Неточные совпадения
— Да я всё интересное знаю: суп
с черносливом знаю, гороховую
колбасу знаю. Всё знаю.
Но господа средней руки, что на одной станции потребуют ветчины, на другой поросенка, на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную
колбасу с луком и потом как ни в чем не бывало садятся за стол в какое хочешь время, и стерляжья уха
с налимами и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой
с сомовьим плёсом, [Сомовий плёс — «хвост у сома, весь из жира».
— Да, — ответил Клим, вдруг ощутив голод и слабость. В темноватой столовой,
с одним окном, смотревшим в кирпичную стену, на большом столе буйно кипел самовар, стояли тарелки
с хлебом,
колбасой, сыром, у стены мрачно возвышался тяжелый буфет, напоминавший чем-то гранитный памятник над могилою богатого купца. Самгин ел и думал, что, хотя квартира эта в пятом этаже, а вызывает впечатление подвала. Угрюмые люди в ней, конечно, из числа тех,
с которыми история не считается, отбросила их в сторону.
— Тебе надо подкрепиться, судя по лицу-то. Сострадание ведь на тебя глядя берет. Ведь ты и ночь не спал, я слышал, заседание у вас там было. А потом вся эта возня и мазня… Всего-то антидорцу кусочек, надо быть, пожевал. Есть у меня
с собой в кармане
колбаса, давеча из города захватил на всякий случай, сюда направляясь, только ведь ты
колбасы не станешь…
Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что черт перепрыгивал
с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мерзнувшие руки. Не мудрено, однако ж, и смерзнуть тому, кто толкался от утра до утра в аду, где, как известно, не так холодно, как у нас зимою, и где, надевши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кухмистр, поджаривал он грешников
с таким удовольствием,
с каким обыкновенно баба жарит на рождество
колбасу.
Голова облизывался, воображая, как он разговеется
колбасою; дивчата помышляли о том, как они будут ковзаться
с хлопцамина льду; старухи усерднее, нежели когда-либо, шептали молитвы.
«Ну, это еще не совсем худо, — подумал дед, завидевши на столе свинину,
колбасы, крошеный
с капустой лук и много всяких сластей, — видно, дьявольская сволочь не держит постов».
В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в бане, огоньков. Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных чугунах или корчагах
с «тушенкой», жареной протухлой
колбасой, кипящей в железных ящиках над жаровнями,
с бульонкой, которую больше называют «собачья радость»…
Колбасы: жеваная, дегтярная, трафаретная, черепаховая, медвежье ушко
с жирком, моржовые разварные клыки, собачья радость, пятки пилигрима…
Обжорный ряд
с рассвета до полуночи был полон рабочего народа: кто впроголодь обедал в «пырках», а кто наскоро, прямо на улице, у торговок из глиняных корчаг — осердьем и тухлой
колбасой.
Ряды окороков, копченых и вареных,
Индейки, фаршированные гуси,
Колбасы с чесноком,
с фисташками и перцем,
Сыры всех возрастов — и честер, и швейцарский,
И жидкий бри, и пармезан гранитный…
В Петров день перед квартирами на дворе, а если дождь, то в квартирах,
с утра устанавливаются столы, а на них — четвертные сивухи, селедка, огурцы,
колбаса и хлеб.
Худенькие офицерики в немодных шинельках бегали на скачки и бега, играли в складчину, понтировали пешедралом
с ипподромов, проиграв последнюю красненькую, торговались в Охотном при покупке фруктов,
колбасы, и вдруг…
Тухлая
колбаса в жаровнях, рванинка, бульонка, обрезки, ржавые сельди, бабы на горшках
с тушеной картошкой…
Получают заказы. Рассчитываются. Появляется штоф, стаканчик,
колбаса с огурцами — чествуют и благодарят земляка Кирсаныча.
В черных шкапах, кроме бумаг, хранились засаленные манишки и жилеты, тарелки
с обрезками
колбасы и другие неофициальные предметы.
Воззвание имело успех, и на следующий же день Гаврило во время большой перемены самым серьезным образом расположился на крыльце гимназии, рядом
с еврейкой Сурой и другими продавцами пирожков,
колбас и яблок и при каждой покупке предъявлял требования...
Крыштанович уверенным шагом повел меня мимо прежней нашей квартиры. Мы прошли мимо старой «фигуры» на шоссе и пошли прямо. В какой-то маленькой лавочке Крыштанович купил две булки и кусок
колбасы. Уверенность,
с какой он делал эту покупку и расплачивался за нее серебряными деньгами, тоже импонировала мне: у меня только раз в жизни было пятнадцать копеек, и когда я шел
с ними по улице, то мне казалось, что все знают об этой огромной сумме и кто-нибудь непременно затевает меня ограбить…
Во время большой перемены я разделил
с мальчиками хлеб и
колбасу, и мы начали читать удивительную сказку «Соловей» — она сразу взяла всех за сердце.
