Неточные совпадения
— Вот
видите ли, я в счастливом положении, — уже без смеха начала она, взяв в руку
чашку.
Агафья Михайловна,
видя, что дело доходит до ссоры, тихо поставила
чашку и вышла. Кити даже не заметила ее. Тон, которым муж сказал последние слова, оскорбил ее в особенности тем, что он, видимо, не верил тому, что она сказала.
Чичиков, как уж мы
видели, решился вовсе не церемониться и потому, взявши в руки
чашку с чаем и вливши туда фруктовой, повел такие речи...
Сухо рассказывая ей, Самгин
видел, что теперь, когда на ней простенькое темное платье, а ее лицо, обрызганное веснушками, не накрашено и рыжие волосы заплетены в косу, — она кажется моложе и милее, хотя очень напоминает горничную. Она убежала, не дослушав его, унося с собою
чашку чая и бутылку вина. Самгин подошел к окну; еще можно было различить, что в небе громоздятся синеватые облака, но на улице было уже темно.
Рассматривая в зеркале тусклые отражения этих людей, Самгин
увидел среди них ушастую голову Ивана Дронова. Он хотел встать и уйти, но слуга принес кофе; Самгин согнулся над
чашкой и слушал.
Все более неприятно было
видеть ее руки, — поблескивая розоватым перламутром острых, заботливо начищенных ногтей, они неустанно и беспокойно хватали чайную ложку, щипцы для сахара,
чашку, хрустели оранжевым шелком халата, ненужно оправляя его, щупали мочки красных ушей, растрепанные волосы на голове. И это настолько владело вниманием Самгина, что он не смотрел в лицо женщины.
Она ни перед кем никогда не открывает сокровенных движений сердца, никому не поверяет душевных тайн; не
увидишь около нее доброй приятельницы, старушки, с которой бы она шепталась за
чашкой кофе. Только с бароном фон Лангвагеном часто остается она наедине; вечером он сидит иногда до полуночи, но почти всегда при Ольге; и то они все больше молчат, но молчат как-то значительно и умно, как будто что-то знают такое, чего другие не знают, но и только.
Райский съездил за Титом Никонычем и привез его чуть живого. Он похудел, пожелтел, еле двигался и, только
увидев Татьяну Марковну, всю ее обстановку и себя самого среди этой картины, за столом, с заткнутой за галстук салфеткой, или у окна на табурете, подле ее кресел, с налитой ею
чашкой чаю, — мало-помалу пришел в себя и стал радоваться, как ребенок, у которого отняли и вдруг опять отдали игрушки.
Дело в том, что визит ее и дозволение ей меня
видеть Тушары внутри себя, видимо, считали чрезвычайным с их стороны снисхождением, так что посланная маме
чашка кофею была, так сказать, уже подвигом гуманности, сравнительно говоря, приносившим чрезвычайную честь их цивилизованным чувствам и европейским понятиям.
В одной избе уже в сумерках я застал человека лет сорока, одетого в пиджак и в брюки навыпуск; бритый подбородок, грязная, некрахмаленная сорочка, подобие галстука — по всем видимостям привилегированный. Он сидел на низкой скамеечке и из глиняной
чашки ел солонину и картофель. Он назвал свою фамилию с окончанием на кий, и мне почему-то показалось, что я
вижу перед собой одного бывшего офицера, тоже на кий, который за дисциплинарное преступление был прислан на каторгу.
Вспомнил я, что некогда блаженной памяти нянюшка моя Клементьевна, по имени Прасковья, нареченная Пятница, охотница была до кофею и говаривала, что помогает он от головной боли. Как
чашек пять выпью, — говаривала она, — так и свет
вижу, а без того умерла бы в три дни.
Я очень
видел, что с ними поступают совсем не так, как с нами; их и любили, и ласкали, и веселили, и угощали разными лакомствами; им даже чай наливали слаще, чем нам: я узнал это нечаянно, взявши ошибкой
чашку двоюродной сестры.
Кроме отворенных пустых сундуков и привешенных к потолку мешков, на полках, которые тянулись по стенам в два ряда, стояло великое множество всякой всячины, фаянсовой и стеклянной посуды, чайников, молочников, чайных
чашек, лаковых подносов, ларчиков, ящичков, даже бутылок с новыми пробками; в одном углу лежал громадный пуховик, или, лучше сказать, мешок с пухом; в другом — стояла большая новая кадушка, покрытая белым холстом; из любопытства я поднял холст и с удивлением
увидел, что кадушка почти полна колотым сахаром.
— Но разве я попрекал тебя, разве я бранил тебя за эту
чашку? Неужели ж ты не
видишь, Нелли, сколько злого, самодовольно злого в твоем поступке? Хорошо ли это? Неужели тебе не стыдно? Неужели…
И как теперь
вижу: говорит она мне, а в глазах ее видна и другая забота, та же самая забота, от которой затуманился и ее старик и с которой он сидел теперь над простывающей
чашкой и думал свою думу.
