Час от часу плененный боле
Красами Ольги молодой,
Владимир сладостной неволе
Предался полною душой.
Он вечно с ней. В ее покое
Они сидят в потемках двое;
Они в саду, рука с рукой,
Гуляют
утренней порой;
И что ж? Любовью упоенный,
В смятенье нежного стыда,
Он только смеет иногда,
Улыбкой Ольги ободренный,
Развитым локоном играть
Иль край одежды целовать.
Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Наина. Меж подруг
Она гремела красотою.
Однажды
утренней пороюСвои стада на темный луг
Я гнал, волынку надувая;
Передо мной шумел поток.
Одна, красавица младая
На берегу плела венок.
Меня влекла моя судьбина…
Ах, витязь, то была Наина!
Я к ней — и пламень роковой
За дерзкий взор мне был наградой,
И я любовь узнал душой
С ее небесною отрадой,
С ее мучительной тоской.
Неточные совпадения
А я, млада, до
поры,
До
утренней до зори,
Ай-лели, до
поры,
До
утренней до зари!
Пора, сударь, вам знать, вы не ребенок;
У девушек сон
утренний так тонок;
Чуть дверью скрипнешь, чуть шепнешь:
Всё слышат…
Пора начинать ежедневные
утренние и послеобеденные обходы гумен, овинов и прудов с посиневшими токами, обсеянными кругом желтою мякиной.
К вечеру прибежал Лебедев, который, после
утреннего «объяснения», спал до сих
пор без просыпу.
Рано, рано утром безжалостный и, как всегда бывают люди в новой должности, слишком усердный Василий сдергивает одеяло и уверяет, что
пора ехать и все уже готово. Как ни жмешься, ни хитришь, ни сердишься, чтобы хоть еще на четверть часа продлить сладкий
утренний сон, по решительному лицу Василья видишь, что он неумолим и готов еще двадцать раз сдернуть одеяло, вскакиваешь и бежишь на двор умываться.
Ромашов, до сих
пор не приучившийся справляться со своим молодым сном, по обыкновению опоздал на
утренние занятия и с неприятным чувством стыда и тревоги подходил к плацу, на котором училась его рота. В этих знакомых ему чувствах всегда было много унизительного для молодого офицера, а ротный командир, капитан Слива, умел делать их еще более острыми и обидными.
Наталью же беременность сделала еще более сосредоточенной и молчаливой; она глубже ушла в себя, поглощенная биением новой жизни под сердцем своим. Но улыбка ее губ стала яснее, и в глазах
порой вспыхивало что-то новое, слабое и робкое, как первый проблеск
утренней зари.
Неизвестно, как именно она выражала ему свои извинения, но слова ее подействовали, и Патрикей после этого разговора просиял и утешился. Но, однако, он был за свою слабость наказан: сына его с этих
пор за стол не сажали, но зато сам Патрикей, подавая бабушке ее
утренний кофе, всегда получал из ее рук налитую чашку и выпивал ее сидя на стуле перед самою княгинею. В этом случае он мог доставлять себе только одно облегчение, что садился у самой двери.
У церкви стоял, как и утром, городовой в тулупе и огромных валенках. Все — и площадка, и здание, и небо, было точь в точь как и утром, и это возбуждало досаду. Все как будто нарочно лезло в глаза, чтобы напомнить, что с того
утреннего часа не прошло и суток. Между тем, я знал про себя, что с тех
пор прошла целая вечность…
Учеников школы охотно брали к себе помещики для разных работ в имениях, и при этом нельзя было иметь уверенность, что им не приходится
порой вкушать «треф» [Треф — еда, запрещенная еврейским законом.]; но в школе все обряды исполнялись строго, и сам господин Мендель никогда не пропускал ни шему, ни тефилы [«…ни шему, ни тефилы» — ни вечерней, ни
утренней молитвы.].
С тех
пор он не видал Харитины, и только сейчас голос женщины за стеной слегка ему ее напомнил, слегка — потому, что Авилов не успел еще разобраться в своих воспоминаниях, как уже опять заснул крепким
утренним сном.
И запели «канон за единоумершую». Далеко по свежему
утреннему воздуху разносились стройные голоса певчей стаи, налаженной Васильем Борисычем и управляемой Марьей головщицей. Тишь стояла невозмутимая; дым ладана прямым столбом вился кверху, пламя на свечах не колебалось. Ни говором людей, ни шумом деревьев не нарушалось заунывное пенье, лишь
порой всхлипывала Аксинья Захаровна да звонко заливались жаворонки в сияющем поднебесье.
В таком положении застала ее Вера, вставшая, по обыкновению своему, очень рано и к этой
поре уже возвратившаяся с своей далекой
утренней прогулки.
И каждый венец за
утренним и вечерним кофе накидывается и до сих
пор на эти специфические объявления, письма и предложения.
Были даже такие старички, которые сами про себя нарочно сочиняли смешные любовные историйки и доходили в этом до замечательной виртуозности. Позднейшие критики, не знавшие хорошо действительности прошлой жизни, приписали нигилистической
поре стремление «пить втроем
утренний чай»; но это несправедливо. Все это было известно гораздо раньше появления нигилистов и производилось гораздо крупнее, но только тогда на это был другой взгляд, и «чай втроем» не получал тенденциозных истолкований.
Только раз, уже не так давно, в Москве, куда она стала попадать чаще, с тех
пор, как они живут в губернском городе, привелось ей быть в университете, на
утреннем заседании, где читались стихи, статьи и отрывки в память одного московского писателя. Она ожила на этом сборище, публика показалась ей чуткой и восприимчивой, от стен актовой залы веяло приветом старого наставника. Она представляла себе, как должен был говорить со своею аудиторей Грановский: личность его оставалась для нее полулегендарной.
Александра Яковлевна только что встала, и в
утреннем негляже казалась утопающей в волнах тончайшего батиста и дорогих кружев, сквозь которые в подобающих местах просвечивало ее выхоленное, атласное, розовое тельце. С тех
пор как мы покинули ее в Шестово, она пополнела и посвежела, красивое личико приобрело выражение большей самоуверенности и даже игривого нахальства. Она сидела, грациозно откинувшись на спинку chaise-longue и капризно играла миниатюрными ножками, обутыми в шитые золотом китайские туфельки.
Не мог он до сих
пор и переговорить с тем арендатором, который писал ему в Париж и должен был явиться сегодня. Он его не знает, справиться о нем не у кого было, да болезнь и не давала передышки в эти первые дни. Сегодня в правой ноге жжение как будто поутихло. Надо воспользоваться
утренним часом, когда вообще бывает полегче, и принять этого господина.