Неточные совпадения
Над огнем вились вдали птицы, казавшиеся
кучею темных мелких крестиков на огненном поле.
Остаток вечера он провел в мыслях об этой женщине, а когда они прерывались, память показывала
темное, острое лицо Варвары, с плотно закрытыми глазами, с кривой улыбочкой на губах, — неплотно сомкнутые с правой стороны, они открывали три неприятно белых зуба, с золотой коронкой на резце. Показывала пустынный кусок кладбища, одетый толстым слоем снега,
кучи комьев рыжей земли, две неподвижные фигуры над могилой, только что зарытой.
Потом помнит он, как она водила его на Волгу, как по целым часам сидела, глядя вдаль, или указывала ему на гору, освещенную солнцем, на
кучу темной зелени, на плывущие суда.
Несмотря на длинные платья, в которые закутаны китаянки от горла до полу, я случайно, при дуновении ветра, вдруг увидел хитрость. Женщины, с оливковым цветом лица и с черными, немного узкими глазами, одеваются больше в
темные цвета. С прической а la chinoise и роскошной
кучей черных волос, прикрепленной на затылке большой золотой или серебряной булавкой, они не неприятны на вид.
Стекла наваленных
кучами оконниц горели; зеленые фляжки и чарки на столах у шинкарок превратились в огненные; горы дынь, арбузов и тыкв казались вылитыми из золота и
темной меди.
Почти до
темной ночи изволят они продолжать свой долгий ужин; но вот раздается громкое призывное гоготанье стариков; молодые, которые, жадно глотая сытный корм, разбрелись во все стороны по хлебам, торопливо собираются в
кучу, переваливаясь передами от тяжести набитых не в меру зобов, перекликаются между собой, и вся стая с зычным криком тяжело поднимается, летит тихо и низко, всегда по одному направлению, к тому озеру, или берегу реки, или верховью уединенного пруда, на котором она обыкновенно ночует.
За нею столь же медленно, тесной
кучей — точно одно тело — плывут музыканты, — медные трубы жутко вытянуты вперед, просительно подняты к
темному небу и рычат, вздыхают; гнусаво, точно невыспавшиеся монахи, поют кларнеты, и, словно старый злой патер, гудит фагот; мстительно жалуется корнет-а-пистон, ему безнадежно вторят валторны, печально молится баритон, и, охая, глухо гудит большой барабан, отбивая такт угрюмого марша, а вместе с дробной, сухой трелью маленького сливается шорох сотен ног по камням.
Темные фигуры людей вдруг и все сразу двинулись к нему и сбились в
кучу на средине плота. Но уже между ними и Фомой холодно блестела полоса воды шириною почти в сажень. Несколько секунд длилось молчание…
Всюду собирались толпы людей и оживлённо говорили свободной, смелою речью о близких днях торжества правды, горячо верили в неё, а неверующие молчали, присматриваясь к новым лицам, запоминая новые речи. Часто среди толпы Климков замечал шпионов и, не желая, чтобы они видели его, поспешно уходил прочь. Чаще других встречался Мельников. Этот человек возбуждал у Евсея особенный интерес к себе. Около него всегда собиралась тесная
куча людей, он стоял в середине и оттуда
тёмным ручьём тёк его густой голос.
За ним, подпрыгивая и вертя шеями, катились по мостовой какие-то
тёмные и серые растрёпанные люди, они поднимали головы и руки кверху, глядя в окна домов, наскакивали на тротуары, сбивали шапки с прохожих, снова подбегали к Мельникову и кричали, свистели, хватались друг за друга, свиваясь в
кучу, а Мельников, размахивая флагом, охал и гудел, точно большой колокол.
Весь август непрерывно шли дожди, было сыро и холодно; с полей не свозили хлеба, и в больших хозяйствах, где косили машинами, пшеница лежала не в копнах, а в
кучах, и я помню, как эти печальные
кучи с каждым днем становились все
темнее, и зерно прорастало в них.