Она вздрогнула, взглянула на меня,
чашка выскользнула из ее рук, упала на мостовую и разбилась. Нелли была бледна; но, взглянув на меня и уверившись, что я все
видел и знаю, вдруг покраснела; этой краской сказывался нестерпимый, мучительный стыд. Я взял ее за руку и повел домой; идти было недалеко. Мы ни слова не промолвили дорогою. Придя домой, я сел; Нелли стояла передо мной, задумчивая и смущенная, бледная по-прежнему, опустив в землю глаза. Она не могла смотреть на меня.
Я
видел, что она положила на прилавок деньги и ей подали
чашку, простую чайную
чашку, очень похожую на ту, которую она давеча разбила, чтоб показать мне и Ихменеву, какая она злая.
Чашка эта стоила, может быть, копеек пятнадцать, может быть, даже и меньше. Купец завернул ее в бумагу, завязал и отдал Нелли, которая торопливо с довольным видом вышла из лавочки.
Собеседники смолкают. Слышится позевывание; папироски еще раз-другой вспыхнули и погасли. Через минуту я уже
вижу в окно, как оба халата сидят у ненакрытого стола и крошат в
чашку хлеб.
Мать провела рукой по лицу, и мысль ее трепетно поплыла над впечатлениями вчерашнего дня. Охваченная ими, она сидела долго, остановив глаза на остывшей
чашке чая, а в душе ее разгоралось желание
увидеть кого-то умного, простого, спросить его о многом.
Там Калинович
увидел князя со всей семьей за круглым столом, на котором стоял серебряный самовар с
чашками и, по английскому обыкновению, что-то вроде завтрака.
Я чувствую, что ваш взгляд и… я удивляюсь даже вашей манере: вы простодушны, вы говорите слово-ерс и опрокидываете
чашку на блюдечко… с этим безобразным кусочком; но в вас есть нечто прелестное, и я
вижу по вашим чертам…
— Александра Ивановна, приймите дань моего наиглубочайшего почтения! — отвечал протопоп. — Всегдашняя радость моя, когда я вас
вижу. Жена сейчас встанет, позвольте мне просить вас ко мне на
чашку чая.
Любонька в людской, если б и узнала со временем о своем рождении, понятия ее были бы так тесны, душа спала бы таким непробудимым сном, что из этого ничего бы не вышло; вероятно, Алексей Абрамович, чтобы вполне примириться с совестью, дал бы ей отпускную и, может быть, тысячу-другую приданого; она была бы при своих понятиях чрезвычайно счастлива, вышла бы замуж за купца третьей гильдии, носила бы шелковый платок на макушке, пила бы по двенадцати
чашек цветочного чая и народила бы целую семью купчиков; иногда приходила бы она в гости к дворечихе Негрова и
видела бы с удовольствием, как на нее с завистью смотрят ее бывшие подруги.
Но я ошибался. За мной следила смешная и нелепая по существу женщина Федосья. Мы с ней периодически враждовали и ссорились, но сейчас она
видела во мне больного и отнеслась с чисто женским участием. Получалась трогательная картина, когда она приносила то
чашку бульона, то какие-то сухари, то кусок жареной говядины.
Карп (убирает
чашки со стола и
видит коробку Гурмыжской). Ишь ты, забыла свою казну, а потом искать примется. Лучше уж не трогать, пущай тут лежит.
И вот семнадцатая по счету с утра брамапутра, любимая хохлатка, ходила по двору, и ее рвало. «Эр…pp… урл…урл го-го-го», — выделывала хохлатка и закатывала грустные глаза на солнце так, как будто
видела его в последний раз. Перед носом курицы на корточках плясал член артели Матрешка с
чашкой воды.
Дрожащими руками я развернул этот счет и — о, канальство! —
увидел, что все то, чем потчивал меня и Кузьму гостеприимный хозяин, все это поставлено в счет, и не только, что на нас употреблено, но что и для извозчика и лошадей: не забыта ни одна коврига хлеба, ни малейший клочок сена, ни одна
чашка чаю, ни один прутик из веника, коим меня с Кузьмою парили в бане. Это ужас!
— Какое теперь вино? — отвечал староста, хлебая из
чашки: —
видишь, люди поели да и легли; а ты чтò буянишь?
Сначала,
видя, как он быстро мечет в печь сырые хлебы, которые я еле успевал подкидывать из
чашек на его лопату, — я боялся, что он насадит их друг на друга; но, когда он выпек три печи и ни у одного из ста двадцати караваев — пышных, румяных и высоких — не оказалось «притиска», я понял, что имею дело с артистом в своем роде.
— Гм!
Видите ли, на науки нужно смотреть с точки зрения той пользы, которую они приносят людям, — объяснил он со вздохом. Её неразвитость усиливала в нём симпатию к ней. А она, задумчиво постукивая ложкой по краю своей
чашки, спрашивала его...
— Не знаю, как и благодарить за ваши милости, — сказала мне с поклоном Арина Семеновна и отнеслась к идущим за мной двум барышням: — Нимфодора Михайловна, Минодора Михайловна, позвольте и вас просить к себе на
чашку чаю: я у вас частая гостья, гощу-гощу и стыда не знаю, а вас в своем доме давно не имела счастия
видеть.
