Неточные совпадения
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я
выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или
головою сахару… Ну, ступай
с богом!
С течением времени Байбаков не только перестал тосковать, но даже до того осмелился, что самому градскому
голове посулил отдать его без зачета в солдаты, если он каждый день не будет
выдавать ему на шкалик.
— Молчи ж, говорят тебе, чертова детина! — закричал Товкач сердито, как нянька, выведенная из терпенья, кричит неугомонному повесе-ребенку. — Что пользы знать тебе, как выбрался? Довольно того, что выбрался. Нашлись люди, которые тебя не
выдали, — ну, и будет
с тебя! Нам еще немало ночей скакать вместе. Ты думаешь, что пошел за простого козака? Нет, твою
голову оценили в две тысячи червонных.
— Ах, ах, как нехорошо! Ах, стыдно-то как, барышня, стыд-то какой! — Он опять закачал
головой, стыдя, сожалея и негодуя. — Ведь вот задача! — обратился он к Раскольникову и тут же, мельком, опять оглядел его
с ног до
головы. Странен, верно, и он ему показался: в таких лохмотьях, а сам деньги
выдает!
Клим действительно забыл свою беседу
с Дроновым, а теперь, поняв, что это он
выдал Инокова, испуганно задумался: почему он сделал это? И, подумав, решил, что карикатурная тень
головы инспектора возбудила в нем, Климе, внезапное желание сделать неприятность хвастливому Дронову.
За шапку он оставить рад
Коня, червонцы и булат,
Но
выдаст шапку только
с бою,
И то лишь
с буйной
головою.
— А все-таки каждый день сидеть
с женщиной и болтать!.. — упрямо твердил Аянов, покачивая
головой. — Ну о чем, например, ты будешь говорить хоть сегодня? Чего ты хочешь от нее, если ее за тебя не
выдадут?
Ведь он
выдал себя
с головой Веревкину, хотя тот и делал вид, что ничего не замечает «И черт же его потянул за язык…» — думал Привалов, сердито поглядывая в сторону храпевшего гостя.
«Дерсу!» — мелькнуло у меня в
голове. Я вспомнил, что для того, чтобы в городе его не задерживала полиция, я
выдал ему свою визитную карточку
с надписью на оборотной стороне, кто он и что жительство имеет у меня. Вероятно, эту карточку нашли и дали мне знать по телеграфу.
Владимир потупил
голову, люди его окружили несчастного своего господина. «Отец ты наш, — кричали они, целуя ему руки, — не хотим другого барина, кроме тебя, прикажи, осударь,
с судом мы управимся. Умрем, а не
выдадим». Владимир смотрел на них, и странные чувства волновали его. «Стойте смирно, — сказал он им, — а я
с приказным переговорю». — «Переговори, батюшка, — закричали ему из толпы, — да усовести окаянных».
Но согласись, милый друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью
с видом глубочайшего презрения ко всем нашим вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал было строгость показать, так как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет
с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне странно, что она в одно слово
с тобой: «Разве вы не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе в
голову во что бы то ни стало меня замуж за князя Льва Николаича
выдать, а для того Евгения Павлыча из дому от нас выживает…»; только и сказала; никакого больше объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
Его гладко остриженная
голова,
с закрученными седыми усами, и военная выправка
выдавали старого военного, который постоянно выпячивал грудь и молодцевато встряхивал плечами.
Хозяин, разумеется,
выдал Гришку
с головой.
Серебряный был опальник государев, осужденный на смерть. Он ушел из тюрьмы, и всякое сношение
с ним могло стоить
головы Борису Федоровичу. Но отказать князю в гостеприимстве или
выдать его царю было бы делом недостойным, на которое Годунов не мог решиться, не потеряв народного доверия, коим он более всего дорожил. В то же время он вспомнил, что царь находится теперь в милостивом расположении духа, и в один миг сообразил, как действовать в этом случае.
— Лжешь ты, окаянный пес! — сказал он, окидывая его презрительно
с ног до
головы, — каждое твое слово есть негодная ложь; а я в своей правде готов крест целовать! Государь! вели ему, окаянному,
выдать мне жену мою,
с которою повенчан я по закону христианскому!
