Неточные совпадения
Бал только что начался, когда Кити
с матерью входила на большую, уставленную
цветами и лакеями в пудре и
красных кафтанах, залитую светом лестницу.
На станции ее знали, дородная баба, называя ее по имени и отчеству, сочувственно охая, увела ее куда-то, и через десяток минут Никонова воротилась в пестрой юбке, в
красной кофте, одетой, должно быть, на голое тело; голова ее была повязана желтым платком
с цветами.
И не одну сотню раз Клим Самгин видел, как вдали, над зубчатой стеной елового леса
краснеет солнце, тоже как будто усталое, видел облака, спрессованные в такую непроницаемо плотную массу
цвета кровельного железа, что можно было думать: за нею уж ничего нет, кроме «черного холода вселенской тьмы», о котором
с таким ужасом говорила Серафима Нехаева.
Когда она злилась,
красные пятна
с ее щек исчезали, и лицо, приняв пепельный
цвет, мертвело, а в глазах блестели зеленые искры.
С телеги, из-под нового брезента, высунулась и просительно нищенски тряслась голая по плечо рука, окрашенная в синий и
красный цвета, на одном из ее пальцев светилось золотое кольцо.
Знакомый, уютный кабинет Попова был неузнаваем; исчезли
цветы с подоконников, на месте их стояли аптечные склянки
с хвостами рецептов, сияла насквозь пронзенная лучом солнца бутылочка
красных чернил, лежали пухлые, как подушки, «дела» в синих обложках; торчал вверх дулом старинный пистолет, перевязанный у курка галстуком белой бумажки.
— Там — все наше, вплоть до реки Белой наше! — хрипло и так громко сказали за столиком сбоку от Самгина, что он и еще многие оглянулись на кричавшего. Там сидел краснолобый, большеглазый,
с густейшей светлой бородой и сердитыми усами, которые не закрывали толстых губ ярко-красного
цвета, одной рукою,
с вилкой в ней, он писал узоры в воздухе. — От Бирска вглубь до самых гор — наше! А жители там — башкирье, дикари, народ негодный, нерабочий, сорье на земле, нищими по золоту ходят, лень им золото поднять…
Она стояла, прислонясь спиною к тонкому стволу березы, и толкала его плечом,
с полуголых ветвей медленно падали желтые листья, Лидия втаптывала их в землю, смахивая пальцами непривычные слезы со щек, и было что-то брезгливое в быстрых движениях ее загоревшей руки. Лицо ее тоже загорело до
цвета бронзы, тоненькую, стройную фигурку красиво облегало синее платье, обшитое
красной тесьмой, в ней было что-то необычное, удивительное, как в девочках цирка.
Клим, не ответив, улыбнулся; его вдруг рассмешила нелепо изогнутая фигура тощего человека в желтой чесунче,
с желтой шляпой в руке,
с растрепанными волосами пенькового
цвета;
красные пятна на скулах его напоминали о щеках клоуна.
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого
цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на другой — семь. Внизу пред ними, на коленях, маленький человечек снял
с плеч своих огромную, больше его тела, двуличную голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что картина названа: «В руки твои предаю дух мой». А руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
Материя двух
цветов, белая и
красная,
с ткаными узорами, но так проста, что в порядочном доме нельзя и драпри к окну сделать.
Действительно, лицо Веревкина поражало
с первого раза: эти вытаращенные серые глаза, которые смотрели, как у амфибии, немигающим застывшим взглядом, эти толстые мясистые губы, выдававшиеся скулы, узкий лоб
с густыми, почти сросшимися бровями, наконец, этот совершенно особенный
цвет кожи — медно-красный, отливавший жирным блеском, — все достаточно говорило за себя.
Отдельный стол был поставлен для баб, которые работали при затолчке плотины; он теперь походил на гряду
с маком и весело пестрел
красными, синими и желтыми
цветами.
Остальное помещение клуба состояло из шести довольно больших комнат, отличавшихся большей роскошью сравнительно
с обстановкой нижнего этажа и танцевального зала; в средней руки столичных трактирах можно встретить такую же вычурную мебель, такие же трюмо под орех, выцветшие драпировки на окнах и дверях. Одна комната была отделана в
красный цвет, другая — в голубой, третья — в зеленый и т. д. На диванчиках сидели дамы и мужчины, провожавшие Привалова любопытными взглядами.
Но убранство комнат также не отличалось особым комфортом: мебель была кожаная,
красного дерева, старой моды двадцатых годов; даже полы были некрашеные; зато все блистало чистотой, на окнах было много дорогих
цветов; но главную роскошь в эту минуту, естественно, составлял роскошно сервированный стол, хотя, впрочем, и тут говоря относительно: скатерть была чистая, посуда блестящая; превосходно выпеченный хлеб трех сортов, две бутылки вина, две бутылки великолепного монастырского меду и большой стеклянный кувшин
с монастырским квасом, славившимся в околотке.