Замолк нелепо; молчали и все. Словно сам воздух потяжелел и ночь
потемнела; нехотя поднялся Петруша и подбросил сучьев в огонь — затрещал сухой хворост, полез в клеточки огонь, и на верхушке сквозной и легкой
кучи заболтался дымно-красный, острый язычок. Вдруг вспыхнуло, точно вздрогнуло, и засветился лист на деревьях, и стали лица без морщин и теней, и во всех глазах заблестело широко, как в стекле. Фома гавкнул и сказал...
А воротясь в пекарню, освеженный и озябший, — испугался: в
темном углу около печи шевелилось что-то серое, почти бесформенная
куча живого, тихо сопевшая.
На третий день, утром, когда я вошел в хлев, они не бросились — как всегда было — под ноги мне, а, сбившись
кучей в
темном углу, встретили меня незнакомым, сиплым хрюканьем. Осветив их огнем фонаря, я увидал, что глаза животных как будто выросли за ночь, выкатились из-под седых ресниц и смотрят на меня жалобно, с великим страхом и точно упрекая. Тяжелое дыхание колебало зловонную тьму, и плавал в ней охающий, точно человечий, стон.
Большая
куча темных, одетых в лохмотья фигур лежала на дворе, шумела и ликовала, оживленная событием.
Потом я увидел
кучу деревьев, составлявших как бы беседку под мохнатыми ветвями, белыми от снега, и тонкий, как будто замирающий дымок, и около костра
темную фигуру… И все это, по обычной нелогичности сна, — казалось мне острыми, колючими льдинками, попавшими мне в грудь и холодившими сердце.
Тяжко спали изжеванные и обкусанные нищетою, оборванные диким озорством,
темные избушки слободы, тесно окружая усадьбу Воеводиных, — точно
куча мелкого мусора большую изломанную игрушку. Сима плотно прижимался к дереву ворот и, не уставая, читал.
— Идем со мной! — вдруг приказала она Симе; юноша положил удилища и покорно тронулся с места, неловко поднимая ноги. Она же шла быстро и, как бы прячась от кого-то, нагибалась к земле. Привела его в
темный угол сада и там, указав на
кучу мелкого хвороста, шепнула ему...
— Стой! — сказал Тихон Павлович, вышел из телеги и посмотрел кругом. Шагах в сорока от него
тёмной, угловатой
кучей рисовался во мраке ночи хутор; справа, рядом с ним — запруда.
Тёмная вода в ней была неподвижна и страшила этой неподвижностью. Всё кругом было так тихо и жутко. Густо одетые тенью ивы на плотине стояли прямо, строго и сурово. Где-то падали капли… Вдруг на запруду налетел ветер из рощи; вода испуганно всколыхнулась, и раздался тихий, жалобный плеск… И деревья, стряхивая сон, тоже зашумели.
Ямщик наш был одет в пеструю и мохнатую собачью доху, а так как
темные пятна этой дохи сливались с
темною же, как чернила, ночью, то на облучке нам виднелась лишь странная
куча белых заплаток, что производило самое фантастическое впечатление.
У могилы ожидал уже церковный причет и священник в старенькой черной ризе. Убитых свалили в яму и начали петь панихиду. Восковые свечи то и дело задувало ветром, зато три-четыре фонаря освещали своим тусклым колеблющимся светом
темные облики людей, окружавших могилу и там, внутри ее,
кучу чего-то безобразного, серого, кровавого.
За заставой ждал их сюрприз: в
темной луговине, у моста, стояла
куча солдат, которые, при приближении майорской кибитки, сняли шапки и зарыдали.
— Именно, именно, как проведешь пред собою все, что случилось видеть: туман, ей-богу, какой-то пойдет в голове, кто тут ныне самого себя не вырекается и другого не коверкает, и изо всего этого только какая-то
темная, мусорная
куча выходит.
Кое-где
темнели целые
кучи этого старья.
Они ехали по мягкой дороге рядом с шоссе. Шоссе внизу делало крутой изгиб вокруг оврага. За
кучею щебня, как раз на изгибе шоссе, вздымался странный
темный шар. Мужик завистливо поглядел и пощелкал языком...