— Борис, — сказал он Годунову, — тому скоро два года, я боярина Дружину за такой же ответ
выдал тебе
головою. Но, видно, мне пора изменить мой обычай. Должно быть, уж не мы земским, а земские нам будут указывать! Должно быть, уж я и в домишке моем не хозяин! Придется мне, убогому, забрать свою рухлядишку и бежать
с людишками моими куда-нибудь подале! Прогонят они меня отсюда, калику перехожего, как от Москвы прогнали!
— Ах! выкиньте, пожалуйста, этот вздор из
головы раз навсегда! — вскричала она, вспыхнув от гнева. — И вы тоже! Кабы был влюблен, не хотел бы
выдать меня за вас, — прибавила она
с горькою улыбкою. — И
с чего,
с чего это взяли? Неужели вы не понимаете, о чем идет дело? Слышите эти крики?
Старикашка давным-давно видел, что Настенька вскружила
голову Егору Ильичу, и
с тех пор наяву и во сне только и грезил о том, как бы
выдать за него свою дочку.
Пепко вдруг замолчал и посмотрел на меня, стиснув зубы. В воздухе пронеслась одна из тех невысказанных мыслей, которые являются иногда при взаимном молчаливом понимании. Пепко даже смутился и еще раз посмотрел на меня уже
с затаенной злобой: он во мне начинал ненавидеть свою собственную ошибку, о которой я только догадывался. Эта маленькая сцена без слов
выдавала Пепку
головой… Пепко уже раскаивался в своей откровенности и в то же время обвинял меня, как главного виновника этой откровенности.
Бабушка не могла придумать, что такое
с ее фавориткою, и сколько ни добивалась, ничего от нее не узнала; но вскоре же вышел случай, при котором Ольга Федотовна
головою себя
выдала сначала Марье Николаевне, а потом и самой княгине.
— Полезай сюда, барин, — сказала солдатка, указывая на второй, — да заройся хорошенько
с головой в солому, и кто бы ни приходил, что бы тут ни делали… не вылезай без меня; а я, коли жива буду, тебя не
выдам; что б ни было, а этого греха не возьму на свою душу!..
Царя Петра они
с ума споили; брата Иоанна ставят ни во что, комнату его дровами закидали; меня называют девкою, как будто я и не дочь царя Алексея Михайловича; князю Василью Васильевичу (Голицыну) хотят
голову отрубить, — а он добра много сделал: польский мир учинил;
с Дону выдачи беглых не было, а его промыслом и
с Дону
выдают.
Она уже
с скрытой злостью спрашивает его, случилось ли ему хоть нечаянно «добро о ком-нибудь сказать», и исчезает при входе отца,
выдав последнему почти
головой Чацкого, то есть объявив его героем рассказанного перед тем отцу сна.
Действительно, наискось и поперек следа преследуемого нами тигра шел еще другой такой же след. Предательская хромота на левую лапу
выдала тигра
с головою. Стало ясно, что, выведенный из терпения настойчивыми преследованиями, он решил сам перейти в наступление. Для этого он сделал большую петлю и, перейдя свой след дважды, решил где-нибудь устроить засаду. Дело становилось серьезным. Мы удвоили внимание и пошли еще медленнее. Метров через пятьсот тигр пересек свой след в третий раз.
Но все еще и не в этом дело: но ты
выдал меня, Павел Николаевич, и
выдал головой с доказательствами продолжения наших тайных свиданий после моего замужества.
— Ах, вы, разбойницы, — рассмеялся доктор, — ну, да уж что
с вами делать… Только смотрите, чтоб в последний раз эта болезнь физики
с вами приключилась, а то
головой выдам кому следует: скажу, что вы вместо своей температуры чайную измеряете!
До сих пор живьем прыгают перед ним две фигуры. Одна то и дело бродила по роще, где тихие сидели и в жар некоторые шили или читали. Она не могла уже ни работать, ни читать. На
голове носила она соломенную шляпу высоким конусом,
с широкими полями, и розовую ситцевую блузу.
