Неточные совпадения
— Я
больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он
с ней говорил об тебе. Этого не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти женщины остаются в
презрении и не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
В разговорах
с Анной Сергеевной он еще
больше прежнего высказывал свое равнодушное
презрение ко всему романтическому; а оставшись наедине, он
с негодованием сознавал романтика в самом себе.
Он внес на чужие берега свой костромской элемент и не разбавил его ни каплей чужого. На всякий обычай, непохожий на свой, на учреждение он смотрел как на ошибку,
с большим недоброжелательством и даже
с презрением.
Мы не жадны, нет, но, однако же, подавайте нам денег,
больше,
больше, как можно
больше денег, и вы увидите, как великодушно,
с каким
презрением к презренному металлу мы разбросаем их в одну ночь в безудержном кутеже.
Этот неудачный маневр, во — первых, внушил нам
большое презрение, а во — вторых, вселил уверенность, что по каким-то причинам Уляницкий скрывает от матери происшедшее между нами столкновение. А скрывает — значит признает себя виновным.
С этой стороны мы почувствовали себя вполне обеспеченными, и у нас началась
с Уляницким формальная война.
Но согласись, милый друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью
с видом глубочайшего
презрения ко всем нашим вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал было строгость показать, так как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет
с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне странно, что она в одно слово
с тобой: «Разве вы не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе в голову во что бы то ни стало меня замуж за князя Льва Николаича выдать, а для того Евгения Павлыча из дому от нас выживает…»; только и сказала; никакого
больше объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
Больше: Карачунский
с ужасом почувствовал, что он теряет свою опытную волю и что делается тем жалким рабом, который в его глазах всегда возбуждал
презрение.
Разговор был вообще несложный. Родион Потапыч добыл из сундука свою «паужину» и разделил
с Оксей, которая глотала
большими кусками,
с жадностью бездомной собаки, и даже жмурилась от удовольствия. Старик смотрел на свою гостью, и в его суровую душу закрадывалась предательская жалость, смешанная
с тяжелым мужицким
презрением к бабе вообще.
Макар Григорьев, для первого знакомства, взглянул на него
с каким-то
презрением и, как собаке какой, указав место на осоке, проговорил: «На вот спи тут: где же тебе
больше!»
Потом он видел, как Николаев встал из-за карт и, отведя Шурочку в сторону, долго что-то ей говорил
с гневными жестами и со злым лицом. Она вдруг выпрямилась и сказала ему несколько слов
с непередаваемым выражением негодования и
презрения. И этот
большой сильный человек вдруг покорно съежился и отошел от нее
с видом укрощенного, но затаившего злобу дикого животного.
Хотя в малой мере, хотя в низших слоях общества, но не было вещи, к которой бы он, испытав ее, не имел не то
презрения, не то какого-то равнодушия и невнимания, происходящих от слишком
большой легкости,
с которой ему все доставалось.
Высокий арестант стоял спокойно и величаво. Он чувствовал, что на него смотрят и ждут, осрамится ли он или нет своим ответом; что надо было поддержать себя, доказать, что он действительно птица, и показать, какая именно птица.
С невыразимым
презрением скосил он глаза на своего противника, стараясь, для
большей обиды, посмотреть на него как-то через плечо, сверху вниз, как будто он разглядывал его, как букашку, и медленно и внятно произнес...
Но когда их по вечеру действительно привезли, связанных по рукам и по ногам,
с жандармами, вся каторга высыпала к палям смотреть, что
с ними будут делать. Разумеется, ничего не увидали, кроме майорского и комендантского экипажа у кордегардии. Беглецов посадили в секретную, заковали и назавтра же отдали под суд. Насмешки и
презрение арестантов вскоре упали сами собою. Узнали дело подробнее, узнали, что нечего было
больше и делать, как сдаться, и все стали сердечно следить за ходом дела в суде.
Арестанты смеялись над Сушиловым — не за то, что он сменился (хотя к сменившимся на более тяжелую работу
с легкой вообще питают
презрение, как ко всяким попавшимся впросак дуракам), а за то, что он взял только красную рубаху и рубль серебром: слишком уж ничтожная плата. Обыкновенно меняются за
большие суммы, опять-таки судя относительно. Берут даже и по нескольку десятков рублей. Но Сушилов был так безответен, безличен и для всех ничтожен, что над ним и смеяться-то как-то не приходилось.
Мне лично было как-то странно слышать эти слова именно от Пепки
с его рафинированным индиферентизмом и органическим недоверием к каждому
большому слову. В нем это недоверие прикрывалось целым фейерверком каких-то бурных парадоксов, афоризмов и полумыслей, потому что Пепко всегда держал камень за пазухой и относился
с презрением как к другим, так и к самому себе.
