Неточные совпадения
Когда он вошел
в маленькую гостиную, где всегда пил чай, и уселся
в своем
кресле с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул
у окна, он почувствовал что, как ни странно это было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее. Вернувшись
в свое одинокое отделение
в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она себе и, не снимая шляпы, села на стоявшее
у камина
кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые часы, стоявшие на столе между
окон, она стала думать.
Вера все это заметила: на ее болезненном лице изображалась глубокая грусть; она сидела
в тени
у окна, погружаясь
в широкие
кресла… Мне стало жаль ее…
Самгин снял шляпу, поправил очки, оглянулся:
у окна, раскаленного солнцем, — широкий кожаный диван, пред ним, на полу, — старая, истоптанная шкура белого медведя,
в углу — шкаф для платья с зеркалом во всю величину двери;
у стены — два кожаных
кресла и маленький, круглый стол, а на нем графин воды, стакан.
Пузатый комод и на нем трюмо
в форме лиры, три неуклюжих стула, старенькое на низких ножках
кресло у стола, под
окном, — вот и вся обстановка комнаты. Оклеенные белыми обоями стены холодны и голы, только против кровати — темный квадрат небольшой фотографии: гладкое, как пустота, море, корма баркаса и на ней, обнявшись, стоят Лидия с Алиной.
По ночам, волнуемый привычкой к женщине, сердито и обиженно думал о Лидии, а как-то вечером поднялся наверх
в ее комнату и был неприятно удивлен: на пружинной сетке кровати лежал свернутый матрац, подушки и белье убраны, зеркало закрыто газетной бумагой,
кресло у окна —
в сером чехле, все мелкие вещи спрятаны, цветов на подоконниках нет.
Белые двери привели
в небольшую комнату с
окнами на улицу и
в сад. Здесь жила женщина.
В углу,
в цветах, помещалось на мольберте большое зеркало без рамы, — его сверху обнимал коричневыми лапами деревянный дракон.
У стола — три глубоких
кресла, за дверью — широкая тахта со множеством разноцветных подушек, над нею, на стене, — дорогой шелковый ковер, дальше — шкаф, тесно набитый книгами, рядом с ним — хорошая копия с картины Нестерова «
У колдуна».
Зато после, дома,
у окна, на балконе, она говорит ему одному, долго говорит, долго выбирает из души впечатления, пока не выскажется вся, и говорит горячо, с увлечением, останавливается иногда, прибирает слово и на лету хватает подсказанное им выражение, и во взгляде
у ней успеет мелькнуть луч благодарности за помощь. Или сядет, бледная от усталости,
в большое
кресло, только жадные, неустающие глаза говорят ему, что она хочет слушать его.
Райский съездил за Титом Никонычем и привез его чуть живого. Он похудел, пожелтел, еле двигался и, только увидев Татьяну Марковну, всю ее обстановку и себя самого среди этой картины, за столом, с заткнутой за галстук салфеткой, или
у окна на табурете, подле ее
кресел, с налитой ею чашкой чаю, — мало-помалу пришел
в себя и стал радоваться, как ребенок,
у которого отняли и вдруг опять отдали игрушки.
И дом
у него старинной постройки;
в передней, как следует, пахнет квасом, сальными свечами и кожей; тут же направо буфет с трубками и утиральниками;
в столовой фамильные портреты, мухи, большой горшок ерани и кислые фортепьяны;
в гостиной три дивана, три стола, два зеркала и сиплые часы, с почерневшей эмалью и бронзовыми, резными стрелками;
в кабинете стол с бумагами, ширмы синеватого цвета с наклеенными картинками, вырезанными из разных сочинений прошедшего столетия, шкафы с вонючими книгами, пауками и черной пылью, пухлое
кресло, итальянское
окно да наглухо заколоченная дверь
в сад…
Я отворил
окно — день уж начался, утренний ветер подымался; я попросил
у унтера воды и выпил целую кружку. О сне не было и
в помышлении. Впрочем, и лечь было некуда: кроме грязных кожаных стульев и одного
кресла,
в канцелярии находился только большой стол, заваленный бумагами, и
в углу маленький стол, еще более заваленный бумагами. Скудный ночник не мог освещать комнату, а делал колеблющееся пятно света на потолке, бледневшее больше и больше от рассвета.
