Неточные совпадения
— В чем
счастие, по вашему?
Покой, богатство, честь —
Не так ли, други милые?
Случайно вас когда-то встретя,
В вас искру нежности заметя,
Я ей поверить не посмел:
Привычке милой не дал ходу;
Свою постылую свободу
Я потерять не захотел.
Еще одно нас разлучило…
Несчастной жертвой Ленский пал…
Ото всего, что сердцу мило,
Тогда я сердце оторвал;
Чужой для всех, ничем не связан,
Я думал: вольность и
покойЗамена
счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан…
У него шевельнулась странная мысль. Она смотрела на него с спокойной гордостью и твердо ждала; а ему хотелось бы в эту минуту не гордости и твердости, а слез, страсти, охмеляющего
счастья, хоть на одну минуту, а потом уже пусть потекла бы жизнь невозмутимого
покоя!
— Плачет, не спит этот ангел! — восклицал Обломов. — Господи! Зачем она любит меня? Зачем я люблю ее? Зачем мы встретились? Это все Андрей: он привил любовь, как оспу, нам обоим. И что это за жизнь, всё волнения да тревоги! Когда же будет мирное
счастье,
покой?
Когда же минутно являлась она в его воображении, там возникал и тот образ, тот идеал воплощенного
покоя,
счастья жизни: этот идеал точь-в-точь был — Ольга! Оба образа сходились и сливались в один.
В вашем
покое будет биться пульс, будет жить сознание
счастья; вы будете прекраснее во сто раз, будете нежны, грустны, перед вами откроется глубина собственного сердца, и тогда весь мир упадет перед вами на колени, как падаю я…
Трепет и мерцание проявлялись реже, недоверчивых и недовольных взглядов незаметно, а в лице, во всей ее фигуре была тишина, невозмутимый
покой, в глазах появлялся иногда луч экстаза, будто она черпнула
счастья. Райский заметил это.
А мне одно нужно:
покой! И доктор говорит, что я нервная, что меня надо беречь, не раздражать, и слава Богу, что он натвердил это бабушке: меня оставляют в
покое. Мне не хотелось бы выходить из моего круга, который я очертила около себя: никто не переходит за эту черту, я так поставила себя, и в этом весь мой
покой, все мое
счастие.
— Да, какое бы это было
счастье, — заговорила она вкрадчиво, — жить, не стесняя воли другого, не следя за другим, не допытываясь, что у него на сердце, отчего он весел, отчего печален, задумчив? быть с ним всегда одинаково, дорожить его
покоем, даже уважать его тайны…
— Один ты заперла мне: это взаимность, — продолжал он. — Страсть разрешается путем уступок,
счастья, и обращается там, смотря по обстоятельствам, во что хочешь: в дружбу, пожалуй, в глубокую, святую, неизменную любовь — я ей не верю, — но во что бы ни было, во всяком случае, в удовлетворение, в
покой… Ты отнимаешь у меня всякую надежду… на это
счастье… да?
Она была тоже в каком-то ненарушимо-тихом торжественном
покое счастья или удовлетворения, молча чем-то наслаждалась, была добра, ласкова с бабушкой и Марфенькой и только в некоторые дни приходила в беспокойство, уходила к себе, или в сад, или с обрыва в рощу, и тогда лишь нахмуривалась, когда Райский или Марфенька тревожили ее уединение в старом доме или напрашивались ей в товарищи в прогулке.
Свобода с обеих сторон, — и затем — что выпадет кому из нас на долю: радость ли обоим, наслаждение,
счастье, или одному радость,
покой, другому мука и тревоги — это уже не наше дело.
Дайте же мне Веру Васильевну, дайте мне ее! — почти кричал он, — я перенесу ее через этот обрыв и мост — и никакой черт не помешает моему
счастью и ее
покою — хоть живи она сто лет!
И мы сядем на зверя и воздвигнем чашу, и на ней будет написано: «Тайна!» Но тогда лишь и тогда настанет для людей царство
покоя и
счастия.
Бедные матери, скрывающие, как позор, следы любви, как грубо и безжалостно гонит их мир и гонит в то время, когда женщине так нужен
покой и привет, дико отравляя ей те незаменимые минуты полноты, в которые жизнь, слабея, склоняется под избытком
счастия…
Сделай же, Боже, так, чтобы все потомство его не имело на земле
счастья! чтобы последний в роде был такой злодей, какого еще и не бывало на свете! и от каждого его злодейства чтобы деды и прадеды его не нашли бы
покоя в гробах и, терпя муку, неведомую на свете, подымались бы из могил! А иуда Петро чтобы не в силах был подняться и оттого терпел бы муку еще горшую; и ел бы, как бешеный, землю, и корчился бы под землею!
К
счастью Окси, Тарасу некогда было серьезно заниматься наукой, и Окся в его отсутствие наслаждалась
покоем.
Нет
счастья на земле, нет справедливости, нет
покоя…
Вся жизнь ее прошла в горькой борьбе с ежедневной нуждою; не видела она радости, не вкушала от меду
счастия — казалось, как бы ей не обрадоваться смерти, ее свободе, ее
покою?