Сановитый и представительный швейцар
с молчаливым
презрением принял мое мокрое верхнее пальто
с большим изъяном по части подкладки и молча ткнул пальцем куда-то наверх.
Короткие путины, конечно, еще были: народом поднимали или унжаки
с посудой или паузки
с камнем, и наша единственная уцелевшая на Волге Крымзенская расшива была анахронизмом. Она была старше Ивана Костыги, который от Утки-Майны до Рыбны
больше двадцати путин сделал у Пантюхи и потому
с презрением смотрел и на пароходы и на всех нас, которых бурлаками не считал. Мне посчастливилось, он меня сразу поставил третьим, за подшишечным Уланом, сказав...
Несчастливцев. Тем лучше, дитя мое; тем
больше чести для тебя. Ты брось, оттолкни
с презрением золото богача и полюби бедного артиста. Решайся, дитя мое!
— А, покойней… Ну, того мужчину нельзя поздравить
с большим уважением от женщины, если она какие-нибудь пошлости и малодушие его встречает равнодушно, — тут уж настоящее
презрение, и не на словах только, а на самом деле; а когда сердятся, так это еще ничего, — значит, любят и ценят! — проговорила Елена.
Она сама гораздо бы
больше желала, чтобы князь бывал у них, а то, как она ни вооружалась стоическим спокойствием, но все-таки ей ужасно тяжело и стыдно было середь белого дня приходить в Роше-де-Канкаль. Ей казалось, что она на каждом шагу может встретить кого-нибудь из знакомых, который увидит, куда она идет; что швейцар, отворяя ей дверь, как-то двусмысленно или почти
с презрением взглядывал на нее; что молодые официанты, стоящие в коридоре, при проходе ее именно о ней и перешептывались.
Жуквич сел и продолжал сохранять задумчивое выражение. На Елпидифора Мартыныча он не обратил никакого внимания. Тот этим, разумеется, сейчас же обиделся и, в свою очередь, приняв осанистый вид, а для
большего эффекта поставив себе на колени свою, хотя новую, но все-таки скверную, круглую шляпу, стал почти
с презрением смотреть на Жуквича.
Мы же так скоро
с этим освоились, что чувство минутного панического страха вдруг заменилось у нас еще
большею отвагою: скорбя за исключенных товарищей, мы иначе не звали между собою Демидова, как «варвар», и вместо того, чтобы робеть и трястись его образцового жестокосердия, решились идти
с ним в открытую борьбу, в которой хотя всем пропасть, но показать ему «наше
презрение к нему и ко всем опасностям».
Бегушев поднялся
с места, сел в коляску и уехал домой. Слова Домны Осиповны, что она напишет ему, сильно его заинтересовали: «Для чего и что она хочет писать мне?» — задавал он себе вопрос. В настоящую минуту ему
больше всего желалось устроить в душе полнейшее
презрение к ней; но, к стыду своему, Бегушев чувствовал, что он не может этого сделать. За обедом он ни слова не сказал графу Хвостикову, что ездил к Домне Осиповне, и только заметил ему по случаю напечатанного графом некролога Олухова...
Ему казалось не
больше 28 лет; на лице его постоянно отражалась насмешка, горькая, бесконечная; волшебный круг, заключавший вселенную; его душа еще не жила по-настоящему, но собирала все свои силы, чтобы переполнить жизнь и прежде времени вырваться в вечность; — нищий стоял сложа руки и рассматривал дьявола, изображенного поблекшими красками на св. вратах, и внутренно сожалел об нем; он думал: если б я был чорт, то не мучил бы людей, а презирал бы их; стоят ли они, чтоб их соблазнял изгнанник рая, соперник бога!.. другое дело человек; чтоб кончить
презрением, он должен начать
с ненависти!
— Я уже на это ответил и
с вами разговаривать
больше не желаю, — сказал тот,
с презрением взглянувши на стряпчего.
— Это делает честь вашим нежным чувствам. Но прилагаете вы их не в то место. Разве можно иначе
с этими… (Его лицо выразило
презрение, даже
больше, какую-то ненависть.) Из этих десятков свалившихся, как бабы, может быть, только несколько человек действительно изнемогли. Я делаю это не из жестокости — во мне ее нет. Нужно поддерживать спайку, дисциплину. Если б
с ними можно было говорить, я бы действовал словом. Слово для них — ничто. Они чувствуют только физическую боль.
О новейших писателях по
большей части он говорил
с насмешкою или
презрением.
В Пеньковке я нашел
большие перемены, начиная
с того, что Фатевна почему-то находила нужным «взбуривать» на меня; встречаясь со мной, она каждый раз ядовито улыбалась и еще более ядовито подбирала свои губы и смотрела на меня своими ястребиными глазами
с полным
презрением.