Кроме растущей здесь в изобилии калины, орешника и леспедецы мы заметили перистые пятерные листочки и характерные бледно-желтые
цветы лапчатки, затем кустарниковую низкорослую рябину, дающую мелкие и почти безвкусные светло-красные плоды, а рядом
с нею даурский можжевельник, стелющийся по земле и поднимающий кверху свои густые зеленые ветви
с матово-синим оттенком и прошлогодними сухими ягодами.
Я кликнул Дерсу и Сунцая и отправился туда узнать, в чем дело. Это оказался железисто-сернисто-водородный теплый ключ. Окружающая его порода
красного цвета; накипь белая, известковая; температура воды +27°
С. Удэгейцам хорошо известен теплый ключ на Уленгоу как место, где всегда держатся лоси, но от русских они его тщательно скрывают.
В августе пауки эти пропадают, и на их месте появляются другие, меньших размеров, желто-зеленого
цвета,
с красным рисунком на брюшке и головогруди.
Ближе к морю держались самые крупные и красивые кулики-сороки
с красными клювами и ногами серо-фиолетового
цвета.
Не успели мы ступить несколько шагов, как нам навстречу из-за густой ракиты выбежала довольно дрянная легавая собака, и вслед за ней появился человек среднего роста, в синем, сильно потертом сюртуке, желтоватом жилете, панталонах
цвета гри-де-лень или блё-д-амур [Розовато-серого (от фр. gris de lin)… голубовато-серого (от фр. bleu d’amour).], наскоро засунутых в дырявые сапоги,
с красным платком на шее и одноствольным ружьем за плечами.
Растительное сообщество по берегам протоков состояло из кустарниковой ольхи
с резкими жилками на крупных листьях; перистого боярышника, который имеет серую кору, клиновидные листья и редкие шипы; рябины бузинолистной
с темно-зелеными листьями и
с крупными ярко-красными плодами; жимолости съедобной, ее легко узнать по бурой коре, мелкой листве и удлиненным ягодам темно-синего
цвета с матовым налетом, и наконец даурского луносемянника, вьющегося около других кустарников.
Воспользовавшись свободным временем, я стал осматривать древесную и кустарниковую растительность и отметил у себя в записной книжке: белый клен
с гладкой зеленоватой корой и
с листьями, слабо зазубренными, мохнатыми и белесоватыми снизу; черемуху Маака, отличительными признаками которой являются кора, напоминающая бересту, и остроконечная зазубренная листва; каменную березу
с желтовато-грязной корой, чрезвычайно изорванной и висящей лохмотьями; особый вид смородины, почти не отличающийся от обыкновенной
красной, несмотря на август месяц, на кустах еще не было ягод; шиповник без шипов
с красноватыми ветвями, мелкими листьями и крупными розовыми
цветами; спирею, имеющую клиновидно-заостренные, мелкозубчатые листья и белые
цветы, и бузину — куст со светлой корой,
с парноперистыми, овальноланцетовидными и мелкозазубренными листьями и
с желтоватыми
цветами.
Около реки и вообще по сырым местам, где больше света, росли: козья ива — полукуст-полудерево; маньчжурская смородина
с трехлопастными острозубчатыми листьями; таволожка шелковистая — очень ветвистый кустарник, который легко узнать по узким листьям, любящий каменистую почву; жасмин — теневое растение
с красивыми сердцевидными, заостренными листьями и белыми
цветами и ползучий лимонник
с темной крупной листвой и
красными ягодами, цепляющийся по кустам и деревьям.
Синими
цветами из травянистых зарослей выделялся борец
с зубчатыми листьями, рядом
с ним — башмачки
с большими ланцетовидными листьями, нежные василистники
с характерными яркими
цветами, большие огненно-красные зорки
с сидячими овально-ланцетовидными листьями и группы оранжевых троллиусов.
Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка
с круглым личиком,
с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами,
с беспечно улыбавшимися розовыми губками,
с повязанными на голове
красными и синими лентами, которые, вместе
с длинными косами и пучком полевых
цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Он безобидно и подробно рассказывал, как барыня, в кисейном белом платье и воздушном платочке небесного
цвета, сидела на крылечке
с колонками, в
красном креслице, а Христофор стегал перед нею баб и мужиков.