Здесь в беспорядке валялись книги, бумага, недошитый сапог, разбитые игорные карты и тут же стояла тарелка
с сухарями и кровяной
колбасой, бутылка
с пивом и чернильница.
— Да как же, матушка барышня. Я уж не знаю, что мне
с этими архаровцами и делать. Слов моих они не слушают, драться
с ними у меня силушки нет, а они всё тащат, всё тащат: кто что зацепит, то и тащит. Придут будто навестить, чаи им ставь да в лавке
колбасы на книжечку бери, а оглянешься — кто-нибудь какую вещь зацепил и тащит. Стану останавливать, мы, говорят, его спрашивали. А его что спрашивать! Он все равно что подаруй бесштанный. Как дитя малое, все у него бери.
На рождество, на пасху или в день именин (в августе) ему присылали, — и непременно черед приезжих земляков, — целые клады из корзин
с бараниной, виноградом, чурчхелой,
колбасами, сушеной мушмалой, рахат-лукумом, бадриджанами и очень вкусными лепешками, а также бурдюки
с отличным домашним вином, крепким и ароматным, но отдававшим чуть-чуть овчиной.
Он со своей стороны послал знакомого босяка за пивом и со стаканом в руке произнес три нелепых речи: одну — о самостийности Украины, другую — о достоинстве малорусской
колбасы, в связи
с красотою и семейственностью малорусских женщин, а третью — почему-то о торговле и промышленности на юге России.
Так именно я и многие другие теоретизируем, сидя в своих комнатах за чаем
с булкой и
с вареной
колбасой, причем ценность каждой отдельной человеческой жизни — это так себе, бесконечно малое число в математической формуле.
В дни голодовок, — а ему приходилось испытывать их неоднократно, — он приходил сюда на базар и на жалкие,
с трудом добытые гроши покупал себе хлеба и жареной
колбасы. Это бывало чаще всего зимою. Торговка, укутанная во множество одежд, обыкновенно сидела для теплоты на горшке
с угольями, а перед нею на железном противне шипела и трещала толстая домашняя
колбаса, нарезанная кусками по четверть аршина длиною, обильно сдобренная чесноком. Кусок
колбасы обыкновенно стоил десять копеек, хлеб — две копейки.
Хорошо им (кому это „им“, Лихонин и сам не понимал как следует), хорошо им говорить об ужасах проституции, говорить, сидя за чаем
с булками и
колбасой, в присутствии чистых и развитых девушек.
М-r Леон кроме того и обирал мать; все деньги ее он прогуливал где-то и
с кем-то, так что мы недели по две сидели на одном хлебе и
колбасе; мать заставляла меня самое гладить себе платьи, замывать юбки — для того, чтобы быть всегда, по обыкновению, нарядно одетою.
Публика несколько раз хохотала над ним и хлопала ему, и больше всех Николай Силыч. По окончании представления, когда все зрители поднялись и стали выходить. Николай Силыч,
с другом своим Насосычем, снова отправился к актерам в уборную. Там уже для них была приготовлена на подносе известная нам бутылка водки и
колбаса.
На третьем столе, покрытом белоснежною скатертью, стояли разнообразнейшие закуски: икра, сыр, пастет,
колбасы, копченый окорок, рыба и строй превосходных хрустальных графинов
с водками многочисленных сортов и прелестнейших цветов — зеленых, рубиновых, коричневых, золотых.
— Чего еще! Коли без опасения свинину употреблять — хоть на сто манеров ее приготовляй! Ветчины захотелось: хошь провесную, хошь копченую — любую выбирай! Свежая свинина по вкусу пришлась — буженину заказывай, котлетки жарь, во щи свининки кусочек припусти! Буженина, да ежели она в соку — ведь это что! Опять
колбасы, сосиски — сколько сортов их одних наберется! сосиски в мадере, сосиски
с чесночком, сосиски на сливках, сосиски
с кислою капустой, сосиски… э, да что тут!
— Я тебе одно скажу, парень, — начал он не без торжественности. — Примерно, ежели бы у тебя был брат или, скажем, друг, который, значит,
с самого сыздетства. Постой, друже, ты собаке
колбасу даром не стравляй… сам лучше скушай… этим, брат, ее не подкупишь. Говорю, ежели бы у тебя был самый что ни на есть верный друг… который сыздетства… То за сколько бы ты его примерно продал?
На дороге в белой пыли валялся довольно большой недоеденный огрызок
колбасы, а рядом
с ним во всех направлениях отпечатались следы собачьих лап.
— Ах вы,
с своими цыпляточками! — возражает Боченков, — а ты вели-ка, Архипушка, первоначально
колбасы подать, там в кулечке уложена… Станешь, что ли,
колбасу, Иван Онуфрич, есть?