Дульчин. На ваше
презрение я желал бы вам ответить самой страстной любовью, но… что вы сказали о мужчинах, то же следует сказать и о женщинах: на страстную любовь имеют право только женщины
с большим состоянием.
Как не почтить человека
с такими семейными добродетелями, и мне этого Лазаря, повторяю вам, было очень жалко, тем
больше, что, обиженный от своего собственного рода, он ни на какую помощь своих жидов не надеялся и даже выражал к ним горькое
презрение, а это, конечно, не проходит даром, особенно в роде жидовском.
В их числе был белокурый юноша; он остановил взгляд своих
больших голубых глаз на Анатоле, в этом взгляде рядом
с укором видно было столько
презрения, что Анатоль опустил голову.
В станционной комнате за столом сидел исправник, тот самый, о котором
с таким
презрением говорил Степан Осипович. Это был человек коренастый, приземистый,
с очень густою растительностью на голове, но лишь
с небольшими усами и бородкой. Вся фигура его напоминала среднего роста медведя, а манера держать голову на короткой шее и взгляд маленьких, но очень живых глаз еще усиливали это сходство. На нем была старая форменная тужурка, подбитая мехом, а на ногах
большие теплые валенки.
Этот пьяница и скандалист, предмет лицемерного
презрения всей труппы, оказался кротким, тихим человеком,
с большим запасом внутренней деликатности, и отличным товарищем.
Но молчавший все время Иисус сурово взглянул на него, и Петр замолчал и скрылся сзади, за спинами других. И уже никто
больше не заговаривал о происшедшем, как будто ничего не случилось совсем и как будто не прав оказался Иуда. Напрасно со всех сторон показывал он себя, стараясь сделать скромным свое раздвоенное, хищное,
с крючковатым носом лицо, — на него не глядели, а если кто и взглядывал, то очень недружелюбно, даже
с презрением как будто.
Они заспорили, и Ашанин убедился, что этот молодой, блестящий офицер смотрит на темные расы
с ненавистью и
презрением, не допускающими никаких сомнений. Но, разумеется, Ашанин не обобщил этого факта, тем более, что впоследствии имел случай убедиться, что среди французских офицеров есть совсем другие люди. Вообще же
большая часть офицеров,
с которыми он встречался, не произвела на него хорошего впечатления, а система жестокости, проявляемая ими относительно возмутившихся, просто поражала его впоследствии.
В Сергее, в его пренебрежении и
презрении, как бы олицетворялось для Токарева все, из-за чего он мучился. И все
больше он начинал ненавидеть Сергея. Кроме того,
с той ночи, как
с Сергеем случился припадок, он внушал Токареву смутный, почти суеверный страх. Но рядом
с этим Токарева странно тянуло к Сергею. Ему давно уже следовало уехать из Изворовки, но он не уезжал. Он не мог уехать, ему необходимо было раньше объясниться о чем-то
с Сергеем. Но о чем объясниться, для чего, — Токарев не мог бы ясно сказать.
«Жалко Танечку», — думала она. Но жалость была
больше в мыслях. В душе
с жалостью мешалось брезгливое
презрение к Тане. Нет, она, Александра Михайловна, — она не пошла бы не только из-за пятидесяти рублей, а и
с голоду бы помирала… Гадость какая! Она — честная, непродажная. И от этой мысли у нее было приятное ощущение чистоты, как будто она только что воротилась из бани. Не легкое это дело остаться честной, а она вот сохранила себя и всегда сохранит.
В ответ звучали мертвые, чуждые мне теперь слова, а зеленоватые глаза
с изучающим вниманием смотрели на меня. И все
больше в них проступало жесткое
презрение. Как будто шел человек к спешной, нужной цели, а другой пристает к нему: как это люди ходят? Почему? Почему мы вот идем на двух ногах и не падаем?
Долго говорила она, и что ни слово — все
больше и
больше лилось
с ее языка яда, что ни взгляд — то упрек,
презрение…
Двух минут мне довольно было, чтобы почувствовать, каким ожесточением пропитано все в такой гостиной. Лица женщин, распухшие от вина, смотрели на меня
с невыразимой злобой, скажу
больше,
с презрением и уничтожающей насмешкой.
Его
больше всего оскорбило то, что она, эта женщина, осмелилась ему дать урок, ему… относившемуся ко всем
с такой гордостью,
с таким надменным
презрением.
Долго говорила она, и что ни слово — все
больше и
больше лилось
с ее языка яду, что ни взгляд, то упрек,
презрение…
И чем
больше он жалел своего друга, тем
с бо́льшим
презрением и даже отвращением думал об этой Наташе,
с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале.