соседкам.
Васин был, очевидно, лучшим и благонадежнейшим жильцом; такой самый лучший жилец непременно бывает один у
хозяйки, и за это ему особенно угождают: у него убирают и подметают тщательнее, вешают над диваном какую-нибудь литографию, под
стол подстилают чахоточный коврик.
Мы застали уже накрытый
стол, и
хозяйки, стоя вокруг, приглашали нас сесть; мы не заставили долго просить себя.
«
Хозяйка, самовар!» И пойдет суматоха: на сцену является известный погребец, загремят чашки, повалит дым, с душистой струей, от маленького графинчика, в печке затрещит огонь, на сковороде от поливаемого масла раздается неистовое шипенье; а на
столе поставлена уж водка, икра, тарелки etc., etc.
«Что же это? как можно?» — закричите вы на меня… «А что ж с ним делать? не послать же в самом деле в Россию». — «В стакан поставить да на
стол». — «Знаю, знаю. На море это не совсем удобно». — «Так зачем и говорить
хозяйке, что пошлете в Россию?» Что это за житье — никогда не солги!
— А, он хочет видеть во всей прелести? Пускай видит. Я писал, меня не слушают. Так пускай узнают из иностранной печати, — сказал генерал и подошел к обеденному
столу, у которого
хозяйка указала места гостям.
Конечно, она мало читала, она вовсе не читала, она осмотрела комнату, она стала прибирать ее, будто
хозяйка; конечно, мало прибрала, вовсе не прибирала, но как она спокойна: и может читать, и может заниматься делом, заметила, что из пепельницы не выброшен пепел, да и суконную скатерть на
столе надобно поправить, и этот стул остался сдвинут с места.
Между тем обед кончился. Григорий Григорьевич отправился в свою комнату, по обыкновению, немножко всхрапнуть; а гости пошли вслед за старушкою
хозяйкою и барышнями в гостиную, где тот самый
стол, на котором оставили они, выходя обедать, водку, как бы превращением каким, покрылся блюдечками с вареньем разных сортов и блюдами с арбузами, вишнями и дынями.
Хозяйка и две ее знакомые дамы заняли места в конце
стола.
Молодой каторжный, брюнет с необыкновенно грустным лицом, одетый в щегольскую блузу, сидит у
стола, подперев голову обеими руками, хозяйка-каторжная убирает со
стола самовар и чашки.
Возница привез меня в Александровскую слободку, предместье поста, к крестьянину из ссыльных П. Мне показали квартиру. Небольшой дворик, мощенный по-сибирски бревнами, кругом навесы; в доме пять просторных, чистых комнат, кухня, но ни следа мебели.
Хозяйка, молодая бабенка, принесла
стол, потом минут через пять табурет.
Женни, сидевшая за
столом, на котором весело шумел и посвистывал блестящий тульский самовар, встала, приветливо поклонилась и покраснела. Ее, видимо, конфузила непривычная роль
хозяйки.
Там сухо и кратко говорилось о том, что расчетная книжка имеется в двух экземплярах, из которых один хранится у
хозяйки, а другой у проститутки, что в обе книжки заносятся все приходы и расходы, что по уговору проститутка получает
стол, квартиру, отопление, освещение, постельное белье, баню и прочее и за это выплачивает
хозяйке никак не более двух третей своего заработка, из остальных же денег она обязана одеваться чисто и прилично, имея не менее двух выходных платьев.
Доктор Клименко — городской врач — приготовлял в зале все необходимое для осмотра: раствор сулемы, вазелин и другие вещи, и все это расставлял на отдельном маленьком столике. Здесь же у него лежали и белые бланки девушек, заменявшие им паспорта, и общий алфавитный список. Девушки, одетые только в сорочки, чулки и туфли, стояли и сидели в отдалении. Ближе к
столу стояла сама
хозяйка — Анна Марковна, а немножко сзади ее — Эмма Эдуардовна и Зося.
Как всегда,
хозяйке две трети за
стол, квартиру, отопление, освещение, белье…
— От души благодарю вас, что приехали запросто!.. — говорила
хозяйка дома, делая ему ручкой из-за
стола, за которым она сидела, загороженная с одной стороны Юлией, а с другой — начальником губернии. — А у меня к вам еще просьба будет — и пребольшая, — прибавила она.
За
столом, кроме четырех приборов для полковника и сына, самой
хозяйки и девицы, поставлен был еще пятый прибор.
Все пошли в нее. Добров очень нежничал с Александром Ивановичем. Он даже поддерживал его под руку, когда тот всходил на крыльцо. Все уселись в передний угол перед
столом. Прибежавшая откуда-то впопыхах старуха
хозяйка сейчас же стала ставить на
стол водку, пироги, орехи, изюм… Александр Иванович начал сейчас же пить свои четверть-рюмочки, но Вихров и Живин отказались.
— Я к вам постояльца привел, — продолжал Неведомов, входя с Павлом в номер
хозяйки, который оказался очень пространной комнатой. Часть этой комнаты занимал длинный обеденный
стол, с которого не снята еще была белая скатерть, усыпанная хлебными крошками, а другую часть отгораживали ширмы из красного дерева, за которыми Каролина Карловна, должно быть, и лежала в постели.
— Передайте Прейну и Платону Васильичу, что я извиняюсь пред Евгением Константинычем, что не могу сегодня, по болезни, занять за
столом свое место
хозяйки дома…
— Мы тут живем, как монахи! — сказал Рыбин, легонько ударяя Власову по плечу. — Никто не ходит к нам, хозяина в селе нет,
хозяйку в больницу увезли, и я вроде управляющего. Садитесь-ка за
стол. Чай, есть хотите? Ефим, достал бы молока!
— Как вам не совестно! — наставительно заметила
хозяйка. — Еще и пить не умеете, а тоже… Я понимаю, вашему возлюбленному Назанскому простительно, он отпетый человек, но вам-то зачем? Молодой такой, славный, способный мальчик, а без водки не сядете за
стол… Ну зачем? Это все Назанский вас портит.
— Что же Евгений Михайлович не идет? — спросила
хозяйка с другого
стола. — Мы его пятым записали.
— А что ж Полина? — спросила
хозяйка, разливавшая на большом круглом
столе чай.
— Adieu, — проговорил он, осторожно беря шляпу и пожимая руку
хозяйки под
столом.
— Послушайте! — начала
хозяйка, низко-низко наклонившись над
столом. — Вы в ссоре с этим господином? — прибавила она, указывая головой на губернатора.
—
Стол ваш, господа, в гостиной, — заключила
хозяйка и ушла.
Старик представил меня жене, пожилой, но еще красивой южной донской красотой. Она очень обрадовалась поклону от дочери. За
столом сидели четыре дочки лет от четырнадцати и ниже. Сыновей не было — старший был на службе, а младший, реалист, — в гостях. Выпили водочки — старик любил выпить, а после борща, «красненьких» и «синеньких», как
хозяйка нежно называла по-донскому помидоры, фаршированные рисом, и баклажаны с мясом, появилась на
стол и бутылочка цимлянского.