Я знакомлюсь через кого-нибудь, и вдруг, представьте, дом этот, в котором я ее
видел, — мой; и сижу я поутру за
чашкой кофею в бархатном халате…
Рымов возвратился домой от Аполлоса Михайлыча часу в пятом.
Увидев разбросанное на дворе свое платье, он, кажется, не удивился и вошел в квартиру. Здесь открылось еще более: на полу валялась разбитая
чашка, самовар был опрокинут, и, наконец, на стуле лежал изрезанный фрак. Рымов побледнел.
Тогда Макар подумал про себя, что дело его плохо, и, подойдя к весам, попытался незаметно поддержать
чашку ногою. Но один из работников
увидел это, и у них вышел шум.
А поп Иван стал вычитывать обманы, и оказалось, что обманов было — двадцать одна тысяча девятьсот тридцать три обмана; и поп стал высчитывать, сколько Макар выпил бутылок водки, и оказалось — четыреста бутылок; и поп читал далее, а Макар
видел, что деревянная
чашка весов перетягивает золотую и что она опускается уже в яму, и, пока поп читал, она все опускалась.
Конечно, если бы Макар мог
видеть, какое действие производила его речь на старого Тойона, если б он
видел, что каждое его гневное слово падало на золотую
чашку, как свинцовая гиря, он усмирил бы свое сердце. Но он всего этого не
видел, потому что в его сердце вливалось слепое отчаяние.
У старого Тойона показались на глазах слезы, и Макар
увидел, что
чашки весов колыхнулись и деревянная приподнялась, а золотая опустилась.
—
Видишь, — ответил поп несколько смущенно, — весы нужны, чтобы взвесить добро и зло, какое ты сделал при жизни. У всех остальных людей зло и добро приблизительно уравновешивают
чашки; у одних чалганцев грехов так много, что для них Тойон велел сделать особые весы с громадной
чашкой для грехов.
— Пожалуйте
чашку. А то скоро поверка будет. Смотритель
увидит у вас мою
чашку. Неловко.
Вильгельмина Федоровна. А если так, то плюнь на все!.. Пусть тебе дадут, что следует по закону, и уедем за границу! Я лучше по миру, с сумой готова идти, чем
видеть, что муж мой под начальством у мальчишки, который прежде за счастие считал, когда я позволю ему поцеловать мою руку или налью
чашку чаю.
Это была правда. Я победил в себе легкий протест против этой подачки тюремщика, в лице которого
видел теперь простого, доброго и деликатного человека. Я взял
чашку и хлеб… Через четверть часа он заглянул в круглое отверстие двери и сказал...
Корней рассказал, что он
видел по дороге целое поле полно копен. Молодайка налила ему пятую
чашку жидкого, чуть желтого чаю и подала.
— Постой, постой маленько, Яким Прохорыч, — молвила Аксинья Захаровна, подавая Стуколову
чашку чая. —
Вижу, о чем твоя беседа будет… Про святыню станешь рассказывать… Фленушка! Подь кликни сюда матушку Манефу. Из самого, мол, Иерусалима приехал гость, про святые места рассказывать хочет… Пусть и Евпраксеюшка придет послушать.
Клопов было много, и они уже чуяли меня; я
видел, как они поползли по полу, влезали на край
чашки, и одни падали в воду, другие ворочались назад.
— Да я их совсем и не в первый раз
вижу, — перебила его попадья, перемывая в той же полоскательной
чашке свой миндаль. — Я их уже
видела на висленевском дворе, и мы кланялись.
В домике было две комнаты: одна столовая, другая спальня. Девочка вошла в столовую и
увидела на столе три
чашки с похлебкой. Первая
чашка, очень большая, была Михайлы Ивановичева. Вторая
чашка, поменьше, была Настасьи Петровнина; третья, синенькая чашечка, была Мишуткина. Подле каждой
чашки лежала ложка: большая, средняя и маленькая.
Часа полтора посидели в трактире, выпили для блезиру по стакану чаю и опять пошли к Стручкову. Вошли в переднюю. Пахло сильней прежнего. Сквозь полуотворенную кухонную дверь чиновники
увидели гуся и
чашку с огурцами. Акулина что-то вынимала из печи.
Она низко наклонилась над
чашкою, чтоб Лестман не
видел ее лица, а сама думала: «Всем, всем им нужно одного — женского мяса: душу чужую по дороге съедят, только бы добраться до него…» Она резко и неохотно стала отвечать на вопросы Лестмана, но он этого не замечал. Помолчит, выпьет стакан чаю и расскажет, как он в Тапсе собирал муравьиные яйца для соловьев.
Вера Дмитриевна быстро взглянула на него, закусила губу и молча наклонилась над
чашкою. Она
видела, — Ордынцев соглашался просто потому, что ему было неинтересно спорить. Чувствовалось, он уже сотни раз слышал все эти возражения, и их скучно было опровергать.
— С другой же стороны, если рассудить хладнокровно, то… (мировой поймал комара и, сильно прищурив глаза, оглядел его со всех сторон, придавил и бросил в полоскательную
чашку)… то,
видите ли, и прогонять его нет резона.