Неточные совпадения
Князь, казалось, имел сказать еще многое, но как только княгиня услыхала его
тон, она, как это всегда бывало в серьезных
вопросах, тотчас же смирилась и раскаялась.
И в
тоне этого
вопроса Левин слышал, что ему легко будет сказать то, что он был намерен сказать.
— Но скажите, пожалуйста, я никогда не могла понять, — сказала Анна, помолчав несколько времени и таким
тоном, который ясно показывал, что она делала не праздный
вопрос, но что то, что она спрашивала, было для нее важнее, чем бы следовало. — Скажите, пожалуйста, что такое ее отношение к князю Калужскому, так называемому Мишке? Я мало встречала их. Что это такое?
По неопределенным ответам на
вопрос о том, сколько было сена на главном лугу, по поспешности старосты, разделившего сено без спросу, по всему
тону мужика Левин понял, что в этом дележе сена что-то нечисто, и решился съездить сам поверить дело.
После первого, страстного и мучительного сочувствия к несчастному опять страшная идея убийства поразила ее. В переменившемся
тоне его слов ей вдруг послышался убийца. Она с изумлением глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти
вопросы разом вспыхнули в ее сознании. И опять она не поверила: «Он, он убийца! Да разве это возможно?»
Религиозные настроения и
вопросы метафизического порядка никогда не волновали Самгина, к тому же он видел, как быстро религиозная мысль Достоевского и Льва Толстого потеряла свою остроту, снижаясь к блудному пустословию Мережковского, становилась бесстрастной в холодненьких словах полунигилиста Владимира Соловьева, разлагалась в хитроумии чувственника Василия Розанова и
тонула, исчезала в туманах символистов.
— Предпочитаю изучать немецкий язык, — ответил он Самгину на
вопрос о гитаре, — ответил почему-то сердитым
тоном.
— Как вы понимаете это? — выпытывала она, и всегда оказывалось, что Клим понимает не так, как следовало бы, по ее мнению. Иногда она ставила
вопросы как будто в
тоне упрека. Первый раз Клим почувствовал это, когда она спросила...
— Но нигде в мире
вопрос этот не ставится с такою остротой, как у нас, в России, потому что у нас есть категория людей, которых не мог создать даже высококультурный Запад, — я говорю именно о русской интеллигенции, о людях, чья участь — тюрьма, ссылка, каторга, пытки, виселица, — не спеша говорил этот человек, и в
тоне его речи Клим всегда чувствовал нечто странное, как будто оратор не пытался убедить, а безнадежно уговаривал.
«Безбедов говорит с высоты своей голубятни,
тоном человека, который принужден говорить о пустяках, не интересных для него. Тысячи людей портят себе жизнь и карьеру на этих
вопросах, а он, болван…»
Заседали у Веры Петровны, обсуждая очень трудные
вопросы о борьбе с нищетой и пагубной безнравственностью нищих. Самгин с недоумением, не совсем лестным для этих людей и для матери, убеждался, что она в обществе «Лишнее — ближнему» признана неоспоримо авторитетной в практических
вопросах. Едва только добродушная Пелымова, всегда торопясь куда-то, давала слишком широкую свободу чувству заботы о ближних, Вера Петровна говорила в нос, охлаждающим
тоном...
Он спросил ее пренебрежительно и насмешливо, желая рассердить этим, а она ответила в
тоне человека, который не хочет спорить и убеждать, потому что ленится. Самгин почувствовал, что она вложила в свои слова больше пренебрежения, чем он в свой
вопрос, и оно у нее — естественнее. Скушав бисквит, она облизнула губы, и снова заклубился дым ее речи...
— Эх, — вздохнул Тагильский и стал рассказывать о красотах Урала даже с некоторым жаром. Нечто поддразнивающее исчезло в его словах и в
тоне, но Самгин настороженно ожидал, что оно снова явится. Гость раздражал и утомлял обилием слов. Все, что он говорил, воспринималось хозяином как фальшивое и как предисловие к чему-то более важному. Вдруг встал
вопрос...
Он замолчал, снова вынул трубку из кармана. Его
тон вызвал у Самгина чувство обиды за Марину и обострил его неприязнь к инженеру, но он все-таки начал придумывать еще какой-то
вопрос о Марине.
Следовало не только успокоить его, но и расположить в свою пользу, а потом поставить несколько
вопросов о Марине. Сообразив это, Самгин,
тоном профессионала, заговорил о том, как можно построить защиту...
Улыбка, дружеский
тон, свободная поза — все исчезло в ней от этого
вопроса. Перед ним холодная, суровая, чужая женщина. Она была так близка к нему, а теперь казалась где-то далеко, на высоте, не родня и не друг ему.
На каждый взгляд, на каждый
вопрос, обращенный к ней, лицо ее вспыхивало и отвечало неуловимой, нервной игрой ощущений, нежных
тонов, оттенков чутких мыслей — всего, объяснившегося ей в эту неделю смысла новой, полной жизни.
А если затрогивались
вопросы живые, глубокие, то старухи
тоном и сентенциями сейчас клали на всякий разговор свою патентованную печать.
Убедившись, что Нехлюдов не в духе, и нельзя его вовлечь в приятный и умный разговор, Софья Васильевна обратилась к Колосову с
вопросом об его мнении о новой драме таким
тоном, как будто это мнение Колосова должно было решить всякие сомнения, и каждое слово этого мнения должно быть увековечено.
— Простите великодушно за то, что заставил столько ждать. Но слуга Смердяков, посланный батюшкою, на настойчивый мой
вопрос о времени, ответил мне два раза самым решительным
тоном, что назначено в час. Теперь я вдруг узнаю…
В
тоне голоса ее как бы почувствовался какой-то вызов. Именно в эту минуту
вопросы перешли к Фетюковичу.
— Оставьте все, Дмитрий Федорович! — самым решительным
тоном перебила госпожа Хохлакова. — Оставьте, и особенно женщин. Ваша цель — прииски, а женщин туда незачем везти. Потом, когда вы возвратитесь в богатстве и славе, вы найдете себе подругу сердца в самом высшем обществе. Это будет девушка современная, с познаниями и без предрассудков. К тому времени, как раз созреет теперь начавшийся женский
вопрос, и явится новая женщина…
Он упал на свое место, ломая руки в отчаянии. Прокурор и защитник стали предлагать перекрестные
вопросы, главное в том смысле: «что, дескать, побудило вас давеча утаить такой документ и показывать прежде совершенно в другом духе и
тоне?»
Общие
вопросы, гражданская экзальтация — спасали нас; и не только они, но сильно развитой научный и художественный интерес. Они, как зажженная бумага, выжигали сальные пятна. У меня сохранилось несколько писем Огарева того времени; о тогдашнем грундтоне [основном
тоне (от нем. Grundton).] нашей жизни можно легко по ним судить. В 1833 году, июня 7, Огарев, например, мне пишет...
Клещевинову неловко. По ледяному
тону, с которым матушка произносит свой бесцеремонный
вопрос, он догадывается, что она принадлежит к числу тех личностей, которые упорно стоят на однажды принятом решении. А решение это он сразу прочитал на ее лице.
Ему не приходилось еще никогда говорить с кем-нибудь о своей слепоте, и простодушный
тон девочки, предлагавшей с наивною настойчивостью этот
вопрос, отозвался в нем опять тупою болью.
Слепой не любил, когда нарушали его одиночество. Поэтому он ответил на
вопрос не особенно любезным
тоном...
Говорил он мало, и то только на
вопросы, и наконец совсем замолк, сидел и всё слушал, но видимо
утопая в наслаждении.
Родион Потапыч ждал этого
вопроса и, взглянув искоса на Кишкина, ответил самым равнодушным
тоном...
— Другие все уже вотировали этот
вопрос в экстренном заседании, — отвечал Белоярцев и, изменив
тон в еще более ласковый, благодарил Лизу за ее внимание к его просьбе.
— Прекрасно, мой милый; вы, кажется, знаете, что я всегда совершенно здорова, — отвечала бабушка таким
тоном, как будто
вопрос папа был самый неуместный и оскорбительный
вопрос. — Что ж, хотите вы мне дать чистый платок? — продолжала она, обращаясь к Гаше.
Какой-то смутный инстинкт осторожности, вызванный необычным
тоном этого
вопроса, заставил Ромашова солгать, и он ответил небрежно...
Вообще, Порфирий Петрович составляет ресурс в городе, и к кому бы вы ни обратились с
вопросом о нем, отвсюду наверное услышите один и тот же отзыв: «Какой приятный человек Порфирий Петрович!», «Какой милый человек Порфирий Петрович!» Что отзывы эти нелицемерны — это свидетельствуется не только
тоном голоса, но и всею позою говорящего. Вы слышите, что у говорящего в это время как будто порвалось что-то в груди от преданности к Порфирию Петровичу.
— Ась? Как вы посудите нашу полицейскую службу? Что б я с ним по-нашему, по-военному, должен был сделать? — проговорил он и присовокупил более спокойным и официальным
тоном: — Отвечайте на мой
вопрос!
— Это очень важный теперь
вопрос, — начал он несколько глубокомысленным
тоном, — свяжет ли железная дорога эти два города, каким это образом и в чем именно это произойдет?
При этом
вопросе Калинович вспыхнул, однако отвечал довольно равнодушным
тоном...
— Если
вопрос нескромен, так лучше его совсем не делать, — отвечал он полушутливым
тоном.
— А скажите мне, отчего луна не из чугуна? — сострил вдруг асессор, желавший продолжать
вопросы в
тоне начальника губернии.
— Прекрасный
вопрос! — сказала она обиженным
тоном, — зачем? Проведать, не случилось ли с вами чего-нибудь, здоровы ли вы?..
Шатов скривил рот, услыхав такой
вопрос, высказанный таким обыкновенным
тоном.
Она решительно не хотела объясняться и ушла видимо расстроенная. Кажется, чрезмерная готовность Степана Трофимовича поразила ее. Увы, он решительно не понимал своего положения, и
вопрос еще не представился ему с некоторых других точек зрения. Напротив, явился какой-то новый
тон, что-то победоносное и легкомысленное. Он куражился.
И Термосесов вдруг совершенно иным голосом и самою мягкою интонацией произнес: «Ну, так да, что ли? да?» Это да было произнесено таким
тоном, что у Бизюкиной захолонуло в сердце. Она поняла, что ответ требуется совсем не к тому
вопросу, который высказан, а к тому, подразумеваемый смысл которого даже ее испугал своим реализмом, и потому Бизюкина молчала. Но Термосесов наступал.
— Я не об том говорю, — отвечал он, — я говорю об том, что начальнику края следует всему давать
тон — и больше ничего. А то представьте себе, например, мое положение: однажды мне случилось — а la lettre [Буквально (фр.).] ведь это так! — разрешать
вопрос о выдаче вдовьего паспорта какой-то ратничихе!
— Про какого это «дурака», ваше превосходительство, говорить изволите? — спросил я, по силе возможности мягкостью
тона умеряя резкость моего
вопроса.
— Какая у нас охота, Вукол Логиныч… — ответил Брагин недовольным
тоном: он обиделся глупым
вопросом Шабалина, который всегда смелет что-нибудь самое несуразное.
Нередко я спрашиваю себя: примет ли от меня руку помощи утопающий действительный тайный советник и кавалер? — и, право, затрудняюсь дать ясный ответ на этот
вопрос. Думается, что примет, ежели он уверен, что никто этого не видит; но если знает, что кто-нибудь видит, то, кажется, предпочтет
утонуть. И это нимало меня не огорчает, потому что я во всяком человеке прежде всего привык уважать инстинкт самосохранения.
То она, как любознательный ребенок, приставала к Долинскому с самыми обыкновенными и незначащими
вопросами; требовала у него разъяснения самых простых, конечно ей самой хорошо известных вещей; то вдруг резко переменяла
тон и начинала придираться и говорить с ним свысока.
— Почему безрассудно?.. Странный
вопрос! — отвечала г-жа Петицкая грустно-насмешливым голосом. — Словом, — присовокупила она решительным
тоном, — любовницей я ничьей больше быть не желаю, но женой вашей с величайшим восторгом буду!
На
вопрос этот Жуквич довольно продолжительное время медлил ответом: он, видимо, соображал, в каком
тоне ему говорить, и Елена, заметившая это, поспешила ему помочь.
Он был совершенно незнаком с естественными науками и потому никогда не мог помириться с авторитетным
тоном и ученым, глубокомысленным видом людей, которые занимаются муравьиными усиками и тараканьими лапками, и ему всегда было досадно, что эти люди на основании усиков, лапок и какой-то протоплазмы (он почему-то воображал ее в виде устрицы) берутся решать
вопросы, охватывающие собою происхождение и жизнь человека.