Николай уезжал по утрам на Ильинку,
в контору, где
у них было большое суконное дело, а старший весь день сидел
у окна в покойном кожаном
кресле, смотрел
в зеркало и ждал посетителя, которого пустит к нему швейцар — прямо без доклада. Михаил Иллиодорович всегда сам разговаривал с посетителями.
Самая живая группа, из семи особ, располагалась
у одного угольного
окна, на котором сидел белый попугай, а возле него, на довольно высоком
кресле, сама маркиза
в черном чепце, черном кашемировом платье без кринолина и
в яркой полосатой турецкой шали.
У нас
в доме была огромная зала, из которой две двери вели
в две небольшие горницы, довольно темные, потому что
окна из них выходили
в длинные сени, служившие коридором;
в одной из них помещался буфет, а другая была заперта; она некогда служила рабочим кабинетом покойному отцу моей матери; там были собраны все его вещи: письменный стол,
кресло, шкаф с книгами и проч.
Комната,
в которую Стрелов привел Петеньку, смотрела светло и опрятно; некрашеный пол был начисто вымыт и снабжен во всю длину полотняною дорожкой; по стенам и
у окон стояли красного дерева стулья с деревянными выгнутыми спинками и волосяным сиденьем; посредине задней стены был поставлен такой же формы диван и перед ним продолговатый стол с двумя
креслами по бокам;
в углу виднелась этажерка с чашками и небольшим количеством серебра.
Я очутился
в небольшой и не совсем опрятной комнате с бедной, словно наскоро расставленной мебелью.
У окна, на
кресле с отломанной ручкой, сидела женщина лет пятидесяти, простоволосая и некрасивая,
в зеленом старом платье и с пестрой гарусной косынкой вокруг шеи. Ее небольшие черные глазки так и впились
в меня.
Наконец меня позвали к отцу,
в его кабинет. Я вошел и робко остановился
у притолоки.
В окно заглядывало грустное осеннее солнце. Отец некоторое время сидел
в своем
кресле перед портретом матери и не поворачивался ко мне. Я слышал тревожный стук собственного сердца.
Варвара Петровна позвонила
в колокольчик и бросилась
в кресла у окна.
Майор по-прежнему насмешливо пожал плечами, но послушался Миропы Дмитриевны; Людмила, как нарочно,
в это время сидела, или, лучше сказать, полулежала с закрытыми глазами
в кресле у выставленного
окна. Майор даже попятился назад, увидев ее… Перед ним была не Людмила, а труп ее. Чтобы не мучить себя более, он возвратился к Миропе Дмитриевне.
У окна, на
креслах, с чулком
в руке, — миньятюрная старушка, с веселым и сморщившимся видом, с повисшими бровями и тоненькими бледными губами.
Усадьба Гурмыжской, верстах
в пяти от уездного города. Большая зала. Прямо две двери: одна выходная, другая
в столовую; направо от зрителей
окно и дверь
в сад; налево две двери: одна во внутренние комнаты, другая
в коридор. Богатая старинная мебель, трельяжи, цветы,
у окна рабочий столик, налево круглый стол и несколько
кресел.
В маленьких комнатах, где жила его мать, было очень тесно; все они, даже сени и передняя, были загромождены мебелью, которую после продажи имения перенесли сюда из большого дома; и мебель была все старинная, из красного дерева. Госпожа Чепракова, очень полная, пожилая дама, с косыми китайскими глазами, сидела
у окна в большом
кресле и вязала чулок. Приняла она меня церемонно.
У первого
окна, ближе к авансцене, высокое
кресло и столик, на нем раскрытая старинная книга и колокольчик;
в глубине,
в правом углу, двустворчатая дверь
в большую переднюю;
в левом — дверь
в комнату Мурзавецкого; между дверями печь; на левой стороне,
в углу, дверь
в коридор, ведущий во внутренние комнаты; ближе к авансцене двери
в гостиную; между дверями придвинут к стене большой обеденный стол.
Раздевшись, она села
у окна в вольтеровы
кресла и отослала горничных.
