Неточные совпадения
— Не хочешь знать
приятелей! Здравствуй, mon cher! — заговорил Степан Аркадьич, и здесь, среди этого петербургского блеска, не менее, чем в Москве, блистая своим румяным лицом и лоснящимися расчесанными бакенбардами. — Вчера приехал и очень рад, что увижу
твое торжество. Когда увидимся?
— Ну так!.. так!.. Григорий Александрович?.. Так ведь его зовут?.. Мы с
твоим барином были
приятели, — прибавил он, ударив дружески по плечу лакея, так что заставил его пошатнуться…
На дороге ли ты отдал душу Богу, или уходили тебя
твои же
приятели за какую-нибудь толстую и краснощекую солдатку, или пригляделись лесному бродяге ременные
твои рукавицы и тройка приземистых, но крепких коньков, или, может, и сам, лежа на полатях, думал, думал, да ни с того ни с другого заворотил в кабак, а потом прямо в прорубь, и поминай как звали.
—
Твоя невеста! — закричал Пугачев. — Что ж ты прежде не сказал? Да мы тебя женим и на свадьбе
твоей попируем! — Потом, обращаясь к Белобородову: — Слушай, фельдмаршал! Мы с его благородием старые
приятели; сядем-ка да поужинаем; утро вечера мудренее. Завтра посмотрим, что с ним сделаем.
— Продолжай же дорисовывать мне идеал
твоей жизни… Ну, добрые
приятели вокруг; что ж дальше? Как бы ты проводил дни свои?
Кстати, чуть не забыл: так ты, Александр, исполнишь мою просьбу бывать у нас,
твоих добрых
приятелей, которые всегда рады тебя видеть, бывать так же часто, как в прошлые месяцы?
Видишь, чья это грубая образина или прилизанная фигура в зеркале?
твоя,
приятель.
А о том, что у вас опять здесь сладилось, я только вчера в вагоне в первый раз узнал от одного из
твоих прежних
приятелей, от Залёжева, если хочешь знать.
Опять я в Москве, любезнейший Пушкин, действую снова в суде. — Деньги
твои возвращаю: Вяземская их не берет, я у себя оставить не могу; она говорит, что получит их от одесского
приятеля, я говорю, что они мне не следуют. Приими их обратно, — я никак благоразумнее не умею поступить с ними.
Ребенок был очень благонравен, добр и искренен. Он с почтением стоял возле матери за долгими всенощными в церкви Всех Скорбящих; молча и со страхом вслушивался в громовые проклятия, которые его отец в кругу
приятелей слал Наполеону Первому и всем роялистам; каждый вечер повторял перед образом: «но не моя, а
твоя да совершится воля», и засыпал, носясь в нарисованном ему мире швейцарских рыбаков и пастухов, сломавших несокрушимою волею железные цепи несносного рабства.
Не огорчайся этой неудачей: роман
твой, по-моему, очень хорош, но вся штука в том, что редакции у нас вроде каких-то святилищ, в которые доступ простым смертным невозможен, или, проще сказать, у редактора есть свой кружок
приятелей, с которыми он имеет свои, конечно, очень выгодные для него денежные счеты.
— Отлично. А как ты полагаешь,
приятелю твоему десяти тысяч на экспедицию достаточно будет?
— Ну, шайтан, гляди, это
твоя работа… — корили Маркушку
приятели. — Теперь Брагин будет раздуваться, как пузырь, нашим-то золотом.
— Может, ты сумлеваешься насчет тятеньки? — спрашивал Гордей Евстратыч, стараясь по-своему объяснить раздумье Фени. — Так он не пойдет супротив нас… Мы с ним старинные друзья-приятели… Эх, Феня, Феня!.. За одно
твое словечко, всего за одно, да я бы, кажется, весь Белоглинский завод вверх ногами повернул… Ей-богу… Птичьего молока добуду, только скажи… а?.. А уж как бы я тебя баловал да миловал… Э-эх!..
Положим, например, в игру или разврат
Ты б захотел опять пуститься
И тут
приятель твой случится
И скажет: «Эй, остерегися, брат».
О, мой Гусь, мой старый
приятель! Подожди только несколько минут, и ты увидишь такую женщину, что забудешь все на свете. И она будет
твоя, потому что кто же с тобой, Гусем, может тягаться!
—
Приятель твой, пан Гонсевский! — вскричал Истома, вскочив со скамьи.
— Да ты, дедушка, послушай, дело-то какое! — живо подхватил парень. — Они, наши, сосновские-то ребята, сказывали,
твой зять-то… Григорьем, что ли, звать?.. Слышь, убежал, сказывают, нонче ночью… Убежал и не знать куда!.. Все, говорят, понятые из Комарева искали его — не нашли… А того, слышь, приятеля-то, работника, Захара, так того захватили, сказывают. Нонче, вишь, ночью обокрали это они гуртовщика какого-то, вот что волы-то прогоняют… А в Комареве суд, говорят, понаехал — сейчас и доследились…
— От бремени разрешается
твоя супруга, — заявил
приятелю исправник, бывший до полицейской службы военным фельдшером, и крикнул в собравшуюся толпу: — Беги-ка кто за Матвевной, скажи — к роженице!
