Неточные совпадения
Самгин, мигая, вышел в густой, задушенный кустарником сад; в густоте зарослей, под липами, вытянулся длинный одноэтажный дом,
с тремя
колоннами по фасаду,
с мезонином в три окна, облепленный маленькими пристройками, — они подпирали его
с боков, влезали на крышу. В этом доме кто-то жил, — на подоконниках мезонина стояли цветы. Зашли за угол, и оказалось, что дом стоит на пригорке и задний фасад его — в два этажа. Захарий открыл маленькую дверь и посоветовал...
Прошел мимо плохонького театра, построенного помещиком еще до «эпохи великих реформ», мимо дворянского собрания, купеческого клуба, повернул в широкую улицу дворянских особняков и нерешительно задержал шаг, приближаясь к двухэтажному каменному дому,
с тремя
колоннами по фасаду и
с вывеской на воротах: «Белошвейная мастерская мадам Ларисы Нольде».
Самгин наблюдал. Министр оказался легким, как пустой, он сам, быстро схватив протянутую ему руку студента, соскочил на землю, так же быстро вбежал
по ступенькам, скрылся за
колонной,
с генералом возились долго, он — круглый, как бочка, — громко кряхтел, сидя на краю автомобиля, осторожно спускал ногу
с красным лампасом, вздергивал ее, спускал другую, и наконец рабочий крикнул ему...
Там, в церкви, толпилось
по углам и у дверей несколько стариков и старух. За
колонной, в сумрачном углу, увидел он Веру, стоящую на коленях,
с наклоненной головой,
с накинутой на лицо вуалью.
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала других извозчиков, и бросалась в разные стороны на несколько шагов, и махала руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих разную разность у
колонн Гостиного двора; парни любовались на нее, обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней
с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня, в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что делает, хватила
по уху ближайшего из собеседников — парня лет 17, не без грации высовывавшего ей язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под рукой; Марья Алексевна вцепилась в них.
Великолепные
колонны с лепными карнизами переходят в покойные своды, помнящие тайные сборища масонов, —
по преданиям, здесь был кабинет Хераскова. Сквозь полумрак рельефно выступает орнамент — головы каких-то рыцарей.
Господский дом на Низах был построен еще в казенное время,
по общему типу построек времен Аракчеева:
с фронтоном, белыми
колоннами, мезонином, галереей и подъездом во дворе. Кругом шли пристройки: кухня, людская, кучерская и т. д. Построек было много, а еще больше неудобств, хотя главный управляющий Балчуговских золотых промыслов Станислав Раймундович Карачунский и жил старым холостяком. Рабочие перекрестили его в Степана Романыча. Он служил на промыслах уже лет двенадцать и давно был своим человеком.
Затем в одном доме она встречается
с молодым человеком: молодого человека Вихров списал
с самого себя — он стоит у
колонны, закинув курчавую голову свою немного назад и заложив руку за бархатный жилет, — поза, которую Вихров сам,
по большей части, принимал в обществе.
На углу, в аудиториуме — широко разинута дверь, и оттуда — медленная, грузная
колонна, человек пятьдесят. Впрочем, «человек» — это не то: не ноги — а какие-то тяжелые, скованные, ворочающиеся от невидимого привода колеса; не люди — а какие-то человекообразные тракторы. Над головами у них хлопает
по ветру белое знамя
с вышитым золотым солнцем — и в лучах надпись: «Мы первые! Мы — уже оперированы! Все за нами!»
Приятность этих ощущений в нем была, однако, уничтожена мгновенно, когда он взглянул в один из углов залы и увидел господина
с бородой, стоявшего по-прежнему у
колонны, и около него — Белавина.
В это время перед самой ротой мгновенно вспыхнуло пламя, раздался ужаснейший треск, оглушил всю роту, и высоко в воздухе зашуршели камни и осколки (
по крайней мере секунд через 50 один камень упал сверху и отбил ногу солдату). Это была бомба
с элевационного станка, и то, что она попала в роту, доказывало, что французы заметили
колонну.
А всё те же звуки раздаются
с бастионов, всё так же —
с невольным трепетом и суеверным страхом, — смотрят в ясный вечер французы из своего лагеря на черную изрытую землю бастионов Севастополя, на черные движущиеся
по ним фигуры наших матросов и считают амбразуры, из которых сердито торчат чугунные пушки; всё так же в трубу рассматривает,
с вышки телеграфа, штурманский унтер-офицер пестрые фигуры французов, их батареи, палатки,
колонны, движущиеся
по Зеленой горе, и дымки, вспыхивающие в траншеях, и всё
с тем же жаром стремятся
с различных сторон света разнородные толпы людей,
с еще более разнородными желаниями, к этому роковому месту.
Вдоль стен
по обеим сторонам залы идут мраморные
колонны, увенчанные завитыми капителями. Первая пара
колонн служит прекрасным основанием для площадки
с перилами. Это хоры, где теперь расположился известнейший в Москве бальный оркестр Рябова: черные фраки, белые пластроны, огромные пушистые шевелюры. Дружно ходят вверх и вниз смычки. Оттуда бегут, смеясь, звуки резвого, возбуждающего марша.
Александров спустился
по ступеням и стал между
колоннами. Теперь его красавица
с каштаново-золотистой короной волос стояла выше его и, слегка опустив голову и ресницы, глядела на него
с легкой улыбкой, точно ожидая его приглашения.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай
по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими
колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями
с таковыми же лепными надписями на славянском языке:
с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
По обеим же сторонам
колонны непрерывной цепью, спускаясь и поднимаясь
по балкам, шли егеря в высоких сапогах, полушубках и папахах,
с ружьями на плечах и патронами на перевязи.
В Москве есть особая varietas [разновидность (лат.).] рода человеческого; мы говорим о тех полубогатых дворянских домах, которых обитатели совершенно сошли со сцены и скромно проживают целыми поколениями
по разным переулкам; однообразный порядок и какое-то затаенное озлобление против всего нового составляет главный характер обитателей этих домов, глубоко стоящих на дворе,
с покривившимися
колоннами и нечистыми сенями; они воображают себя представителями нашего национального быта, потому что им «квас нужен, как воздух», потому что они в санях ездят, как в карете, берут за собой двух лакеев и целый год живут на запасах, привозимых из Пензы и Симбирска.
Двадцатого февраля 1886 года — юбилей
С. А. Юрьева, празднуется в
Колонном зале «Эрмитажа». Глаголями стояли сверкающие серебром и цветами столы в окружении темной зелени лавров и пальм. Я был командирован редакцией «Русских ведомостей» дать отчет о юбилее, и когда явился, то уже все сидели за столом.
По правую сторону юбиляра сидела Г. Н. Федотова, а
по левую — М. Н. Ермолова. Обед был сервирован на сто пятьдесят персон. Здесь были все крупные представители ученой, литературной и артистической Москвы…
Зарецкой и Зарядьев подошли к
колонне; капитан стал на свое место. Ударили поход. Одна рота отделилась от прикрытия, выступила вперед, рассыпалась
по кустам вдоль речки, и
с обеих сторон началась жаркая ружейная перестрелка, заглушаемая
по временам неприятельской и нашей канонадою, которая становилась час от часу сильнее.
Сам Карл Федорович
с нами в поход не шел, иначе, подъехав к левому его стремени, я считал бы себя безопасным от всякого рода выходок собравшейся в кучку
с левой стороны походной
колонны зубоскалов. Чтобы избежать заведомо враждебной среды, я безотлучно шел в голове полка, перед трубаческим хором, начинавшим
по знаку штаб-трубача играть при вступлении во всякое жилое место. Мои поездки к Петковичам не могли быть неизвестны в полку; но едва ли многие знали, где именно Федоровка.