И, наконец, уж он велик и говорит ей: «Ты, Анна Денман, ты была нужна мне; ты была моей силой;
у нас теперь есть дом, и
в палисадник
окна, и с нами будет мать твоя, и бабушка, и Ида…» И вновь толчок: проснулась бабушка, и встала с
кресла, и пошла, и прокляла ее…
Маня выпустила мою руку и села
в кресло. Я опустил
у окон шторы, зажег свечи и взглянул на Маню: лицо
у нее было не бледно, а бело, как
у человека зарезанного, и зрачки глаз сильно расширены.
После обеда, когда муж и Алексей уходили снова на работы, она шла
в маленькую, монашескую комнату Никиты и, с шитьём
в руках, садилась
у окна,
в кресло, искусно сделанное для неё горбуном из берёзы.
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне дверь
в небольшую темную переднюю, а оттуда провел
в светлый уютный кабинет, убранный мягкою мебелью;
у окна стоял хорошенький письменный столик, заваленный книгами и бумагами, несколько мягких
кресел, мягкий ковер на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски, за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые висели на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.
Напротив самой постели стояло зеркало с комодом, на комоде стояли
в футляре часы, две склянки с духами, маленький портфель для писем, колокольчик, гипсовый амур, грозящий пальчиком, и много еще различных кабинетных вещей;
у окна стояли вольтеровские
кресла и небольшой столик, оклеенный вырезным деревом, а
у противоположной стены помещалась кровать Наденьки, покрытая шелковым одеялом и тоже с батист-декосовыми подушками.
— У-уф, матушка Анна Андреевна, умаялся совсем с этим проклятым народом, — произнес Никита Федорыч, садясь к
окну в широкие старинные
кресла.
Посреди комнаты стол большой,
у окна кресло мягкое, с одной стороны стола — диван, дорогим ковром покрытый, а перед столом стул с высокой спинкой, кожею обит. Другая комната — спальня его: кровать широкая, шкаф с рясами и бельём, умывальник с большим зеркалом, много щёточек, гребёночек, пузырьков разноцветных, а
в стенах третьей комнаты — неприглядной и пустой — два потайные шкафа вделаны:
в одном вина стоят и закуски,
в другом чайная посуда, печенье, варенье и всякие сладости.
Молодая женщина
в утреннем атласном капоте и блондовом чепце сидела небрежно на диване; возле нее на
креслах в мундирном фраке сидел какой-то толстый, лысый господин с огромными глазами, налитыми кровью, и бесконечно широкой улыбкой;
у окна стоял другой
в сертуке, довольно сухощавый, с волосами, обстриженными под гребенку, с обвислыми щеками и довольно неблагородным выражением лица, он просматривал газеты и даже не обернулся, когда взошел молодой офицер.
И, когда он,
в ответ на её слова, покорно склонил голову, они ушли с террасы
в комнаты, откуда вскоре раздались аккорды рояля и звуки настраиваемой скрипки. Ипполит Сергеевич сидел
в удобном
кресле у перил террасы, скрытой от солнца кружевной завесой дикого винограда, всползавшего с земли до крыши по натянутым бечёвкам, и слышал всё, что говорят сестра и Бенковский.
Окна гостиной, закрытые только зеленью цветов, выходили
в парк.
(Комната
в доме Марьи Дмитревны, матери Владимира; зеленые обои. Столик и
кресла.
У окна Аннушка, старая служанка, шьет что-то. Слышен шум ветра и дождя.)
Утром бабушка жаловалась, что
в саду ночью ветром посбивало все яблоки и сломало одну старую сливу. Было серо, тускло, безотрадно, хоть огонь зажигай; все жаловались на холод, и дождь стучал
в окна. После чаю Надя вошла к Саше и, не сказав ни слова, стала на колени
в углу
у кресла и закрыла лицо руками.
Вхожу это и вижу, дверь из зальцы
в спальню к нему затворена, а какой-то этакой господин под
окном, надо полагать вояжный; потому ледунка
у него через плечо была, и сидит
в кресле и трубку курит.
Тихон Павлович встал, подошёл к
окну и сел
в глубокое кожаное
кресло, недавно купленное им за два рубля
у разорившейся соседки, старушки-помещицы. Когда холодная кожа прикоснулась к его телу, он вздрогнул и оглянулся.