Журавль весь светло-пепельного сизого
цвета; передняя часть его головы покрыта черными перышками, а задняя, совершенно голая, поросла темно-красными бородавочками и кажется пятном малинового
цвета; от глаз идут беловатые полоски, исчезающие в темно-серых перьях позади затылка, глаза небольшие, серо-каштановые и светлые, хвост короткий: из него, начиная
с половины спины, торчат вверх пушистые, мягкие, довольно длинные, красиво загибающиеся перья; ноги и три передние пальца покрыты жесткою, как будто истрескавшеюся, черною кожею.
Потом,
с прибавлением теплоты в воздухе,
с каждым днем токует громче, дольше, горячее и, наконец, доходит до исступления: шея его распухает, перья на ней поднимаются, как грива, брови, спрятанные во впадинках, прикрытые в обыкновенное время тонкою, сморщенною кожицею, надуваются, выступают наружу, изумительно расширяются, и
красный цвет их получает блестящую яркость.
С последними
с первого взгляда их не различишь: вся разница состоит в том, что дикий голубь поменьше, постатнее русского; весь чисто-сизый, и ножки у него не
красные, а бледно-бланжевого
цвета.
Есть точно такие же маленькие нырки, не более чирка, и есть еще нырки большие,
с красными головами, широким носом пепельного
цвета и широкими лапами абрикосового
цвета. И тех и других мне видеть близко не удалось.
Глаза темные, брови широкие и
красные, голова небольшая, шея довольно толстая; издали глухарь-косач покажется черным, но это несправедливо: его голова и шея покрыты очень темными, но в то же время узорно-серыми перышками; зоб отливает зеленым глянцем, хлупь испещрена белыми пятнами по черному полю, а спина и особенно верхняя сторона крыльев — по серому основанию имеют коричневые длинные пятна; нижние хвостовые перья — темные,
с белыми крапинками на лицевой стороне, а верхние, от спины идущие, покороче и серые; подбой крыльев под плечными суставами ярко-белый
с черными крапинами, а остальной — сизо-дымчатый; ноги покрыты мягкими, длинными, серо-пепельного
цвета перышками и очень мохнаты до самых пальцев; пальцы же облечены, какою-то скорлупообразною, светлою чешуйчатою бронею и оторочены кожаною твердою бахромою; ногти темные, большие и крепкие.
Коростель покрыт перьями красно-бурого
цвета,
с небольшими, продолговатыми, темными полосками или пестринками; крылья у него гораздо
краснее; по всей спине лежат длинные перья, темноватые посредине и
с светло-коричневыми обводками по краям; брюшко гораздо светлее, зоб отливает каким-то слегка сизым глянцем, нос обыкновенного рогового, а ноги светло-костяного
цвета, подбой крыльев
красный, на боках, под ними, перышки пестрые.
По будням — синие сюртуки
с красными воротниками и брюки того же
цвета: это бы ничего; но зато по праздникам — мундир (синего сукна
с красным воротником, шитым петлицами, серебряными в первом курсе, золотыми — во втором), белые панталоны, белый жилет, белый галстук, ботфорты, треугольная шляпа — в церковь и на гулянье.
Наружность кандидата весьма симпатична, но очень непрезентабельна: он невысок ростом, сутул,
с широкою впалой грудью, огромными
красными руками и большою головою
с волосами самого неопределенного
цвета.
Тамара
с голыми белыми руками и обнаженной шеей, обвитой ниткой искусственного жемчуга, толстая Катька
с мясистым четырехугольным лицом и низким лбом — она тоже декольтирована, но кожа у нее
красная и в пупырышках; новенькая Нина, курносая и неуклюжая, в платье
цвета зеленого попугая; другая Манька — Манька Большая или Манька Крокодил, как ее называют, и — последней — Сонька Руль, еврейка,
с некрасивым темным лицом и чрезвычайно большим носом, за который она и получила свою кличку, но
с такими прекрасными большими глазами, одновременно кроткими и печальными, горящими и влажными, какие среди женщин всего земного шара бывают только у евреек.
Через несколько времени принесли два венка: один от Тамары из астр и георгинов
с надписью на белой ленте черными буквами: «Жене-от подруги», другой был от Рязанова, весь из
красных цветов; на его
красной ленте золотыми литерами стояло: «Страданием очистимся». От него же пришла и коротенькая записка
с выражением соболезнования и
с извинением, что он не может приехать, так как занят неотложным деловым свиданием.
С четверга на Страстной начали красить яйца: в
красном и синем сандале, в се́рпухе и луковых перьях; яйца выходили
красные, синие, желтые и бледно-розового рыжеватого
цвета.
Сверх того, она
с необыкновенным искусством простым перочинным ножичком выскабливала на
красных яйцах чудесные узоры,
цветы и слова: «Христос воскрес».
