По всему тому, что происходило на
судебном следствии, и по тому, как знал Нехлюдов Маслову, он был убежден, что она не виновна ни в похищении ни в отравлении, и сначала был и уверен, что все признают это; но когда он увидал, что вследствие неловкой защиты купца, очевидно основанной на том, что Маслова физически нравилась ему, чего он и не скрывал, и вследствие отпора на этом именно основании старшины и, главное, вследствие усталости всех решение стало склоняться к обвинению, он хотел возражать, но ему страшно было говорить за Маслову, — ему казалось, что все сейчас узнают его отношения к ней.
Обозначив в порядке все, что известно было
судебному следствию об имущественных спорах и семейных отношениях отца с сыном, и еще, и еще раз выведя заключение, что, по известным данным, нет ни малейшей возможности определить в этом вопросе о дележе наследства, кто кого обсчитал или кто на кого насчитал, Ипполит Кириллович по поводу этих трех тысяч рублей, засевших в уме Мити как неподвижная идея, упомянул об медицинской экспертизе.
С Цыбулей пришлось отваживаться при помощи нашатырного спирта и холодной воды, потом выпоить ему целый графин водки, и он только после этих довольно длинных операций настолько пришел в себя, что мог начать производство
судебного следствия; по наружности это был представитель хохлацкого типа — шести футов роста, очень толстый, с громадной, как пивной котел, головой и умным, то есть скорее хитрым лицом, сильно помятым с жестокого похмелья.
Неточные совпадения
Когда подписан был протокол, Николай Парфенович торжественно обратился к обвиняемому и прочел ему «Постановление», гласившее, что такого-то года и такого-то дня, там-то,
судебный следователь такого-то окружного суда, допросив такого-то (то есть Митю) в качестве обвиняемого в том-то и в том-то (все вины были тщательно прописаны) и принимая во внимание, что обвиняемый, не признавая себя виновным во взводимых на него преступлениях, ничего в оправдание свое не представил, а между тем свидетели (такие-то) и обстоятельства (такие-то) его вполне уличают, руководствуясь такими-то и такими-то статьями «Уложения о наказаниях» и т. д., постановил: для пресечения такому-то (Мите) способов уклониться от
следствия и суда, заключить его в такой-то тюремный замок, о чем обвиняемому объявить, а копию сего постановления товарищу прокурора сообщить и т. д., и т. д.
«Ну, заварили вы кашу! Сейчас один из моих агентов вернулся. Рабочие никак не успокоятся, а фабрикантам в копеечку влетит. Приехал сам прокурор
судебной палаты на место. Лично ведет строжайшее
следствие. За укрывательство кое-кто из властей арестован; потребовал перестройки казарм и улучшения быта рабочих, сам говорил с рабочими, это только и успокоило их. Дело будет разбираться во Владимирском суде».
Следствие, произведенное под личным наблюдением прокурора окружного суда, с участием всех прокуроров и
судебных следователей кашинского округа, привело к следующим результатам: А.
Запах был невыносимый… Как раз в это время, когда мы вошли, в морге находился прокурор Московской
судебной палаты С.С. Гончаров, высокий, энглизированный, с бритым породистым лицом, красиво бросавший в глаз монокль, нагибаясь над трупом. Он энергично вел
следствие и сам работал день и ночь.
— Ну заварили вы кашу. Сейчас один из моих агентов вернулся… Рабочие никак не успокоятся, а фабрикантам в копеечку влетит… приехал сам прокурор
судебной палаты на место… Сам ведет строжайшее
следствие… За укрывательство кое-кто из властей арестован, потребовал перестройки казармы и улучшения быта рабочих, сам говорил с рабочими, и это только успокоило их. Дело будет разбираться во Владимирском суде.
Положенный на испытание в Елисаветинскую психиатрическую больницу, Керженцев был подвергнут строгому и внимательному надзору нескольких опытных психиатров, среди которых находился профессор Држембицкий, недавно умерший. Вот письменные объяснения, которые даны были по поводу происшедшего самим доктором Керженцевым через месяц после начала испытания; вместе с другими материалами, добытыми
следствием, они легли в основу
судебной экспертизы.
— Постой, — перебил он меня наконец. — Думаешь, я не сужден? Сужден, как же! Безо всякого преступления
судебною палатою сужден. Не признаю я ихнего… Ну, все же — судили. Вот набольший-то судья и говорит мне: «Не найдено твоей вины ни в чем. Расступитесь, стража!.. От суда-следствия оправлен». Ну, думаю, вот меня на волю выпихнут, вот выпихнут… А они тихим-то судом эвона выпихнули куда!
Но, несмотря на это, дело затянулось, и, в конце концов, полицеймейстерская канцелярия не нашла данных для
следствия, и дело как-то быстро было замято и забыто, тем более, что и Николай Афанасьевич, измученный
судебной волокитой, по настояни, своей невесты, отказался от доноса, заявив, что вделал это сгоряча, по недомыслию и готов просить у Дарьи Салтыковой «публичной милости».
— Совершенно достаточно, — ответил
судебный следователь, начавший снова что-то писать. — Я сейчас кончу постановление о прекращении
следствия и освобождении его из-под ареста.
Разноречивые показания князя Шестова и Зыковой, то клеймивших Гиршфельда и восхвалявших барона Розена, то дававших совершенно противоположные объяснения, возводившие Николая Леопольдовича на недосягаемый пьедестал высокой честности и неподкупности и смешивавшиеся с грязью Адольфа Адольфовича, привели
судебного следователя к внутреннему несомненному убеждению в виновности оборотистого присяжного поверенного и побудили его отнестись к
следствию по этому запутанному делу с удвоенной энергией и осторожностью.
Они должны были предстать перед синдикальной камерой
судебных следователей, от власти которой зависело, по рассмотрении тяготеющих над ними улик, сохранить или отменить принятую
судебным следователем меру пресечения уклоняться от
следствия и суда.
Составив протокол о своих следственных действиях, пристав заключил
следствие и вновь представил его прокурору, который, со своей стороны признав дело полным, препроводил его на решение в губернский суд, составлявший в Сибири такое же
судебное место, каким в центральной России были в дореформенное время «палаты гражданского и уголовного суда».
От Ольги же Петровны она узнала все ее интересующее, все подробности, всюду разглашенного предварительного
следствия по делу об отравлении княгини ее племянницей, до показания Николая Леопольдовича у
судебного следователя включительно.
Николай Леопольдович не был еще не только привлечен в качестве обвиняемого, но даже ни разу не вызван
судебным следователем, хотя какими-то судьбами находил возможным следить за малейшими подробностями
следствия и знал двойную игру Агнессы Михайловны, но не подавал ей об этом вида.
По обвинению в пособничестве Гиршфельду привлечен был к
следствию и Николай Николаевич Арефьев.
Судебный следователь арестовал и его, но через несколько дней освободить, отдав на поруки представленному Арефьевым поручителю.