— А теперь, любезный кум, — сказал князь, тотчас же после крещения, — вот тебе за
твой труд по моей кумовской и княжеской милости тысяча рублей, завтра ты получишь отпускную, а послезавтра чтоб тебя,
приятеля, и помину здесь не было, чтоб духу
твоего здесь не пахло!
— А реляции-то [донесения.] на что, мой друг? Дерись почаще так, как ты дрался сегодня поутру, так невеста
твоя из каждых газет узнает, что ты жив. Это, мой друг, одна переписка, которую теперь мы можем вести с нашими
приятелями. А впрочем, если она будет думать, что тебя убили, так и это не беда; больше обрадуется и крепче обнимет, когда увидит тебя живого.
— Покамест и сам не знаю; но, кажется, мы выедем тут на Троицкую дорогу, а там, может быть… Да, надобно взглянуть на Рославлева. Мы проживем, братец, денька три в деревне у моего
приятеля, потом пустимся догонять наши полки, а меж тем лошадь
твою и тебя будут кормить до отвалу.
— Разумеется, на Наталье… Вот
приятель привез это известие из Москвы, и письмо к тебе есть… Слышишь, Мишук? — прибавил он, схватив сына на руки, — дядя
твой женится!.. Экая флегма злодейская! и тут только глазами хлопает!
Круглова. Да и кажется… Господи-то меня сохрани! Видела я, дочка, видела эту приятность-то. И теперь еще, как вспомню, так по ночам вздрагиваю. А как приснится, бывало, поначалу-то,
твой покойный отец, так меня сколько раз в истерику ударяло. Веришь ты, как я зла на них, на этих самодуров проклятых! И отец-то у меня был такой, и муж-то у меня был еще хуже, и приятели-то его все такие же; всю жизнь-то они из меня вымотали. Да, кажется, приведись только мне, так я б одному за всех выместила.
— Покорно благодарю… Вот еще нашелся
приятель! Знаю я, что такое
твоя красивая паутина. Наверно, ты когда-нибудь был человеком, а теперь только притворяешься пауком.
— Ну, нет. Если ты
приятель Дюрока, то, значит, и мой, а поэтому я присоединю тебя к нашему плану. Мы все пойдем смотреть кое-что в этой лачуге. Тебе, с
твоим живым соображением, это может принести пользу. Пока, если хочешь, сиди или смотри картины. Поп, кто приехал сегодня?
— Нет слушай: у него был добрый сосед, его друг и
приятель, занимавший первое место за столом его, товарищ на охоте, ласкавший детей его, — простосердечный, который всегда стоял с ним рядом в церкви, снабжал его деньгами в случае нужды, ручался за него своею головою — что ж… разве этого не довольно для погибели человека? — погоди… не бледней… дай руку: огонь, текущий в моих жилах, перельется в тебя… слушай далее: однажды на охоте собака отца
твоего обскакала собаку его друга; он посмеялся над ним: с этой минуты началась непримиримая вражда — 5 лет спустя
твой отец уж не смеялся.
— Ляг, усни, — настойчиво повторила матушка. — А потом мы тебя чаем напо́им — ну, и потолкуем с тобою. Не унывай,
приятель старинный! Если тебя из
твоего дома выгнали, в моем доме ты всегда найдешь себе приют… Я ведь не забыла, что ты мне жизнь спас.
— Ну, что же,
приятелю? Не долги он, друг мой, хочет выплачивать, а ему самому нужны деньги: в клуб да по кофейням не на что ездить, ну и давай ему денег: может быть, даже и возлюбленную заведет, а жена ему приготовляй денег. Мало того, что обманул решительно во всем, еще хочет и
твое состояние проматывать.
Он называл его великим Яковлевым, заставлял декламировать разные места из его ролей, подстрекая словами: «Ну, Алексей Семеныч, покажи себя, не ударь лицом в грязь; мне хочется, чтобы вот молодой мой
приятель (указывая на меня) увидел тебя во всей славе
твоего великого таланта».
Погуляев. Ах, чудак! Да неужли ты забыл? Помнишь, учились вместе? Помнишь, в Нескучном саду гуляли? А помнишь, я у
твоей жены на именинах был? Ну, а не помнишь — все равно, давай снова познакомимся. Давай руку. Ну, вот мы и
приятели.
Анна Устиновна.
Приятель твой, Погуляев?
Вовсе не потому, что я тебе товарищ и
приятель и что я вижу тут вопрос о
твоем счастии.
— Эй, Кузьма, кособокая кикимора! — гремит солдат, напрягая грудь. — Иди сюда, вот я раздену, оголю пакостную душу
твою, покажу её людям! Приходит вам, дьяволы, последний час, кайтесь народу! Рассказывай, как ты прижимал людей, чтобы в Думу вора и
приятеля твоего Мишку Маслова провести! Чёрной сотни воевода, эй, кажи сюда гнусную рожу, доноситель, старый сыщик, рассказывай нам, миру, почём Христа продаёшь?
Мое село, Державино, ведь не с большим сто верст от имения вашего батюшки (сто верст считалось тогда соседством в Оренбургской губернии)…» Гаврила Романыч подозвал к себе моего брата, приласкал его, потрепав по плечу, и сказал, что он прекрасный молодой человек, что очень рад его дружбе с своими Капнистами, и прибавил: «Да тебе не пора ли на ученье?
приятели твои, я видел, ушли».
— Зачем же нас в неведенье держишь? — сказал Патап Максимыч. — Здесь свои люди, стары
твои друзья, кондовые
приятели, а кого не знаешь — то чада и домочадцы их.
Думаю: «Постой ты, баламут, точи лясы, морочь людей, вываливай из себя все дотла, а затеек
твоих как нам не видать?..» Сродственник на ту пору был у меня да
приятель старинный — удельного голову Захлыстина Михайлу Васильевича не слыхал ли?..
— Ты-то откуда? По
твоему письму к воскресенью надобно было тебя ждать… А ты вон какой прыткий! — не слушая Меркулова, говорил Веденеев и снова принялся обнимать и целовать
приятеля…
— Заволжский друг-приятель
твой с места меня согнал, — продолжал Корней. — Рассчитал и меня, и Василья Фадеича как следует, ни копеечки против расчетных книжек не удержал. В этом ему надо чести приписать. Да чуешь ли ты, что я говорю тебе?
— Успел, значит, с
приятелем повидаться! — отозвался Доронин. — Какой славный
твой Дмитрий Петрович!.. Редкостный человек, неописанный… Про цены-то сказывал тебе?
Из ближних взять было некого, народ все ненадежный, недаром про него исстари пословицы ведутся. «В Хвалыне ухорезы, в Сызрани головорезы», а во славной слободке Малыковке двух раз вздохнуть не поспеешь, как самый закадычный
приятель твой обогреет тебя много получше, чем разбойник на большой дороге.
— Прекрасно сделал, что пригласил их, и я очень рад познакомиться с
приятелями твоей сестры, но только два условия: сейчас мне дома нужно написать маленькую цидулочку, и потом не сердись, что я долее половины двенадцатого ни за что у вас не останусь.
— Слушай, кунак [Кунак — друг,
приятель.] Магомет, — вырвалось у него в одну из таких бесед, — тебе нечего беспокоиться за
твою дочь: она счастлива, ей хорошо здесь, наша вера стала ей родной и близкой. Да и поправить сделанного нельзя… Не беспокой же ты даром мою княгиню. Видит Бог, она не переставала быть тебе покорной дочерью. Передай это своему мулле, и пусть он поменьше заботится о нас, да поусерднее молится Аллаху.
— Ты должна это сделать для отца
твоего. Его
приятель и сослуживец в таком положении. Ты хоть каплю имей дворянского чувства.
— Ветер!.. Хорош ветер!.. Упокой, господи, душу раба
твоего Дмитрия!.. Хороший был человек, славный был человек, любил я его, душа в душу мы с ним жили… Еще в Петербурге
приятелями были, у князя Михайлы ознакомились, когда князь Михайла во времени был. Обоим нам за одно дело и в деревни велено… Все, бывало, вместе с ним… Ох, господи!.. Страшно, отче святый!..
— Ходя (
приятель),
твоя мадама ю (у тебя жена есть)?
— Здорово,
приятель! — сказал он, застав адвоката дома. — Я к тебе… Пришел благодарить, братец, за
твои труды… Денег не хочешь брать, так возьми хоть эту вот вещицу… вот, братец ты мой… Вещица — роскошь!
—
Твоя речь впереди. Послушай сначала, что я скажу тебе. При моем состоянии и при помощи моих друзей и
приятелей я мог бы доставить тебе видное место в статской службе, где бы ты мог скоро отличиться…
— Можешь на него и не отвечать. Ежели действительно таинство, как для церковного, — тогда об этом речь будет после; а коли ты на него смотришь только как на необходимость или как на запись в нотариальной конторе — тогда я тебе, как
твой товарищ и
приятель, скажу: так не гож/о, Иван Прокофьич.
В Москве у меня много
приятелей, сильных, знатных людей: молви мне лишь слово, к
твоим услугам!