Конечно, были и такие, которые далеко превосходили Бешметева; к числу таких,
по преимуществу, принадлежал высокий господин лет тридцати пяти, стоявший за
колонною: одет он был весь в черном, начиная
с широкого, английского покроя, фрака, до небрежно завязанного атласного галстука.
Высоким господином интересовались, кажется, многие дамы: некоторые на него взглядывали, другие приветливо ему кланялись, а одна молодая дама даже
с умыслом села близ него, потому что, очень долго заставив своего кавалера, какого-то долговязого юношу, носить
по зале стул, наконец показала на
колонну, около которой стоял франт; но сей последний решительно не обратил на нее внимания и продолжал лениво смотреть на свои усы.
Сад при доме Барабошевых; прямо против зрителей большая каменная беседка
с колоннами; на площадке, перед беседкой, садовая мебель: скамейки
с задками на чугунных ножках и круглый столик;
по сторонам кусты и фруктовые деревья; за беседкой видна решетка сада.
Он увидел за одним разом столько почтенных стариков и полустариков
с звездами на фраках, дам, так легко, гордо и грациозно выступавших
по паркету или сидевших рядами, он услышал столько слов французских и английских, к тому же молодые люди в черных фраках были исполнены такого благородства,
с таким достоинством говорили и молчали, так не умели сказать ничего лишнего, так величаво шутили, так почтительно улыбались, такие превосходные носили бакенбарды, так искусно умели показывать отличные руки, поправляя галстук, дамы так были воздушны, так погружены в совершенное самодовольство и упоение, так очаровательно потупляли глаза, что… но один уже смиренный вид Пискарева, прислонившегося
с боязнию к
колонне, показывал, что он растерялся вовсе.
После громадной пустой залы
с колоннами мне было как-то не
по себе в этом небольшом уютном доме, в котором не было на стенах олеографий и прислуге говорили «вы», и все мне казалось молодым и чистым благодаря присутствию Лиды и Мисюсь, и все дышало порядочностью.
По моему мнению, эта круглая, тяжелая беседка на неуклюжих
колоннах, соединявшая в себе лиризм старого могильного памятника
с топорностью Собакевича, была самым поэтическим уголком во всем городе.
Лодка шла быстро; вода журчала под носом; не хотелось говорить, отдавшись здоровому ощущению мускульной работы и тишине ночи. Меж деревьев всем широким фасадом выглянул дом
с белыми
колоннами балкона; окна везде были темны: все уже спят. Слева выдвинулись липы и снова скрыли дом. Сад исчез назади;
по обе стороны тянулись луга; берег черною полосою отражался в воде, а дальше
по реке играл месяц.
Только
по фырканью и редкому топоту можно было разобрать в этой непроницаемой темноте, где стоят запряженные передки и ящики, и
по светящимся точкам пальников — где стоят орудия. Со словами: «
С богом», зазвенело первое орудие, за ним зашумел ящик, и взвод тронулся. Мы все сняли шапки и перекрестились. Вступив в интервал между пехотою, взвод остановился и
с четверть часа дожидался сбора всей
колонны и выезда начальника.
Утром на заре мы двинулись. Весь наш корпус переводился
с правого фланга в центр.
По дорогам сплошными массами тянулись пехотные
колонны, обозы, батареи и парки. То и дело происходили остановки…
С заходом солнца канонада замолкла. Всю ночь
по колонным дорогам передвигались
с запада на восток пехотные части, батареи, парки. Под небом
с мутными звездами далеко разносился в темноте шум колес
по твердой, мерзлой земле. В третьем часу ночи взошла убывающая луна, — желтая, в мутной дымке, как будто размазанная. Части всё передвигались, и в воздухе стоял непрерывный, ровно-рокочущий шум колес.
