Неточные совпадения
Но самыми яркими и соблазнительными цветами украшено сказание о затонувшей у Балаклавы английской
эскадре. Темной зимней ночью несколько английских
судов направлялись к Балаклавской бухте, ища спасения от бури. Между ними был прекрасный трехмачтовый фрегат «Black Prince», везший деньги для уплаты жалованья союзным войскам. Шестьдесят миллионов рублей звонким английским золотом! Старикам даже и цифра известна с точностью.
— Я не могу, Владимир Иванович, ручаться. Но источник как будто достоверный. В штабе ходит темный слух, что большая часть нашей
эскадры сдалась без боя. Что будто бы матросы перевязали офицеров и выкинули белый флаг. Чуть ли не двадцать
судов.
Десант посажен был на
суда еще с вечера, и ранним утром
эскадра, состоявшая из четырех корветов, одного транспорта и двух пароходов, с батальоном морской пехоты, батальоном тагалов, батареей горной артиллерии и полуротой сапер и нанятых китайцами-воинами и китайцами-кули для переноски обоза и разных тяжестей, вышла из Сайгона вверх по Донаю, чтобы высадить этот третий отряд верстах в пятидесяти от Го-Конга.
Скоро спустился к себе в каюту и Ашанин. Теперь он был единственным обитателем гардемаринской каюты. Быков и Кошкин, произведенные в мичмана, были переведены в Гонконге на клипер, где не хватало офицеров, а два штурманские кондуктора, произведенные в прапорщики, еще раньше были назначены на другие
суда тихоокеанской
эскадры.
День стоял хороший, на реке было не особенно жарко, и наш молодой человек — один среди чужих людей — то наблюдал этих чужих людей, то посматривал на пустынные берега реки и бесчисленные рукава и протоки, по которым одно за другим шли
суда французской
эскадры.
Слегка накренившись, корвет пробежал пролив и взял влево в глубину бухты, где, в числе нескольких военных
судов под иностранными флагами, стояла и маленькая русская
эскадра: корвет под контр-адмиральским флагом и два клипера. Красивый белеющийся город с маленькими домами раскинулся среди зеленых пятен у бухты, поднимаясь по склону небольшой возвышенности.
Япония прервала дипломатические сношения с Россией. В порт-артурском рейде, темною ночью, среди мирно спавших боевых
судов загремели взрывы японских мин. В далеком Чемульпо, после титанической борьбы с целою
эскадрою, погибли одинокие «Варяг» и «Кореец»… Война началась.
Эскадра шведская заметила несчастное положение двух
судов своих. Уже трепещут в виду крылья ее парусов. Вот друзья, братья готовы исторгнуть бедные жертвы из неприятельских рук!.. Надежда берет верх над отчаянием. Но одно мощное движение державного кормчего, взявшегося за руль, несколько распоряжений капитана русского — и шняве нет спасения!
Его любимое создание — севастопольский флот, на который князь возлагал все свои надежды, при первом выходе в море подвергся страшной буре, которая унесла один линейный корабль в Константинопольский пролив, где турки взяли его со всем экипажем; остальные корабли и
суда были так повреждены, что с трудом вернулись в Севастополь.
Эскадру Войновича, как некогда знаменитую армаду Филиппа II Испанского, истребили не враги, а бури.
В самую суматоху боя Петр не теряет головы, все наблюдает, везде отдает приказания, убирает сам паруса, отправляет шведского кормчего в море ловить рыб, остановляет на бегу
судно, правимое к
эскадре, и оборачивает его назад.
По сказке пленных, оба
судна отправлены были к Ниеншанцам с письмами от начальника шведской
эскадры и потому так беспечно остановились у острова, что обмануты были дружескими сигнальными ответами из крепостцы.
Тревога на
судах: слышны свистки начальников, командные слова, крики матросов; снимаются с якоря, поднимают паруса;
эскадре, стоящей близ острова Рету-сари [Котлин — остров, на котором построен Кронштадт.], дают сигнал, что находятся в опасности.
В 1784 году небольшая
эскадра линейных кораблей, фрегатов и малых
судов, под начальством капитана I ранга графа Войновича, первого командира первого черноморского корабля «Слава Екатерины», крейсировал уже около берегов Крыма; а в 1785 году составлен штат черноморского адмиралтейства и флота, которых непосредственным начальником был назначен Григорий Александрович, со званием «главнокомандующего черноморским флотом».
Робко осмотрелся он сквозь деревья по сторонам; никого не видать и не слыхать! Одни воды шумно неслись в море. На взморье стояла
эскадра, как стая лебедей, упираясь грудью против ярости волн. За ближайшим к морю углом другого острова (названного впоследствии Васильевским) два
судна прибоченились к сосновому лесу, его покрывавшему; флаг на них был шведский. Временем с
судов этих палили по два раза; тем же сигналом отвечали из Ниеншанца.
Между тем отплывшие под митрополичьим флагом
суда совершали свой ход так весело и благополучно, что это навсегда оставило самое приятное впечатление во всех соучастниках
эскадры.