К
счастию, лечивший его доктор, узнав отношения лиц и поняв, кажется, отчего болен пациент, нашел нужным, для успеха лечения, чтоб невеста не тревожила больного и оставляла его больше в
покое, больше одного.
— Думают, что
счастье в мёртвом равновесии, в
покое, в неизменности, и всё, что хоть немного нарушает этот
покой, — ненавистно…
— Это для того только, чтобы оставили они меня в
покое! Ведь все
покоя ищут, в нём полагая
счастье, — сознавался Кожемякин.
Поверьте, в другое время я в особенности был бы очень рад сблизиться с вами, ибо замечаю в вас такое феноменальное развитие мускулов biceps, tpiceps и deltoideus, что, как ваятель, почел бы за истинное
счастие иметь вас своим натурщиком; но на сей раз оставьте нас в
покое.
Много, дорого стоило вспыльчивой молодой женщине, привыкшей к полновластному господству в доме своего отца, переносить дерзкие оскорбления от «подлого холопа!» Но она так любила отца, находила такое
счастие в том, чтобы ходить за ним,
покоить его, облегчать, по возможности, его страдальческое положение, что мысль оставить умирающего старика в полную зависимость негодяя Калмыка и других слуг долго не входила ей в голову.
— Дуня была на верху
счастия; она на Глафиру Львовну смотрела как на ангела; ее благодарность была без малейшей примеси какого бы то ни было неприязненного чувства; она даже не обижалась тем, что дочь отучали быть дочерью; она видела ее в кружевах, она видела ее в барских
покоях — и только говорила: «Да отчего это моя Любонька уродилась такая хорошая, — кажись, ей и нельзя надеть другого платьица; красавица будет!» Дуня обходила все монастыри и везде служила заздравные молебны о доброй барыне.
Успокоившись немного, Ариша решилась еще подождать, что и оказалось самым лучшим. Гордей Евстратыч оставил ее в
покое, не приставал с своими ласками, но зато постоянно преследовал всевозможными придирками, ворчаньем и руганью. Ариша покорно сносила все эти невзгоды и была даже рада им: авось на них износится все горе, а Гордей Евстратыч одумается. На ее
счастье, подвернулся такой случай, который перевернул в брагинском доме все вверх дном.
О! кто мне возвратит… вас, буйные надежды,
Вас, нестерпимые, но пламенные дни!
За вас отдам я
счастие невежды,
Беспечность и
покой — не для меня они!..
Мне ль быть супругом и отцом семейства,
Мне ль, мне ль, который испытал
Все сладости порока и злодейства,
И перед их лицом ни разу не дрожал?
Прочь, добродетель: я тебя не знаю,
Я был обманут и тобой,
И краткий наш союз отныне разрываю —
Прощай — прощай!..
И если как-нибудь, забывши света власть,
Она покров с нее уронит,
Предастся чувствам всей душой —
Тогда прости и
счастье и
покой!
Сколько Юрий, сидевший подле пана Тишкевича, ни отказывался, но принужден бы был пить не менее других, если б, к
счастию, не мог ссылаться на пример своего соседа, который решительно отказался пить из больших кубков, и хотя хозяин начинал несколько раз хмуриться, но из уважения к региментарю оставил их обоих в
покое и выместил свою досаду на других.
Это был единственный человек, который был к нему привязан, и разве, кроме того, не было бы благодарною, достойною задачей дать
счастье, приют и
покой этому умному, гордому и замученному трудом существу?
— «Я, моя мать и отец — все верующие и так умрем. Брак в мэрии — не брак для меня: если от такого брака родятся дети, — я знаю, — они будут несчастны. Только церковный брак освящает любовь, только он дает
счастье и
покой».
Словом, все было хорошо, но во всем этом
счастье и удачах бабушка Варвара Никаноровна все-таки не находила
покоя: ее мучили предчувствия, что вслед за всем этим невдалеке идет беда, в которой должна быть испытана ее сила и терпение.
Тот легкий, полудетский сон, оставшийся от детства, что даже плачущим глазам Линочки придавал скрытое выражение
покоя и
счастья, навсегда ушел: глаза раскрылись широко и блестяще, углубились и потемнели; и лег вокруг глаз темный и жуткий обвод страдания, видимый знак печали и горьких дум.
И приходило тогда чувство такого великого
покоя, и необъятного
счастья, и неизъяснимой печали, что обычный сон с его нелепыми грезами, досадным повторением крохотного дня казался утомлением и скукой.
Зоя. Зачем вы трогаете моего мужа, оставьте нас в
покое. Наше безмятежное
счастье никому не мешает. Я не горжусь своим мужем, хотя и имела бы право. Я знаю, что не стою его и
счастьем своим обязана не себе, не своим достоинствам, которых у меня мало, а только случаю. Я благодарю судьбу и блаженствую скромно.
И несказанная радость охватывает ее. Нет ни сомнений, ни колебаний, она принята в лоно, она правомерно вступает в ряды тех светлых, что извека через костер, пытки и казни идут к высокому небу. Ясный мир и
покой и безбрежное, тихо сияющее
счастье. Точно отошла она уже от земли и приблизилась к неведомому солнцу правды и жизни и бесплотно парит в его свете.
Жгучая мысль об еде не дает
покоя безазбучным; она день и ночь грызет их существование. Как добыть еду? — в этом весь вопрос. К
счастию, есть штука, называемая безазбучным просвещением, которая ничего не требует, кроме цепких рук и хорошо развитых инстинктов плотоядности, — вот в эту-то штуку они и вгрызаются всею силою своих здоровых зубов…
Вообще обломовцы склонны к идиллическому, бездейственному
счастью, которое «ничего от них не требует: «Наслаждайся, мол, мною, да и только…» Уж на что, кажется, Печорин, а и тот полагает, что счастье-то, может быть, заключается в
покое и сладком отдыхе.
Любуясь призрачной картиной, окружённой тишиной и блеском ещё не жаркого солнца, вдыхая вместе с воздухом песни жаворонка, полные
счастья жить, Ипполит Сергеевич ощущал в себе возникновение нового для него, приятного чувства
покоя, ласкавшего ум, усыпляя его постоянное стремление понимать и объяснять.
Любовь. Даже индусы перестают верить, что
покой есть
счастье…
И в самом деле, под утро он уже смеялся над своею нервностью и называл себя бабой, но для него уже было ясно, что
покой потерян, вероятно, навсегда и что в двухэтажном нештукатуренном доме
счастье для него уже невозможно. Он догадывался, что иллюзия иссякла и уже начиналась новая, нервная, сознательная жизнь, которая не в ладу с
покоем и личным
счастьем.
Человек Востока ожидает вечного
счастья и
покоя за пределами земли, в области воображения; европеец хочет достичь долголетнего
счастья на земле.
Напротив, он потому-то и хлопочет о свободе родины, что в этом видит свое личное спокойствие,
счастье всей своей жизни; он бы оставил в
покое порабощенную родину, если б только мог найти удовлетворение себе в чем-нибудь другом.
О, кто мне возвратит вас, буйные надежды,
Вас, нестерпимые, но сладостные дни.
За вас отдам я
счастие невежды,
Беспечность и
покой — не для меня они!
Мне ль быть супругом и отцом семейства,
Мне ль, мне ль! который испытал
Все ужасы и сладости злодейства
И с ним лицо к лицу ни разу не дрожал?..
Полная светлых надежд на
счастье, радостно покидала свой город Марья Гавриловна. Душой привязалась она к жениху и, горячо полюбив его, ждала впереди длинного ряда ясных дней, счастливого житья-бытья с милым избранником сердца. Не омрачала тихого
покоя девушки никакая дума, беззаветно отдалась она мечтам об ожидавшей ее доле. Хорошее, счастливое было то время! Доверчиво, весело глядела Марья Гавриловна на мир Божий.
Другие, напротив, говорят: выйди из самого себя; постарайся забыться и найти
счастье в удовольствиях. — И это неправда. Уж оттого неправда, что удовольствиями не избавишься от болезней.
Покой и
счастье — не внутри нас и не вне нас, они — в боге. А бог и внутри нас и вне нас.
«Надо бы только как ни на есть выйти из этой лжи, из этого гнусного, фальшивого положения», — думал себе Бейгуш в минуты своих мечтаний, — «а там… там будет и мир, и
покой, и
счастье…»
— Милая моя! Ну что ж нам делать? Так, значит, богу угодно было… Подлец я… Я продал тебя. Польстился на иродово богатство, чтоб ему пусто было… А что толку с этого богатства? Одно только беспокойство да хвастовство! Ни
покоя, ни
счастья, ни чинов… Сидишь, как телепень, на одном месте, и ни шага вперед… Ты слышала? Андрюшка Маркузин в столоначальники вышел… Андрюшка, дурак этот! А я сижу… Господи, господи! Тебя лишился,
счастья лишился. Подлец я! Мерзавец! Ты думаешь, хорошо мне будет на страшном суде?
Иван Петрович оставил в
покое Грохольского и Лизу и прилепился к своим дамам. Целый день слышался из его дачи говор, смех, звон посуды… До глубокой ночи не тушились огни… Грохольский заблагодушествовал… Наконец таки, после долгого мучительного антракта, он почувствовал себя опять счастливым и покойным. Иван Петрович с двумя не вкушал такого
счастья, какое вкушал он с одной… Но — увы! У судьбы нет сердца. Она играет Грохольскими, Лизами, Иванами, Мишутками, как пешками… Грохольский опять потерял
покой…
— Какая? Ужасная, душа моя. Меня мучает мысль о… твоем муже. Я молчал до сих пор, боялся потревожить твой внутренний
покой. Но я не в силах молчать… Где он? Что с ним? Куда он делся со своими деньгами? Ужасно! Каждую ночь мне представляется его лицо, испитое, страдающее, умоляющее… Ну, посуди, мой ангел! Ведь мы отняли у него его
счастье! Разрушили, раздробили! Свое
счастье мы построили на развалинах его
счастья… Разве деньги, которые он великодушно принял, могут ему заменить тебя? Ведь он тебя очень любил?