Неточные совпадения
Много
ужасных драм происходило в разные времена с кораблями и на кораблях. Кто ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения в «Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от
болезней, от возмущений экипажа.
В-третьих, подвергаясь постоянной опасности жизни, — не говоря уже об исключительных случаях солнечных ударов, утопленья, пожаров, — от постоянных в местах заключения заразных
болезней, изнурения, побоев, люди эти постоянно находились в том положении, при котором самый добрый, нравственный человек из чувства самосохранения совершает и извиняет других в совершении самых
ужасных по жестокости поступков.
Ведь нужна бывает операция, чтобы избавить от смертельной
болезни, чтобы предотвратить еще более
ужасные страдания.
— Ах, эти твои капризы, Lise, непостоянство, твоя
болезнь, эта
ужасная ночь в жару, этот
ужасный и вечный Герценштубе, главное вечный, вечный и вечный!
Не зная ничего в медицине, рискну высказать предположение, что действительно, может быть,
ужасным напряжением воли своей он успел на время отдалить
болезнь, мечтая, разумеется, совсем преодолеть ее.
Ипполит был очень молодой человек, лет семнадцати, может быть и восемнадцати, с умным, но постоянно раздраженным выражением лица, на котором
болезнь положила
ужасные следы.
У старухи после
болезни сделался
ужасный аппетит.
У этого грека был приятный голос, звучавший необыкновенно искренно и почтительно, именно в таком тоне, не возбуждающем никаких сомнений, как умеют лгать женщинам опытные женолюбцы и сладострастники, имевшие в своей жизни множество легких, веселых минутных связей. К тому же воля Елены совершенно угасла, растаяла от
ужасных приступов морской
болезни.
Другие смотрят на это явление как на нечто
ужасное, жестокое, но как на неизбежное и роковое, как
болезнь или смерть.
Положение Оренбурга становилось
ужасным. У жителей отобрали муку и крупу и стали им производить ежедневную раздачу. Лошадей давно уже кормили хворостом. Большая часть их пала и употреблена была в пищу. Голод увеличивался. Куль муки продавался (и то самым тайным образом) за двадцать пять рублей. По предложению Рычкова (академика, находившегося в то время в Оренбурге) стали жарить бычачьи и лошадиные кожи и, мелко изрубив, мешать в хлебы. Произошли
болезни. Ропот становился громче. Опасались мятежа.
Вечером же, обыкновенно часов около семи, как буря, налетал на меня приступ
болезни, и я проводил на постели
ужасную, длинную, как столетие, ночь, то трясясь под одеялом от холода, то пылая невыносимым жаром.
С самого начала
болезни, с того времени, как Иван Ильич в первый раз поехал к доктору, его жизнь разделилась на два противоположные настроения, сменявшие одно другое: то было отчаяние и ожидание непонятной и
ужасной смерти, то была надежда и исполненное интереса наблюдение за деятельностью своего тела. То перед глазами была одна почка или кишка, которая на время отклонилась от исполнения своих обязанностей, то была одна непонятная
ужасная смерть, от которой ничем нельзя избавиться.
— Да, но я-то не умела успокоить его. Упрекала его. А ведь это
болезнь. Он не мог удержаться, а я теперь вспоминаю, как я не давала ему. И у нас были
ужасные сцены.
И вот однажды, в свой бенефис, она предложила мне войти с нею в клетку со зверями и там выпить с нею бокал шампанского за здоровье почтеннейшей публики. Должен откровенно сознаться, что сначала мне хотелось отделаться от этого искушения
болезнью или переломом ноги, но потом мужество или, может быть, любовь заставили меня пойти на эту сделку. До сих пор я ясно помню это
ужасное впечатление. Она мне говорит...
Этот общительный и образованный врач очень сошелся со мною; и наше приятельство продолжалось и в России, где я нашел его в Петербурге в 1871 году и где
болезнь печени унесла его в половине 70-х годов, в
ужасных страданиях, после того, как он женился во Франции на красивой девушке, дочери поляков-эмигрантов.
Леонидова, за его
болезнью, заменял еще более
ужасный актер Славин, отличавшийся всегда способностью перевирать слова.
Ужаснее же всего, что эта
болезнь неизлечима.
Нет
болезни мучительнее и
ужаснее, как водобоязнь.
Она действительно и пила, но и в мрачном одурении кутежей не могла примириться с этой жизнью, которая вынуждает быть всю ночь на выставке, которая вынуждает улыбаться, невзирая на горе,
болезнь, скуку с этой жизнью, которая иногда по целым часам приковывает к пьянице, с обязательством выносить его пошлые требования, жизнью
ужасней геенны огненной,
ужаснее тюрьмы и каторги, так как нет другого существования более унизительного, более жалкого, как ремесло этих несчастных, обреченных на подлый труд, влекущий за собой зловещее изнеможение.
Если бы он откровенно объяснил им причины
болезни Ирены, то, быть может, они могли бы найти средства вывести ее из этого
ужасного, загадочного для них столбняка.
— Теперь нет… Удар при известии о смерти Коры случился с ним при нем, и вот уже неделя, как я каждый день хожу навещать его… Он до сих пор не приходил в себя… Я его не лечу… Его лечит врач, приглашенный г-жею Ботт… Это человек знающий и серьезный, который, конечно, не позволит перенести больного… Я сам, признаюсь, несмотря ни на что, воспротивился бы этому…
Болезнь Владимира тяжелая, не дающая надежды, но требующая большой предосторожности, у ней два исхода и оба
ужасные: смерть или сумасшествие.
Еще чаще кончались припадки ревности истерикой и
ужасными страданиями. Какие чувства могли оставить в сердце мужа все эти сцены, кроме ожесточения? Только изредка сострадал он несчастной, как будто больной, одержимой неисцелимой
болезнью.
Простудился и целую неделю сидел дома в жестокой инфлюэнце. Несмотря на
болезнь, пожалуй, даже отдохнул бы, если бы не газеты, которые от безделья читал запоем, вдумываясь во все обстоятельства этого
ужасного времени. Что пишут, что делается… невыносимо!
И что̀ было еще
ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени
болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли, когда она, ожидая чего-то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды.
Наряды, чтения, зрелища, музыка, танцы, сладкая пища, вся обстановка жизни, от картинок на коробках до романов и повестей и поэм, еще более разжигают эту чувственность, и вследствие этого самые
ужасные половые пороки и
болезни делаются обычными условиями вырастания детей обоего пола и часто остаются и в зрелом возрасте.
Он лег, и перед глазами его стояли склянки с желтыми ярлыками, и от них понятно стало, что все дурное, что он думал о Кате Реймер, — скверная и гадкая ложь, такая отвратительная и грязная, как и
болезнь его. И стыдно и страшно ему было, что он мог так думать о той, которую он любил и перед которой недостоин стоять на коленях; мог думать и радоваться своим грязным мыслям, и находить их правдивыми, и в их грязи черпать странную и
ужасную гордость. И ему страшно стало самого себя.