Выдавала себя за княжну Тараканову.
Видел он достаточно, как злобствует Серафима, и, зная почему, мог бы сейчас же
выдать ее
с головой, излить свое недовольство.
И мой принципал уж, конечно, меня
выдаст с головой, да и остальные не поддержат…
И какой это был архироссийский бытовой тип! Барин
с головой протодьякона и даже не очень старого"владыки". Таких типичных лиц великорусского склада немного видал я и среди народа, и среди купечества. И за мужика и за купца вы могли бы издали принять его, если б он захотел
выдать себя за того или другого. Но главное — барин, пошедший в бунтари и долго скитавшийся по Европе и до и после крепости, ссылки и бегства из Восточной Сибири через Японию.
Она чувствовала, что краснеет каждый раз, когда отец смотрит на нее более или менее пристально, и этот предательский румянец, казалось ей,
выдаст ее
с головой обманутому отцу.
— Тоже жаловаться полезли: отец Акулины, пастух Филипп да Николай, брат Аксиньи и Акулины… И что же взяли…
Выдали их ей же
головой… Она их на цепи в погребице
с полгода продержала, а потом засекла до смерти… Это еще до тебя было.
Она застала ее сидящей на скамье
с опущенной
головой. Последняя беседа
с нянькой, где девушка должна была ломать себя, чтобы не
выдать свою тайну, донельзя утомила ее. Она прислонилась спиною к стене, у которой стояла, в полном изнеможении,
с закрытыми глазами.
— А здесь мне, кроме того, невтерпеж оставаться, боюсь, как бы себя самого врагам
с головой не
выдать…
Еще мгновение — мысли прояснились, и она
с ужасом поняла, что далее отпираться невозможно, что этим нелепым вопросом она
выдала себя
с головой, что им она уничтожила закравшееся было, как она видела, в
голову Натальи Федоровны, хотя и небольшое, но все же сомнение в том, что перед ней сидит ее подруга детства — Катя Бахметьева.
Не пила она, не ела цельный день. Все пронзительную соль
с пробки нюхала да капустные листья к
голове прикладывала. Сахар-провизию, однако, пересчитала, что следует
выдала — и на ключ.
— Милая моя, большинство женщин умеют скрывать свои чувства, ты же не принадлежишь к их числу. Твои глаза — зеркало твоей души… Ты сама
выдала себя ему
с головой… Он понял, что ты не забыла его…
Лелька очень мучилась позорностью своего поступка. И все-таки из души перла весенне-свежая радость. Как хорошо! Как хорошо! Бюллетень
выдали на три дня. Да потом еще воскресенье. Четыре дня не дышать бензином! Не носить везде
с собою этого мерзостно-сладкого запаха, не чувствовать раскалывающей
голову боли, не задумываться о смерти. Как хорошо!
Все, казалось, по выражению его друга и руководителя графа Стоцкого, «обстояло благополучно», а между тем сам Иван Корнильевич ходил, как приговоренный к смерти, и только при отце и посторонних деланно бодрился, чтобы не
выдать себя
с головою.
Иной кричал: «Родился мальчик
с саженной бородой!» Другой: «Упала
с неба звезда бородатая!» Кто: «Нашли урода, живую
голову с бородою!» И не укласть от Москвы до Цареграда всех диковинок, которые
выдавали о бороде!
Антон схватил то и другое, спрятал пилу за пазуху и прочел
с трудом, в ужасном волнении, следующие строки, прыгавшие и двоившиеся в глазах: «Завтра хотят
выдать тебя
головою татарам.
Ведь это самое решение, высказанное им,
выдало ему
с головой княжну Людмилу, открыло ему ее чувство к нему, князю.
— Божья да твоя, — рыдая, промолвила Анастасия и пала в ноги отцу своему. — Подожди… не
выдавай, родной мой, солнышко мое ясное… Иль я тебя чем прогневила? Иль я тебе не мила более? Иль моя девичья краса тебе прискучила? Не суши меня безвременно, не снимай
с меня
головы…