Я как теперь гляжу на него: высокий ростом, благообразный лицом,
с длинными русыми волосами, в которых трудно было разглядеть седину, в длинном сюртуке горохового
цвета с огромными медными пуговицами, в синих пестрых чулках
с красными стрелками и башмаках
с большими серебряными пряжками, опирался он на камышовую трость
с вызолоченным набалдашником.
Вот мой разговор
с I — там, вчера, в Древнем Доме, среди заглушающего логический ход мыслей пестрого шума —
красные, зеленые, бронзово-желтые, белые, оранжевые
цвета… И все время — под застывшей на мраморе улыбкой курносого древнего поэта.
— Но ты не знал и только немногие знали, что небольшая часть их все же уцелела и осталась жить там, за Стенами. Голые — они ушли в леса. Они учились там у деревьев, зверей, птиц,
цветов, солнца. Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую,
красную кровь.
С вами хуже: вы обросли цифрами, по вас цифры ползают, как вши. Надо
с вас содрать все и выгнать голыми в леса. Пусть научатся дрожать от страха, от радости, от бешеного гнева, от холода, пусть молятся огню. И мы, Мефи, — мы хотим…
Вице-губернатор торопливо поклонился им и, как бы желая прекратить эту тяжелую для него сцену, проворно вышел. Князь тотчас же юркнул за ним. Проходя по канцелярии, Калинович сказал ему что-то очень тихо.
Красный цвет в лице князя мгновенно превратился в бледный. Некоторые писцы видели, как он, почти шатаясь, сошел потом
с лестницы, где ожидал его полицеймейстер,
с которым он и поехал куда-то.
— Ну,
с цветка, что ли, — сказал Петр Иваныч, — может быть, еще
с желтого, все равно; тут что попадется в глаза, лишь бы начать разговор; так-то слова
с языка нейдут. Ты спросил, нравится ли ей
цветок; она отвечала да; почему, дескать? «Так», — сказала она, и замолчали оба, потому что хотели сказать совсем другое, и разговор не вязался. Потом взглянули друг на друга, улыбнулись и
покраснели.
Говоря
с начальством или сердясь на юнкеров, он совсем становился похожим на индюка: так же он надувался,
краснел до лилового
цвета, шипел и, теряя волю над словом, болботал путаную ерунду.
Изменилась, в свою очередь, и Муза Николаевна, но только в противную сторону, так что, несмотря на щеголеватое домашнее платье, она казалась по крайней мере лет на пять старше Сусанны Николаевны, и главным образом у нее подурнел
цвет лица, который сделался как бы у англичанки, пьющей портер:
красный и
с небольшими угрями; веки у Музы Николаевны были тоже такие, словно бы она недавно плакала, и одни только ее прекрасные рыжовские глаза говорили, что это была все та же музыкантша-поэтесса.
Маленький господин, выскочив из пошевней и почти пробежав наружное
с двумя гипсовыми львами крыльцо, стал затем проворно взбираться по широкой лестнице, устланной
красным ковром и убранной
цветами, пройдя которую он гордо вошел в битком набитую ливрейными лакеями переднюю.
— Да не то что за меня, говорит, я так сделаю, что и ни за кого Акулька ваша теперь не пойдет, никто не возьмет, и Микита Григорьич теперь не возьмет, потому она теперь бесчестная. Мы еще
с осени
с ней на житье схватились. А я теперь за сто раков […за сто раков. — Рак — в просторечии десять рублей (десятирублевая ассигнация была
красного цвета).] не соглашусь. Вот на пробу давай сейчас сто раков — не соглашусь…
Есть прелестный подбор
цветов этого времени года:
красные, белые, розовые, душистые, пушистые кашки; наглые маргаритки; молочно-белые
с ярко-желтой серединой «любишь-не-любишь»
с своей прелой пряной вонью; желтая сурепка
с своим медовым запахом; высоко стоящие лиловые и белые тюльпановидные колокольчики; ползучие горошки; желтые,
красные, розовые, лиловые, аккуратные скабиозы;
с чуть розовым пухом и чуть слышным приятным запахом подорожник; васильки, ярко-синие на солнце и в молодости и голубые и краснеющие вечером и под старость; и нежные,
с миндальным запахом, тотчас же вянущие,
цветы повилики.
С треском развернулись невиданные, бледно-красные
цветы и горели, обугливаясь по краям. Передонов смотрел в ужасе на эти пламенные
цветы.
Сад желтел и пестрел плодами да поздними
цветами. Было тут много плодовых и простых деревьев да кустов: невысокие раскидистые яблони, круглолистые груши, липы, вишни
с гладкими блестящими листьями, слива, жимолость. На бузиновых кустах
краснели ягоды. Около забора густо
цвела сибирская герань, — мелкие бледно-розовые
цветки с пурпуровыми жилками.