О, какая это была минута! я уткнулся лицом
в спинку мягкого
кресла и плакал впервые слезами неведомого мне до сей поры счастья, и это довело меня до такого возбуждения, что мне казалось, будто комната наполняется удивительным тихим светом, и свет этот плывет сюда прямо со звезд, пролетает
в окно,
у которого поют две пожилые женщины, и затем озаряет внутри меня мое сердце, а
в то же время все мы — и голодные мужики и вся земля — несемся куда-то навстречу мирам…
Эта общая комната, хотя
в ней и сидело теперь несколько человек, все почему-то невольно напоминала какой-то нежилой покой: совершенно голые стены, голые
окна, из которых
в одном только висела, Бог весть для чего, коленкоровая штора,
у стен
в беспорядке приткнулись несколько плетеных стульев,
в одном углу валялись какие-то вещи, что-то вроде столовой да кухонной посуды, какие-то картонки, какая-то литография
в запыленной рамке, сухая трава какая-то
в бумажном тюричке, ножка от сломанного
кресла…
Помню, сидел я
в кресле у настежь открытого
окна и глядел на деревья и темневшее небо.
Ночь уходила; пропели последние петухи; Михаил Андреевич Бодростин лежал бездыханный
в большой зале, а Иосаф Платонович Висленев сидел на изорванном
кресле в конторе; пред ним, как раз насупротив, упираясь своими ногами
в ножки его
кресла, помещался огромный рыжий мужик, с длинною палкой
в руках и дремал,
у дверей стояли два другие мужика, тоже с большими палками, и оба тоже дремали, между тем как под
окнами беспрестанно шмыгали дворовые женщины и ребятишки, старавшиеся приподняться на карниз и заглянуть чрез
окно на убийцу, освещенного сильно нагоревшим сальным огарком.
В гостиной было тихо, так тихо, что явственно слышалось, как стучал по потолку залетевший со двора слепень. Хозяйка дачи, Ольга Ивановна, стояла
у окна, глядела на цветочную клумбу и думала. Доктор Цветков, ее домашний врач и старинный знакомый, приглашенный лечить Мишу, сидел
в кресле, покачивал своею шляпой, которую держал
в обеих руках, и тоже думал. Кроме них
в гостиной и
в смежных комнатах не было ни души. Солнце уже зашло, и
в углах, под мебелью и на карнизах стали ложиться вечерние тени.
Княжна помещалась
в маленькой комнатке, предназначавшейся для труднобольных. Она сидела
в большом
кресле у окна. Я едва узнала ее
в белом лазаретном халате с беспорядочно спутанной косой.
Первая комната
в одно
окно служила кабинетом настоятеля.
У окна налево стоял письменный стол из красного дерева, с бумагами и книгами; около него
кресло и подальше клеенчатая кушетка. Кроме образов, ничто не напоминало о монашеской келье.
Те же цветы на
окнах, два горшка
у двери
в залу, зеркало с бронзой
в стиле империи, стол, покрытый шитой шелками скатерью, другой — зеленым сукном, весь обложенный книгами, газетами, журналами, крохотное письменное бюро, качающееся
кресло, мебель ситцевая, мягкая, без дерева, какая была
в моде до крымской кампании, две картины и на средней стене,
в овальной раме, портрет светской красавицы —
в платье сороковых годов, с блондами и венком
в волосах.
Палтусов ожидал вступить
в большой, эффектно обстановленный кабинет, а попал
в тесную комнату
в два узких
окна, с изразцовой печкой
в углу и письменным столом против двери. Налево — клеенчатый диван,
у стола — венский гнутый стул,
у печки — высокая конторка, за
креслом письменного стола — полки с картонами; убранство кабинета для средней руки конториста.
Я и помещик отставной штаб-ротмистр Докукин,
у которого я гостил весною, сидели
в одно прекрасное весеннее утро
в бабушкиных
креслах и лениво глядели
в окно. Скука была ужасная.
Подгорина усадили
в старое
кресло у окна, Надежда села
у его ног, на низкой скамеечке.
— Проси, — с дрожью
в голосе сказала она лакею, а сама села
в кресло у преддиванного стола, спиной к
окнам.
Послав за Столетовым, Осип Федорович на цыпочках вернулся
в будуар и сел
в кресло у окна, бесцельно устремив глаза на пол.