Закуска была так называемая дворянская, то есть зачерствелый балык,
колбаса твердая как камень и мелко нарезанные куски икры буроватого цвета; на том же подносе стоял графин
с белою водкой и бутылка тенерифа.
С другой стороны, пресыщенный богач, под внушением внезапной прихоти… опять
колбаса — и опять смерть!
Даже последнее было не всегда доступно, потому что молодость требовала дорогих развлечений, и иногда, ради билета в театр, я вынуждался заменять скромный кухмистерский обед десятикопеечной
колбасой с булкой.
Бретань — всякого рода мясо и самых молочных кормилиц, Нериге — пироги
с начинкой, Гасконь — душистые трюфли, душистое вино и лгунов 52, Бургонь — вино и живность; Шампань — шампанское, Лион —
колбасу, Прованс — оливковое масло, Ницца — фрукты в сахаре, Пиренеи — красных куропаток, Ланды — перепелок и ортоланов 53, океан и Средиземное море — всевозможные сорта рыб, раков и устриц…
Александров обернулся через плечо и увидел шагах в ста от себя приближающегося Апостола. Так сыздавна называли юнкера тех разносчиков, которые летом бродили вокруг всех лагерей, продавая конфеты, пирожные, фрукты,
колбасы, сыр, бутерброды, лимонад, боярский квас, а тайком, из-под полы, контрабандою, также пиво и водчонку. Быстро выскочив на дорогу, юнкер стал делать Апостолу призывные знаки. Тот увидел и
с привычной поспешностью ускорил шаг.
Заведовал редакцией секретарь Нотгафт, мужчина чрезвычайно презентабельный, англизированного вида,
с рыжими холеными баками, всегда изящно одетый, в противовес всем сотрудникам, журналистам последнего сорта, которых В.Н. Бестужев в редакции поил водкой, кормил
колбасой, ругательски ругал, не имея возражений, потому что все знали его огромную физическую силу и привычку к мордобою.
Миропа Дмитриевна сходила за вишневкой и вместе
с нею принесла
колбасы, сыру. Налив сей вишневки гостю и себе по бокалу, Миропа Дмитриевна приложила два пальца правой руки ко лбу своему, как бы делая под козырек, и произнесла рапортующим голосом...
Вследствие этого, будучи, по случаю предстоящей перемены в судьбе, уволен от занятий в конторе, он по целым дням слонялся
с изверженным дьяконом по парку, рвал зубами
колбасу и кричал"ура...
— Чего сыты!
Колбасы кусок съели, а
с ее,
с проклятой, еще пуще живот пучит. Кушайте-ка! вот я велю в сторонке для вас столик накрыть — кушайте на здоровье! Хозяюшка! накрой барину в сторонке — вот так!
— Ничего, и
колбасы поедим. Походом шли — не то едали. Вот папенька рассказывал: англичанин
с англичанином об заклад побился, что дохлую кошку съест — и съел!
Головлев
с усилием грызет
колбасу и наконец прожевывает один кусок.
Письма его были оригинальны и странны, не менее чем весь склад его мышления и жизни. Прежде всего он прислал Туберозову письмо из губернского города и в этом письме, вложенном в конверт, на котором было надписано: «Отцу протоиерею Туберозову, секретно и в собственные руки», извещал, что, живучи в монастыре, он отомстил за него цензору Троадию, привязав его коту на спину
колбасу с надписанием: «Сию
колбасу я хозяину несу» и пустив кота бегать
с этою ношею по монастырю.
В столовой накрыт был круглый стол белою
с красною каемкою скатертью и на нем расставлены тарелки
с жирными
колбасами и другими снедями, солеными, копчеными, маринованными и графины и бутылки разных калибров и форм со всякими водками, настойками и наливками. Все было по вкусу для Передонова и даже некоторая неряшливость убранства была ему мила.
Били нас в старину поляки, только мы
с того боя ничему не выучились, — однако бабы чулки на продажу вяжут да
колбасы делают — Москва эти
колбасы помногу ест!
Здесь, освещенные ярким светом висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов; стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь окутывающую их папиросную бумагу, протянулись на блюдах, уродливо разинув рты и выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже, окруженные гирляндами
колбас, красовались сочные разрезанные окорока
с толстым слоем розоватого сала…
На столе, где лежали мои рукописи, стояли три пустых бутылки из-под пива, две тарелки
с объедками
колбасы и сыра, два веера и перчатки не первой молодости.
Пообедали мы дома разным «сухоястием», вроде рубца, дрянной
колбасы и соленых огурцов. После такого меню необходимо было добыть самовар. Так как я имел неосторожность отдать Федосье деньги за целый месяц вперед, то Пепко принял
с ней совершенно другой тон.