По широкой мраморной элегантной лестнице посетитель входит в огромную
с колоннами переднюю, называемую «La salle des pas perdus»,
по аналогии
с залой, носящей такое же название в парижском «Palas de Justice», куда приводили осужденных на смертную казнь преступников, следы шагов которых в этой зале действительно терялись навсегда.
По нашим подсчётам японцы имели в бою около двух дивизий пехоты, а
с обходными
колоннами их было пожалуй и больше.
Ночь
с ее голубым небом,
с ее зорким сторожем — месяцем, бросавшим свет утешительный, но не предательский,
с ее туманами, разлившимися в озера широкие, в которые погружались и в которых исчезали целые
колонны; усыпанные войском горы, выступавшие посреди этих волшебных вод, будто плывущие
по ним транспортные, огромные суда; тайна, проводник — не робкий латыш, следующий под нагайкой татарина, — проводник смелый, вольный, окликающий
по временам пустыню эту и очищающий дорогу возгласом: «
С богом!» — все в этом ночном походе наполняло сердце русского воина удовольствием чудесности и жаром самонадеянности.
Глубокие окна, наподобие камер-обскуры, обделанные затейливыми барельефами разных цветов,
колонны по стенам, увитые виноградными кистями, огромные печи из пестрых изразцов,
с китайскою живописью и столбиками,
с вазами,
с фарфоровыми пастушками, похожими на маркизов, и маркизами, похожими на пастушков,
с китайскими куклами, узорочные выводы штукатуркою на потолке и посреди его огромные стеклянные люстры, в которых грань разыгрывается необыкновенным блеском: на все это и нам можно бы полюбоваться.
— И так, мы будем вести в начале кампании войну гверильясов. Мое воеводство доставит до 30 тысяч повстанцев; расчислите
по этой мерке, что дадут все губернии от Немана до Днепра,
по крайней мере 200. Присовокупите к ним войска Франции, Англии, Италии и Швеции. Я получил из Парижа известие, что Мак-Магону велено поставить четвертую
колонну на военную ногу. На берег Курляндии высадится десант из Швеции
с оружием и войском, предводимым русскими знаменитыми эмигрантами.
Белые цветы стройными, красивыми рядами тянулись
по бокам аллеи, которая вела к белоснежному дворцу
с колоннами и огромной террасой. На террасе находилось много, много людей в пестрых полосатых одеждах, со смуглыми лицами,
с бронзовыми телами. Посреди них сидел человек
с красной бородой,
с обмотанной чем-то белым головою,
с яркими губами и
с таким грозным лицом, что при одном взгляде на него Галя вся затрепетала от страха.
Лишь только подъехали они к Кучкову валу, идущему от Сретенского монастыря
по Москву-реку, на реке, за Великой улицей (набережной, в стороне Кремля), поднялся дымный столб, все гуще и гуще, так что новые струи дыма образовали исполинскую витую
колонну,
с украшениями небывалого ордена, подпиравшую небо.
По сведениям, полученным им
с вечера,
по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах,
по беспорядочности движения русских
колонн,
по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что
колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтоб успешно атаковать его.
И гусары
по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густою
колонной, — это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом, чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские
колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся
с неприятелем.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschirt [первая
колонна направится туда-то] и т. д. И, как всегда, сделалось всё не
по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал
с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы,
по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог дальше.
Но долго шли
колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды,
по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь
с неприятелем.
Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге
колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься
с высот, для того чтоб атаковать французский правый фланг и отбросить его,
по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься
с своих ночлегов.
Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст
по дороге; отставший солдат, запыхавшись,
с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой — левой!» ударилось в
колонну.
До полудня 19-го числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одною главною квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы
колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение
по всем концам и частям армии, и в ночь
с 19-го на 20-е поднялась
с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80-ти тысячная масса союзного войска.
Дорога,
по которой они шли,
с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей
колонны.
Проехав
с полверсты в хвосте
колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дорога спускались под гору, и
по обеим шли войска.